АВЕРИЛ

Глава 1

— Я выйду замуж за знатного лорда, — объявила сестрам Аверил Пендрагон, для пущего эффекта кивая золотистой головкой. Все трое собрались в парадном зале отцовского замка и, как всегда, обсуждали будущих женихов.

— Выйдешь за того, кого выберет отец, — парировала Майя.

— И все же он будет знатным лордом, — повторила Аверил.

— Возможно. Но так же легко может оказаться старым торговцем, которому отец сильно задолжал и теперь пытается выкрутиться. Или рыцарем, которого отец желает видеть у себя на службе. Твое приданое будет ничтожным, Аверил, поскольку, хоть ты и старшая из нас, все же не кто иная, как дочь наложницы. Я и мой брат Бринн — вот истинные наследники отца, — злорадно объявила Майя.

— Зато я самая красивая из всех нас, — не уступала Аверил. — Все говорят, что я прекраснейшая из дочерей отца. И я не собираюсь растрачивать свою красоту на какого-то торговца или простого рыцаря. Пусть меня родила наложница, но наш отец любил мою мать, поэтому я достойная партия.

— Ты и вправду самая красивая из нас, — вздохнула младшая сестра, Джуния. — Вы обе неотразимы, а я настоящая уродина.

— Вовсе нет, — покачала головой Майя. — Ты просто слишком молода.

— Ничего подобного, я такая невзрачная. У тебя, Майя, густые рыжие волосы. А ты, Аверил, происходишь из волшебного народа, и волосы у тебя — чистое золото. А мои темные, такие некрасивые. Как у всех, — вздохнула она.

— Зато у тебя такое тонкое личико, — утешила Аверил. — Прямой носик и пухленькие губки. А что до твоих волос, они отсвечивают сине-зеленым, как вороново крыло. Вряд ли такое встретишь на каждом шагу.

— Но я тоже дочь наложницы, — проныла Джуния. — И самая младшая! Какое же приданое мне достанется, когда придет пора идти к алтарю?! Отец наверняка найдет мне в мужья старого торговца.

Бедняжка залилась слезами.

— Вот видишь, что ты наделала своим глупым хвастовством! — прикрикнула на Майю Аверил. — Довела до слез бедное дитя, и, если мы не успокоим ее, нас накажут.

— А кто бахвалился, что красивее всех и поэтому получит в мужья знатного лорда? — не уступала Майя и поскорее притянула младшую сестру к себе.

— Ну же, цыпленочек, не расстраивайся. Отец любит нас одинаково и, я уверена, всем даст огромное приданое и знатных лордов в мужья, — приговаривала она, гладя темную головку сестры.

— Правда? — шмыгнула носом Джуния.

— Ну конечно, гусыня ты этакая, — нетерпеливо бросила Аверил. — Мы дочери лорда Дрэгона, потомки самого короля Артура. Даже в наше время память о великом предке не умерла. Но я, как старшая, должна выйти замуж первой, а в следующем месяце, сестрички, мне исполнится пятнадцать. Думаю, самая пора идти под венец. Большинство девушек выходят замуж и раньше. Отец просто не хочет с нами расставаться.

Слезы Джунии мгновенно высохли.

— Я слышала, как несколько дней назад отец говорил леди Аргел о каком-то браке, — наивно сообщила она.

Руки Майи, обнимавшие сестру, мигом опустились.

— О чем толковали мои родители? — насторожилась она.

— О браке. Только имени не называли.

— Но что именно они сказали? — допытывалась Аверил. — Должно быть, что-то интересное. Что подогрело твое любопытство, Джуния? Ведь иначе ты не упомянула бы об этом.

— Они решили, что пора подыскивать вам обеим женихов. Отец объявил, что последует примеру нашего принца, великого Ллуэлина, и поищет для вас подходящих мужей среди приграничных лордов. Клянусь, это все, что я слышала.

— А что ответила мать? — оживилась Майя.

— Она согласилась. Ничего больше. Ты ведь знаешь свою матушку, Майя. Такая добрая и мягкая. Она редко спорит с отцом. Моя мать говорит, что нам повезло. Другая жена могла бы куда хуже относиться к наложницам и вряд ли позволила бы им жить в поместье с законной супругой и ее детьми.

— Моя мать утверждает, что если бы леди Аргел смогла родить в первые годы брака, нас тут вообще не было бы, — согласилась Аверил, но тут же снова заговорила на тему, волнующую ее больше всего:

— Мы должны быть внимательнее и подмечать все, что творится в доме, иначе нам не скажут ничего, пока происходящее не будет высечено в камне. Нужно самим быть проворнее.

Три головки дружно кивнули.

