Дженнифер Арментроут - Возвращение

Маркус сидел за столом. Когда я появился на пороге, декан взглянул на меня и, откинувшись на спинку кресла, глубоко вздохнул. Обстановка кабинета изменилась. В нем установили огромный во всю стену террариум. Присмотревшись, я разглядел за стеклом огромную желто-белую змею.

Не знал, что Маркус любит змей.

Остановившись перед столом, я заметил, что мы не одни – молчаливый мужчина в черном стоял, прислонившись к стене и сложив на груди руки.

Узнав его, я не поверил своим глазам.

Мать твою! Да ладно!

На морщинистом лице Стража появилась улыбка, которая не коснулась его светло-карих глаз. Вряд ли он рад меня видеть, он же был отцом Алекс.

И я подозревал, что мне снова придется несладко.

– Александр руководит местными Стражами, – объяснил Маркус. Мужчина продолжал молчать. Говорить он не мог – много лет назад ему вырвали язык. – Садись. Ты хочешь поговорить со мной наедине, пока без Джози?

Мне не хотелось оказаться спиной к отцу Алекс, однако выбора не было. Только садиться я все же не стал.

– Я буду тренировать ее, пока могу.

Мои слова Маркуса словно не удивили.

– Что значит «пока могу»?

Я чувствовал, что Александр не сводит с меня глаз.

– Ты же знаешь: я заключил сделку с Аполлоном и должен подчиняться ему, даже если он решит отправить меня в Швейцарию. Не знаю, какие у него на меня планы. Других полубогов уже ищут, так что он может привлечь к этому и меня. До тех пор я буду работать с Джози.

– Тогда пусть тебе поможет Люк, на случай если тебе… дадут другое задание. Я бы посоветовал взять еще Солоса, но Совет отнимает у него много времени. – Маркус закрыл папку, лежащую на столе, и положил поверх нее руки. – Полагаю, когда найдутся другие полубоги, их тоже привезут сюда?

Я пожал плечами.

– Это мне неизвестно. Но ты же знаешь Аполлона. Я не видел его с тех пор, как нашел Джози.

– Дочь Аполлона… – покачал головой декан. – Потрясающе. Но могут возникнуть проблемы.

– Маркус, она очень важна. – Я напрягся. – Да, проблем будет много, но какая разница, если Титаны в итоге восполнят свои силы и решат разнести весь мир? Ты же понимаешь: сначала они расправятся с чистокровными и полукровками, а затем примутся и за людей.

– Сет, я понимаю ее важность, – ответил Маркус, сверкнув изумрудными глазами. – И прекрасно осознаю, что нам угрожает. Я не впервые оказываюсь на передовой предстоящей катастрофы мирового масштаба. Но я не могу допустить, чтобы здесь повторилось то, что случилось в Ковенанте Божественного острова.

У меня на виске забилась жилка.

– Ты же не забыл? – Мужчина подался вперед и встретился со мной взглядом. – Ты не забыл, что случилось после твоей выходки в Совете?

Выходки? По приказу Луциана я делал… непростительные вещи.

– Я бы не назвал это выходкой.

Опустив голову, Маркус сжал кулаки.

– Я ничего не мог поделать, пока Посейдон разрушал Ковенант. Ты хоть знаешь, сколько погибло в тот день? Триста пять человек, Сет. Я не допущу этого снова.

Услышав это число, я содрогнулся. Мне стало не по себе.

– Я не собираюсь еще раз устраивать подобную выходку, – ответил я.

Декан встал из-за стола, и краем глаза я заметил, что Александр сделал шаг вперед.

– Очень надеюсь. И все же я отвечаю за своих студентов и за тех, кто нашел убежище в этих стенах, – продолжал Маркус.

– Понимаю. Но для меня это звучит полным бредом.

– Правда? – переспросил Маркус.

– Да, – кивнул я и почувствовал, как по коже заскользили глифы. Маркус не мог их видеть, но я понимал, что он ощущает энергию, скопившуюся внутри меня. – Потому что ты хочешь выкинуть отсюда Джози – вот как это звучит.

– Сет, я этого не говорил. Я лишь хочу подчеркнуть: если ее – или чье-либо еще – присутствие здесь поставит под угрозу безопасность Ковенанта, мне придется принять соответствующие меры, – проговорил декан. – Надеюсь, ради этого мне не придется высылать ни Джози, ни кого-либо еще.

Это ничего не значило. Наблюдая за Маркусом, я не мог не отдать ему должное: он умел стоять на своем и вставал на защиту того, что ему дорого. Впрочем, я бы поступил точно так же.

Вздохнув, Маркус посмотрел на Александра.

