Мэри Брендан - Возмездие

Она отошла в сторону и встала за диван.

– Подумайте о своем достоинстве, сэр. Когда-то вы сказали мне, что устали от случайных связей, устали заниматься любовью у стен и на стульях…

Услышав эти слова, Коннор остановился, поднял голову, улыбнулся и посмотрел на Рэйчел темно-синими глазами.

– Сейчас мы воспользуемся столом. Меня это вполне устроит. Как ты правильно заметила, Рэйчел, я пьян. Мое достоинство сегодня уже пострадало. Так стоит ли о нем беспокоиться? – тихо сказал он.

Красивое лицо Рэйчел вспыхнуло, она резким движением вынула из сумочки пистолет и направила его на Коннора, целясь ему прямо в голову.

– Ты что, собираешься застрелить меня? – спросил Коннор, не сомневаясь, что у Рэйчел не хватит мужества нажать на курок.

– А ты собираешься вынудить меня сделать это? – спросила Рэйчел, стараясь крепче держать пистолет. – Будь благоразумным, отпусти меня, и мы сможем поговорить обо всем завтра… Я многое должна сказать тебе… Должна извиниться перед тобой… Обещаю…

– Он заряжен? – Коннор кивком головы указал на пистолет.

– Не знаю, – нехотя проговорила Рэйчел. – Это твое оружие. Я нашла его в ящике твоего стола. Разве ты не знаешь, заряжен ли он?

– Мне и впрямь следовало бы знать это, но я не знаю. Думаю, что не заряжен. Стреляй, и мы проверим. Если убьешь меня, то виноват буду я, – сказал Коннор, делая шаг вперед.

Рэйчел отступила к стене, продолжая угрожать Коннору пистолетом.

Но Коннор безбоязненно шел вперед.

– Ну же, Рэйчел, жми на курок.

По щекам Рэйчел потекли слезы. Коннор, вплотную подойдя к ней, твердой рукой взял пистолет из ее рук.

– Он ведь не заряжен? – с трудом произнесла Рэйчел, закрывая рукой мокрое от слез лицо.

– Давай проверим…

Оглушительный выстрел заставил Рэйчел прижаться к стене, она в ужасе посмотрела на люстру, на которой погасла одна свеча. С потолка на ковер упал осколок лепнины.

– Ты целился в эту свечу? – спросила Рэйчел, не чувствуя под собой ног.

– Нет, я целился в ее пламя, – ответил он, бросив пистолет на диван.

В эту минуту дверь открылась. На пороге стоял испуганный Джозеф.

– Извините, милорд. Мне показалось, я слышал выстрел.

– Да, ты не ошибся. Мисс Мередит посчитала интерьер розового салона слишком нежным, слишком женственным. Мы решили придать ему некоторую мужественность… Вели подать экипаж.

Джозеф удивленно посмотрел на хозяина и удалился, чтобы исполнить его приказ.

– Извини, если я напугал тебя, – сказал Коннор, глядя на Рэйчел. – Но этот выстрел привел меня в чувство. Армейская привычка… У солдата проясняется ум, когда он видит нацеленное на него оружие или слышит выстрел… – Коннор посмотрел вверх, на изуродованный потолок. – Пойдем, я отвезу тебя домой, – тихо сказал он Рэйчел.

За время короткой поездки до дома Рэйчел пару раз взглянула на Коннора, надеясь на разговор с ним. Но Коннор избегал ее взгляда.

Очень скоро она расстанется с Коннором, думала Рэйчел, и никогда больше не увидит его. Ей хотелось увидеться с ним завтра, извиниться перед ним, поблагодарить его. Но она не сомневалась – Коннор не согласится на эту встречу.

Экипаж остановился.

– Мы увидимся завтра? – спросила она, заранее зная ответ.

– Нет.

Она кивнула и закусила губу.

– Может быть, ты зайдешь со мной в дом и я скажу тебе все, что должна сказать?

– Нет.

– Можно я задержу тебя и скажу все прямо здесь, сейчас? Пожалуйста.

Коннор взглянул на нее, но Рэйчел в темноте не видела его глаз, а ей так этого хотелось…

– Что ты хочешь сказать мне, Рэйчел? Что тебе стыдно? Что ты благодарна? Ты хочешь извиниться? Я все это знаю. Я хочу сказать тебе то же самое. Мне очень жаль, что когда-то я захотел скрыть от тебя свое прошлое. Мне стыдно, что я хотел затащить тебя в свою постель, и я благодарен тебе за то, что ты привела меня в чувство, наставив на меня пистолет, и не позволила мне совершить непоправимую ошибку. Иди домой, а завтра уезжай в Уиндраш к родителям…

– Но это твое поместье.

– Я отдал его тебе. Я при свидетелях отдал тебе документы. Мне не нужно это поместье.

– Я не взяла документы. Я оставила их на столе.

