Бобби Хатчинсон - Возрождение любви

Давняя лекция по истории всплыла в ее памяти, и она натянула поводья Минни так неожиданно, что низкорослая кобыла попятилась, чуть не скинув Пейдж с седла.

– В чем дело? – Майлс оглядывал окрестности, держа руку на ружье, предвидя неприятности.

– Восстание. О Боже, Майлс! Я… я сейчас вспомнила, не могу поверить, как я не подумала об этом раньше. – Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. – Это потому, что у меня всегда были нелады с историей, и я перестала обращать внимание на даты.

Она начала заикаться, торопясь предупредить его.

– Майлс, это случилось именно так, как ты говоришь. Было восстание, большое сражение, индейцы и метисы против белых. Это то самое, о чем говорили сегодня эти индейцы, – недостаток еды, земли у них отняли, правительство не выполняло своих обещаний. Возглавлял восстание Луи Райел, народный герой.

– Райел? – Майлс придержал Майора и нахмурился. – Я знаю о Райеле, он возглавлял восстание на Ред Ривер в 1869-м, задолго до того, как я вступил в Конную полицию. Ты уверена, что имеешь в виду не это сражение?

Пейдж не была уверена. Ее память на даты и события была очень плохой.

– Была битва у деревни, называемой Батош? Я припоминаю что-то о битве при Батоше, когда их возглавлял Райел.

Майлс уставился на нее.

– Битвы при Батоше не было. Батош – это деревня метисов около реки Саскачеван милях в ста к востоку от Баттлфорда.

Пейдж причмокнула, понукая Минни, и они снова двинулись в путь.

– Я припоминаю, что его повесили за участие в восстании, – заметила она.

– Кого повесили? – Майлс ехал вплотную рядом с ней.

– Луи Райела. Его повесили, как предателя, но потом он стал героем Канады. – Она напрягала свою память, пытаясь вспомнить какие-то детали, но они ускользали. – Была даже почтовая марка с его портретом.

– Райел жив, Пейдж. Последние несколько лет он провел в психиатрической больнице в Бьюпорте, около Монреаля. У него расстроенная психика.

– Я припоминаю, что его считали шизофреником, что-то писали о нем, что он скакал голый на белом коне в самой гуще битвы. – Она на мгновение задумалась. – Но, если он жив, значит, не было восстания на Ред Ривер, о котором я говорю? Они называли это восстание по его имени – «Бунт Райела».

– Когда это было, Пейдж? В каком году случилось это восстание?

Она пыталась вспомнить, но не могла.

– Мне кажется, оно случилось весной, – сказала она неопределенно. – В восьмидесятых годах, весной.

Майлс, взволнованный, чертыхнулся про себя.

– Было бы лучше, если бы ты была более внимательна в школе.

Пейдж рассердила жесткая нотка в его голосе.

– Ладно, Майлс, Бога ради, это история! – выпалила она. – Чертовски скучная история, все эти даты и битвы. Я запоминала достаточно, чтобы сдать экзамены, а потом забывала напрочь. Да я даже в самых страшных ночных кошмарах никогда не представляла себе, что попаду сюда.

У Майлса сжался рот.

– Значит, вот что это значит для тебя? Ночной кошмар? Нечто вроде ада?

Она устала, была голодна и вообще не в себе.

– Да, есть моменты, вроде этого, когда чувствуешь себя именно так, – бездумно сказала она.

Он схватил Минни за поводья и остановил обеих лошадей. Пейдж чуть не свалилась с седла, и, когда она обрела равновесие и глянула на него, ее глаза сузились, когда она поняла, насколько он рассержен.

– Я полный дурак. Последнее время я начал верить, когда ты уверяла, что счастлива и довольна жизнью здесь, что ты больше не мечтаешь вернуться в свое время. – Глаза его стали холодными, голос насмешливым. – Я собирался сегодня просить тебя выйти за меня замуж. Это очень хорошо, что я не имел такой возможности, так ведь, Пейдж? Потому что если все это кошмар, то какое место я в нем занимаю? Где буду я, когда в одно прекрасное утро ты проснешься там, где хочешь быть?

Она, ошеломленная, воззрилась на него. Потом весь этот день неудач обрушился на нее, и она заорала:

– Ты занимаешь место мужчины-шовиниста, вот какое место ты занимаешь! Значит, ты хочешь облагодетельствовать меня? Поступить благородно, сделать из меня честную женщину? В этом нет никакой необходимости, потому что, как бы странно это ни выглядело, я не хочу выходить замуж, Майлс Болдуин.

