- Что ты хочешь мне сказать? – в голосе Лаврова стынет равнодушие.

- Там же нет никого! – обличающий жест в сторону надгробия. - Вы договорились меня свести с ума! Я говорю вам, хватит! Я все осознала!

- Ты устала, Юля. Тебе нужно выпить. Я не виню тебя, это тяжело. – Он пытается обнять меня за плечи, я с трудом сдерживаю желание вырваться. Просто понимаю, насколько это будет неуместно, хотя бы из уважения к тем, кто действительно погиб и лежит в сырой земле за соседними ограждениями. Сравнительный анализ работает против утверждений Лаврова и в мою пользу. Над иными памятниками и крестами словно зависла неразрывная тяжелая тень, переплетение боли, неотвратимости, слез близких людей, от них даже веет холодом, но здесь… Тут не то что нет обрывков сверхъестественного тумана, здесь легко и… пусто. Мои каблуки вдавливаются в утрамбованный грунт, под которым такая же пустота. Это высший дар провидения, и ему меня не обмануть!

- Сергей, мы едем в «Урарту», позвони и потребуй организовать мой стол…

- Я хочу домой!

Он смотрит на меня долгим, тяжелым взглядом… кажется, тысячи полярностей сменяют свое значение с отрицательного на положительное. Мы стали несколько ближе. «Барби» меня еще ни разу не обозвали за сегодня. Я ловлю эти магнитные завихрения в глубине его глаз, пытаясь ухватиться за иллюзорную нитку… Пожалуйста, скажи… да обмани меня, в конце концов!

Тьма расступается. Вот сейчас я услышу то, что изменит мою жизнь и повернет неправильный мир в обратную сторону! Вот сейчас, вместе с последним откатом в глубине светло-ореховой радужки, имя которой решительность, и…

- Тебе нужно выпить и прийти в себя! Ты промокла до нитки. И я не знал, что это окажется так тяжело. Прости меня.

Момент упущен. Я почти вырываю из его рук фляжку, и коньяк обжигает горло.

- Не надо ресторана, честно, - обхватываю свои плечи, холодно. Виной тому не погода и не промокшая одежда. Холод от такого отношения. – Просто отвезите меня домой. Да и не при параде я для ресторана.

- Там никого не будет, кроме нас. Тебе надо успокоиться!

- Мне надо выпить противовирусного и горячего чая! – отрезаю я. Да уж, теперь я понимаю, что тебе во многом было плевать на сына. Как ты мне еще ключи от новой машинки не вручил в качестве профилактики от гриппа. Он смотрит на меня долго, словно испытывает. Затем кивает.

- Конечно. Береги себя.


Иногда наши плечи просто ломаются под грузом проблем и невзгод. Не в прямом смысле, конечно, не буквально. Когда однажды вся окружающая вселенная, вечный микрокосмос, объективно-субъективная реальность ополчились против тебя – в первый момент это вызывает шок. Неприятие. Злость. Депрессию. Панику. Снова депрессию. Это может показаться нечестным. Почему кому-то везет в этой жизни буквально во всем, а кого-то судьба-злодейка изощренно елозит лицом по грязи, гадко хихикая в спину? И ей не надоедает это занятие. Нет, она просто задалась целью придумать тебе пытку покреативнее! «Мне не везет», - говоришь ты себе в определенный момент, и, в конце концов, начинаешь в это верить. Твое невезение получило мощнейшую эмоциональную попытку, чтобы пить тебя, высасывать, лишая веры в хорошее, ломая твои поникшие крылья до тех пор, пока они не перестанут раскрываться. Полеты выдуманы мечтателями-неудачниками, охотно нашептывает тебе на ухо юмористка-реальность, и ты ей охотно веришь. Ты полагаешь, что смирилась, ненавидишь себя и свои терки с фортуной, потом – окружающих, чтобы однажды поставить на себе надуманный крест неудачи. Всегда будет много окружающих, которые завидовали твоему полету – они охотно забьют очередной гвоздь в твой гроб. Но вот в чем парадокс. Ты будешь сетовать на судьбу и ненавидеть ее, а тем временем…

Фортуна в недоумении. Кто сказал, что она от тебя отвернулась? Она держит тебя в таких крепких объятиях, в которых никогда не будет держать самый любящий и идеальный мужчина. Что? Неприятности? Все не так, как ты хотела?

А кто сказал, что она будет вести тебя навстречу твоему счастью по изогнутой радуге в компании стайки розово-фиолетовых бабочек, угощая эскимо и рассыпая лепестки роз под твоими ногами? Ах, ты думала, что именно так выглядит путь к счастью? Непробиваемый тупизм.

