Ви Киланд - Возмутительно красивый пилот

Не подведи меня, Кендалл.

Я взял в руки микрофон.

— Добрый вечер, леди и джентльмены. Я ваш главнокомандующий, известный более как капитан Клайнз. Я рад приветствовать вас на этом замечательном «Боинге 757». Наш полет из Майами в Каракас займет примерно три с половиной часа. Мы ожидаем приятного полета, без турбулентностей. Так что откиньтесь на ваших креслах и расслабьтесь. Еще раз приветствую вас на борту «Международных авиалиний», рейс 553 в Каракас, Венесуэла. Как обычно, чтобы приветствовать моих пассажиров, я пою песню из репертуара «Битлз», которая более всего подходит к моему настроению. Она подходит к нему, потому что я подарил свое сердце девушке, с которой расстался в аэропорту. Она увезет мое сердце в Техас. Я уверен, что многие из вас испытывали такое чувство. Так что песня на сегодняшний вечер называется «Не подведи меня».

Моя мама, от которой за версту несло алкоголем, сказала:

— Ты шутишь?

Я совершила ошибку, рассказав ей обо всем, чтобы подготовить ее к тому, что все, возможно, пойдет дальше не по плану. Моя мама всегда одобряла мое намерение пройти искусственное оплодотворение в Германии, в основном из эгоистических побуждений.

— Я бы не стала тебе ни о чем рассказывать, особенно когда ты наполовину пьяна, но в данных обстоятельствах тебе лучше знать, что я планирую делать в отношении Германии.

— И что будут делать те несчастные парни теперь, когда ты передумала?

— Я еще не решила на сто процентов, как поступить, но я никогда ничего им твердо не обещала. Я даже еще не встречалась с ними, и я не последняя женщина на земле, у которой есть матка. Они найдут другой способ.

— Но если ты будешь и дальше тянуть, мы потеряем эту возможность.

— Ты думаешь, я не знаю этого? Я разговаривала с ними сегодня утром и сказала им, что дам им ответ не позднее следующей недели.

— Ты закончишь тем, что у тебя никого не будет и мы останемся нищими!

Моя кровь вскипела.

— Это все, что тебя беспокоит?

Мама указала на меня пальцем.

— Я не должна бы волноваться из-за того, что по праву должно принадлежать мне. Твой гребаный дед поставил в это положение нас обеих, а не только меня.

— Не будь такой эгоисткой. Речь идет о человеческой жизни.

— Нет, речь шла о человеческой жизни. О том, что ты дашь жизнь ребенку для милой пары, которая в нем нуждается, и обеспечишь наше будущее. А теперь мы говорим о каком-то нелепом сценарии с плодом любви, который явно закончится плохо.

— И с чего ты так решила?

— Кендалл, посмотри на себя. Представь, каким безумием это кажется со стороны. Ты отправляешься в путешествие, влюбляешься в пилота, который вел твой чертов самолет… А теперь он хочет стать отцом твоего ребенка? Конечно, это не имеет никакого отношения к тому, что ты рассказала ему, что являешься наследницей миллионов долларов! Милая, очнись!

— Картеру не нужны мои деньги! — закричала я, перепугав лошадей, стоявших на улице.

— Тебе хочется верить в это, но, честно говоря, я думала, что ты умнее. — Она снова плюхнулась на стул и продолжила: — Ты уже несколько месяцев разрабатывала план с этими милыми парнями из-за океана. Если бы ты придерживалась этого плана, тебе не нужно было бы думать о том, чтобы воспитывать ребенка, которого ты не хочешь иметь. Он попал бы в хорошую семью. А мы были бы обеспечены на всю оставшуюся жизнь. Все выиграли бы от этого. А теперь… ты собираешься сделать что-то прямо противоположное тому, что мы наметили, и все из-за того, что какой-то пилот залез к тебе под юбку.

— Ты отвратительна.

— Может быть, но я говорю правду.

— Я не уверена, что хочу дальше слушать все это. Я могу просто уйти с этого ранчо и распрощаться с деньгами навсегда. Может быть, ты больше никогда меня не увидишь.

— Не говори так, Кендалл. Ты не сможешь так поступить с собой.

— Я говорю вполне серьезно. Это дерьмо с наследством ничего не принесло мне, кроме стресса, с самого первого момента, когда я о нем узнала. И не веди себя так, словно ты заботишься обо мне. Ты не видишь ничего, кроме знака доллара, когда смотришь на меня теперь. Ты выглядишь жалкой. Я твоя дочь, а не талон на бесплатный обед.

