Рэйчел почувствовала, что готова разрыдаться от злости. Глаза ее были полны слез. Коннор, видимо, был готов делать все, чтобы вызвать ее неприятие.

– Честно говоря, я вернулась в город, чтобы помочь своей подруге Люсинде Сандерс, которая ждет прибавления в семействе. Так что, пожалуйста, не думайте, что сюда меня привели только несчастья моего отца. Но вы затронули этот вопрос… Не скрою, да, мне бы хотелось поговорить об этом. Мне бы хотелось обсудить с вами возможность аренды на короткий период времени имения Уиндраш, которое является моей собственностью, с тем, чтобы Джун смогла отпраздновать там свою свадьбу.

– Имение теперь мое.

– Не буду с вами спорить. Но я хотела бы арендовать его на весь следующий месяц, на время подготовки и празднования свадьбы моей сестры.

Коннор медленно повернулся и посмотрел на Рэйчел из-под длинных черных ресниц. Она усилием воли заставила себя спокойно встретить его взгляд и даже попыталась улыбнуться.

– Зачем вам это поместье? – спросила она. – Ведь у вас в Лондоне есть дом Мейфэр. Сейчас пик сезона и вся аристократия находится здесь, в городе. В загородных поместьях почти никого нет. Уверена, что ваши друзья и знакомые будут в Лондоне…

– Откуда вам знать, кто мои друзья и знакомые?

– Извините. Я вовсе не хотела показаться самонадеянной. Я всего лишь прошу вас…

– Именно так. Просите. Повторяю вам еще раз, Рэйчел: если хотите добиться успеха, вам следует подойти ко мне ближе. – Коннор говорил сладчайшим голосом. Цвет его глаз был сродни синеве летнего безоблачного неба. На губах усмешка.

Рэйчел, пожав плечом, шагнула вперед, навстречу Коннору. Подходя к нему, она надеялась, что он не заметит, как она скрежещет зубами, и что пальцы рук у нее за спиной сжаты в кулаки. Остановившись перед Коннором, Рэйчел выпрямила спину и подняла голову.

– Я подошла к вам, сэр. Не могла предположить, что с возрастом у вас притупятся зрение и слух. Так вот, слушайте меня внимательно, – сказала она холодно, чеканя каждое слово и сдерживая себя от грубости в адрес этого мужчины. – Я готова заплатить вам за аренду моей… вашей собственности. На мой взгляд, это хорошая финансовая сделка. Я предлагаю вам сто фунтов и готова это обсудить…

– Я хочу тысячу.

Рэйчел в ужасе широко раскрыла синие глаза.

– Тысячу?

– Да. Никаких других предложений я не приму. Либо соглашайтесь, либо оставьте свою затею.

– Но вы ведь знаете, что у меня нет таких денег…

– Значит, мисс Мередит, мы зря тратим время. Если вам больше нечем соблазнить мужчину, у которого отсутствует мораль…

– Не нахожу в этом ничего смешного… – выдавила из себя Рэйчел сквозь зубы. – Вы намерены испортить свадьбу моей сестры. Как вы смеете! Мы готовились к ней целых восемь месяцев. Мой отец, соблюдая все приличия, счел необходимым пригласить вас на свадебную церемонию, а вы в ответ на это готовы все разрушить… Вы жадны и мстительны… Но вам не нужны мои деньги. Вы хотите лишь отомстить мне! Вы ненавидите меня. При чем же здесь моя сестра? Зачем заставлять ее страдать? А ведь она, глупышка, когда-то любила вас, была вами ослеплена. Вы позволили себе играть в карты с мужчиной, который был слишком пьян. Человек, играющий на большие ставки с очень молодыми и неопытными или очень пьяными людьми, может вызывать лишь отвращение. И все же вы позволили себе это! Да, мой бедный отец говорит, что все правила были соблюдены, никто их не нарушал… Но мне на это наплевать! Вы обманщик! Негодяй! Скряга! Ваше место в аду!

– Так мужчину не соблазнить, Рэйчел. Думаю, вам стоит изобрести что-нибудь получше, – тихо произнес Коннор, увидев, как на ресницах Рэйчел сверкнули слезы.

Охваченная злостью, Рэйчел бросилась на Коннора и замахнулась на него кулаками, готовая ударить. Но когда руки ее коснулись его шеи, она вдруг замерла, будто не зная, что делать дальше. Может быть, ей следует крепко поцеловать Коннора? Ведь он явно вызывал ее на это. А может, лучше схватить его за горло и лишить жизни? Продолжая дрожать от злости и пережитого унижения, Рэйчел тем не менее, крепко обхватив Коннора за шею, чувствовала себя очень уютно. Подобное чувство она испытала и вчера в экипаже, сидя рядом с этим сильным мужчиной.