Радуга внезапно оказывается миражом, изогнутой иллюзией – и совершай ты этот переход, упала бы на асфальт, переломав ноги. Если бы она выдержала – что стоит поскользнуться на гладких розовых лепестках? От пыльцы на крыльях бабочек может начаться аллергия с анафилактическим шоком и прочими прелестями. И так бы оно, скорее всего, и было, но Фортуна рядом, она избрала для тебя иной путь. Да – тернистый. Да – не понятый до конца.

Отсчет пошел. Уже через несколько месяцев ты это поймешь. Так быстро и так мучительно долго. Пока же очередное событие, финальный штрих неудачного дня лишен логики, а ты сильно устала, промокла и расстроилась, чтобы искать ему пояснение или же видеть дальнейшие перспективы.

…Последние шаги до крыльца подъезда, спасительного навеса, чтобы уже через минуту максимум – коньяку покрепче, горячую ванну и таблетку снотворного. Лети в свои красочные сны, позволяй убивать себя каждое мгновение сновидения-реальности, потому что у кого-то цель такая – сводить тебя с ума. Поспеши. Уже давно не лето. Промокла и наверняка заболеешь…

Зависший во времени и пространстве звук чужого и одновременно знакомого голоса – гораздо раньше, чем его обладатель попадает в поле моего зрения.

Ему не нужно говорить громко. Собственно, ему ничего не нужно говорить. И я ведь была почти готова к его появлению… Ну что мне стоит признаться самой себе?! Именно готова! Не уловить этой связи с ним после Элькиных фотографий и ее набирающего обороты романа с Денисом, с ощущением кратковременной эйфории, которая выдала себя с головой, устав давать намеки, она заявила прямым текстом : «Скоро случится что-то хорошее»… Да названием клуба, в котором я увидела его впервые, в конце концов!

Я не привыкла его видеть таким. Раньше мне казалось, что совсем не узнаю без костюма и галстука. Распахнутые полы кожаной куртки.V-образный вырез пуловера. Джинсы. И наверное благодаря именно такому имиджу я не срываюсь с места, не кричу и не застываю от страха. Я прекрасно помню, кто он. Я не забыла, как о нем отозвалась Эля. Я никогда не забуду ту самую ночь, когда панический ужас просто швырнул меня к его ногам… Я все это помню и знаю, и вряд ли когда-нибудь забуду. Но он другой. Когда я встретила его впервые в том самом клубе, мне хотелось убежать или превратиться в бесплотную тень, настолько сильной была аура несгибаемой власти и мирового господства, которая неумолимо раздавила б, поглотила, вывернула наизнанку, распылив на красную атомную пыль, как в экранизации романа Герберта Уэллса.

Пронзающие кинжалы неумолимого взгляда, - или же все не так: беспечный и умиротворяющий зеленый омут, который психологи справедливо назвали цветом релаксации, - затягивают петлю кожаного ошейника на хрупкой шее ослабленной воли, не позволяя опустить глаза. Впрочем, я и не пытаюсь. Держу взгляд этого потрясающе сильного мужчины, рядом с которым утихают порывы шквального ветра, бережно опуская в эпицентр торнадо, где полный штиль, яркое солнце и окно голубых небес. Рядом с ним – замкнутый периметр, в котором меня больше никто не тронет. У него дар менять реальность и отсекать тяжелые мысли, кажется, исчезает угроза всему, кроме него самого, но разве может он быть угрозой для меня?!

Я только сейчас замечаю, что он потрясающе красив истинной мужской красотой, совсем не той, что пытается навязать современный глянец. Впрочем, я никогда этого и не отрицала, но боялась рассматривать и признаваться сама себе. Четко очерченные высокие скулы, волевая линия подбородка и едва заметные морщины мудрости, прочертившие высокий лоб, эффектные нити благородной седины на висках, идеально прорисованная линия тонких губ… Когда-то я запретила себе думать, на что же похож поцелуй такого мужчины. Вряд ли в подобной ситуации я бы думала об этом, но последние события выбили из колеи, и сознание цепляется за несвойственные ему виды экстремального спорта. И я почти забываю, что передо мной, со слов Димы и его собственных слов, самый страшный и властный альфа-доминант этого города. И у него имя египетского бога тьмы, только я вижу слабый сумеречный свет вместо беспросветного мрака.

- Здравствуйте, - мой голос даже не дрожит. Миг, и купол черного зонта закрывает от меня серую хандру осеннего неба, холодные капли дождя и все неприятные моменты сегодняшнего дня.

- Не самое удачное время для прогулки под дождем. Кстати, мы уже второй раз встречаемся при сходных обстоятельствах. – Уверенный и спокойный тембр обволакивает, согревая непонятным теплом, я не осознаю пока, что имя ему – безопасность. В его взгляде улыбка, искорки умиротворяющего веселья. – Надеюсь, ты пригласишь меня войти?