— Я просто пытаюсь помочь тебе получить то, что по праву принадлежит тебе.

— Так что, полагаю, ты не будешь возражать, если я подпишу официальный документ, в котором говорилось бы, что ты не получишь ни цента?

Мертвая тишина.

Я медленно кивнула.

— Так я и думала.

Не в силах больше выносить этот разговор, я выбежала из дому и поехала в город. Вытерев слезы с глаз, я включила радио на полную громкость, чтобы выкинуть все мысли из головы.

Когда я наконец остановила машину, я осознала, что мне срочно нужен Картер. Я тут же позвонила ему. Слава богу, он снял трубку.

Его голос был низким и сексуальным.

— Откуда ты знаешь, что я думал о тебе?

— Картер…

Он понял, что я плачу.

— Что случилось, детка?

— Я не должна была приезжать домой.

— Почему ты расстроена?

— Из-за матери. Она говорит мне всякие гадости, стараясь промыть мне мозги.

— Какие гадости?

— Она считает, что я сошла с ума, рассматривая твое предложение. Она думает, что ты охотишься за моими деньгами.

Последовало долгое молчание, а потом он снова заговорил, и ярость в его голосе была неподдельной.

— Не могу даже сказать тебе, как все это бесит меня. Во-первых, я хотел бы, чтобы этой ситуации с наследством вообще не было. Во-вторых, я готов подписать что угодно, чтобы доказать, что не интересуюсь твоими деньгами. Честно говоря, меня тошнит от всей этой истории с наследством. Я хочу просто разделить с тобой жизнь, Кендалл. И чтобы это произошло, я готов подписать любой документ. — Его голос дрогнул. — Просто скажи мне, где расписаться, Дерзкая.

Я шумно выдохнула.

— Просто поговорив с тобой, я уже чувствую себя лучше. Я так по тебе скучаю.

— Хочешь, я прилечу к тебе? Скажу руководству, что мне нужен отпуск по семейным обстоятельствам.

— Я не хочу, чтобы ты врал, чтобы смыться с работы.

— Я бы не соврал. Ты теперь моя семья, самый важный человек в моей жизни.

Мое сердце растаяло.

— Спасибо, что предложил мне это, но я думаю, что мне еще какое-то время нужно побыть одной.

— Если я тебе понадоблюсь, просто скажи мне об этом. Я прилечу к тебе уже через несколько часов.

— Спасибо тебе. Я уже чувствую себя лучше, зная, что ты сделаешь это для меня.

— Я готов сделать для тебя все что угодно, Дерзкая. Все что угодно.

— Я знаю. Даже обрюхатить меня.

— Нет, это будет для нас обоих. И чем больше проходит времени, тем больше я этого хочу. И я чертовски хочу приступить к этому. Боже, это будет так прикольно!

Когда я рассмеялась, он сказал:

— Я что, слышу улыбку?

— Ты можешь услышать улыбку? — хихикнула я.

— Мы справимся со всем. Обещаю. И на случай, если ты плохо расслышала меня там, во Флориде, я скажу это снова. Я люблю тебя. И если у нас появится ребенок, ничто больше не будет иметь для меня значения. Я никогда не оставлю своего ребенка.

— Хорошо.

— Может быть, тебе лучше сделать перерыв и не думать обо всем этом несколько дней. Иногда, если стараешься что-то обдумать, чрезмерное напряжение только запутывает тебя. Тебе следует убраться подальше от твоей матери, уехать в какое-нибудь тихое место и расслабиться. Ответ придет.

Картер был прав. Мне нужно было держаться подальше от нашего ранчо.

— Думаю, это хорошее предложение.

— Угадай, где я? — спросил он.

— Где?

— На пляже в Каракасе. Чертовски скучаю по тебе и пью наш коктейль.

— Какой наш коктейль?

— Ты уже не помнишь?

— Нет.

— Кайпиринью. Это, конечно, не Бразилия, но здесь этот коктейль тоже очень популярен.

— Ах, да! Наш коктейль из Рио. Скажи это еще раз с твоим португальским акцентом, капитан.

— Кайпиринья.

— М-мм.

— Я скучаю по этому стону. И я уже возбудился.

— Надеюсь, что скоро ты услышишь его не по телефону.

— Я буду жить надеждой на это, детка.

Я закончила тем, что последовала совету Картера и остановилась на несколько дней в отеле в Плано. Я чувствовала себя лучше, держась подальше от матери и ее категорических заявлений.

