Теперь главным их союзником будет туман. Он сделает невозможное возможным. Когда туман накроет судно, они смогут начать свое дело незаметно, а потом уже их никто не остановит.

Патрик попытался определить, который час и сколько времени у них еще есть до появления у решетки смены караула.

Как только часть гребцов окажется наверху, они смогут освободить остальных, разумеется, после того как расправятся с матросами.

Патрик надеялся, что подъем парусов изрядно истощил силы команды, и это несколько уравняет силы команды корабля и восставших гребцов.

Повернувшись, Патрик притушил одну из двух масляных ламп, и палубу окутал полумрак. Все замерли в ожидании. Сквозь решетку внутрь проникал влажный воздух, и это означало, что туман сгущается.

Время тянулось, как никогда, медленно. На нижней палубе стояла такая тишина, какую прежде трудно было себе представить: ни шороха, ни звяканья цепей, ни храпа изможденных людей.

Все словно застыли, когда со стороны у решетки раздался знакомый вопрос:

– Эй там, у вас все в порядке?

Патрик кивнул Диего, и тот немедленно отозвался на родном языке:

– Да, все в порядке.

Плечи Патрика напряглись в ожидании; и вот наконец в замке решетки повернулся ключ, и она со скрипом открылась.

Кузнец спрятался за лестницей вне пределов видимости; рядом с ним стоял Диего. Макдоналд сидел на боковом месте последнего ряда, соседствовавшего с лестницей, и, склонив голову, делал вид, что спит.

Охранников ожидалось четверо – по одному на каждого из их четверки: Патрика, Диего, Макдоналда и кузнеца; расправиться с ними следовало бесшумно.

Тяжелый стук ног указал, что смена начала спускаться вниз по лестнице.

– А где лампа? – спросил один из сменщиков, достигнув подножия лестницы.

– Погасла, – пояснил Диего, хватая первого охранника за шею, и, не дав ему издать ни звука, утянул в темноту.

Со следующим расправился кузнец: сломав своей жертве шею легким движением массивных рук, он оттащил его от лестницы, пока, не подозревая о судьбе своих товарищей, вниз спускался третий стражник. Его неожиданно громкий стон заглушил притворный кашель, которым разразился один из гребцов на скамье. Последний из охраны находился на полпути вниз, когда вдруг понял, что что-то случилось. Он попытался закричать, но Патрик тут же схватил его и стал душить, накинув на шею цепи от своих кандалов. Жалости к охраннику он не испытывал; более того, впервые в его душе забрезжил луч настоящей надежды. Если до этого ему было нечего терять, то сейчас он; мог обрести все.

В любом случае пути назад больше не существовало ни для кого из них: похоже, теперь это осознали и остальные гребцы. Те, кто выразил желание сражаться, уже были на ногах; остальные гребцы присоединились к ним, вооружившись всем, что только попало им под руку.

Нахлобучив на голову шляпу испанского стражника, Патрик осторожно высунулся в отверстие люка и чуть не вскрикнул от радости: судно накрыл густой туман, и света, нескольких масляных ламп хватало лишь на то, чтобы едва различать движущиеся фигуры.

Цепи с кандалов Патрика сбили, а другим гребцам пришлось обмотать их лоскутьями, на которые изорвали рубахи убитой охраны, и молиться, чтобы ткань заглушила лязг цепей о дерево палубы.

Подав знак рукой, Патрик поднялся на палубу и остановился в тени, чтобы дождаться появления товарищей. Дальнейшие действия они оговорили заранее: Патрик должен двигаться вперед, Диего – направо, и Макдоналд – куда потребуют обстоятельства.

Абордажную саблю Патрик привязал к поясу, использовав кусок старого, истертого до дыр одеяла, после чего двинулся к матросу, вязавшему узел. Снова пустив в ход цепь от своих наручников, он сломал бедняге шею, и тут слева от себя услышал, как кто-то попытался вскрикнуть. Крик тут же прервался, и Патрик надеялся, что ветер отнес звук в море, а не в сторону рулевого. Потом раздался тихий свист испанца, означавший, что еще один моряк мы веден из строя.

Вскоре за этим из тумана материализовались две тени: один матрос, по-видимому, что-то услышав, с кинжалом в руке повернулся к Патрику. Он уже собирался метнуть кинжал, но тут кто-то напал на него сзади, и в следующий миг, пронзенный собственным оружием, моряк испустил дух. К своему удивлению, Патрик увидел над убитым Денни, улыбающегося во весь рот.

