Мэри Брендан - Возмездие

– Да. Он не может обвинять лорда. Но я могу… Этот ирландец… этот ирландский майор одурачил меня, обвел вокруг пальца. На вечере у Пембертонов я поверила его намерению положить конец слухам относительно нашего прошлого. Но, как оказалось, он стремился к обратному результату. Мы стали всеобщим посмешищем. Майор отомстил нам… мне. Мой собственный отец позволил ему сделать это. Больше того… Мне кажется, несмотря на все случившееся, он продолжает любить этого ирландца. – Рэйчел смотрела на мать широко открытыми глазами. – Отец любит его больше, чем меня… свою плоть и кровь.

Глория, протянув руки к дочери, хотела обнять ее, но та увернулась.

– Думаю, – продолжила Рэйчел с усмешкой, – Дивейн, садясь играть с отцом, прекрасно знал, что у того нет денег и что пьяный он способен поставить на кон Уиндраш. Мама, ты говоришь, что во все времена имения выигрывались и проигрывались. Дивейну было известно, что это имение принадлежит мне по праву наследства. Он также знал, что потеря его станет для меня настоящей катастрофой. С тех пор как мы вернулись сюда из Лондона, ты, мама, несколько раз спрашивала меня, стали ли мы друзьями с лордом Дивейном. Я ничего тебе не отвечала. Теперь отвечу. Без сомнения, нет. Более того, я даже уверена, что мы станем с ним злейшими врагами.

– Пожалуйста, Рэйчел, не уходи. Не надо. Я действительно не имею ничего против свадьбы в Лондоне. Я уверена, что и Уильям не будет возражать. Гости…

– Меньше всего я думаю о гостях. Это должен быть твой день. Твой и Уильяма. Не смей говорить ему ни о каких изменениях. Вы поженитесь в Уиндраше, как и намечалось с самого начала. Я сохраню Уиндраш. Обещаю. Все будет хорошо. – Рэйчел улыбнулась и, приободряя Джун, коснулась ее рукой. – Не бойся. Я вступаю в сражение с ирландским узурпатором.

– Не говори так, Рэйчел! Ты ведь знаешь, родители рассердятся, если услышат, как ты отзываешься о лорде.

– Узурпатор, по-моему, самое подходящее слово для этого человека. А еще он вор, грабитель…

– Родители не должны это слышать, – Джун посмотрела на дверь. – Папа не сомневается в честности лорда. И мама согласна с ним.

– А что ей остается делать? – усмехнулась Рэйчел. – Наша бедная мама принадлежит к тем людям, которые считают, что замужняя женщина должна во всем соглашаться с мужем, подчиняться ему, пусть даже он и изувер. Мой тебе совет: если хочешь сохранить независимость, извлеки для себя урок из отношений между нашими родителями.

– Но, Рэйчел, неужели желание быть похожей на маму – это плохо? – неуверенно спросила Джун. – Быть преданной человеку, которого любишь. По-твоему, это глупость?

– Нет… – ответила Рэйчел, не желая серьезно вдаваться в проблемы замужества. – В любом случае Уильям другой человек. Он не похож на нашего отца. Он молод, и у него прогрессивные взгляды. У него, к примеру, нет предубеждений против женщин, которых недалекие люди презрительно называют «синими чулками». Я знаю, он поддерживает реформы Элизабет Фрай, касающиеся женщин-заключенных.

– Кажется, ты знаешь о моем женихе гораздо больше, чем я. Не припомню, чтобы мы разговаривали с ним на подобные темы.

– Потому что Уильям рядом с тобой совсем другой. Это влюбленный мужчина, у которого нет времени на подобные серьезные разговоры. Он восхищается тобой, обожает тебя. Ему хочется развлекать свою возлюбленную. Ты, моя дорогая, зажигаешь в нем страсть. Но когда ваш медовый месяц останется позади, то, я думаю, у вас будет время поговорить и о политике правительства, и о ценах на бекон. Уильям прекрасный человек. Он тобою дорожит. Тебе не будет с ним скучно. Мне он очень нравится. – Рэйчел вздохнула.

Джун улыбнулась.

– Ты ему тоже нравишься. Одно время я думала, что даже слишком…

– Перестань! – оборвала ее Рэйчел. – Я ему не пара! Я старше его на четыре года. Он просто благодарен мне. И неудивительно! Ведь это я познакомила его со своей сестрой-красавицей. В прошлом году весь месяц, пока мы были в Лондоне, тебя окружали поклонники. Целый батальон гвардейцев пытался затмить Уильяма.

