Ви Киланд - Возмутительно красивый пилот

— За бокал вина.

— Я могу пойти и купить нам бутылку или даже две, если хочешь.

— Мне неудобно снова гнать тебя на улицу, но на самом деле это было бы превосходно.

— Почему бы тебе не расслабиться и не принять душ, пока меня не будет?

— Отличная идея.

Найдя в телефоне ближайший винный магазин, я выбежал из отеля, чтобы не терять слишком много времени в разлуке с ней. В конце концов, это могла быть наша последняя ночь вместе. Я уже решил попросить ее полететь со мной во Флориду, ко мне домой. Но если она не согласится, наше приключение закончится очень скоро.

Черт.

Во мне стала нарастать паника.

Нет.

Я не мог позволить страху испортить все сегодня ночью. Мы должны наслаждаться каждым мгновением, проведенным в Амстердаме. Точка.

Пытаясь отогнать грустные мысли, я вошел в винный магазин и потребовал у них две бутылки самого лучшего вина — красного и белого.

Когда я уже возвращался в отель, мне на телефон пришло сообщение от Кендалл.

Кендалл: Просто подыграй мне.

Что, черт возьми, это означало?

Картер: Подыграть в чем?

Кендалл: Где ты?

Картер: В одном квартале от отеля.

Кендалл: Напиши мне, когда подойдешь к отелю, но внутрь не заходи.

Спустя несколько минут я сделал так, как она сказала.

Кендалл: Оставайся снаружи и посмотри на окно второго этажа, выходящее на улицу Блодстраат.

Я уже там как раз и стоял. И посмотрел вверх.

Ох.

Мой.

Бог.

Черт.

Меня.

Побери.

Мое сердце забилось сильнее. Кендалл зажгла красные фонари в нашей комнате. Она прижалась всем телом к стеклу, и на ней были лишь кружевной бюстгальтер и трусики. Она заплела волосы в две косички и покачивалась медленно и соблазнительно, при этом выглядя очень уверенной, как те дамы в окнах, которых мы сегодня видели. Но это была не просто какая-то дама в окне. Это была девушка моей мечты, превращавшая в жизнь самые невероятные фантазии, которые намного превосходили все, что могло подсказать мне мое воображение.

С кокетливым взглядом она подняла указательный палец и поманила меня внутрь. Оцепенело стоя на тротуаре, я пытался запечатлеть это в своей памяти — то, как она выглядела, стоя у окна и словно освещая этот туманный вечер в Амстердаме. Я знал, что не забуду этого до самой смерти. И тот факт, что я все еще держал бутылки с вином в руках, а не уронил их на землю, говорил многое о моей выдержке.

Лифт был слишком медленным, так что я бросился на лестницу, перепрыгивая через ступеньки, чтобы быстрее добраться до нее. Прежде чем открыть дверь, я сделал глубокий вдох и закрыл глаза, дав себе слово просто плыть по течению. Я даже не знал, предлагает она мне что-нибудь на самом деле или просто дразнит меня. Но я знал, что готов на все, что ждет меня за этой дверью.

Кендалл открыла дверь.

Я расплылся в улыбке, окинув ее взглядом и ожидая ее первого шага.

— Я видела, как ты смотрел на меня, — сказала она. — Я тебя заинтересовала?

Подыгрывай ей.

Черт, да.

Мой голос был хриплым от возбуждения.

— Да.

Я судорожно глотнул.

— Входи.

Просто подыгрывай ей.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Кендалл. А тебя?

— Картер.

— Привет, Картер.

— Привет, Кендалл. — Немного приблизившись к ней, я спросил: — Могу я что-то тебе сказать?

— Да?

— Я весь день бродил по улицам в тщетных поисках. Я никогда не видел в этих окнах никого красивее тебя. Я, наконец, нашел именно то, что искал. Спасибо, что впустила меня.

Она, казалось, покраснела, возможно, уловив в моем голосе большее, чем просто шутку.

— Добро пожаловать.

Я с хищным видом направился к ней, и она игриво отступила на шаг с лукавой улыбкой.

— Итак, скажи мне, Кендалл. Я никогда еще этого не делал. Что будет дальше?

— Мы торгуемся. Ты говоришь мне, чего ты хочешь, а я говорю, на что я готова пойти.

Она облокотилась о подоконник и слегка раздвинула загорелые ноги. Уличные фонари освещали ее сзади.