Еще один моряк застыл в недоумении перед чем-то, что, возможно, показалось ему воплощением самого дьявола, и тут же Макдоналд выбросил растерявшегося парня за борт.

Несколько матросов свалились замертво на палубу, не издав ни звука, и Патрик быстро произвел в уме подсчеты. Пятнадцать членов команды обезврежено, и никто не поднял тревогу. Теперь настала пора организовать разношерстную группу восставших в небольшую армию.

К этому времени мятежники имели в своем распоряжении кинжалы и абордажные сабли пятнадцати матросов. Кроме оружия, взятого у убитых охранников, повстанцы вооружились и подручными средствами: нарезали веревки, чтобы использовать в качестве плетей. Длинные весла тоже могли найти применение, а один сообразительный гребец отломал ручку весла и, расщепив, превратил ее в копье.

По мере приближения восхода туман постепенно редел. Совсем скоро он растает, подумал Патрик, и кок уже, вероятно, встал и готовит завтрак. Моряки тоже просыпаются, и им нужно спешить, чтобы обезвредить как можно больше врагов до того, как их обнаружат.

Патрик и Денни перешли на левый борт, Макдоналд и Диего – на правый. Чем ближе подходили они к штурвалу, тем лучше слышали отдаваемые приказы. Патрик едва не врезался в выросшую из тумана фигуру и, воспользовавшись замешательством матроса, быстро обезвредил его.

В тумане послышался и резко оборвался чей-то стон: кто-то из бунтовщиков покончил с еще одним моряком. Для верности следовало перебить всех людей на борту: сострадание тут было неуместно: им нельзя было оставлять свидетелей того, что они сделали, и значит, все улики должны навеки сгинуть в море.

С противоположной стороны палубы раздался резкий и пронзительный крик, затем последовал всплеск упавшего за борт тела, и тут же повсюду стали раздаваться громкие взволнованные голоса. Потом колокол зазвучал не умолкая.

Патрик затаил дыхание. Сейчас начнется самое страшное.

Стряхнув оцепенение, он быстро направился к рулевому колесу, так как в первую очередь следовало обезвредить офицеров. Как только команда останется без капитана, действовать бунтовщикам станет значительно легче.

Ночь сменилась рассветом, туман поредел, и Патрик без труда разглядел у штурвала три фигуры. Один моряк стоял за штурвалом, двое других заняли оборонительные позиции, пытаясь защитить его.

Услышав свист, Патрик понял, что с противоположной стороны приближается Макдоналд, и, подняв абордажную саблю, экспроприированную у мертвого охранника, бросился на человека слева, вооруженного шпагой.

Избежав первого стремительного удара шпаги, он контратаковал противника и более тяжелой абордажной саблей выбил оружие из его руки. Шпага, запрыгав по палубе, нырнула в море, и Патрик, воспользовавшись мгновенным замешательством офицера, заколол его, а затем обернулся к Макдоналду, который испытывал явные трудности. Противник заметно превосходил его комплекцией и здоровьем, поэтому Патрик, не мешкая, достал кинжал из самодельных ножен и метнул его в обидчика шотландца, после чего повернулся к рулевому.

– Нет! – воскликнул тот в ужасе, и Патрик на короткий миг вспомнил, что это было торговое, а не военное судно.

Промедление могло стоить ему жизни, но его выручил Диего: появившись из тумана со шпагой в руке, он молниеносно вонзил клинок в сердце офицера.

Сражение шло полным ходом: утреннюю тишину пронзали крики тревоги, боли, агонии.

Готовясь к следующей схватке, Патрик обернулся: Денни прикрывал его спину. Палуба наполнялась все новыми членами команды, которые немедленно вступали в смертельный бой с мятежниками.

Размахивая абордажной саблей, Патрик бросился на помощь одному из гребцов, но тут справа его атаковал рослый моряк. В попытке отбить удар Патрик повернулся, и лезвие кинжала скользнуло по его руке, оставив на коже глубокий разрез.

Моряк предпринял вторую попытку атаки, но, прежде чем он успел настигнуть Патрика, Денни выкинул его за борт, чем снова спас Патрику жизнь, хотя, похоже, не делал попытки спасти собственную, когда на него набросились сразу два моряка.

Патрик взмахнул саблей, и один моряк упал бездыханным, а второму подбежавший сзади гребец проломил череп кофель-планкой.

