И он подмигнул.

Я уже заканчивала выбирать журналы, которые планировала читать во время полета, когда ко мне подошла Алекса. Капитан Алекса. Меня бесило, что один только вид этой женщины заставлял меня чувствовать себя настороже.

— Кендра. Рада видеть вас. Вы уже потеряли Трипа?

Сучка.

— Меня зовут Кендалл, а Картер сейчас придет.

Я взяла в руки журнал и стала листать его, изо всех сил игнорируя ее.

Она какое-то время постояла рядом со мной, прежде чем заговорить. Боже, эта сучка даже пахла хорошо.

— Você leu holandês?[17] — спросила она.

— М-мм… Что?

Она рассмеялась. Даже не рассмеялась, а загоготала.

Я в смущении бросила взгляд на журнал в моих руках и обнаружила, что я притворялась, будто читаю голландскую версию «Пипл».

Картер появился, когда мы с Алексой уже остались у киоска одни. Капитан Сучка стояла позади меня.

— Алекса. Я искал тебя.

— Да? — оживилась она.

Он жестом собственника обнял меня за талию.

— Ты не дашь мне минут десять, когда мы сядем в самолет? Я хочу показать Кендалл нашу кабину. Устроить для моей девочки экскурсию.

— М-мм… конечно.

Как только мы отошли от киоска, я остановила Картера. Обхватив его руками за шею, я приникла к нему в долгом страстном поцелуе прямо посреди аэровокзала. Когда мы наконец отстранились друг от друга, с трудом переводя дыхание, Картер улыбнулся и сказал:

— Я не жалуюсь, но за что все это?

— Так, ни за что. Разве не может твоя девочка целовать тебя всякий раз, когда ей захочется?

Мы летели уже три часа, когда я решила откинуть сиденье и попыталась уснуть. Я не могла думать ни о чем другом, кроме того, что мне делать дальше, после того как мы приземлимся. Картер хотел, чтобы я полетела с ним к нему домой во Флориду. Я закрыла глаза, но мне следовало бы знать, что мой мозг не будет способен отключиться и отдохнуть. Вместо этого я начала в полудреме представлять, каково это будет — оказаться с Картером в его доме.

Как выглядит его дом? Я никогда еще не бывала в Бока-Ратоне, так что не знала, чего ожидать. Но почему-то я представляла себе Картера в многоэтажном здании, в квартире с высокими потолками, очень современной и элегантной. Может быть, даже в пентхаусе. Мы пройдем по внушительному вестибюлю из стекла и стали, поздороваемся с охранником в форме и сядем в поджидающий нас лифт. Картер вставит в щель на панели управления ключ-карту, и мы взлетим на верхний этаж без остановок. Он улыбнется моему отражению в сверкающих стальных дверях, и я улыбнусь ему в ответ. Меня охватит возбуждение при мысли о том, что мы окажемся дома у Картера наедине. Когда лифт остановится на верхнем этаже и двери откроются, мы сразу окажемся у входа в его апартаменты.

В моем полусонном состоянии я глубоко вздохнула и приготовилась войти внутрь. И тут мой сон превратился в кошмар. Внутри, в гостиной, около тянувшихся от пола до потолка окон, стояли три стюардессы. Все три были обнажены, и на них были лишь туфли на шпильках и маленькие шляпки-таблетки.

Я резко открыла глаза. Бог мой!

Как бы ни пыталась я помнить только то, что мужчина, с которым я проводила время, был ласков и внимателен и никогда не смотрел на других женщин, когда мы были вместе, мои страхи продолжали преследовать меня. Неужели так будет всегда, если мы с Картером решим каким-то образом поддерживать отношения? Что случится с этим мужчиной с ненасытной жаждой секса, когда я стану толстой и неповоротливой, на седьмом месяце беременности, ожидая ребенка, который был не его? Захочет ли он меня? И вообще, возможно ли будет нам продолжать наши отношения, если я решу воплотить в жизнь свои планы?

Я даже не осознавала, что плачу, пока слезинка не упала мне на руку, скатившись по щеке. Что я собиралась делать? Как могла я продолжать это путешествие с мужчиной, в которого влюблялась все сильнее? Хуже того, передо мной вставал еще более тревожный вопрос — как я смогу этого не сделать?

Каким-то чудом я все же уснула после этого. И проснулась оттого, что чья-то рука дотронулась до моей щеки.

— Эй, красавица. Нам осталось лететь меньше часа.

Я потянулась.

