– Она бы этого не сделала! – ахнула Джози.

– Чистокровные нередко так поступали. И меня бы постигла та же участь, если бы незадолго до моего рождения к ней не явился бог и не сказал, кто я такой.

– Боже, какой ужас.

Я крепче сжал руль.

– Тогда я стал ее игрушкой. Годами я видел мать лишь тогда, когда она сама хотела увидеться со мной – дважды в неделю за ужином и на светских сборищах, где она самозабвенно хвалилась своим особенным сыном, Аполлионом. Тогда меня никто еще так не называл, но кто я, было ясно сразу. Всему виной глаза – меня выдавал их цвет. Я был чем-то вроде ценного реквизита, все равно что дорогая сумочка. На меня глазели. Обо мне шептались. Меня трогали. Гладили. А потом убирали с глаз долой, пока не возникала очередная необходимость произвести впечатление на чистокровных друзей. Они презирали ее, забеременевшую от полукровки, но были не прочь на меня посмотреть. Не стоит и говорить, что чистокровных я возненавидел. – Я замолчал и сделал глубокий вдох. – Мне даже не разрешалось называть ее мамой – обращаться к ней следовало только по имени, Каллиста. Моя милая мамочка обделалась бы со страху, узнай она правду – что я не должен был стать Аполлионом. А может, она и знала. Как бы то ни было, друзьями я не обзавелся. Играл с какой-то старой рухлядью, на которую ни один ребенок бы даже не посмотрел. А потом предстал перед Советом. Они взглянули на меня, поняли, кто я такой, и отправили с Кикладских островов в Англию – в Ковенант, где и началось мое обучение. Оттуда меня перевели в Ковенант Нэшвилла.

Я снова умолк, охваченный воспоминаниями. Нигде я не чувствовал себя дома.

– С тех пор я ни разу не возвращался на Киклады, а когда мне исполнилось восемнадцать, глава Ковенанта Нэшвилла сообщил мне, что мою мать нашли мертвой.

Новость была отстойной.

Пускай она и не заботилась обо мне, все же я был ее плотью и кровью. Я любил ее, хотя она и не любила меня.

Я ощущал на себе взгляд Джози, но сам не был готов встретиться с ней глазами – знал, что увижу жалость. Наверное, мне не стоило все это рассказывать.

– Так… ты поэтому говоришь с акцентом? – спросила Джози.

Я почувствовал невероятное облегчение. Перевести разговор – это… Это было очень мило с ее стороны.

– Ага.

Она снова поерзала на сиденье.

– Почему Стражей так много? Неужели все настолько опасно?

– Да, Джози, опасностей немало, – вздохнул я, увеличивая скорость. – Существуют демоны – чистокровные и полукровки, которые пристрастились к эфиру, который наполняет нашу кровь. Эфир подпитывает наши силы – больше всего эфира у богов, за ними идут полубоги и Аполлионы, потом низшие божества и разнообразные божественные творения, затем чистокровные и, наконец, полукровки. Когда чистокровные становятся зависимыми от эфира, он меняет всю их химию – их обличье, вообще все. Смертным они кажутся обычными людьми, но полукровки видят их такими, какие они есть на самом деле. У чистокровных нет такой способности. Насчет тебя не знаю, ведь твои силы пока подавлены.

– А какие они на самом деле?

– Бледные, лица без глаз, зубы – хоть в «Челюстях» снимайся.

– Фу, – поежилась Джози. – Дай угадаю, эти зубы им нужны, чтобы питаться?

– Ага. Они могут выпить эфир и другим способом, но демоны любят кусать, потому что им нравится причинять боль. – Нахмурившись, я посмотрел на горизонт. Солнце уже садилось. Кентукки был на редкость скучным штатом. – Они и смертных преследуют – ради забавы. Возможно, так и родилась легенда о вампирах. Но есть чистокровные, которые, испытывая недостаток эфира, начинают жаждать власти. В нашем обществе нарушают правила точно так же, как и в мире смертных.

Джози крутила в руках электронную книгу.

– Мне очень жаль, Сет.

– Чего? – спросил я, бросив на нее короткий взгляд.

– Кажется, тебе было очень одиноко… Ужасно вырасти вот так. У меня не было друзей, но хоть детство было. Я успела побыть ребенком. – Девушка посмотрела на дорогу, и я тоже вспомнил, что сижу за рулем. – Однажды, когда я была совсем маленькой, мама сказала мне, что должна существовать причина, по которой ее жизнь кончилась, когда началась моя.

Господи.