Коннор тем временем разжал кольцо ее рук и неожиданно оттолкнул Рэйчел от себя. Она тут же опустила голову, стараясь спрятать глаза, полные слез.

– Рэйчел, что ты себе позволяешь? И почему ты так часто вела себя подобным образом? Скажи мне… – Коннор явно ее провоцировал.

Рэйчел подняла голову.

– Потому что ты этого заслуживаешь… Потому что я презираю тебя… Я ненавижу тебя… Ненавижу твои прикосновения ко мне… Ненавижу твои поцелуи… Ты вызываешь во мне отвращение. – Она хотела отвернуться от Коннора, но было уже слишком поздно. Губы Рэйчел в мгновение ока оказались в плену губ Коннора. Она попыталась вырваться из его рук, но напрасно. Коннор привлек ее к себе, крепко удерживая одной рукой обе руки Рэйчел. Свободной рукой он слегка коснулся ее спины и потом еще крепче прижал Рэйчел к себе. Не почувствовать его возбуждения Рэйчел не могла. Оно было слишком явным. От волнения у Рэйчел перехватило дыхание, но она лишь подалась вперед, прижимаясь к Коннору всем телом. Пальцы его, нежно лаская бархатную шею Рэйчел, скользнули вниз и через секунду уже коснулись ее набухшего соска. Рэйчел со стоном блаженства выгнула спину, желая еще более страстных, обжигающих ласк Коннора.

Губы Рэйчел уже болели от поцелуя, которым она никак не могла насытиться. Но вдруг она почувствовала, как Коннор коснулся языком ее уха.

– Так ты говоришь, что ненавидишь мои ласки? Что я вызываю у тебя отвращение? – прошептал он ей на ухо. – Повтори это сейчас, а потом вернемся к разговору о твоем имении. Я хочу, чтобы ты снова попросила его у меня.

Нижняя губа Рэйчел словно застыла от холода. Голова ее упала на плечо Коннора.

– Ты настоящий дьявол.

– Я мстительный человек. – Коннор нежно одним пальцем приподнял голову Рэйчел и пристально посмотрел в ее темно-синие глаза, после чего взгляд его упал на ее грудь, еще не остывшую после его ласк. – А ты горячая штучка! Хоть куда! Распутница, какой я всегда тебя считал! Жаль, что я уже не так молод, чтобы заниматься любовью с женщинами при первой же возможности, не задумываясь, где и как это произойдет. Иначе, я бы не отказал себе в удовольствии испытать на себе твою любовь…

Коннор ловко увернулся от удара кулачка Рэйчел, и он пришелся на каминную полку, сметя на пол стоявшие на ней часы. Коннор направился к двери, наступая на разлетевшиеся по полу осколки стекла и пружины.

– Не забудь привести себя и свое платье в порядок, перед тем как позвать служанку подмести пол, – засмеялся Коннор, остановившись у двери. – Слугам не стоит знать, что их хозяйка не прочь позабавиться с мужчинами…

– Ненавижу тебя, – прошептала Рэйчел, одергивая платье. Сама того не заметив, она последовала совету Коннора.

– Хорошо, – сказал он небрежно, взявшись за ручку двери. – По крайней мере, сейчас мне кажется, что я уже проделал часть пути, чтобы оправдать твою ненависть ко мне. К тому времени, когда я пройду весь этот путь, думаю, мы будем квиты. Вероятно, вы скоро отправитесь домой, не так ли?

Рэйчел в ответ лишь кивнула головой.

– Могу ли я попросить вас об одолжении? Помогите скряге (как вы изволили меня назвать) сэкономить на стоимости пересылки одного документа вашему отцу. Захватите его с собой, когда поедете домой. Мое доброе сердце не позволяет мне ссориться ни с вашим отцом, ни с вашей сестрой, ни с Пембертонами. Поэтому я оставляю за вашим отцом право владения этой собственностью до первого июля. Документ сейчас будет подписан и скреплен печатью. Вы можете отвезти копию этого документа своему отцу.

Рэйчел подняла золотистую голову и посмотрела на Коннора, стараясь понять, говорит ли он правду или обманывает ее.

Коннор попытался улыбнуться.

– Не надо думать, моя дорогая, что мною овладели нежные чувства. Ничего подобного. Никакой сентиментальности. Второго июля твое наследство будет выставлено на аукцион и продано за максимальную цену.

Коннор успел закрыть дверь, прежде чем о нее разбилась фарфоровая чашка с цветочным орнаментом, которой Рэйчел запустила в него. Осколки рассыпались по ковру, а струйки чая, который Коннор так и не попробовал, растеклись по двери.