Однако несколько дней спустя то, что удалось подслушать Аверил, сильно ее расстроило. Отец собирался сначала выдать замуж Майю как законную дочь. До сих пор он ни разу не выделял никого из детей, независимо от обстоятельств рождения. И, что всего хуже, не собирался вести переговоры ни с одной семьей, пока Майе не исполнится пятнадцать, а до этого еще целый год!

К тому времени сама Аверил будет слишком стара для достойного брака!

Девушка вздохнула, попыталась придумать выход, но на ум ничего не приходило.

Она утаила услышанное от сестер, зато поделилась со своей матерью Горауин.

Горауин была так же прекрасна, как дочь. Те же бледно-золотистые волосы и белая кожа. Только глаза матери были серебристыми, а Аверил унаследовала светло-зеленые глаза отца.

— Ты хорошо сделала, придя ко мне, — кивнула Горауин. — С твоим браком медлить больше нельзя. Ты достаточно взрослая. И если придется ждать, пока Майя пойдет к алтарю, кто знает, сколько лет тебе исполнится к тому времени! Вряд ли стоит надеяться на выгодный брак! И не позволю, чтобы такая красавица вошла в какую-то ничтожную семейку!

— Раньше он никогда не ставил ее выше меня, — раздраженно буркнула Аверил.

Горауин тихо рассмеялась и погладила дочь по руке.

— Он всегда был более чем справедлив к тебе и Аргел тоже, но тут дело другое. Нельзя закрывать глаза на тот факт, что и ты, и Джуния рождены вне брака.

— Как и наш предок, Гуидр, основатель этого дома, — пробормотала Аверил.

— Знаю, — кивнула мать, — но с тех пор прошли века, и Гуидр был мужчиной. А для девушек все по-другому, дочь моя. Мои родители были обвенчаны, но мать, кроме меня, родила еще четырех дочерей. Поэтому мне не могли дать приданого ни для мужа, ни для церкви. Отец, Ариан ап Тьюдр, с радостью отдал меня в наложницы Мирину Пендрагону, зная, что тот будет хорошо со мной обращаться и я до конца своих дней не узнаю ни в чем нужды. Он заставил отца поклясться именем предка, что о детях, рожденных от нашего союза, будут заботиться. И так оно и было, Аверил.

— Почему у тебя не было других детей, матушка? — спросила девушка.

— Не хотела дать твоему отцу сына, которого не было у Аргсл. Она женщина добрая и терпеливая, но даже ее терпению бывает предел. Кроме того, Исбел доставляет нам немало неприятностей.

— Но Аргел родила сына, — напомнила Аверил.

— Да, только после многих лет брака. Поэтому твой отец и взял Исбел второй наложницей, однако она, к его величайшему раздражению, родила дочь. Впрочем, Исбел всегда была женщиной глупой. Роди она сына, права все равно перешли бы к законному наследнику, ибо Аргел хоть и поздно, но сумела дать такового своему мужу. Вряд ли Исбел понравилось бы, окажись ее сын на вторых ролях.

— Но вы обе могли бы еще родить дочерей, — лукаво заметила девушка.

— Могли, — коротко ответила мать, — но не родили. — И, засмеявшись, добавила:

— Я расскажу все, когда настанет время, дочь моя.

— А ты поговоришь с отцом?

— Когда подвернется подходящий случай. Ты рождена в последний день апреля. Не хочу, чтобы твой отец узнал, что ты все слышала и что вообще подслушивала, когда он и Аргел обсуждали ваше будущее. Позволь мне все уладить своим способом и в свое время. Обещаю, ты выйдешь замуж раньше Майи.

— Я верю тебе, мама, потому что ты никогда мне не лгала, — кивнула Аверил.

— Ты должна научиться терпению, дочь моя, — мягко упрекнула Горауин.

— Попытаюсь, — пообещала Аверил, и мать улыбнулась.

— Вот и прекрасно. Ты должна показать отцу, что готова оставить его и быть хорошей женой своему мужу. Смотри, твое поведение не должно бросать ни малейшей тени позора на нашу семью.

С этим Горауин отпустила дочь и стала размышлять, как лучше исправить создавшееся положение. Беда в том, что Мирин Пендрагон слишком долго опасался расстаться со старшими дочерьми. Аверил и Майе следовало давно найти женихов и отпраздновать свадьбы. В конце месяца ее дочери исполнится пятнадцать, а четырнадцатого мая Майе будет четырнадцать.

Она снова улыбнулась.

Что же, как только колеса завертятся, Исбел, несомненно, потребует того же для своей дочери. Правда, второго июня Джунии будет всего одиннадцать. Ничего, и ее время настанет. Сначала Аверил, потом Майя. Разумеется, муж Майи будет выше положением, но Мирин наверняка найдет хорошего мужа и для Аверил. И приданое будет неплохим. Она не станет наложницей, как мать!