Дернув ее за косичку, я сказал:

— Я хочу всего. Так что ты сама определи границы дозволенного. — Я провел кончиками пальцев по ее щеке и шее. — Как насчет того, чтобы просто трогать друг друга, пока мы не выясним, на что ты согласна?

Закрыв глаза и нервно переводя дыхание, она сказала:

— Ты хочешь, чтобы я сняла все остальное?

— Только если ты сама не против.

Она выпрямилась и шагнула ко мне.

— Не против.

Наши лица почти соприкоснулись, и я спросил:

— Могу я раздеть тебя?

Она кивнула.

— Пожалуйста.

Я расстегнул застежку бюстгальтера и замер, любуясь ее восхитительными грудями, которые напомнили мне две идеальные чайные чашки.

— Ты так прекрасна.

— Я тоже хочу видеть тебя, — прошептала она.

Медленно сняв через голову сорочку, я подумал, что она должна была бы увидеть, как бьется мое сердце, выскакивая из груди. Я понятия не имел, как смогу еще дольше сдерживать себя.

Нужно просто проживать одно мгновение за другим.

И наслаждаться этим.

Я расстегнул ремень и отбросил его в сторону. Потом снял брюки.

Теперь мы оба были в одном белье. Я погладил ее шею, а потом положил ладони на ее груди, медленно массируя их. Пытаясь сохранить контроль над собой, я напряг мышцы живота, чтобы держать в узде свой член.

— Могу я потрогать тебя? — спросила она.

Расслабив свое тело, я с мольбой произнес:

— Пожалуйста.

Кендалл провела своими маленькими ручками вверх и вниз по моей груди, а потом по моим бицепсам. Мне безумно нравилось, как затвердели ее соски в ответ на эти прикосновения.

Я дотрагивался до нее, а она — до меня, и все это время мне приходилось сдерживать себя. Но это было самым эротичным ощущением, которое мне доводилось испытывать. Мне так трудно было не целовать ее. Я снова и снова облизывал губы, чтобы не утратить контроль над собой и не наброситься на нее.

Я смотрел ей в глаза, когда почувствовал, как ее рука скользнула в мои трусы и она сомкнула пальцы на моем члене. Я вздрогнул. Она стала медленно сжимать и разжимать пальцы, продолжая смотреть на меня. Закрыв глаза от невероятного ощущения, я откинул голову назад, в то время как Кендалл продолжала водить рукой, массируя мой член и подушечкой большого пальца размазывая предэякулят по головке. Тишину в комнате нарушало лишь наше неровное дыхание.

Я был уже на грани оргазма.

Готовый вот-вот взорваться, я положил свою руку поверх ее, чтобы остановить ее.

— Остановись или продолжай, Кендалл. Как скажешь. Но я долго не продержусь. Мне пришлось ждать слишком долго.

Как мне ни нравились те ощущения, которые она дарила мне, я не мог игнорировать тот факт, что в ее глазах все еще была нерешительность.

Я был уверен, что она хочет меня так же сильно, как и я ее, но она была еще не готова. И эта ночь была еще не той самой ночью.

Но это не меняло того факта, что я мучительно хотел получить облегчение. Мне нужно было взять руководство на себя.

— Я хочу, чтобы ты продолжала ласкать меня, пока я буду ласкать тебя. И мы кончим вместе, ни много ни мало.

Выражение неуверенности на ее лице сменилось облегчением.

И на этом разговоры закончились.

Мы жадно целовались, пока она гладила мой член, а я стаскивал с нее трусики. Я стал массировать ее клитор указательным и средним пальцами, и уже очень скоро мышцы у нее между ног стали пульсировать. Ее дыхание участилось, и я понял, что она вот-вот кончит. Боже, она была возбуждена еще больше меня! Ее стона удовольствия было достаточно, чтобы я достиг оргазма и выстрелил невероятным количеством спермы в ее руку.

Я не так представлял себе нашу первую близость. То, что произошло, было неопрятно и неистово, но, возможно, это было логично, учитывая непредсказуемость, которая царила между нами с самого начала. Мы просто не знали, что могло случиться в тот или иной момент.

Положив ладони на ее упругую попку, я сказал:

— Это было потрясающе. Но я хотел сделать гораздо большее.

— Я бы согласилась на большее.

— Я в восторге от сюрприза, который ты приготовила для меня сегодня ночью, но ты не была готова на большее, Кендалл, и ты сама это знаешь.

— Как случилось, что ты так хорошо знаешь меня?