Мария Лавиола лежала на животе в кровати, листая модный французский журнал. Рядом на подносе стояла чашка с горячим шоколадом, и лежал хрустящий тост. Услышав, как хлопнула дверь, Мария повернула голову и посмотрела через плечо. На губах ее появилась улыбка, настроение поднялось. Швырнув на пол журнал, Мария перевернулась на спину, приподнялась на локтях и качнула головой, чтобы убрать с глаз черные пряди волос. Она ждала, прислушиваясь к сердцу, гулко бившемуся от волнения. Знакомый звук шагов (мужчина взбегал по лестнице через две ступеньки) заставил Марию запрокинуть голову и, глядя на красный балдахин над кроватью, улыбнуться в предчувствии наслаждения. Вот уже два дня и две ночи она не видела Коннора и невольно стала думать о маленькой негоднице, соблазнительнице мужчин, о которой говорили в свете. Неужели в этих глупых сплетнях была правда? Мария знала, что Коннор измучен, что он устал от постоянного к нему внимания. Но ведь это было неизбежно! Мужчина с исключительно привлекательной внешностью и завидным положением в обществе совершенно естественно привлекал к себе внимание женщин. Мария хорошо знала и то, что мужчины, подобные Коннору, пресыщенные удовольствиями, часто пытаются возродить свой интерес к жизни, увлекаясь юными, невинными созданиями. Но разве юность и невинность могут соперничать в любви со зрелым опытом? А у Марии подобного опыта было в достатке. За свою жизнь она овладела всеми тонкостями искусства любви.

Неужели ее дни в качестве любовницы лорда Дивейна сочтены? – думала Мария. Эта мысль терзала ее. Нет, этого она никак не хотела… не была готова, время расставания с этим мужчиной для нее еще не наступило. Коннор не только красив и прекрасно сложен, не только щедр, не только страстный и искусный любовник – он еще и известный человек в обществе, центр всеобщего внимания. Все стремились к знакомству с ним. Всем хотелось знать о его военных заслугах, о его участии в битве при Ватерлоо, награды за которую украшали его грудь. Всех интересовал вопрос: почему герцог Веллингтон предпочел Коннора и дал ему высший чин в своем штабе?

Мария знала, что ее любовник является предметом зависти абсолютно всех светских дам. Ей было хорошо известно, что очень многие леди были бы не прочь занять ее место, надеясь сделать то, чего она сделать не смогла: согреть не только тело Коннора, но и его душу, его сердце.

Впрочем, завидовали не только Марии, но и Коннору. Ему завидовали как молодые щеголи, так и зрелые джентльмены. И те, и другие при виде Марии испытывали вожделение и провожали ее страстными взглядами. Она это знала, и ей это нравилось. Мария считала, что она и Коннор – обаятельнейшая пара, что они идеально подходят друг другу. Она была уверена, что ее отношениям с Коннором ничто не угрожает и ей не стоит обращать внимание на его нынешнее увлечение молодой особой.

Коннор ворвался в спальню Марии и прямо с порога приказал ее молодой служанке-француженке удалиться из комнаты. Франсина, покраснев и прошептав «Доброе утро, милорд», тут же ушла.

Ничего удивительного, что девушка смутилась, подумала Мария, глядя на своего любовника из-под темных ресниц. Коннор уже снял галстук и держал его скомканным в руке. Пуговицы на рубашке были расстегнуты.

Увидев его обнаженную загорелую грудь, Мария задохнулась от восторга.

– Коннор, у тебя великолепная фигура. Как красиво сидит на тебе одежда! Иногда мне хочется подольше любоваться тобою в одежде. Сегодня утром ты особенно хорош… и появился так рано… – Взгляд темных миндалевидных глаз Марии упал на пальцы Коннора. Он расстегивал бриджи, плотно облегавшие его ноги. Коннор был явно возбужден и торопился как можно скорее удовлетворить свое желание, скрыть которое он уже не мог. В предвкушении удовольствия Мария откинулась на кровать, учащенно дыша. – Милорд, – нежно сказала она, продолжая любоваться Коннором, – как приятно, что вы сегодня так рано решили навестить меня. – Мария облизнула губы и почувствовала негу во всем теле. Как приятно, подумала она, что сегодня утром у нее нет никаких важных дел, и она может всецело предаться любви. Коннор, сняв одежду, небрежно бросил ее в угол и предстал перед Марией во всей своей прекрасной наготе. Она (впервые с момента его сегодняшнего появления у нее в спальне) посмотрела ему в глаза. Но что это? Коннор явно чем-то обеспокоен. Чем же? Выяснять это не было времени…

Коннор с жадностью прильнул к Марии и, не желая тратить время на любовные игры, сразу же овладел ею. Что касается Марии, то она не возражала против такого натиска. Она, как и Коннор, сгорала от желания. Ей, как и ему, не терпелось утолить свою страсть. Любовь была для них обоих источником утоления жажды, и они с восторгом припали к нему.