В глубине души я знала, чего хочу. Я хотела провести свою жизнь с Картером, но соглашусь ли я забеременеть от него или мне стоит просто забыть об этом наследстве?

Но почему я не могла получить сразу все? И Картера, и деньги? Однако мне казалось, что это было бы слишком хорошо, чтобы надеяться на это. Это было слишком простым решением. И в то же время я чувствовала, что буду постоянно волноваться, что что-то пойдет не так. В жизни все несовершенно.

Я остановилась у торгового центра, расположенного рядом с моим отелем, чтобы купить мороженое, а потом села на скамейку на улице у выхода из одного из магазинов. Мне нужен был знак от господа.

Пожалуйста, дай мне знать, что решение, которого хочет мое сердце, правильное.

Я смотрела в никуда, проводя языком по мороженому, оставляя на его поверхности концентрические круги.

Когда я встала, чтобы выбросить остатки рожка, я подняла глаза. И увидела прямо перед собой гигантскую рекламу детской одежды. На ней был изображен огромный пухлый младенец мужского пола с перевязочками на руках и ногах. Он выглядел в точности так же, как Картер на младенческой фотографии, которую он мне показывал. И пока я смотрела на радостную улыбку младенца, с каждой секундой у меня становилось все теплее на сердце. Если это был не знак, я не знаю, что еще могло бы им быть. На самом деле я не могла бы придумать лучшего знака, даже если бы попыталась. Пока я не прочитала название на вывеске магазина детской одежды.

«У Картера».

Я складывала покупки, которые сделала в этот день, когда зазвонил мой мобильный телефон. Мелодия песни Фрэнка Синатры «Полетим со мной» заставила меня улыбнуться. Я поменяла мелодию звонка от Картера на эту песню, услышав ее днем в машине. Еще один несомненный знак. Я не могла припомнить, чтобы слышала эту песню по радио. Возможно, я слышала ее на магнитофоне моего дедушки, но уж точно ни на одной из радиостанций, которые я обычно слушала. И тем не менее в этот день ее передали по радио.

После того как я выбросила остатки рожка от мороженого, я зашла в магазин «У Картера», чтобы просто посмотреть, что там продают. Честно говоря, это был всего второй случай в моей жизни, когда я зашла в магазин с детской одеждой. В первый раз я ходила за подарком для моей кузины Харпер, которая в восемнадцать лет забеременела от тридцатидевятилетнего женатого профессора в ее колледже. Мы, светские дамы из семьи Спаркс, всегда отличались свободой нравов.

— Привет, красавчик, — ответила я по телефону.

— Судя по твоему голосу, тебе стало лучше после нашего разговора сегодня днем.

Я вздохнула.

— Я чувствую себя лучше.

— Для этого есть какая-то особая причина? Не то чтобы я жаловался. Но я хотел бы знать, что потребовалось для того, чтобы твое настроение изменилось. Запомнить это на случай, когда мне, возможно, это понадобится.

— На самом деле это был ты.

— Продолжай. Пока мне эта история нравится.

Я рассмеялась.

— Ну… сегодня я много размышляла. И, скажем так, в некотором смысле ты был рядом со мной все это время.

Я положила в чемодан маленький костюмчик, который купила днем. Магазин не только носил имя Картера, но внутри я обнаружила этот маленький темно-синий костюм с кантом по бокам брюк, который выглядел в точности так же, как форма Картера. Я не смогла удержаться. И оказалась у кассы раньше, чем успела сообразить, что покупаю одежду для ребенка, которого только что решила родить.

Я вышла из магазина с пластиковым пакетом в руках, и мне показалось, что солнце стало сиять ярче. И мне легче дышалось. Мой мозг и мое сердце, которые спорили между собой все последние недели, наконец пришли к согласию. Мой бог! Я собиралась родить ребенка. Ребенка. От мужчины, в которого была безумно влюблена.

Почувствовав себя свободной, я поступила так, как поступила бы на моем месте всякая хорошо воспитанная светская леди. Я пошла по магазинам. В молле была дюжина других магазинов, и я обошла их все до одного. Мои сумки уже было почти невозможно поднять, когда я зашла в последний магазин — военных товаров. И там я нашла набор старых значков в виде крыльев, которые носили служащие ВВС.

Глядя на сложенный костюмчик с прикрепленным к нему значком, я уже представляла себе одетого в него маленького мальчика с ямочками на щеках. Его папа гордо держал его на руках. Его папа. Погруженная в свои мечты, я почти забыла о Картере, который ждал на линии.