– Ты хотела Уиндраш больше всего на свете. А теперь отказываешься от него? А как же Изабель и ее сын?

– Что? Что ты сказал? – По щекам Рэйчел текли слезы.

– Ты слышала меня, Рэйчел. Я думаю, ты хотела, чтобы поместье стало своего рода убежищем для Изабель и ее сына. Правда?

– Да, – тихо ответила Рэйчел. – Я надеялась, что когда-нибудь в будущем Изабель… и мой маленький племянник вернутся домой. Я знаю, что это невозможно, но все же иногда мечтаю об этом. Тетушка Флоренс уже очень стара и почти слепа, а у Изабель в Йорке больше нет никого, кроме нее. Сестре сейчас двадцать четыре года. Она живет затворницей, но не жалуется. Она никогда не жалуется. А кто тебе рассказал о ней? Мой отец?

– Нет. Уильям Пембертон навестил меня на днях. Он думал, что мне это известно.

– Значит, Джун рассказала Уильяму? Ей не следовало это делать.

– Не следовало? Но ведь они скоро станут мужем и женой. У них не должно быть никаких секретов друг от друга. Иначе они разрушат свою жизнь, как я когда-то разрушил нашу.

– Но это наше личное дело. Оно касается только нашей семьи, – сказала Рэйчел, глядя на Коннора, но почти не видя его лица. – И мы никому не лгали. Люди сами стали строить предположения по поводу исчезновения Изабель.

– Я тоже думал, что мое прошлое касается только моей семьи. И держал в секрете тот факт, что вызывал на дуэль человека из-за его жены, которая потом стала моей любовницей. Я не имел права скрывать это. Что-то во мне насторожило тебя, ты почувствовала опасность и отвергла меня. Но ты не могла предвидеть, что над твоей сестрой надругаются в Йорке.

– Нет, Изабель говорит, что пошла на это сознательно. Не было никакого насилия. Хотя порой я думаю, что лучше бы оно было, мои родители в этом случае смогли бы легче перенести этот стыд… Ну а теперь все считают Изабель умершей. В Йорке в то время была эпидемия скарлатины. Мы не болели, но решили выдержать карантин, чтобы не привезти инфекцию домой. Когда же пришло время возвращаться, то Изабель уже знала, что беременна. Мы решили, что я вернусь в Хартфордшир одна, а она будет считаться «жертвой эпидемии». Шло время, от нее не было никаких известий. Люди видели, что при упоминании о ней у нас на глазах появлялись слезы… – Рэйчел на время замолкла, но потом продолжила: – Сильвия до сих пор считает, что ее сестра умерла. Мы так ничего ей и не сказали. Сандерсы тоже в неведении. Родители запретили мне и Джун говорить об этом даже с близкими друзьями. Они не хотят скандала. Изабель все понимает и не рискует даже приближаться к нашим краям. Но зато я втянула родителей в скандал. В девятнадцать лет я заставила их страдать… Не знаю, почему Уильям посвятил тебя в эту историю. Молю Бога, чтобы он больше никому не рассказал ее. Стоит его матери услышать… Надеюсь, ты тоже будешь молчать…

– Я догадываюсь, почему именно мне Уильям рассказал эту историю. Он как бы предупредил меня, что если я доставлю тебе такие страдания, на какие обречена Изабель, то буду иметь дело с ним.

Рэйчел задохнулась.

– Неужели тебе не приходило в голову, что мы можем зачать ребенка в брачную ночь? – улыбаясь, спросил Коннор.

– Конечно, я знаю… о риске. Но неужели Уильям решил, что я могу…

– Он не в тебе сомневается, а во мне. Ему известно, на что я способен… Что же касается его матери, то она ничего не узнает. Женившись на Джун, Уильям намерен защищать тебя как свою сестру.

– Мой отец будет счастлив иметь такого сына, – сказала Рэйчел и вдруг добавила: – А вы, сэр, поставили себя в неловкое положение…

– Да?

– Ты сказал, что мы помолвлены. Сказал при свидетелях.

– Но также при свидетелях я сказал, что никогда больше не соглашусь на помолвку.

– Ты назвал меня своей будущей женой, подарил мне свадебные подарки. Это слышали судья, Сэм и Джозеф.

– Я решил обмануть тебя. И замкнуть круг. Я дам объявление в газете о нашей свадьбе в конце недели, а потом сбегу от тебя. Тебе будут сочувствовать, а меня станут презирать. Мы будем квиты. Ты можешь забрать документы на Уиндраш. Я не стану ничего оспаривать. И на этом завершим нашу историю.

– Да… Я понимаю… Завершим нашу историю… – Рэйчел говорила сквозь слезы. – Но ты ошибаешься, думая, будто что-то меня насторожило в тебе и потому я сбежала. Нет, это не так. Я убежала, потому что… хотела проверить тебя. Я надеялась, что если ты по-настоящему любишь меня, то последуешь за мной и овладеешь мной. – Рэйчел выскочила из экипажа и побежала к дому.