– Но она все равно меня любила, – тихо добавила Джози, и я снова посмотрел на девушку, но та не сводила глаз с дороги, прижимая «читалку» к груди. – Я точно это знаю. Порой с ней бывало сложно, но я знаю, что она любила меня, а о твоей маме такого, похоже, не скажешь. Поэтому мне очень жаль.

Мою грудь пронзило болью – заныли старые раны, о которых я либо забыл, либо все эти годы специально старался не вспоминать. Да, детство у меня было паршивое, но сочувствия я не заслуживал. После того, как натворил столько дерьмовых вещей.

Глава 12

После того как я сказала Сету, как сожалею о его тяжелом детстве, мы больше не разговаривали. С мамой мне было непросто, но у меня хотя бы всегда оставались бабушка с дедушкой, а у Сета – никого. Моя душа болела. Я понимала, каково это – знать, что тебя не хотели, и постоянно терзаться мыслью, что родился по ошибке. Что явился в этот мир, хотя твоя мама мечтала повернуть время вспять и все изменить. Это знание ранило меня, разрушало на части, хотя и я знала, что мама, несмотря ни на что, любит меня.

Сумерки сменились темнотой. Мы оба продолжали молчать, пока наконец не остановились поесть. Бургер камнем упал в мой желудок.

Еще через час, ближе к девяти, в темноте салона раздался глубокий голос Сета.

– Думаю, пора найти где переночевать. Отдохнем и рано утром отправимся дальше, чтобы добраться до твоего дома к полудню.

Я встрепенулась.

– Поедем дальше. У меня есть ключ от дома – не нужно будет никого будить. У нас есть свободная спальня. Мы уже недалеко от Сент-Луиса, до дома осталось всего часа четыре.

– Я уже девять часов за рулем. Устал.

– Я поведу.

– И не надейся, – фыркнул Сет.

– Почему? – прищурилась я. – Думаешь, не умею? Я прекрасно вожу. Я даже в гонках смогла бы участвовать.

Парень улыбнулся и покачал головой.

– Дело не в этом. Я устал. А должен быть готов отрегировать мгновенно. На пассажирском сиденье не выспишься, особенно если ты решишь превратить наш «порше» в гоночный болид, – пояснил Сет и внимательно посмотрел на меня. В тусклом свете его лицо скрывалось в тени. – Джози, ты боишься провести со мной еще одну ночь?

Ого. Он не просто попал в самую точку. Он видел меня насквозь.

Снова сосредоточившись на дороге, парень перестроился в правый ряд.

– К тому же сегодня еще не последняя ночь вместе. Милая, тебе от меня не отделаться, по крайней мере пока не доберемся до Южной Дакоты.

Охваченная раздражением, я глотала воздух.

– Ты мне совсем не нравишься!

– Я и не должен тебе нравиться, – мрачно усмехнулся Сет.

Я закатила глаза.

– Я все видел.

– Да не мог ты ничего видеть! – воскликнула я и хлопнула руками по коленям. – Разве что у тебя глаза как у кошки.

– Я вижу в темноте лучше, чем смертные. – Сет улыбнулся довольной улыбкой, когда я безуспешно попыталась убить его взглядом. – Остановимся здесь.

Парень съехал с шоссе, а я скрестила руки на груди, борясь с желанием ответить детсадовской колкостью. Сет выбрал первый же попавшийся мотель.

– Это даже не гостиница, – заметила я, когда он въехал на парковку. – Это мотель. Все двери наружу. Такие двери и выламывают серийные убийцы, пока их жертва спит.

– Нам подойдет, – ответил Сет и припарковал внедорожник. – Машин немного. Похоже, занято всего два номера. Если серийный убийца и выломает нашу дверь, для него она окажется последней.

– Напоминает «Мотель Бейтса»[9], – буркнула я.

Сет рассмеялся.

Я ненавидела его смех. Ладно, конечно же нет. Смех был красивым и глубоким. Пока я отстегивала ремень, Сет уже вышел из машины и, явно теряя терпение, постучал в мое окно. Я снова закатила глаза, но парень только открыл мне дверь.

– Тебе помочь? – спросил он. – Могу забросить тебя на плечо и донести до порога. – Сет наклонился ко мне и оперся рукой на сиденье возле моего бедра. Прядь волос упала ему на лицо и коснулась уголка губ. – Можем притвориться молодоженами.

– Черта с два, – отрезала я.

– Может, у них есть люкс для молодоженов? По-моему, попробовать стоит! – Сет сделал шаг назад. – Надеюсь, там кровать в форме сердца.

Соскользнув с сиденья, я аккуратно захлопнула дверцу и протиснулась мимо Сета. Неужели где-то и правда стоят кровати в форме сердца? Какая пошлость.

