Давыдова с улыбкой перебирала принесенные колготки, дорогие и качественные.

– Бессовестная ты, Екатерина! – резюмировал Шестопалов, заканчивая оказание первой помощи. – Сразу завидовать начинаешь! А ты сама в луже полежала? Пальто измазала? Колготки порвала? Коленки расшибла? Думаешь, так просто принца настоящего поймать?

Пристыженная Екатерина уселась за свой компьютер и начала ожесточенно барабанить по клавиатуре.

Вечером Катя заглянула в кабинет Давыдовой, чтобы попрощаться, а через несколько минут ее голова вновь возникла в дверях.

– Чего тебе? Ты ж ушла уже, – удивилась Давыдова. Она сама уже собиралась домой и натягивала сапоги.

– Там это, принц ваш примчался. «Вольво» у него, большой такой и черный. Этот конь получше, пожалуй, чем у нашего Игоря Александровича. Просил меня передать, что ждет вас.

– Бегу! – обрадовалась Давыдова и, на ходу натягивая пальто, поспешила за Екатериной.

Около офиса стоял большой черный автомобиль. При виде Давыдовой из него выскочил дядя Гарик и галантно открыл для Давыдовой дверь у пассажирского сиденья. В машине звучала совершенно замечательная песня «Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо, и всего только надо – поднять паруса!». Давыдова довольно плюхнулась в машину и назвала дяде Гарику адрес.

– Принято. – Дядя Гарик поднял руку в пионерском салюте. – Я вас, тетя Нюся, теперь буду каждый вечер с работы возить. С утра, к сожалению, занят, а вот вечером завсегда пожалуйста.

– Обратно мерси. Только мне не ясно, как на это посмотрит ваша супруга.

– Супруга… Супруга… – задумчиво забормотал дядя Гарик. – Какая супруга?

– У вас нет супруги?

– Есть, и не одна.

Брови Давыдовой поползли наверх.

– Бывшие. Три штуки, – засмеялся дядя Гарик. – Я, знаете ли, очень большой женолюб, однако при этом свободолюбив, как настоящая сволочь. Не люблю, когда меня кантуют. А тетеньки – существа в большинстве своем очень странные. Как выйдут из ЗАГСа, так сразу начинают дядек кантовать.

– Это как?

– Ну, в смысле: беги на левый борт, потом беги на правый борт. Подай тапки, привези лимонаду и так далее.

– Вы команду «сидеть» пропустили.

– Точно.

– Странно, я всегда думала, что так только родители с детьми поступают. Оказывается, и тетеньки тоже. Может, это они пока детей нет?

– Может быть. Но я как-то проверять не стал. А у вас дети есть?

– Есть. Сын Степан. Только не я им руковожу, а он мной. Я только слежу, чтоб он зубы почистить не забыл.

– Здорово. Дядя Степа, значит.

– Вот-вот. Вредный, надо сказать, дядька. Не любит, когда я после работы задерживаюсь. Страшно ругается.

– А муж?

– Вот интересно, вы у меня сначала про детей спросили, а потом про мужа. Это почему?

– Потому что муж, у которого жена с такими ногами одна по улицам шастает, не заслуживает большого внимания.

– Правильно. Поэтому у меня никакого мужа и нет. Я все ищу такого, который подобного безобразия не допустит.

– Ага! Значит, нам есть куда стремиться!

– Безусловно.

С этого дня так и повелось. Дядя Гарик возил Давыдову с работы домой. Иногда звал обедать. По всем праздникам дарил цветы, а иногда делал и другие подарки, типа дорогой косметики и духов. Но никогда не пытался даже поцеловать ее, не то что там всякие естественные для одиноких людей шуры-муры. Из этого Давыдова сделала вывод, что у него кто-то есть. И это стало ее раздражать. Она даже поделилась своими сомнениями с Шестопаловым.

– Игорь, ты мужчина и все про мужчин знаешь, – заявила она ему после окончания очередного рабочего совещания, когда они, по своему обыкновению, остались вдвоем посекретничать и выпить кофейку.

– Я мужчина. Это точно. Но все про мужчин может знать только доктор. А что?

– Вот скажи, может такое быть, чтобы здоровый мужчина ходил вокруг да около, но близко не подходил?

– Поясни, ты про что?

– Я про дядю Гарика. Он мне нравится. Очень. Я ему тоже очень нравлюсь. Это точно. Я такое всегда чувствую. Он вокруг меня вьется вот уже скоро полгода, но у нас с ним ничего не было! Ни-че-го! Это нормально?

– Нет.

– Вот и я так думаю. Как думаешь, у него есть другая женщина?

– Вполне возможно. А может быть, он болен и лечится.

– Венерическим заболеванием?