– Но я видела только его одного, хотя должна признаться, что люблю военных, – со вздохом сказала Джун. – Я всегда любовалась Коннором в военной форме. Мне было всего лишь тринадцать, когда он ухаживал за тобой. И сейчас, мне кажется, я не обижу тебя, если признаюсь, что завидовала тебе, даже ревновала… Я мечтала, что в один прекрасный день… Коннор приедет в наш дом навестить тебя, но тебя дома не окажется. Дома вообще никого не будет, кроме меня. Я скажу ему, что ты скоро вернешься, а он улыбнется мне, немного помолчит, а потом спросит о моих занятиях и успехах… – Джун видела, что ее признание вызывает интерес у Рэйчел, хотя сестра слушала ее молча. – Однажды Коннор увидел, как я следила за ним с балкона поздно ночью в Бель-Гарденс, когда он ждал тебя, а ты так и не пришла.

– Ты никогда не рассказывала мне об этом, – Рэйчел посмотрела на Джун. – Я не знала, что ты следила за ним.

– Тогда, в тринадцать лет, я говорила себе, что, будь Коннор моим, я бы обязательно пришла к нему на свидание. Я бы не оставила его одного и не позволила никакой другой молодой леди соблазнить его. Но я была слишком наивна в то время. Я не понимала, что тебе все равно – соблазнит его другая леди или нет… Ведь ты не любила его по-настоящему, правда?

– Я не обманывала, не заставляла ждать меня. Я хотела, чтобы он понял, что я не готова… – Рэйчел на мгновение смолкла. – А что Коннор сказал, заметив, что ты следишь за ним? Попросил уйти? Дети никогда не интересовали его…

– О нет, он был добр ко мне, стал со мной говорить. Слава богу, что мама меня не увидела. Мне бы тогда несдобровать…

– Да уж, – прошептала Рэйчел.

– Я помню, как вы с Коннором ходили в оперу. Слушали «Волшебную флейту» Моцарта. После спектакля Коннор отдал мне свою программу и белую розу из петлицы своего костюма. Я помню, как великолепно он выглядел в тот вечер. Я до сих пор храню программу и засушенный цветок. Не знаю, почему я храню их столько времени… Шесть лет… Странно… Теперь вот я невеста, а не ты. Я влюблена… но храню воспоминания о другом мужчине. Я была уверена, что он тебе обо всем этом рассказывал.

– Нет, он никогда не говорил мне об этом, – тихо сказала Рэйчел. – Я ничего не знала. Что же, – Рэйчел вдруг засмеялась, – теперь мы узнали его с другой стороны. Теперь нам известно, что скрывается за его показным ирландским очарованием.

Услышав тон сестры, Джун захотелось разуверить ее.

– Но, Рэйчел, несмотря ни на что, Коннор тебя обожает. Я помню, как он смотрел на тебя. Я мечтала, что когда-нибудь и на меня кто-нибудь будет смотреть такими же влюбленными и восхищенными глазами…

– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что все эти взгляды – сплошной обман.

– Но я заметила, как он смотрел на тебя, когда вы вместе вошли в зал на музыкальном вечере у Пембертонов…

– Он справился со своей ролью, правда? – резко оборвала сестру Рэйчел. – Поддельные забота и внимание. А я даже не догадывалась, что все это прелюдия к задуманному реваншу. Как меня одурачили! Как я могла не понять, что он настоящий зверь, монстр! Клянусь, теперь меня ничто не остановит. Я начинаю сражение и верну то, что по праву принадлежит мне… нам. Ты выйдешь замуж здесь, в Хартфордшире. В этом нет сомнения. Нет сомнения и в том, что очень скоро я вернусь в Уиндраш!

Краем глаза Рэйчел поймала на себе взгляд отца, но не повернула головы в его сторону. Сев в дорожную карету, она намеренно отвела глаза, чтобы не видеть дом, который любила и за который решила сражаться.

Со времени разговора с отцом в библиотеке, состоявшегося в начале недели и перевернувшего привычную жизнь Рэйчел, отец и дочь держались на расстоянии друг от друга, пока случай не свел их лицом к лицу.

Вчера утром за завтраком Рэйчел объявила о своем намерении отправиться в Лондон с Норин Шонесси. По глазам родителей она поняла, что они не поверили причине, которой она объясняла свой столь срочный отъезд в город. Но ни отец, ни мать не стали ее останавливать. Да Рэйчел и не ожидала, что они попытаются это сделать. Ведь она уже совершенно самостоятельная женщина. Ей скоро исполнится двадцать шесть лет. В последние шесть лет она ежегодно навещала свою тетушку Флоранс в Йорке. И эта осень не станет исключением. Так что поездка в сопровождении одной лишь служанки была для Рэйчел вполне привычным делом.

Решив предпринять поездку в Лондон, Рэйчел тут же написала о своем намерении Люсинде. Она была уверена, что подруга обрадуется ее приезду.

Рэйчел не знала, чем объяснит подруге свой приезд в Лондон. Она не сомневалась, что в светских клубах и салонах уже широко обсуждается новость о том, что лорд Дивейн выиграл в карты загородное имение Мередитов. Впрочем, как совершенно справедливо утверждала мать Рэйчел, в этом не было ничего необычного. За игорным столом выигрывали и проигрывали целые состояния.