— Я провел достаточно времени, наблюдая за выражением твоих глаз, чтобы знать, что ты чувствуешь. Ты все еще не уверена, и я не стану обладать тобой, пока из твоих глаз полностью не исчезнет выражение сомнения. Даже то, что мы сейчас сделали, было слишком много для тебя.

— Я не возражала против этого.

— Между прочим, ты можешь сделать это еще раз попозже, если захочешь.

Подняв с пола ее трусики, я поднес их к носу и пробормотал:

— Бог мой, я так скучал по твоему запаху.

— И когда ты успел прежде ощутить его?

Черт!

— Э-ээ…

— Картер…

— В первый день, когда мы были у Марии Розы. Я положил твои трусики себе на лицо, когда дрочил в ванной.

— Это так извращенно… но в то же время мило и сексуально. Совсем в твоем духе.

— Видишь, ты принимаешь меня. Несмотря на то что я нюхач трусиков. И именно поэтому ты не можешь расстаться со мной. Никто другой не стал бы терпеть меня такого. — Я страстно поцеловал ее, а потом проговорил, уткнувшись носом в ее шею: — Не бросай меня. Не бросай меня в Дубае. Полетим со мной домой, во Флориду. Это будет еще одним шагом в нашем приключении. А после этого ты сможешь принять свое важное решение. Что ты на это скажешь?

— Ехать к тебе домой — это не то же самое, что летать с тобой по свету. Позволь мне подумать об этом во время нашего перелета в Дубай, хорошо? У меня будет семь часов на размышления, а потом я скажу тебе свое решение относительно Флориды.

Как бы мне ни хотелось, чтобы она сразу же согласилась, я должен был уважать ее желания и не протестовать.

Той ночью мы спали в более интимном положении, чем прежде. Мой затвердевший член был крепко прижат к ее попке, и нас разделяла лишь ткань ее ночной сорочки. Мой член молил о большем с той же силой, что и я сам.

Бо́льшая часть боли, которую я ощущал в груди, была вызвана одной песней «Битлз», которая крутилась у меня в голове. Она пока звучала еще очень негромко, похожая на отдаленный фон, и мой мозг не был уверен, что готов усилить звук до максимума. Я не был готов поверить в это. Но тем не менее я не мог отделаться от этой песни.

«И я люблю ее».

Я чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, сходящей с ума по старшекласснику, который носит кожаный пиджак и не ладит с полицией. Это могло отчасти объясняться тем, что мы стояли в углу здания аэропорта, около киоска с журналами, и Картер тискал меня, когда думал, что нас никто не видит.

— Перестань, — прошептала я, предостерегая его, но при этом не могла удержаться от улыбки.

Я стояла лицом к киоску, а Картер стоял позади меня, запустив руку мне под рубашку, и ласкал мою левую грудь.

— Я теперь решительно поддерживаю путешествия без бюстгальтера. Более того, я настаиваю, чтобы ты больше не надевала его, когда мы вместе. Иметь возможность протянуть руку и дотронуться до этой восхитительной груди… — он сжал ее ладонь, — …в любой момент, когда мне этого захочется, это чертовски здорово. Сожги все свои бюстгальтеры.

Я хихикнула. Пожилой мужчина подошел к киоску и встал рядом со мной. Но вместо того чтобы убрать свою руку, Картер ущипнул мой сосок. Сильно. Я издала нечто среднее между стоном наслаждения и возгласом боли и поспешно притворилась, что я просто закашлялась.

— Простите, — сказала я, когда стоящий рядом мужчина посмотрел на меня.

Когда мужчина отошел от нас, я ударила Картера локтем в ребра. Он застонал, но при этом ухитрился в последний раз ущипнуть мой сосок, прежде чем вытащить руку из-под моей рубашки.

— Мы в общественном месте. Прекрати это.

Картер куснул меня за ухо и прошептал:

— Тебе это очень нравится, и ты сама это знаешь.

Он был совершенно прав. Мне это очень нравилось. Хотя Картер был из тех мужчин, которым нельзя было в этом признаваться. Он легко мог поучаствовать даже в групповом сексе в общественном месте. Я знала одно — при моей реакции на него я должна была быть осторожной, затевая что-либо, потому что потом мне было почти невозможно остановиться.

— Я собираюсь зайти в туалет перед посадкой. Выбери себе пока журналы. Я вернусь через минуту. — Он протянул руку и, взяв со стенда книгу «Пятьдесят оттенков серого», протянул ее мне. — Давай купим и это. Ты сможешь подчеркнуть все самые грязные моменты, а потом, когда решишь отправиться со мной домой, мы сможем разыграть эти сцены.