Дженнифер Арментроут - Возвращение

Распахнув глаза, я увидела Гипериона.

Незнакомка в моем теле улыбнулась.

– Проклятье, – пробормотал Титан и попятился.

Жар вырвался наружу, подобно мощной волне, заструившись из раны у меня на груди. Эта волна пронеслась по комнате, неся с собой разрушения и хаос. Запахло грозой. Волна изливалась из меня, подобно протуберанцу, и пульсировала возле Гипериона. Последовала мощная вспышка, поглотившая его хриплый вопль, а потом волна вернулась ко мне и вошла обратно в мое тело.

Я упала на четвереньки, как мешок с костями. Чудесной силы, потрясающего теплого света как не бывало. С огромным трудом я подняла голову.

Комната была разгромлена.

Стекла разбились, подоконники горели. В деревянном полу зияли щели, кое-где вместо досок виднелись дыры. Занавески исчезли. От стульев остались лишь щепки.

Гиперион пропал.

Как и Аполлон.

Не веря своим глазам, я оглядывалась по сторонам. Увидев Сета, я вскрикнула. Он лежал на спине в самом центре комнаты. И не шевелился. Что я наделала?!

Я еле-еле доползла до него. Руки подгибались, меня трясло, перед глазами плясали странные черные точки.

– Сет? – Я положила ладонь ему на грудь.

Его глаза были закрыты. Густые ресницы касались бледной кожи. Губы не шевельнулись, и я подползла еще ближе. Мне нужно было вытащить нас отсюда, но голова казалась слишком тяжелой, и в следующую секунду я уже прижалась щекой к его груди и услышала спокойное, ровное биение его сердца.

Когда я открыла глаза, меня ослепил свет флуоресцентных ламп. Несколько секунд я не двигалась и щурилась от яркого света. Я поняла, что лежу в больничной палате, но не слышала ни писка сердечного монитора, ни звука капельницы. В горле пересохло, грудь немного болела, но в остальном я чувствовала себя нормально. Нет. Я чувствовала себя не просто нормально, а просто здорово. Казалось, я могу в любую секунду спрыгнуть с узкой койки и надрать кому-нибудь задницу, что было довольно странно…

Вот черт.

Моя грудь.

Я села на кровати и, сбросив тонкое одеяло, обнаружила, что на мне ужасный ярко-розовый больничный халат. Раскрыв его пошире, я посмотрела вниз.

Аполлон – мой отец – метнул в меня кинжал. Этот кинжал поразил меня прямо в солнечное сплетение. От этой раны я должна была погибнуть, но не погибла. Произошло нечто совершенно иное. Теперь я видела у себя на груди бледные шрамы, которые складывались в узор.

Прямая линия сантиметров двенадцать длиной и две изогнутые линии по обе стороны от нее, в верхней части, прямо как маленькие крылья.

Поправив халат, я зажмурилась. Ладно.

– Это не обычный шрам, – пробормотала я.

– Нет. Не обычный.

При звуке голоса Аполлона я взвизгнула и повернула голову. Бог сидел в кресле у моей постели, положив ногу на ногу, хотя несколько секунд назад его там точно не было.

По крайней мере, я надеялась, что его не было рядом, когда я рассматривала свою грудь.

– Это моя метка. Одна из них, – сказал отец и слабо улыбнулся. – Считай, обряд инициации.

С секунду я смотрела на него, а затем взорвалась.

– Ты метнул в меня нож!

– Верно, – спокойно ответил бог.

– Ты поразил меня ножом!

– Да, – кивнул Аполлон и наклонился ко мне, поставив на пол обе ноги. – Я говорил Сету, что мне непросто будет в одиночку освободить твою силу. Мне жаль, что пришлось на это пойти. Я не хотел причинять тебе боль. Идея это сделать не приводила меня в восторг – хотя за выражение лица Гипериона я бы многое отдал. Однако был лишь один способ освободить тебя, и для этого ты должна была умереть в мире смертных.

На какой-то момент я задумалась об этом, но отец упомянул еще кое-что очень важное.

– Сет. Где Сет?

Аполлон посмотрел на меня точь-в-точь такими, как у меня самой, глазами. Не услышав ответа, я отбросила одеяло.

– Где он? – снова спросила я, и мое сердце забилось быстрее.

Я вспомнила, как Сет лежал на полу. Как я подползла к нему. Желудок скрутило, я снова ощутила привкус страха.

– Аполлон, – умоляла я, и мой голос надломился.

Отец на миг закрыл глаза.

– Он спит в соседней палате. С ним все в порядке, дочь моя. – Когда я свесила ноги с кровати, бог поднял руку. – Понимаю, ты сама хочешь в этом убедиться, но поверь мне, с ним все хорошо. Он Аполлион. Ты не сможешь его убить.