Она знала, что говорит несправедливые слова, но остановиться уже не могла.

– Я не собираюсь выходить замуж ни за тебя, ни за кого другого. Каждый день в моем врачебном кабинете я вижу, что означает для женщин замужество в вашу эпоху, и, поверь мне, вот это и есть настоящий кошмар.

Она пожалела об этих словах в тот же момент, когда произнесла их. Пропади все пропадом, она не хотела нападать на него вот так! Просто его сарказм задел ее, ноги у нее горели от усталости, и больше всего ей хотелось слезть с этой проклятой лошади. Она хотела бы выкупаться в горячей воде в большой ванне, поужинать, глядя телевизор, и съесть большой кусок шоколадного мороженого.

Он собирался сделать ей предложение, так он сказал.

Сколько раз за последнее время она фантазировала, каково это будет – выйти за него замуж?

Ну что ж, это был шанс, который она теперь никогда не получит.

Она почувствовала себя совершенно больной, и ей с большим трудом удалось перебороть себя и не заплакать.

Остаток долгого пути они проехали в мрачном молчании.

Майлс с ледяной вежливостью проводил Пейдж до ее дверей и вернулся в форт, кипя от негодования. Ужин в столовой уже кончился. Майлс взял несколько яблок и ломоть хлеба с сыром и отправился в свою комнату.

Он сбросил ботинки, снял мундир, встряхнул его от пыли, набравшейся за поездку. Умылся над тазом, стоявшим в углу, и уселся в кресле, вытянув ноги на деревянный ящик и уставившись на поднос со своим скудным ужином.

Будь оно все проклято! Он стукнул кулаком по столу, и тарелка с едой соскользнула на пол, яблоки покатились под кровать.

Черт с ним, с ужином, он не ощущал голода. Как так случилось, что этот день, который он спланировал с аккуратностью хирургической операции, обернулся таким абсолютным провалом?

Он испытывал злость и отвращение к самому себе за многое: прежде всего за свою невнимательность. Что это на него нашло – прыгать голым в заводь, оставив оружие вне досягаемости? Его передернуло от сознания собственной глупости.

Если бы индейцы были настроены воинственно, могли быть страшные последствия. Он подумал о том, что могло случиться с Пейдж, и почувствовал тошноту в животе.

Черт побери эту женщину, она обладает способностью лишать его рассудка! Он сошел с ума от страсти к ней, она доводит его до ярости своим упрямством и своим характером. Сегодня он разозлился настолько, что почти готов был ускакать и бросить ее одну в этой забытой Богом прерии.

Его рот искривился в насмешливой полуулыбке. Что заставило его подумать, что он мог уехать и бросить Пейдж Рандольф? Она последовала бы за ним со своей упрямой решительностью и устроила бы ему адскую жизнь, когда поймала бы его.

Его мысли обратились к страсти, которую они испытывали сегодня под проливным дождем, к воспоминанию о том, как ее широко открытые глаза смотрели прямо в его глаза в полутьме одеяла, и в них было только примитивное желание, ее любовь к нему. Одно это воспоминание заставило его тело содрогаться от потребности иметь ее.

Однако, с горечью напомнил он себе, единственное время, когда она действительно принадлежит ему, это когда он держит ее в своих объятиях, когда ее память отступает, и остается только сиюминутное желание.

Никогда в самых страшных ночных кошмарах она не думала о возвращении в это время. Ее слова прозвучали уничтожающе. Даже сейчас от этих слов все в нем переворачивалось. Он встал, сорвал с себя остававшуюся на нем одежду, задул лампу и залез в свою узкую постель.

Далекое будущее, время, из которого она появилась, казалось таким невероятным, что его уже не удивляло все, что она рассказывала ему о странных вещах, обо всех этих автомобилях, самолетах, телевидении.

Однако сегодня она удивила его своим разговором о Райеле, потому что несколько дней назад Арман сказал Майлсу, что Луи Райел вернулся в Батош с женой, маленьким сыном и дочерью. Арман признался, что метисы просили Райела помочь им с земельными претензиями.

Майлс сомневался, что даже инспектор Моррис знает о возвращении Райела.

То, что Пейдж рассказывала о предстоящем восстании, имело свой смысл. Индейцам и метисам нужен герой, а Майлс не раз слышал о способностях Райела как оратора, способного зажечь огонь в крови его горячих соотечественников.

Значит, кровавое восстание предстоит.

Майлс видел столько битв, войн, и мысль о еще одном кровопролитии удручала его. Но его знание будущего позволяло подготовиться.