— Картер. Почему ты не в кабине?

— Мне нужно было увидеть твое лицо. Я до чертиков нервничал и сходил с ума все последние шесть часов, зная, что ты сидишь в салоне и думаешь о том, что дальше будет с нами.

Я улыбнулась. Он выглядел так, словно надеялся, что я скажу ему о своем решении. Но я все еще понятия не имела, что буду делать.

— Прости. У меня пока еще нет ответа.

— Все нормально. Мне нужно возвращаться. Но я хотел сказать тебе кое-что перед тем, как мы приземлимся и ты примешь решение.

— Что именно?

Он взял меня за руку.

— После того как Люси умерла, я решил, что хочу учиться на пилота. Но я боялся, что не справлюсь с этим. Я все время проводил на вечеринках и трахался налево и направо. Я вел себя как незрелый сопляк. Меня приняли в авиашколу, но я не был уверен, что мне делать дальше. Сидеть за штурвалом самолета — большая ответственность, и я сомневался, что смогу взять ее на себя. И тогда я сделал то, чего не делал раньше. Я достал старые стихи, которые Люси написала для меня, когда мы были вместе, и перечитал их. Я не уверен, чего я ожидал, но мне почему-то казалось, что мне нужно сделать это. В общем, я прочитал их все — их было около пятидесяти, — не зная, чего ожидать. И лишь когда я прочитал последнее стихотворение, я понял, что искал.

— И что там говорилось?

— Я не помню точных слов, но в конце была такая фраза: «У тебя уже есть крылья, теперь тебе надо научиться летать». — Картер пожал плечами. — Глупо, но я решил, что это знак судьбы. Я хочу сказать, каковы были шансы, что стихи Люси будут о том, чтобы научиться летать, в то время как я пытался решить, становиться ли мне пилотом?

— Я не думаю, что это было глупо. Я твердо верю, что иногда бог посылает нам знаки, чтобы мы приняли правильное решение. Они всегда рядом с нами, но он позволяет нам увидеть эти знаки лишь в определенные моменты нашей жизни. Думаю, что именно на это я и рассчитывала, затевая это путешествие. Я думала, что найду знаки, которые помогут мне сделать правильный выбор.

Картер улыбнулся.

— Я рад, что ты так думаешь. Ты случайно не прочитала статью об этих Кардашьянах в твоем журнале?

Я сдвинула брови.

— По-моему, прочитала. Что-то о сестрах, одна из которых стала встречаться с рэпером?

Он поцеловал меня в губы.

— Мне пора идти обратно. Просмотри эту статью еще раз. Может быть, это и есть знак для тебя.

Я смущенно рассмеялась.

— Может быть.

— Увидимся на земле, красавица.

Он выпрямился и пошел к кабине, но я окликнула его.

— Картер?

— Да?

— В твоем доме живут стюардессы?

Он одарил меня сексуальной улыбкой.

— Ни в коем случае.

— А там есть охранник в форме?

— Нет.

— Ты живешь в пентхаусе?

Его улыбка стала шире.

— Ничего даже близкого к этому.

— Так что когда ты возвращаешься домой, тебя в дверях не встречают голые женщины на шпильках?

Он рассмеялся.

— Слава богу, нет. Ты даже понятия не имеешь, как смешон этот вопрос. Если решишь поехать ко мне домой, не забудь, о чем ты только что спрашивала.

После того как Картер исчез в кабине, я достала свой журнал и стала листать страницы, пока не дошла до статьи об одной из сестер Кардашьян. Мне стало любопытно, какой знак для нас он там нашел, и я прочитала всю статью. Это была история о Кендалл, так что это уже было совпадением. Но это было единственным, что могло в какой-то мере быть применимо ко мне. Она встретила нового парня, что само по себе было не ново, и статья была иллюстрирована фотографиями, на которых они целовались и катались на роликах. Похоже, они собирались в Майами, так что это отчасти было намеком на Флориду. Не в силах понять его загадочных слов, я решила спросить Картера об этом, когда мы приземлимся. Но когда я закрыла журнал, настоящий знак сразу же бросился мне в глаза.

На обложке было несколько цитат. В правом верхнем углу была фотография Тейлор Свифт[18], под которой была подпись: «Музыка лучше секса». Я рассмеялась, потому что была уверена — это никоим образом не мог быть тот знак, который, по его мнению, я должна была увидеть. А внизу обложки была фотография Кендалл Дженнер[19]. Подпись под ней потрясла меня, и я поняла, на какой знак намекал Картер. «Я полюбила во Флориде».