– Слава богу, – с облегчением выдохнула я.

Судя по всему, Аполлон не разделял моей радости.

– Надеюсь, чувство облегчения никогда не сменится страхом.

Я смотрела на него, и мне казалось, что кто-то сдавил мне шею, совсем как Гиперион. Мне стало тревожно, но я отогнала от себя эти эмоции. Я знала о Сете все. Неудивительно, что Аполлон в нем сомневался. Несколько секунд мы молчали.

– А что с Эрин? Она сильно пострадала. Она…

– Сет освободил ее. Эрин на Олимпе. Залечивает раны.

Стоило мне закрыть глаза, и я представила, в каком состоянии была она. Гиперион ужасно ее искалечил.

– Мы с ней еще увидимся? Скоро?

– Да.

Я обрадовалась. Я так сожалела о ее ранах и хотела увидеть Эрин собственными глазами, убедиться, что с ней все в порядке.

– Дочь моя…

Открыв глаза, я снова посмотрела на Аполлона.

– Теперь я полубог?

– Ты и сама знаешь ответ.

Конечно, я его знала. Смертные не парят над землей и не испускают из груди протуберанцы.

– Твои силы еще не абсолютны, – продолжил Аполлон. – Гиперион пока не заточен в подземное царство. Ты лишь временно его обезоружила. Когда он вернется, будет очень, очень зол.

Почему-то я вдруг озаботилась вопросом, который был сейчас, пожалуй, наименее важным.

– Я больше не буду стареть?

Аполлон нахмурил золотистые брови.

– Прости, – вздохнула я. – Просто для меня это… довольно серьезно.

– Так и есть.

– Эта смерть… Я погибла? – уточнила я, и мой голос дрогнул на последнем слове.

– Да. И нет. Погибла твоя смертная часть. Ты полубог, и теперь ты практически бессмертна. Тебя можно убить, но это непросто. Человеческие болезни тебе не страшны. И от смертельных ран ты не умрешь.

Я медленно покачала головой, не зная, что сказать. Я не чувствовала в себе никаких изменений – разве что совсем незначительные, – и мне было сложно принять, что со мной произошло. Мне даже хотелось – не знаю – выпрыгнуть из окна и посмотреть, приземлюсь ли я на ноги.

Аполлон устало потер ладонью грудь.

– Но тебе предстоит еще многое сделать. Ты должна найти мой амулет, и остальным полубогам тоже придется отыскать свои амулеты. Когда вы будете вооружены и ваши силы откроются, вы будете готовы сразиться с Титанами.

– Амулеты? Что это такое?

– Думаю, тебе стоит поговорить с одним библиотекарем, – туманно ответил он, потом поднялся на ноги и резко выдохнул. В уголках губ появились тонкие белые линии. Я забеспокоилась. Отец казался… усталым. Я и представить не могла, что боги вообще устают.

Аполлон наклонился, коснулся кончиками пальцев моей щеки, как тогда в общежитии, но на этот раз его прикосновение было холодным. Освободив меня, он ослабел и чем-то пожертвовал. Но если бы этого не произошло, я бы погибла или, что еще хуже, оказалась в плену у Гипериона – и других Титанов. Там меня ожидала судьба пострашнее смерти.

– Спасибо, – сказала я, откашлявшись, но голос все равно остался хриплым. – Спасибо, что спас мне жизнь.

Отец посмотрел мне в глаза, опустил руку и выпрямился. Вокруг него замерцали голубые искры, и в следующую секунду бог исчез.

Глядя на то место, где он только что стоял, я коснулась своей щеки. К глазам подступили слезы. Я не знала, почему мне хочется плакать. Возможно, у меня просто была на это целая тысяча причин.

Вдохнув поглубже, я сглотнула спазм и спрыгнула с койки. Плиточный пол холодил ноги. Я пошевелила пальцами и сделала шаг, затем другой. Открыв дверь, я поняла, что мне нужно свернуть направо – меня вел инстинкт.

В соседней двери окошка не было, но я повернула ручку и медленно вошла. У меня перехватило дыхание, а ноги стали ватными, хотя я и чувствовала себя бодрее, чем когда-либо.

Казалось, я вижу его впервые. Словно с моих глаз вдруг сняли пелену.

Сет лежал на кровати. Одеяло сползло с его груди, словно он беспокойно ворочался во сне. Он был не в больничной рубашке, а в той же самой черной футболке с длинным рукавом, в которой я видела его в последний раз.