– Сейчас я скажу то, чего ты вряд ли захочешь услышать, – начал он.

– Прекрасно, – буркнул я.

Пропустив это мимо ушей, декан положил ладони на стол.

– Многое изменилось. Но что-то осталось прежним. Тебя здесь не было давно, но я знаю – точно знаю, – что изменился ты. Только поэтому ты сейчас и стоишь в моем кабинете.

Меня так и подмывало спросить его, как бы он смог меня остановить, но Маркус, похоже, сам прочитал мои мысли.

– Если бы я думал, что ты собираешься нас подставить, сам бы вышел к воротам и выстрелил тебе в лоб. Да, пуля бы тебя не убила, но за время твоей недолгой отключки успел бы тебя расчленить, чтобы потом наблюдать, как Аполлион собирает себя по частям.

– Став деканом, ты превратился в жестокого мечтателя, – улыбнулся я.

Маркус усмехнулся.

– Да, высокомерие осталось прежним. Конечно, ты можешь расправиться со мной одним щелчком, но… Ты изменился.

Пристально посмотрев ему в глаза, я в конце концов отвел взгляд и поиграл желваками.

– К чему ты клонишь?

– Ни к чему. Я просто люблю поговорить, – ответил Маркус и снова уселся, положив ногу на ногу. – Ты уже знаешь, что мы установили щиты от Титанов, но долго они не продержатся. Ты же понимаешь это.

Наконец-то разговор вернулся в более комфортное русло.

– Повсюду рыщут Тени. Они захватили тело деда Джози, – напомнил я и сделал паузу. – Он погиб у нее на глазах.

Маркус тяжело вздохнул.

– Как она держится?

– Не очень.

Это была правда.

Маркус наклонил голову.

– Она с Люком и Диконом?

– Откуда ты знаешь?

– Несложно было догадаться, что парни быстро пронюхают о вашем появлении, – улыбнулся Маркус. – Общение с Диконом Джози не повредит, парень тоже потерял родителей. – Декан помолчал немного и задумчиво добавил: – Если бы вы приехали на несколько месяцев раньше, она могла бы поговорить и с Алекс. Та бы точно ее поняла.

Я глубоко вздохнул, усилием воли стараясь не смотреть на Александра, ее отца. Алекс поняла бы Джози. В конце концов, на ее собственных глазах демоны обратили ее мать, из-за чего Алекс пришлось самой лишить ее жизни.

Старые добрые времена.

– Тебе она небезразлична? – вдруг спросил Маркус.

Я недоуменно моргнул.

– Джози, – пояснил мужчина, будто я и сам не понимал, кого он имеет в виду. – Солос сказал, что ты спал не в своей комнате. – Маркус поднял руку. – Да, Солос присматривал за вами, и нет, подробности мне не нужны.

– Тогда я не знаю, что тебе ответить, – пробормотал я.

Маркус внимательно посмотрел на меня. В этот момент дверь за моей спиной открылась – обернувшись, я увидел, что Александр выскользнул из кабинета. Мало кому удавалось двигаться так же бесшумно, как я. У него это получилось даже лучше. Маркус проводил Александра взглядом.

– Он тебе не доверяет.

– Неудивительно.

– Однажды он изменит свое мнение, – заверил меня Маркус, поворачиваясь ко мне.

Я улыбнулся, хотя надежды на это не было.

– С чего бы? Она была его дочерью…

– А еще она моя племянница – и не была, а есть. Сет, ты уже расплатился с долгами?

В груди у меня словно пробили дыру – холодная, бездонная, она служила мне живым напоминанием.

– Нет. Не расплатился.

У меня кружилась голова от сенсорной перегрузки.

С того самого момента, как Дикон и Люк вошли в мою комнату, они не замолкали ни на минуту. Точнее, один из них – Дикон – все же исчез достаточно надолго, чтобы я успела сходить в душ и переодеться, но вернулся как раз в тот момент, когда я выходила из ванной, сменив пижамные штаны на джинсы. Кудрявые волосы были влажными и уложены в живописном беспорядке.

Эти ребята без особых усилий вытаскивали из меня все новую и новую информацию. Они вполне могли оказаться шпионами какого-нибудь греческого тайного общества, а я все болтала о своей жизни в Миссури и об учебе в университете. Эрин всегда расспрашивала меня о моей семье, но эти парни превзошли даже ее. Они только не сумели заставить меня рассказать о маме и о дедушке с бабушкой. Я просто не могла о них говорить.