Услышав стук, Сэм Смит впустил хозяйку и уже собирался закрыть дверь, когда на пороге из темноты появился Коннор и мощным рывком вновь распахнул дверь.

– Иди спать! Немедленно! – приказал он Сэму. Тот не заставил себя ждать.

– Чей он слуга? – спросила Рэйчел, дрожа. – Мой или твой?

– Наш, – ответил Коннор, прижимая ее к входной двери.

Она отвернула от него голову, стараясь спрятаться от его пронзительного взгляда.

– Уходи, Коннор, я устала. Завтра я уеду домой. Навсегда. Я не буду тебе мешать. Клянусь.

– Повтори, что ты сказала.

– Завтра я уеду домой. Клянусь, – сказала Рэйчел, попытавшись уйти, но Коннор удержал ее.

– Не это! Повтори, почему ты убежала.

– Я хотела, чтобы ты пошел за мной, чтобы по-настоящему любил меня! – крикнула Рэйчел.

– По-настоящему любил тебя? – страстно повторил он. – Мое чувство к тебе всегда было настоящим, и Бог тому свидетель. Никого в жизни я не любил так, как любил тебя!

– Ты ведь и сейчас меня любишь, да? Я знаю это.

– Откуда?

– Об этом нетрудно догадаться. Ты рядом со мной, когда я грущу и когда мне одиноко. Ты успокаивал меня, когда я горевала по Изабель и когда моя тетушка несправедливо обошлась со мной. Ты всегда защищаешь меня, приходишь на помощь. Вспомни тот затор на улице… Я вижу по твоим глазам, что я тебе небезразлична, слышу это в твоем голосе, чувствую в твоем поцелуе. Я знаю, ты любишь меня, Коннор. Ты не можешь сбежать.

– Я говорю совершенно серьезно: я больше никогда в жизни не женюсь. Ты должна это знать.

Рэйчел улыбнулась.

– Я тоже не выйду замуж. Но это никак не повлияет на твою любовь ко мне. Ты все равно будешь любить меня. Я знаю, что ты затеял всю эту историю с поместьем ради того лишь, чтобы оно не досталось мерзкому мошеннику, лорду Харли. Уж он никогда бы не вернул его нам! Ты же вернул нам поместье, не получив ничего взамен… Даже отказавшись от брачной ночи. И все это ты сделал ради меня. Потому что любишь меня. Я знала, что однажды ты вернешься ко мне… – Рэйчел медленно обвила руками шею Коннора и прижалась к нему всем телом. – Коннор, я согласна на брачную ночь с тобой, и неважно, что ты на мне не женишься. Я люблю тебя и буду любить.

Коннор вдруг обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я согласна быть твоей любовницей. Только не уходи, Коннор, не оставляй меня. Умоляю тебя, не делай этого.

Коннор не смог устоять перед ее чарами. Он наклонил голову и коснулся губами ее губ. Рэйчел с радостью приняла его в свои объятия.

– Папа, я привезла тебе кое-что из Лондона. Эдгар Мередит посмотрел на бумаги, лежавшие на столе, и коснулся их рукой.

– Я верил, Рэйчел, что ты вернешь эти документы, вернешь наше поместье. Ты замечательная, Рэйчел. Ты заслуживаешь счастья. Как я хочу видеть тебя счастливой! С возвращением, дорогая. Я так по тебе скучал!

– Я тоже по тебе скучала, папа. И по маме, по Джун и Сильвии.

– Теперь ты веришь мне, что Коннор Флинт хороший человек?

– Да, папа.

– Вы стали друзьями?

– Да, папа.

– Я ждал не зря. Такие мужчины, как он, большая редкость, моя дорогая. Мы не имеем права бросаться настоящими друзьями.

Рэйчел видела, что отец собирается с силами, чтобы задать главный вопрос.

– Он… вы… вы восстановили свою помолвку? – наконец спросил он без надежды в голосе.

– Нет, папа. Коннор наотрез отказался от этого. Сказал, что никогда больше не будет помолвлен.

– Что ж, его можно понять. И все же очень жаль, что такой джентльмен одинок… – Эдгар был явно огорчен. – Но я рад, моя дорогая, что вы снова стали друзьями. Я очень хотел, чтобы ты перестала ненавидеть его, перестала считать его эгоистом. Я надеялся, что вы приедете сюда вместе и здесь скажете друг другу то, что давно должны были сказать. Всей этой истории нужно положить конец.

Рэйчел улыбнулась, собираясь что-то сказать, но отец продолжил:

– Лорд Дивейн вернул нам наш дом, твое поместье. Он чрезвычайно великодушен. Любой другой джентльмен вряд ли согласился бы вернуть поместье, не требуя ничего взамен. Мы перед ним в долгу.