Горауин поднялась, велела служанке принести плащ и вышла во двор. Весенний воздух был чист и свеж. Двор опустел, если не считать кур, рывшихся в грязи. Ленивые псы дремали на солнышке, а у самого огорода, куда она направлялась, на зеленой травке спал толстый кот. Горауин прогнала его и, вынув нож, стала срезать травы. Добиться цели и пристроить Аверил можно, только заманив Мирина в постель. В последнее время его мужское достоинство уже не вздымалось с такой готовностью на ее призыв. Да, Мирин старел. Он женился на Аргел поздно, в тридцать лет: слишком много времени отнимала служба у Ллуэлина ап Иорверта, прозванного великим Ллуэлином, который был его сюзереном и владетелем почти всего Уэльса. Именно Ллуэлин отослал его домой и велел жениться, пока еще не слишком поздно.

Поэтому Мирин Пендрагон вернулся в свое поместье. Родители к тому времени перешли в мир иной, и он понял, что принц был прав. Ему нужна жена.

И он нашел себе достойную пару в лице Аргел эч Орвейн, дочери Оуэйна ап Даффилда. Ей было уже пятнадцать, когда они поженились, но, к своему величайшему огорчению, бедняжка долго не могла зачать. Через четыре года Мирин привез в поместье Горауин, и девять месяцев спустя родилась Аверил. Годом позже Аргел тоже принесла первенца, дочь Майю. Но второго ребенка пришлось ждать еще несколько лет.

Сама Горауин, усвоившая уроки бабки, которая слыла в округе колдуньей, знала, как предотвратить зачатие, и каждое утро пила снадобья, давая Аргел время забеременеть сыном их общего господина. Но у самого Мирина терпения не хватило, и поэтому он привел еще одну наложницу. Исбел тут же понесла и родила Джунию. После этого Горауин, испугавшись, что Исбел родит сына, позаботилась о том, чтобы и ей давали то же самое зелье, а сама молилась богам, старым и новым, чтобы семя Мирина еще раз укоренилось в чреве Аргел. И ее молитвы были услышаны. В лето, когда Аверил исполнилось шесть, Майе — пять и Джунии — три, на свет появился здоровенький мальчик, названный Бринном. Было это как раз первого августа.

Больше детей у Мирина не рождалось, и с годами хозяин поместья «Драконье логово» стал терять интерес к женщинам. Правда, время от времени Горауин удавалось заманить его в постель и помочь получить наслаждение. Обычно это бывало каждый раз, когда ей что-то от него требовалось, ибо Мирин Пендрагон был отнюдь не глуп, а она не хотела его позорить. Поэтому, когда вечером она прошептала приглашение ему на ухо, он понимающе улыбнулся и кивнул.

Горауин в ожидании повелителя велела принести в свои покои высокую дубовую лохань, которую слуги наполнили горячей водой. Она сама раздела Мирина, залезла в лохань вместе с ним и принялась его мыть. Он покряхтывал от удовольствия, когда она Скребла ему спину щеткой из кабаньей щетины и грубой тряпицей. Потом вычесала гнид из его бороды и промыла голову.

— На чем это ты спишь? — рассердилась она. — Блохи всю спину покусали! Тебе нужен новый тюфяк, господин. Я скажу Аргел.

— Лучше сделай все сама, — возразил он. — В последнее время она не в себе и никого не слушает. Плачет по каждому поводу. Ничего не понимаю. Она не забрюхатела, я точно это знаю.

— Может, ее соки пересыхают, — предположила Горауин. — Любой женщине печально сознавать, что больше она никогда не принесет в этот мир новую жизнь.

— Вы с Аргел лучшие подруги и все эти годы озаряли мою жизнь, — кивнул он. — Ты никогда слова дурного не сказала о госпоже. Ты хорошая девушка, Горауин, мать моего старшего ребенка.

С этими словами он притянул к себе ее нагое тело и стал горячо целовать. Горауин не противилась.

— Ты так добр ко мне и нашей дочери, господин. Но пойдем. У меня для тебя кое-что приготовлено.

Она с улыбкой выбралась из лохани и, быстро завернувшись в сухое полотенце, принялась вытирать большое, все еще крепкое тело Мирина, а потом повела к кровати и бегом принесла блюдо засахаренных фруктов и кубок с вином. Мирин Пендрагон всегда был сладкоежкой и сейчас мигом принялся за еду.

— Что это? — спросил он с полным ртом.

— Прошлым летом я насушила слив, сложила в глиняный горшок и всю зиму вымачивала в сладком вине. Потом отжала, опустила в мед и обваляла в миндальной крошке. Вам понравилось, милорд?