Дверь захлопнулась у меня за спиной, и я подошла к кровати. На лбу у Сета, прямо над бровью, темнел синяк. Его волосы роскошной волной разметались по подушке, мои же точно сплелись в колтун. На нижней губе у Сета алел порез, на правой щеке красовался кровоподтек.

И все равно я в жизни не видела никого красивее.

Тяжело дыша, я смотрела на Сета. Он пришел за мной. Он сражался за меня. Ради меня он полез на верную смерть. И я слышала, как он кричал, когда клинок Аполлона вонзился мне в грудь.

Меня захлестнула волна мощного чувства. Я не знала, что это такое. Впрочем, наверное, знала, но пока не хотела давать ему имя, и в этом не было ничего страшного, ведь я была здесь, и он тоже.

Понимая, что Сету нужно отдохнуть, я все же не смогла сдержаться и коснулась его руки.

Сет вздрогнул, и я тоже вздрогнула. Не успела я убрать пальцы, как его глаза открылись – яркие, золотые, – и другой рукой парень схватил меня за запястье. Я снова содрогнулась, на этот раз уже сильнее.

И я увидела их.

Там, где его рука касалась моей, появились странные символы, которые заскользили у него по коже, складываясь в замысловатые фигуры. Они поднялись по плечу, по шее и наконец добрались до щеки. Эти татуировки постоянно были в движении, формируя разные сочетания.

И, что удивительно, мой мозг смог прочитать эти глифы – их расшифровать. Это было странно, греческого я не знала, но сейчас нисколько не сомневалась, что эти символы пришли из Греции.

Сила.

Неуязвимость.

Я подняла глаза. Грудь Сета наполнилась воздухом и резко опустилась.

– Я их вижу, – пораженно сказала я. – Метки Аполлиона – я их вижу.

Сет молниеносно подался вперед и потянул меня к себе. Я полетела на него, а Сет обхватив меня за талию, перебросил через себя. Мускулы его напряглись, а я взлетела в воздух и вдруг оказалась на спине, в его кровати. Сет нависал надо мной, и я приподнялась на локтях, слыша, как колотится в груди мое сердце. Но парень опустил мою голову на подушку.

– Сет…

Он накрыл мой рот своим. Поцелуй был страстным. Яростным. Застонав, я разомкнула губы, и Сет приник ко мне еще сильнее. Наши языки сплелись в чувственном танце. Я ощутила его вкус и почувствовала, как моя кожа реагирует на нашу близость. Мне отчаянно хотелось убрать все преграды, чтобы между нами ничего не осталось.

Один раз мы уже позволили себе ощутить силу страсти, но теперь… Теперь все было иначе – мощнее, острее. Я запустила пальцы ему в волосы, а другой рукой задрала до локтя рукав его майки. Мне едва удавалось вздохнуть между поцелуями – Сет сжимал меня все крепче. Я притянула его к себе, и поцелуи стали еще глубже. Мне не хотелось останавливаться.

Но вдруг он отстранился и коснулся лбом моего лба. Его дыхание обожгло мои опухшие губы.

– Сет, – прошептала я.

Парень повернулся на бок, коснулся ворота моего халата и молча рванул тонкую ткань – и мою грудь обдало холодным воздухом.

Сет проверял рану, но мое тело настроилось на более чувственный лад. Залившись краской, я ощутила, как затвердели соски.

Сет провел пальцем по странному шраму – по метке Аполлона, – и я прикусила губу. Пальцы у меня на ногах подогнулись, бедра сжались. Когда его палец соскользнул со шрама, у меня перехватило дыхание. Сет опустил голову. Кончики его волос коснулись моей груди, и я утонула в водовороте эмоций.

Сет запечатлел поцелуй в самом центре шрама, и я растаяла. Потом парень поднял голову и поправил мой халат.

– Ты полубог, – хрипло сказал он.

Это были его первые слова.

– Да, – тяжело дыша, ответила я. – Ты же… не возражаешь?

Парень взглянул на меня и изогнул бровь.

– Мне снова тебя поцеловать?

– Не откажусь, – улыбнулась я.

Сет обхватил ладонью мою щеку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Лучше, чем раньше. А ты? Я не хотела делать… то, что сделала… а когда увидела тебя на полу, подумала, что это я…

– Нет. Со мной все в порядке. – Парень на миг прижал палец к моему рту, а затем провел им по нижней губе. Мы оба молчали. – Он не ранил тебя там… где-то еще?

В животе похолодело, я содрогнулась. Мне не хотелось вспоминать ни о самом Гиперионе, ни о его угрозах.

– Нет.

В янтарных глазах Сета отразилось безмерное облегчение.

– Ты не должна была попасть к нему. Я должен был тебя оберегать, но оставил без защиты. Он сделал тебе больно. Он бы…