Когда мы приземлились в Дубае, я осталась сидеть в своем кресле до тех пор, пока салон почти не опустел. Когда мимо меня прошел последний пассажир, я сунула свой журнал в сумку и направилась к кабине, возле которой стоял Картер. Впервые я увидела его нервничающим. Исчез улыбающийся, самоуверенный и дерзкий пилот, которого я знала. Вместо этого я увидела чертовски ранимого человека.

Мы не сказали ни слова, пока я не подошла к нему вплотную. Он протянул ко мне руку и нерешительно спросил:

— Что скажешь? Полетишь со мной домой?

Я с торжественным видом встала на цыпочки, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Как могу я ослушаться совета Кардашьян?

Лететь с Картером, сидящим рядом со мной, было невыразимо приятнее, чем когда он сидел в кабине, где я не могла видеть его красивого лица. Перелеты из Дубая во Флориду были код-шеринговыми, что означало, что мы летели на самолетах других авиакомпаний и нас в течение долгого полета не окружал обычный гарем из его стюардесс. Мы летели с пересадками пятнадцать часов, и я наслаждалась каждым моментом этого полета. Я то спала, положив голову на плечо Картера, то мы обменивались ласками под тонкими пледами. И на самом деле, когда мы покинули аэровокзал в Майами, я чувствовала себя свежей и отдохнувшей.

Мы доехали на шаттле до стоянки автомобилей, и когда мы направились к машине Картера, я осознала, как много смогу узнать об этом мужчине, увидев его в привычном для него окружении.

— Это я, — сказал Картер, когда мы подошли к огромному черному внедорожнику.

Он открыл багажник и положил туда наши сумки. Потом подошел к пассажирской двери, открыл ее и помог мне сесть в машину.

Пока он шел к водительскому сиденью, я, обернувшись, разглядывала салон.

— Эта штуковина просто огромная. В ней уместились бы два моих автомобиля. Я представляла тебя в маленькой спортивной двухместной машине, а не в таком автобусе. Но каким-то образом эта машина подходит тебе.

— У меня была именно такая, о которой ты говоришь. Маленький красный «Порше Тарга» 1972 года выпуска. В прошлом году я обменялся машинами с другом и получил этого зверя. Другу сделали операцию на позвоночнике, и ему стало трудно взбираться на высокое сиденье. А мне как раз требовалась машина побольше, чтобы возить на ней громоздкие вещи.

— Громоздкие вещи?

Картер завел машину и выехал со стоянки.

— Да. Я все время что-то загружаю в эту штуковину.

— Как долго ехать до твоего дома?

— Около получаса. Мы доедем очень быстро, потому что в основном будем ехать по шоссе.

В дороге я стала просматривать свою почту. Там было одно письмо, на которое мне не хотелось отвечать уже несколько дней. Это было письмо от моей матери. Я знала, что она была по меньшей мере порядком выпившей, когда писала его, потому что она употребляла крепкие выражения. Моя интеллигентная мать забывала о своем воспитании после пинты водки. Вместо того чтобы объяснять, где я и что делаю, я просто написала ей, что все еще путешествую с подругой и свяжусь с ней через несколько дней.

Прошло совсем немного времени, когда мы свернули с шоссе, сделали несколько поворотов и поехали по узкой дороге, ведущей к поселку. У въезда в поселок был огромный фонтан и здание клуба. Слева и справа были ворота. Картер свернул налево, остановился, открыл окно и набрал код. Ворота медленно открылись, и мы въехали внутрь.

По обеим сторонам дороги висели приветственные плакаты. «Добро пожаловать в Сильвер Шорз. Мы рады, что вы благополучно добрались до дома». Пожилой мужчина в сером комбинезоне проехал мимо нас на мотороллере, помахав нам рукой и прокричав:

— Привет, кэп. Добро пожаловать домой.

Картер помахал ему в ответ и улыбнулся.

— Это Бен. Он сорок лет был мусорщиком в Нью-Йорке. Все еще носит свой форменный комбинезон. Это самое близкое к охраннику в форме, который, как ты вообразила, у меня есть.

Когда мы поехали дальше, я с интересом смотрела по сторонам. Все было не таким, как я ожидала. Хотя это место было чистым и ухоженным, оно было прямой противоположностью элегантным небоскребам. Здания по обеим сторонам были простыми двухэтажными кондоминиумами, очень стандартными и обыкновенными.