Если бы только Пейдж могла точно вспомнить, когда произойдет восстание!

Сентябрь оказался жарким, даже жарче, чем были июль и август. Старожилы говорили Пейдж, что они не припомнят такого жаркого сентября, и она верила им, с раздражением думая, почему она не знакомилась с устройством кондиционеров, когда у нее были к тому возможности.

В ее доме было жарко, как в печке, и ей жалко бывало смотреть на пациенток в их длинных платьях и корсетах.

Она и Майлс извинились друг перед другом после того рокового воскресенья в июне, и хотя поначалу все между ними выглядело прекрасным, Пейдж с сожалением понимала, что он никогда уже не поднимет разговора о женитьбе. Шли недели, и она поняла, что есть и другие вещи, о которых они не заговаривают. Пейдж избегала каких-либо упоминаний о своем прошлом. Они ни разу больше не вспоминали Райела. Порой между ними воцарялось долгое молчание, трудное молчание.

Хуже того, пострадали их любовные отношения. То, что было буйным и свободным, становилось сдержанным. Правильно, сказала она себе с отвращением, когда ты обрываешь связь в одном вопросе, он затормаживает все остальное.

Два события, произошедшие в том сентябре, отвлекли внимание Пейдж от мучительной жары и от ее отношений с Майлсом.

Первым таким событием оказалась Элли Рандольф Флетчер, а вторым Тананкоа Куинлан.

Клара и Тео приехали к ней однажды в конце дня.

– Тео сломал нож плуга, так что мы должны были срочно ехать в город, и мы хотели, чтобы ты посмотрела Элли, – сказала Клара, широко улыбаясь. – Поздоровайся с твоей тетей Пейдж, солнышко, – скомандовала она.

Пейдж протянула руки, и Элли, как всегда, изысканно одетая в вышитое Кларой платьице, охотно пошла к ней на руки.

– Ну, как ты, солнышко?

Пейдж заметила, что девочка прибавила в весе, что болезненный цвет ее кожи сменился на загорелый, розовый. Большие голубые глаза с длинными ресницами больше не выглядели запавшими и пустыми.

Пейдж не поверила своим глазам. Элли улыбнулась ей, продемонстрировав два новых зуба. Она дотянулась и потрогала щеку Пейдж, по предложению Клары прижалась губами к ее лицу и подарила ей влажный поцелуй. Потом она засмеялась и захлопала в ладошки.

– Гу-гу, бэби, – пролепетала она.

– Клара, она выглядит замечательно! – сказала Пейдж, пораженная такой переменой в ребенке.

Элли заерзала и потребовала, чтобы ей позволили сесть, и, когда Пейдж спустила ее на ковер. Элли энергично поползла к корзине с яркими цветами.

– О Боже, она уже ползает!

Пейдж вспомнила, какой она видела в последний раз эту девочку, – бледную и неподвижную на руках у матери, неспособную держать голову, уж не говоря о том, чтобы ползать.

– У нее больше не было судорог, – сообщила Клара. – Она ест почти все, что и мы, хотя я все еще кормлю ее грудью, как сказала Тананкоа. – Простенькое лицо Клары светилось гордостью, любовью и благодарностью. – Тананкоа тогда ее вылечила, Пейдж. Она вернула нам нашего ребенка. – В ее голосе были слезы. – Мы будем благодарны ей до конца наших дней, и тебе тоже, потому что ты устроила нашу встречу. – Она глянула на дочку и поспешила к ней. – Элли, негодяйка, не трогай это!

Девочка с ликованием трепала букет цветов в корзине, и Пейдж подумала, что никогда не видела ничего прекраснее.

– Мы собираемся повидать Тананкоа сами, – сказала Клара, забирая свою дочку на руки, – как только соберем урожай, но пока что я хотела бы, чтобы ты передала ей этот пакет. – Она протянула Пейдж большой сверток в коричневой бумаге. – В тот день Тананкоа отказалась взять у нас какие-либо деньги, так что вот здесь некоторые вещи, которые я сшила для нее, чтобы поблагодарить.

Элли начала извиваться, стараясь, чтобы ее опустили на ковер, а Клара мягко добавила:

– Мы никогда не сможем отблагодарить ее. Я хочу сказать, так, как надо. Как можно отблагодарить человека, вернувшего тебе сердце?

* * *

Пейдж некоторое время не видела Тананкоа, поэтому в конце месяца она воспользовалась пакетом Клары как поводом, чтобы съездить к ней.