Не уверена, что Сет позволил бы мне выйти из комнаты, но этим ребятам до его запретов не было дела. Они вывели меня на утреннее солнце, которое светило ярче и резче, чем в Южной Дакоте, и привели к одноэтажному квадратному зданию, где находились общие помещения и кафетерий – гораздо лучше того, что был в Рэдфорде. Линию раздачи отделяли гранитные стойки, еду накладывали невероятно прекрасные люди, и пахло просто волшебно – свежими персиками, а не чем-то жирным и пережаренным.

Болтая ни о чем, Дикон нагрузил мне целую тарелку бекона, а Люк вложил в руку бутылку апельсинового сока, после чего они потащили меня к пустому круглому столику с идеально чистой поверхностью.

Озираясь по сторонам, я почти не слышала, что говорили парни мне. Я разглядывала людей, которые сидели за другими столиками.

А они пялились на нас.

Но причины у нас были разными. Я не могла отвести от них глаз, потому что все они были безумно прекрасны. Казалось, присутствующие только что сошли с киноэкрана или с подиума. Почти у всех были удивительные яркие глаза – небесно-голубые, изумрудно-зеленые, цвета виски, даже сиреневые.

Черт возьми, у кого вообще бывают аметистовые глаза?

Кое-кто из студентов – я решила, что все они были студентами, – все же не обращал на нас внимания. Небольшими группами они склонились над столами и вместе корпели над учебниками. Картина была мне до боли знакома, и я сглотнула подступивший к горлу ком. Однако другие уставились прямо на нас – их взгляды не отличались доброжелательностью.

Сидевшая неподалеку блондинка с глубокими, темно-зелеными глазами посмотрела на нас и поджала полные губы. Стоявший рядом с ней высокий, долговязый парень с рыжевато-каштановыми волосами прищурил небесно-голубые глаза. Может, я просто сходила с ума?

Развернувшись, я посмотрела в другом направлении. Брюнетка с идеальными чертами вздернула нос.

Так. С ума я не сходила.

Отвернувшись, я встретилась взглядом с Диконом.

– Мне кажется или…

– Все на нас смотрят? Да. – Парень наклонился ко мне ближе, держа в руке полоску хрустящего бекона. – Некоторые из них глазеют, потому что им кажется, что ты смертная, и они не понимают, что ты здесь делаешь.

Люк сел рядом с ним и кивнул.

– Мы не слишком сближаемся со смертными. Нам же приходится скрывать, кто мы такие, поэтому отношения с ними осложняются. Увидеть здесь смертную – все равно что встретить единорога или химеру.

Я изогнула бровь.

– К тому же… Я чистокровный, – объяснил Дикон, жуя свой бекон.

– А я полукровка, – подхватил Люк. – Им плевать, что мы оба парни и встречаемся, но полукровка с чистокровным? Ах! – Он округлил глаза и картинно схватился за грудь. – Какой ужас!

– Сет вроде говорил, что все уже изменилось? – Я ковыряла бекон вилкой, не чувствуя аппетита под перекрестным взглядом сотни прекрасных людей. Ситуация в целом напоминала обед в школьной столовой, только здесь кругом были одни красавцы. – Закон о крови?

– Да, закон, по которому нам нельзя быть вместе, уже отменили, но за один год тысячелетия мерзости забыть невозможно, – пожал плечами Люк, но я заметила, что это его задевает. – Некоторые чистокровные считают, что мы ниже их, испокон веков они смотрели на нас свысока. Чтобы произошли изменения, нужно время.

– Это ужасно, – прошептала я, крутя бутылку в руках.

– Я только в прошлом году обрел контроль над собственной жизнью, – нахмурив брови, продолжил Люк. Дикон накрыл своей рукой руку друга, и меня невероятно тронул его жест. – Я должен был стать Стражем. Меня тренировали с восьми лет, потому что выбора у меня не было.

– Но сейчас выбор есть, – заметила я, не в силах сдержать любопытство. – Чем ты теперь занимаешься?

Люк взглянул на Дикона и улыбнулся, когда они встретились глазами. Казалось, в этот момент они забыли о моем существовании.

– Тренируюсь дальше. Глупо бросать тренировки – вокруг столько всего творится, но…

– Но теперь он Страж в отставке, – объяснил Дикон, после чего откинулся на спинку стула и скрестил руки. – Он учится.

Люк улыбнулся шире.

– Сейчас многие полукровки учатся. Некоторые решили ничего не менять, но все равно приятно… приятно иметь выбор.

Я и представить не могла, как жить, не имея выбора. И все же казалось, что мы с Люком теперь поменялись местами. Как только я узнала, кем являюсь на самом деле, меня лишили возможности выбирать. Одной мысли об этом оказалось достаточно, чтобы неусточивое равновесие, которого я достигла, тотчас пошатнулось, а потому я решила пока об этом не думать.