Ирина Мясникова - Возможны варианты

Они прошли сквозь толпу таксистов, наперебой приглашающих их ехать с ними за хорошую цену. Давыдова вежливо улыбалась, благодарила и каждому объясняла, что у них здесь машина. Константин сразу же вспомнил свою бывшую жену, представив, как она прошла бы сквозь толпу с гордо поднятой головой, изображая из себя царицу. Царица из Давыдовой была ничуть не хуже, только это была царица очень милая и вежливая. Это Константину очень понравилось. Ему стало интересно, какой у нее автомобиль.

«У такой высокой женщины, наверное, должен быть огромный джип, типа «хаммера» или «шевроле-тахо», – решил он.

И действительно, на стоянке она пошла в сторону именно «хаммера», однако проследовала мимо, зашла за этот огромный «хаммер» и остановилась у маленького спортивного БМВ с откидной крышей.

– Я думал, что вы на «хаммере» ездите, – удивился Кака.

– Продала недавно, теперь к зиме надо что-нибудь с повышенной проходимостью подобрать. По нашим нечищеным дорогам без полного привода никак, особенно за городом. А это так, летний вариант – понты кидать.

– Почему понты? По-моему, очень даже красиво, – возразил Кака. – Только вот чемодан мой влезет в нее, как думаете?

– Чемодан влезет. – Давыдова распахнула вполне даже вместительный багажник. – А понты, потому что в нашем климате, если вы забыли, три месяца лето и вечная зима. А когда лето наступает, то в этом кабриолете от выхлопных газов можно рехнуться. Так что я крышу практически не складываю. Редко только, за городом или когда сына везу. Он очень уж любит. Конечно, все девчонки сразу в обморок падают и думают, кто же это едет там – такой прекрасный парень? Не иначе иностранный артист!

– А можно я тоже вас попрошу крышу опустить? Тоже хочу, чтоб девчонки подумали, что иностранный артист едет!

– Хорошо. – Давыдова вздохнула. – Все вы, мальчишки, одинаковые. Только очки черные наденьте, а то за автографами кинутся, не ровен час затопчут!

Кака достал из портфеля очки и послушно надел. Она ему так нравилась, эта фифа Давыдова, и он никак не мог понять, чего это он столько лет упирался и не хотел с ней знакомиться. Вот идиот!

Наконец они сели в машину, и он уставился на ее загорелые колени, которые вдруг оказались прямо перед его носом.

– Что? – спросила она.

– Что? – не понял он.

Давыдова вздохнула.

– Это колени, – пояснила она, полезла в свою огромную сумку, достала из нее белый шелковый шарфик и расстелила его у себя на коленях. – Так лучше?

Кака почувствовал себя бараном, но взгляд отвести не смог.

– Так тоже хорошо, – ответил он. Загорелые колени просвечивали сквозь шарфик и выглядели еще более соблазнительно, чем до этого.

Давыдова усмехнулась, и они тронулись с места.

– Пристегнитесь, а то загундит сейчас, – сказала Давыдова, выруливая со стоянки.

– Вас как зовут? – спросил Кака, послушно пристегиваясь.

– Не поняла? – удивилась Давыдова.

– Ну, Надежда – это очень официальное имя, а как вас называют близкие?

– Нюся, – ответила она, оторвавшись от дороги и внимательно посмотрев ему в глаза. – Некоторые, правда, называют тетей Нюсей.

– Мне не нравится. Какая же вы Нюся? Можно я буду называть вас просто Надей?

– Можно. А вас тогда как зовут?

– Будете смеяться. Меня зовут Какой.

– Странное имя. Не сказать, чтоб некрасивое, но очень эксцентричное. А почему так?

– Это Шестопалов еще в детстве придумал. Константин Константинов. Сокращенно – Ка-ка.

– Мне тоже не нравится.

– Тогда зовите меня Костей.

– Хорошо. А вы, случайно, не Константинович?

– Константинович.

– Дурдом.

– Надя! А можно я вас приглашу ужинать?

– Пригласите.

– Приглашаю.

– А куда?

– А куда – вы скажете. Я же ничего теперь в Питере не знаю. Чувствую себя настоящим иностранцем. Вон сколько всего понастроили. В свое время этот город стал для меня родным, а теперь ничего не узнаю.

– В центре ничего не изменилось, даже еще красивее стало.

Они мчались по шумным, запруженным автомобилями улицам, и Константин не узнавал ничего вокруг. Машина Давыдовой обращала на себя внимание прохожих и других автомобилистов. Таких автомобилей Кака в Америке не видел. Нет, конечно, богатые люди ездили на «мерседесах» и БМВ, но это в большинстве своем были машины большие, представительского класса. Эта же машинка была какая-то игрушечная, имела свое лицо и походила на автомобили из мультика про крутые тачки. Этот мультик он как-то с удовольствием смотрел вместе с Анечкой.