Всего лишь дверь… подъезда, лифта, затем квартиры… Но почему я вижу в этих словах иной, и пока что не пугающий подтекст? Неуместная ассоциация с вампирами, которым нужно приглашение в дом жертвы, неумолимо сводит лицевые мышцы в ответной улыбке. Так легко ответить, не сжимаясь от страха, лишь согреваясь приятным волнением. И я делаю этот шаг навстречу, даже не пытаясь анализировать, что же это – мое решение или подчинение телепатическому приказу.

- Конечно. Пойдемте…



Глава 13

- Протестовать – это принципиальная позиция?

Очарование внезапной встречи разрушено. Может, на моей территории его оружие теряет свою силу, чары гипноза рассеиваются в пыль, словно их никогда и не было, а железная воля ослаблена, потому как ей приходится вступить в схватку с волей незримого обитателя моей обители, который не намерен отпускать, более того, сам заграбастал себе право прошивать мое сознание своими алыми нитками до идеальной глади ручной вышивки?

Снимаю промокший плащ, поджимаю губы, отметив, что платье тоже стало влажным. Хочется его поскорее стащить, только перед незваным гостем это трудновыполнимо. С тоской смотрю на теплый красный махровый халатик с капюшоном и теплые домашние сапожки такого же цвета. Почему я не распрощалась с ним прямо у подъезда, ведь ничего не стоило сослаться на усталость и плохое самочувствие – не умею я играть в радушную хозяйку с такими мужчинами и в таком состоянии! Проникновенный взгляд в зеленый омут непримиримых источников поглощающей власти. Я слишком устала, чтобы это говорить, читай по глазам: доставил домой, удостоверился, что все в порядке - пора и честь знать!

Как же плохо я его знаю. Сама пригласила льва на чаепитие в свою берлогу, теперь не выгнать. Такие сами решают, уйти им или остаться, и этот, кажется, все уже решил.

- Юля, давай ты перестанешь со мной пререкаться и примешь горячий душ!

Я бы запрыгнула в кабинку с порога, если бы его не было рядом! Меньше всего мне хочется греться под теплыми струями воды, зная, что в квартире находится мужчина, которому ничего не стоит высадить дверь в ванную при желании! Да черт… ему достаточно просто мягко, но непреклонно приказать не закрывать эту гребаную дверь, и я пойму, что послушалась, лишь спустя время!

- Я не буду туда заходить! Тебе мало моего слова?

Мне его достаточно, только… Мой озноб совсем не от холода и промокшей одежды. Это защитная реакция. Нокаутированное встречей сознание опомнилось, стряхнуло золотистые сети чужих сплетений внушения, и не мне винить его за это, инстинкт самосохранения неистребим. Я понимаю, что, если не согреюсь сейчас же, ОРЗ как минимум мне обеспечено, а чем это может обернуться на фоне не так давно перенесенного бронхита, не стоит даже думать. Сделав над собой последнее усилие, перекидываю через руку халат и прижимаю к груди мягкую домашнюю обувь, создавая неубедительный барьер между нами двумя.

- А вы…

- А я посмотрю, что есть у тебя на кухне! Тебе не нужен сейчас поход по терапевтам.

Когда я возвращаюсь в комнату, покрасневшая после горячего душа, с влажными волосами, в объятиях мягкого халатика и с капелькой духов на пульсирующих точках шеи, мне кажется, я готова свернуть горы. Почти… Вот сейчас…

Да ну вас на фиг. Пусть стоят себе и дальше!

Он сдержал свое обещание. Я провела в душе минут двадцать, и за это время он ни разу не нарушил моего уединения стуком или словом. Сложнее было решиться выйти к нему. Боялась ли я? Да, я в этом себя так усиленно убеждала, придавая мокрым волосам сексапильную укладку, подчеркивая форму бровей и выбирая аромат духов.

Врать самой себе – высшая форма эгоизма и самоуспокоения. Перекладывать вину на кого-то еще, кроме себя – высший пилотаж психологического исцеления. Я забиваюсь в угол дивана, натянув повыше плед, играю роль в плохой мелодраме: никаких решений я не принимала, этот потрясающий мужчина сам явился сюда, а я так промокла под дождем, что забыла напрочь фразы типа «вон отсюда», «встал и ушел», «хочу побыть одна и это моя территория!». Ну и что с того, что он выглядит, как Джеймс Бонд, его манеры безупречны, а взгляд только что вызвал непроизвольную мысль с пересчетом на дни и минуты – как долго у меня не было секса? Это совпадение, ничего больше!