Благодарно кивнув, Патрик взглянул на свою руку: она была вся в крови, но он чувствовал не боль, а всепоглощающее желание обрести свободу. Отчаяние обернулось надеждой, а надежда постепенно становилась возможностью.

Его гребцы теперь хорошо вооружились, забрав оружие у тех, с кем уже успели расправиться; Патрик чувствовал их ярость, их жажду крови, их стремление отомстить за месяцы и годы жалкого существования.

Выпад и укол. Это стало таким же естественным для него, как и рефрен, руководивший его телом несколько часов назад. Опустить! Поднять!

Тогда он греб, чтобы оставаться в живых.

Выпад и укол.

Теперь он убивал, чтобы жить и вернуться домой.

Вскоре продолжать бой стало не с кем: над судном повисла мертвая тишина, изредка прерываемая слабыми стонами. Палубу сплошь покрывали мертвые тела, в густом влажном воздухе стоял запах крови, который, вероятно, каждый из победителей запомнит надолго.

К нему подошел Диего.

– Сколько членов команды осталось в живых? – спросил Патрик.

Диего покачал головой:

– Мы пока не выяснили. Возможно, кто-то еще прячется где-нибудь в каютах.

Патрик сознавал, что должен испытывать сожаление, но каждый убитый был причастен к его рабскому существованию и точно также виновен перед остальными.

– А что с нашими?

– Восемь гребцов погибло, девять ранено.

Патрик кивнул. Это было гораздо лучше, чем он смел надеяться.

Грязная набедренная повязка Диего побагровела от крови, но он держался молодцом.

– А ты как? – спросил он Патрика.

Тот пожал плечами:

– Так, несколько царапин.

– Я все никак не могу поверить…

Патрик кивнул.

– Мы должны обыскать корабль каюта за каютой, – спокойно сказал он, и тут же из люка выглянул один из мятежников.

– Здесь закрытая дверь: похоже, это капитанская каюта.

– Трус и негодяй, – презрительно произнес испанец. – Сгораю от нетерпения познакомить его с моей шпагой.

– Нет, – возразил Патрик. – Я пробыл здесь дольше всех, и он мой. Поставь двух караульных за дверью, – велел он тому, что в люке, – а остальные пусть обыщут судно.

– Зачем ждать, мы просто вышибем дверь и…

– Нет. Я хочу сначала снять наручники, и уж потом встречусь с капитаном этого проклятого корабля, – буркнул Патрик.

Он видел, что Диего тоже не прочь побеседовать с капитаном, и решил, что это станет проверкой. Последуют ли гребцы за ним или станут неуправляемой бандой?

– Хорошо, – наконец произнес испанец. – Я буду за твоей спиной.

Патрик с облегчением кивнул, но тут же вспомнил, что перед ними стоит почти невыполнимая задача. Диего, видимо, подумал о том же.

– У нас есть небольшая проблема: кто-то должен вести корабль…

– Ничего, – насколько смог бодро произнес Патрик. – Я кое-что смыслю в навигации и парусах, а остальные будут учиться на ходу.


Такой ужас Джулиана испытывала впервые: возникшая вдруг тишина пугала ее больше, чем крики, звучавшие некоторое время назад. Сидя на кровати, она обнимала перепуганную Кармиту, и ее руки дрожали.

Снаружи послышались шаги, и когда Джулиана приоткрыла дверь, какой-то моряк поспешно сказал ей, чтобы она заперлась на замок. Судя по всему, на судне вспыхнул мятеж…

Джулиана попыталась унять дрожь, но все было напрасно. Почему ни дядя не пришел к ней, ни кто-либо из команды? Даже первому помощнику она теперь была бы рада…

Джулиана окинула взглядом каюту в поисках предмета, которым могла бы вооружиться, если ей придется защищаться, пока же у нее имелся лишь маленький нож, которым она резала фрукты и сыр.

Взяв нож, Джулиана направилась к двери, и тут же услышала голос дяди:

– Открой немедленно!

Она торопливо распахнула дверь и отшатнулась: таким растрепанным она Родриго еще не видела.

– Идем, – приказал дядя, хватая ее за руку.

– Но что происходит?

– Галерные рабы вырвались на свободу, и нам пока лучше переждать в моей каюте – там дверь надежнее. Скоро команда их усмирит. Они никто, сброд.

– Кармита пойдет со мной.

– Бери ее, раз она тебе так нужна, но поторопись: у нас почти нет времени.

Схватив Кармиту за руку, Джулиана двинулась за дядей по коридору в его каюту, и как только они оказались внутри, Родриго запер дверь на засов.