– Надя, мне Игорь говорил, что вы не замужем. Чего так?

– Ну, я не всегда не замужем, а периодически. Вы же тоже, как сообщает тот же источник, вроде бы не женаты.

– Был два раза. Дочке тринадцать лет. Живет в новой семье ее матери. А я воскресный папа.

– А у меня сын Степан. На втором курсе в институте учится. Живет со мной. Я пока еще не готова отдать его какой-нибудь девице.

– Ни фига себе. А я, признаться, даже забыл, что мы с вами ровесники. Как вам удается так выглядеть? В смысле, лет на десять моложе меня.

– Спасибо за комплимент.

– Никакого комплимента. Чистая правда. Так как?

– Деньги.

– Вы их к лицу прикладываете?

– И к лицу тоже.

– В Америке все женщины толстые.

– А я на диете сижу постоянно. Готовлюсь встретить мужчину своей мечты.

– А вы его как узнаете?

– Просто. У него нос особой формы.

– Как у меня?

– Не исключено.

– Когда встретите, на диету плюнете и растолстеете?

– Все может быть. Говорят, что счастливые женщины дурнеют. Лев Толстой такое утверждал, а он зря не скажет. Хотя я уже к этой своей диете так привыкла, что и не замечаю ее.

За этой легкой болтовней Кака даже не заметил, как они въехали в центр и остановились у дома из стекла и бетона. Дом был втиснут в старую застройку и выделялся из окружающей среды. Солидный подъезд был отделан черным мрамором, входные двери выполнены из тонированного стекла. Давыдова подъехала к воротам в подземный паркинг. Ворота открылись, и они скользнули в темноту и прохладу парковки. Давыдова задвинула солнечные очки на лоб, Кака последовал ее примеру. Его поразил представленный на этой парковке автопарк. Безусловно, в Америке люди живут гораздо скромнее. Миновав сверкающие «мерседесы», «порше», «крузеры» и разномастные БМВ, Давыдова приткнула свою машину рядом с красным «астон-мартином». Вылезая из машины, Кака аж присвистнул.

– Богато, однако! – заметил он, оглядывая всю эту роскошь.

– Чиним-паяем, нефть продаем, газ добываем, взятки берем и в сериалах снимаемся. Хотя артисты наши со своими кабриолетами уже практически все в Москву перебрались, – пояснила Давыдова.

– Я бы сказал, это даже несколько вызывающе.

– Банановая республика, чего вы хотите?! Деньги зачастую шальные, потом и кровью не оплаченные, а с другой стороны, голодное советское детство. И вот вам, пожалуйста, – «бентли». И чтоб непременно красный. Так что я со своей малипусенькой тачкой – скромная скромница.

– Тогда пройдемте, скромница, в нумера! – сказал Кака, вытаскивая из багажника свой чемодан.

На лифте они поднялись в холл первого этажа. На пути у них стоял пост вооруженной до зубов охраны.

– Здравствуйте, Надежда Михайловна! – поприветствовал Давыдову дюжий молодец в черной униформе.

– Здравствуйте, Сережа! Познакомьтесь, это Константин Константинович, он будет некоторое время в квартире Игоря Александровича проживать.

– Здрасте, – сказал детина по имени Сережа, обращаясь к Константину. – Я извиняюсь, конечно, но документик ваш какой-нибудь можно? Я ксеру сниму, у нас правила.

Константин достал свой паспорт и протянул его детине.

– О, американец! – уважительно сказал детина. Он ненадолго нырнул в комнатку рядом с постом. Там он снял ксерокопию паспорта Константина. При этом через стеклянную стену он не отводил взгляда от Константина и Давыдовой.

– Как на военном объекте, – заметил Константин.

– Или в тюрьме, – ответила Давыдова.

Наконец они поднялись в лифте на последний этаж. Когда лифт остановился, Давыдова вставила электронный ключ рядом с кнопкой шестого этажа, и дверь раскрылась.

«Действительно, как в тюрьме», – подумал Кака.

В просторном холле со стеклянной стенкой располагались двери только двух квартир.

– Вот, – сказала Давыдова. – Это дверь Шестопаловых, а эта вот – моя.

– Так вы в одном доме живете?

– Ага! Будь проклят тот день, когда я согласилась на эту авантюру!

– Почему? – поинтересовался Кака, хотя он уже подозревал, каким будет ответ.