Он быстро догнал меня.

– Не отходи далеко.

И, не дожидавшись моего ответа, распахнул дверь под ярко-розовым неоновым знаком «ОТКРЫТО». Лобби мотеля было небольшим, но на удивление чистым и уютным, оформленным в деревенском стиле: корзинки, красные ягоды, зеленые виноградные грозди и деревянные решетки. Приятно пахло ванилью и фруктами.

Сет подошел к стойке и ударил по звонку. Из-за белой двери показалась пожилая женщина с журналом в руках. Стоило ей взглянуть на Сета, как глаза у нее округлились. Парень навалился на стойку, и его губы изогнулись в улыбке, от которой, наверное, в жар бросило бы даже старушку.

– Нам с подругой нужна комната, – произнес он своим особым голосом.

Отвернувшись, я в очередной раз закатила глаза и принялась изучать ближайшую ко мне корзинку. Внутри лежали разные туалетные принадлежности. Очень мило. Я прошла вдоль полки и заглянула в другие корзины, которые сначала показались мне пустыми.

– Что ж, сладкий, тебе повезло – у нас есть несколько свободных номеров, – ответила хозяйка, и Сет что-то негромко ответил.

Тут мои пальцы коснулись какой-то гладкой поверхности. Всмотревшись, я обалдела.

В корзинках лежали презервативы.

Ничего себе. Что за мотель поставит у себя в лобби милые корзиночки с презервативами? Я уставилась на обертку, где было написано, что внутри лежит презерватив размера XL, ребристый для особенного наслаждения. Где мы оказались и что за люди здесь обычно останавливались?

– Джози.

Я повернулась к Сету. Он перевел взгляд с моего лица на то, что я держала в руке. Его брови поползли на лоб, а ухмылка сменилась сногсшибательной улыбкой. Глаза заблестели и потеплели. Сет был красив и без улыбки, но с улыбкой… Просто невероятен. От его красоты захватывало дух.

А я держала в руке презерватив.

Краска залила мне лицо.

– Это за счет заведения, милая, – сказала хозяйка. – Бери сколько нужно. – Она подмигнула. – На твоем месте я бы не мелочилась.

Господи.

Я бросила презерватив обратно в корзинку, словно случайно схватила крошечную гадюку, а потом сцепила руки в замок и решила больше здесь ничего не трогать.

Сет снова повернулся к хозяйке и получил ключ от номера. Странно, но я не заметила, как он показывал права или передавал хозяйке деньги.

– Ты взяла достаточно презервативов, милая? – поинтересовался парень, вернувшись ко мне.

– Заткнись, – прошипела я и вылетела из двери, которую он столь галантно открыл передо мной. – Ты ей заплатил? – спросила я, когда мы оба оказались на улице.

– Нет, – рассмеялся Сет. – В этом вся прелесть внушений. Многое получаешь бесплатно. Вот, например, этот классный «порше».

Я споткнулась.

– Это просто… ужасно.

– Ты просто завидуешь, потому что сама пока такого не умеешь.

Ладно. Может, я и завидовала. Самую капельку. Миновав несколько дверей, мы остановились возле последней. Рядом начиналось поле, по его краю – густая роща. Держу пари, мы не случайно оказались в этом номере: наверняка его выбрал Сет – по какой-то причине. Когда дверь открылась, я с радостью обнаружила, что это не люкс для новобрачных.

Номер был оформлен в том же деревенском стиле: корзинки, деревянные решетки, увитые виноградными лозами и украшенные красными ягодами. Вкусно пахло специями.

Кровать была одна.

И даже не большая.

И даже не диван.

Я развернулась к Сету.

– Здесь только одна кровать.

– Ага, – ответил он, снова открывая дверь. – Прошлой ночью тоже была только одна, и нам ее хватило. Правда, ты использовала меня как подушку, но это ничего.

Уф! Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, прежде чем открыть их снова.

– Это неприемлемо. Нам нужно две кровати.

– Все будет в порядке. Никуда не уходи. Я принесу сумки.

Как только парень ушел, я топнула ногой. Один раз. Потом второй. Прямо как ребенок, но мне было плевать, как глупо это выглядит. Я не могла снова лечь с ним в одну постель, потому что мне явно понравилось обниматься, но я совсем не хотела повторения прошлой ночи.

Я оглядела уютную комнату. Узкая дверь вела в крошечную ванную – не то что в номере у Сета. У маленького шкафа заметила еще одну дверь, с окошком, – отдернула бордовую занавеску и увидела небольшой балкончик-террасу с невысокими перегородками по бокам.