– Ну, может, и им. Только эти заболевания вряд ли по полгода лечат. Хотя кто его знает? Может, он просто стесняется?

– Ага! Три раза уже был женат, а тут вдруг застеснялся!

– Надь! Но ты себя-то с другими не равняй. Ты у нас богиня. К тебе так просто не подкатишься.

– Да брось ты! Я нормальная, как все.

– Но он-то этого не знает, вот политесы разные и разводит. Завоевывает твою благосклонность, так сказать.

– Ну и дурак тогда.

– Это точно.

Однако уже в следующую субботу дело сдвинулось с мертвой точки и дядя Гарик пригласил Надю со Степкой в кино. В кино он нежно взял ее за руку и так продержал целый фильм. Потом они поехали загород и ели шашлык в известном питерском месте под кодовым названием «У глухих». В первые перестроечные годы прямо на лужайке у приморского шоссе расположился ларек и несколько пластиковых столиков. В ларьке готовили самый вкусный шашлык на всем побережье Финского залива. Шашлык готовили глухие ребята, с тех пор и закрепилось в народе название «У глухих». Со временем ларек расширился и был перестроен в красивое кафе с огромной парковкой. Неизвестно было, сменились ли там хозяева, работают ли в кафе по-прежнему глухие, но народное название и вкусный шашлык остались без изменения. Только теперь шашлык подавали не на бумажных тарелочках с кетчупом, а на красивой посуде, да и меню с винной картой радовали своим ассортиментом.

Сытый и довольный Степка завел с дядей Гариком степенную беседу на темы ядерной физики и остался очень доволен его познаниями. Вечером Степан был отправлен в гости к любимой бабушке, а дядя Гарик наконец повез Давыдову к себе.

У Гарика оказалась большая квартира в новом доме в центре Петроградской стороны. Дом был облицован полированным мрамором, в подъезде сидела охрана, а машину Гарик хранил на подземной парковке. Давыдовой больше всего понравился лифт с большим зеркалом, прямо до пола. В лифте было такое интересное освещение, при котором Давыдова выглядела особенно хорошо. В огромной квартире у Гарика было идеально чисто, и она вся сверкала хромом и стеклом. В гардеробной комнате на специальных подставках стояли вычищенные ботинки, куртки висели в строгом порядке, а на полке аккуратно лежали разномастные кепки. Сапоги Давыдовой были тут же определены в чистку, и, пока Гарик приводил их в порядок, прежде чем поставить в гардеробную, она быстро обошла квартиру. Присутствием постоянной женщины не пахло, зато чистота везде царила просто хирургическая.

– Люблю порядок! – заявил Гарик. – И чувствую, что вы, тетя Нюся, воплощенный хаос.

– Вам к доктору, мужчина, пора. Вы маньяк чистоты и порядка, – сообщила ему Давыдова, разглядывая белоснежно-зеркальную ванную комнату.

– А вы любите носки, висящие на люстрах?

– Нет, это тоже маньячество. Все хорошо в меру. Чистота притягивает к себе грязь. Как мое белое пальто притянуло к себе лужу. К вам ходит домработница?

– Да, два раза в неделю.

– А где ее тапки?

– Да вы детектив в юбке! Ее тапки стоят на специальной полке вместе с остальной спецодеждой.

– А мне тапки дадите? Не люблю без тапок.

– Я тоже не люблю. – Гарик достал из какого-то ящика пластиковый мешок с новыми тапками и протянул тапки Давыдовой. Она надела тапки и отбила ими чечетку.

– Подходяще. Вам надо завести одноразовые. Чтоб потом раз – и утилизация.

– Прекратите издеваться. Я, можно сказать, серьезно готовился к вашему появлению. Сначала квартиру ремонтировал, потом ликвидировал последствия ремонта. Потом вот, тапки закупал. – С этими словами Гарик взял Давыдову за руку и притянул к себе. Он заглянул в ее глаза и поцеловал Давыдову так, как ее еще никто и никогда не целовал.

– Господи, как же я соскучился!

Они провели в кровати весь вечер, всю ночь, а потом и весь следующий день, вылезая только затем, чтобы чего-нибудь съесть из холодильника. К концу дня Давыдова поехала за Степкой, а Гарик отправился по каким-то своим важным делам. Он позвонил ей поздно вечером, когда Давыдова со Степкой уже вернулись домой.

– Тетя Нюся! Я тут вот что подумал. Давай-ка жить вместе! Чего кота за хвост тянуть?

– А Степка? – поинтересовалась Давыдова.

– А чего Степка? У меня квартира большая, места всем хватит. Поселим его в кабинете. Я даже знаю, куда будем его в угол ставить.