Рэйчел взглянула на большое окно, выходившее на подъездную дорожку, и увидела одинокую фигуру отца. Несколько дней назад она сама вот так же стояла в ожидании отца, вглядываясь в даль. Тогда она не могла даже предположить, что он принесет столь ужасное известие. Сейчас Рэйчел была уверена: отец прекрасно понимает, что она уезжает с намерением исправить совершенную им ошибку.

Около экипажа Норин прощалась со своей сестрой Мэри. Похлопав ее по спине, она слегка подтолкнула ее, и Мэри послушно побрела по гравию к дому. Пронзив хозяйку острым взглядом, Норин устроилась на сиденье напротив Рэйчел.

Карета резко сдвинулась с места, и Рэйчел инстинктивно повернула голову в сторону дома. Отец поднял руку на прощание, и Рэйчел невольно помахала ему в ответ, но улыбнуться не смогла. Это было выше ее сил. Вскоре карета уже ехала по каштановой аллее, и Рэйчел потеряла отца из виду.

Эдгар Мередит долго смотрел вслед карете, исчезнувшей в пышной зелени деревьев. Подняв голову, он прошептал:

– Удачи тебе, моя любовь.

– Я подожду.

– Думаю, это неразумно, мисс… Мередит, если я не ошибаюсь.

– Нет, не ошибаетесь.

– Мисс Мередит, я не знаю, сколько времени будет отсутствовать лорд Дивейн.

– Он должен вернуться сегодня?

– Да, сегодня. Но когда – я не знаю. Вчера, например, он отсутствовал с полудня до полуночи.

– Ничего, я подожду. Можно мне сесть вот здесь? – Рэйчел указала на стул с высокой спинкой, стоявший у стены. Честно говоря, перспектива длительного ожидания лорда была малоприятна. Но может быть, подумала Рэйчел, ей вовсе не придется долго ждать. Близилось время ужина, и лорд Дивейн мог появиться дома, чтобы поужинать перед тем, как отправиться развлекаться с друзьями.

Дворецкий лорда не выказывал оптимизма по поводу скорого возвращения своего хозяина, надеясь, что Рэйчел все же уйдет. Не допускать в дом нежелательных гостей – вот обязанность, с которой Джозеф Уолш, дворецкий, всегда старался справиться. По его мнению, эта женщина, ожидавшая сейчас лорда в вестибюле, должна быть благодарна ему за выдержку и терпимость.

Джозеф вот уже несколько лет состоял на службе у Коннора Флинта. Он сопровождал лорда повсюду и не раз бывал в Уолвертоне (огромном имении в Ирландии), но не мог припомнить, что когда-либо встречал эту даму среди друзей или знакомых своего хозяина. Он был уверен, что в этом доме она появилась впервые.

Только слепой мог не видеть, что дама была настоящей красавицей, и что к лорду ее привело какое-то неотложное дело. Она была хорошо одета, а манеры и речь говорили о ее благородном происхождении. Но Джозеф повидал немало таких красавиц, выдававших себя за леди, и хорошо знал, кто мог скрываться под изящной шляпкой с вуалью. За двадцать с лишним лет Джозефу пришлось поработать у нескольких благородных хозяев-холостяков, и он помнил случаи, когда на пороге хозяйского дома вдруг появлялись женщины, якобы ожидающие ребенка от его хозяина. Да, Джозефу были хорошо знакомы эти трюки. Поэтому он с особым вниманием рассматривал мисс Мередит, и в первую очередь ее талию.

Рэйчел с трудом выдерживала испытующий взгляд дворецкого. Видя, как у того раздуваются ноздри от недовольства, она решила, что дворецкого раздражает ее неопрятная внешность. Нет сомнения, женщины приводят себя в порядок, прежде чем появиться в этом доме. Рэйчел, конечно, понимала, что выглядит она сейчас не лучшим образом. Уставшая, в пыли после длительной и утомительной поездки.

Итак, она добралась туда, куда стремилась, забыв обо всем на свете. Но порыв ее оказался напрасным. Чем же объяснить ее странное поведение? Почему она сразу направилась в дом лорда Дивейна вместо того, чтобы заехать в Бель-Гарденс умыться и переодеться, а может, и вздремнуть перед началом атаки? Сидя в прихожей дома Дивейна, Рэйчел поняла, что битва не состоится из-за отсутствия противника. Так не лучше ли отступить и продумать свои действия так, чтобы одержать верную победу?

Молодой лакей, стоявший у входа, все еще держал дверь открытой, поглядывая на Рэйчел. Вероятно, он ожидал, что ее вот-вот попросят выйти. Но Рэйчел, вздернув подбородок, окинула его холодным взглядом и сжала губы. Ей вдруг захотелось, чтобы два этих лакея узнали, что когда-то она отказалась от предложения, сделанного ей их хозяином, которого они оберегали от назойливых дам, считая их недостойными его внимания.