– Никакой личной жизни! Все на виду. Мало мне Шестопалова в офисе, так он еще и тут в каждой бочке затычка. И если б только он, а то еще Лилька и девочки. С одной стороны, хорошо, Степка мой всегда под контролем, а с другой – стоит мне завести кавалера, как сразу, здрасте вам, Шестопаловы. Как черти из коробки. Кто да что, да откуда, да почему.

– Сочувствую.

Давыдова с подозрением на него поглядела.

– Нет, правда, искренне сочувствую.

Давыдова распахнула дверь в квартиру Шестопаловых. Она провела его по всей квартире и показала гостевую комнату. Гостевых комнат оказалось аж целых три. Вообще, квартира Шестопаловых Каку впечатлила.

– Белье застелено свежее, полотенца тоже. В гардеробной есть утюг. В понедельник и пятницу приходит домработница. Ей можно сдавать вещи в стирку. Если что, я напротив.

– Мы же ужинать идем, – напомнил Давыдовой Кака.

– Обязательно. Я за вами зайду через часик. Надо себя в порядок привести, а то костюм у меня такой, как будто его коза жевала. У вас, кстати, брючки тоже того-этого.

Кака взглянул на свои брюки. Давыдова была права. Действительно, они были жеваные не меньше, чем ее костюмчик.

– А джинсы можно надеть? – спросил он на всякий случай. В этом вопиющем российском богатстве он чувствовал себя не совсем уютно.

– Конечно можно. Я тоже джинсы надену, чтоб вас коленками не смущать.

– Ну и зря.

– Да ладно, до встречи через час! – Давыдова выскользнула из двери. Ключи она оставила на столике в прихожей.

Жара установилась просто невозможная, даже асфальт плавился под ногами. Давыдова балдела у себя в кабинете под кондиционером и совершенно не хотела тащиться в аэропорт. Ну почему, спрашивается, нельзя послать кого-нибудь другого встречать этого Константина! Вон хоть Екатерину, например. У нее тоже машина теперь уже имеется. Вполне бы встретила. И ключи от квартиры Шестопалова ей Давыдова отдала бы. Хотя нет, охрана Катю не знает, не пропустят. Да и показать там надо, что к чему. Так что придется ехать все равно Давыдовой.

В кабинет заглянула Екатерина.

– Чего тебе? – поинтересовалась у нее раздраженная Давыдова.

– Там это, Игорь Александрович звонил, просил напомнить вам, чтоб вы не забыли Константина встретить. Я вот тут вам и табличку уже изготовила. – Екатерина положила на стол начальницы фирменную табличку с фамилией Константинов.

– Он чего, еще и Константинов? – удивилась Давыдова.

– Ага. Константин Константинов.

– Небось еще и Константинович! Родители у него совсем офигели!

– Родителей, Надежда Михайловна, к сожалению, не выбирают.

– Почему «к сожалению»?

– Иначе я бы попросила, чтобы мне родиться у Игоря Александровича и Лилии Викторовны в семье.

– Лилия Викторовна – это кто? – не отрываясь от компьютера, спросила Давыдова.

– Лилия Викторовна – это жена Игоря Александровича. Шестопалов его фамилия. Помните, начальник наш?

– Действительно, был такой. Вот никогда бы не подумала, что Лилька Викторовна! А тебя, Екатерина, пора уже убивать. Ты слишком много знаешь.

– «Убивать»! Да вы все тут без меня пропадете!

– Это точно. Постереги дверь пока. Я колготки сниму. В аэропорту без кондиционеров можно и без политесу.

– Можно. Только костюмчик у вас больно жеваный. – Екатерина скептически разглядывала Давыдову, пока та избавлялась от колготок.

– Сойдет. Небось не принца встречать еду.

– А вдруг принца?

– Нет. Если б принца, я бы почувствовала. Всколыхнулась бы.

– Ну-ну. Я вот слышала, что этот Константин просто красавчик!

– А я красавчиков не люблю. Меня мама учила, что все мужики сволочи, а красавчики сволочи вдвойне!

– Ну, не знаю. А мне красавчики нравятся. Марчелло Мастроянни, например. Или Шон Коннери.

– Пирса Броснана забыла.

– Ну да! – Екатерина мечтательно закатила глаза.

– Я завтра с утра этого Константина сюда привезу, приготовь ему рабочее место в переговорной. И договорись с юристами, чтоб к одиннадцати были как штык. А Митрофановой скажи, чтобы все планы свободных помещений по бизнес-центрам у нее на руках были. А то начнет опять: тут селедка лежала, тут стенка стояла и так далее.

– Бу сделано! – Екатерина встала по стойке «смирно» и щелкнула каблуками.

– Вот-вот! – похвалила ее Давыдова. – Подворотничок поправь. Пошла я.