– Но ты понимаешь, что я, как воплощенный хаос, нарушу твой идеальный порядок.

– Немножко можно. Только немножко. Зато я уверен, что ты меня кантовать никогда не будешь.

– Это точно.

С понедельника они стали жить вместе.

Надо сказать, что жизнь Давыдовой с дядей Гариком очень даже удалась. Дяде Гарику нравилось все, что делала Давыдова, а Давыдова была в полном восторге от всех начинаний Гарика. Степка тоже вписался в эту компанию, правда не без некоторых шероховатостей. Сначала ему очень импонировало, когда его стали звать дядей Степой, но потом, когда он, по своей привычке руководить Давыдовой, вдруг попытался отруководить и Гариком, то был хорошенько отщелкан по носу.

– Дядя Степа! – сказал ему Гарик. – При всем моем к вам уважении, я твердо заявляю, что никому не позволю мною командовать. Более того, если некто продолжит беззастенчивым образом командовать своей матерью, то этот некто может получить и по лбу. Я в нашей семье главный, я – межгалактический генералиссимус, и только я могу давать здесь ценные указания. Но я, в отличие от вас, дядя Степа, веду себя скромно, своим положением пользуюсь редко и стараюсь не командовать, а советоваться с контингентом. Командовать будете в своей семье, когда ею обзаведетесь. Там и будете решать, куда вам ехать на своей машине. В гастроном, книжный или к любимой бабушке.

Степка после этого разговора полчаса ходил букой, а потом пришел к Гарику и, улыбаясь во весь рот, спросил:

– Господин межгалактический генералиссимус, не будете ли вы столь любезны отвезти меня завтра в школу на вашей замечательной черной машине?

– Ну, это же совсем другой разговор! – обрадовался Гарик. – Но с этим безобразием пора завязывать. Надо либо переводить ребенка в школу поближе, чтобы ходил сам, либо…

– Покупать ему персональную машину с водителем! – радостно закончил Степка.

Гарик показал ему здоровенный кулак, а на следующий день купил Давыдовой маленькую красную машинку марки «Пежо». Машинку он пригнал прямо к ее офису и поставил под окном приемной.

– Вот, тетя Нюся, «пегеот»! – сообщил он Давыдовой, показывая ей машину из окна. – Ваш теперь, вот ключи и документы. Возите на нем дядю Степу в школу и обратно. На работу тоже можете ездить или еще куда. Хотя еще куда вам лучше ездить со мной.

Давыдова радостно заверещала и повисла на шее у Гарика.

Шестопалов и секретарша Катя тоже с любопытством поглядели в окно.

– Да, «пегеот» – это вам не «ренольт»! – заметил Шестопалов.

– Красный! – горько вздохнула Екатерина.

– Издалека видать. – Шестопалов, видимо, решил добить Екатерину.

– А я вот интересуюсь, – противным голосом заявила Екатерина. – Чем это вы, дядя Гарик, на жизнь зарабатываете? Чтобы и себе на большой черный автомобиль хватило и на красный маленький еще для Надежды Михайловны осталось?

– А это, Екатерина, не вашего ума дело! – в тон ей таким же противным голосом ответил Гарик. – Я вон еще дяде Степе велосипед куплю и теще любимой стиральную машину!

Екатерина тяжело вздохнула и уселась за свой компьютер.

– Кать, не переживай. Я теперь тебя до метро подвозить буду, – постаралась утешить Екатерину Давыдова.

– Да уж! Небось угробить вконец хотите! Вы ж, Надежда Михайловна, известный мастер автомобильного вождения, – проворчала Екатерина.

– Зависть в нашей фирме – явление позорное и недопустимое! – глядя в потолок, сообщил Шестопалов. – Если некто начнет вдруг кому-то завидовать, то придется этого некто выметать поганой метлой! Даже несмотря на вкусный кофе, который этот некто варит по утрам!

Екатерина возмущенно фыркнула и спросила:

– Кстати, а не сварить ли вам кофе? А то машина так и стоит необмытой!

– Спасибо, – поблагодарил Гарик. – Только кофе сварить надо тем, кто за рулем, а те, которые до метро пойдут пешком, могут и шампанского по такому случаю дерябнуть.

С этими словами он достал из портфеля бутылку французского шампанского, батон и банку красной икры. Все это он водрузил на стол секретарши.

– Ну, так это же совсем другое дело! – обрадовалась Екатерина. – Сейчас я все в лучшем виде организую, а тем, кто за рулем, по граммулечке тоже не повредит. Небось ехать-то не скоро еще. До вечера все и выветрится, зато автомобиль помчится как ужаленный. Они, машины эти, ужасно капризные штуки. Если не обмыть как следует, так ведь ни хрена ездить не будут!