— Ньфаундленд и Акадия находятся под властью Англии. Англичане полностью контролируют остров Сент-Китс и побережье Гудзонова залива. Будет справедливым, если Франция откажется от своих прав на эти территории. Необходимо, наконец, закрепить границы владений двух великих держав и прекратить эти бессмысленные полупиратские набеги на соседние территории.

Не зная, как возразить на эту пространную тираду, посол взглянул на супругу. Графиня молчала, потупившись под пристальным взором королевской фаворитки

— Думаю, господин граф, — почтительно заметила Арабелла. — Мадам де Пуанси понимает справедливость моих аргументов. Однако, как я уже сказала, она, как хорошая жена, не желает спорить с супругом.

— Думаю, господин граф, что если мы действительно хотим мира с Англией, нам надо учитывать и её интересы, — наконец-то выдавила из себя графиня. — Аргументы, приведённые герцогиней, слишком вески, чтобы их игнорировать. Предлагаю подписать договор, предложенной герцогиней Мальборо.

— А что касается поддержки Претендента Францией и расширения католической экспансии в Новом Свете? — возобновила наступление Арабелла. — Не думаю, что мы можем упустить этот немаловажный момент.

Графиня молча кивнула. Её супруг пребывал в полном замешательстве. Будучи от природы человеком мягким и миролюбивым, он не владел даром убеждения, и в споре часто терпел поражение. Именно поэтому, достигнув возраста сорока девяти лет, он так и не получил какого-либо важного государственного поста, и лишь брак с непреклонной и волевой Луизой де Труавиль помог ему добиться тех карьерных высот, на которых он и пребывал в настоящее время.

— Хорошо, герцогиня, — пробормотал он. — Как видно, сегодня не самый лучший день для Франции.

— Благодарю Вас за поддержку, господа, — Арабелла взяла со стола два исписанных мелким почерком листа гербовой бумаги, на которых уже красовалась не только печать королевы Анны, но и её собственноручная подпись, — вот два экземпляра договора — один для английской, другой — для французской стороны.

— Но я не вижу здесь подписи премьер-министра, — возразил де Пуанси, надеясь, что его старый друг Болингброк поможет ему отстоять законные интересы Франции

— Подпись королевы имеет решающее значение, — возразила Арабелла. — Премьер-министр не будет возражать, как и парламент, тем более что это в интересах всего королевства, а не отдельных лиц.

Намёк был весьма прозрачен — и в Кенсингтоне, и в Версале знали, что поддержка интересов противоположной стороны в мирных переговорах — дело далеко не безвозмездное, и что король Людовик уже изрядно поиздержался, перекладывая средства из государственной казны в карманы некоторых английских министров. Граф ещё раз взглянул на супругу. Он понимал, что ему приходится ставить подпись под документом, который не вполне соответствует французским интересам. Однако, не отличаясь свойственной Луизе силой характера, он не мог найти достойных аргументов, чтобы возразить своей изощрённой в спорах собеседнице. Вздохнув, он взял перо и подписал договор. Арабелла и граф Солсбери поставили рядом свои подписи.

— Мы немедленно передадим один экземпляр договора Её Величеству для передачи в парламент, — деловито кивнула девушка. — Теперь необходимо срочно выехать в Лондон.

Всю дорогу Арабелла сидела рядом с Солсбери, положив руку на спусковой крючок пистолета. Опасаясь, что Болингброк предпримет попытку подкупить разбойников, она то и дело оглядывалась назад, проверяя, нет ли за ними погони. Но в тот момент, когда они были на окраинах Лондона, виконт уже подъезжал к Пэлл-Мэлл, преследуя одну из пустых карет с гербом Мальборо. Обнаружив очередной обман, виконт повернул к Кенсингтону, однако экипаж с французским послом уже был в непосредственной близости от королевского дворца.

Анна, казалось, чувствовала себя немного лучше. Внимательно просмотрев договор, который впоследствии лёг в основу Утрехтского мира, она обещала в тот же день представить его для утверждения парламентом.

— Надеюсь, Вы хорошо провели время? — улыбнулась она, заметив растерянный вид французского дипломата

— Разумеется, Ваше Величество. Герцогиня Мальборо интересная собеседница и весьма интригующая особа.

— В таком случае, граф, — устало произнесла королева, вновь опустившись на диван. — Я попрошу герцогиню уделить вам с супругой ещё несколько дней. Моё здоровье немного лучше, но всё же мне хотелось бы побыть одной. Длительные разговоры всё ещё сильно утомляют.

— За герцогиней есть небольшой должок, — усмехнулся де Пуанси. — Она обещала рассказать нам несколько историй и показать Мальборо-Хаус

Аудиенция была закончена. Лёгким кивком головы попрощавшись с гостями, королева укуталась в плед и придвинулась ближе к камину. Голова её раскалывалась, руки сковала боль, а тело вновь сотрясал озноб.

В приёмной прогуливался раздражённый Болингброк. На его сапогах оставила след дорожная пыль.

— Приветствую Вас, граф, — начал было виконт, Солсбери тотчас же наклонился к уху де Пуанси:

— Представьте себе, граф, панамский президент…

Французский дипломат был не понаслышке знаком с испанскими тюрьмами, поэтому через несколько мгновений компания проследовала первого министра, которому так и не удалось прервать их оживлённый разговор. Вскоре прибыли в Мальборо-Хаус. Граф осмотрел дворец и тотчас же попросил проводить его в кабинет.

— Вы так и не закончили Ваши сказки, дорогая Шехерезада. Хотелось бы верить, что все обещания не были лишь искусным блефом. Надеюсь, Вы расскажете и Вашу историю

— Хорошо, граф, — улыбнулась ему Арабелла, — самые интересные сказки из жизни флибустьеров лишь начинаются.

— Но причём здесь Вы, герцогиня? Вы тоже были в испанском плену?

— Не совсем, господа. Вы слышали о Питере Сильвере?

Луиза с ужасом взглянула на Арабеллу, ожидая дальнейшего развития событий. Она была убеждена, что приложила все усилия, чтобы избежать скандальной развязки.

— Да, я слышала о нём, мне однажды довелось с ним беседовать у Монтенона, — стараясь казаться спокойной, ответила она, — он скорей напоминал придворного, чем флибустьера.

— Он был весьма удачлив, граф, и имел много кораблей.

— Вы говорите о нём в прошедшем времени. Его нет в живых?

Арабелла кивнула, но граф с удивлением заметил мелькнувшую на её губах озорную улыбку.

— Он был знатен, но дом его был разрушен во время нападения испанцев на Нью-Провиденс, а сам он оказался в плену. Но вместе другими пленниками захватил корабль, на котором и пиратствовал последующие четыре года. Потом он случайно узнал, что является единственным наследником огромного состояния и вернулся в Англию.

— Наверняка его приговорили к смертной казни, как Кидда. Насколько я слышал, Адмиралтейский суд не слишком жалует пиратов

— Да, он предстал перед судом. Об этом писали в газетах и даже сочинили балладу «Прощание капитана Сильвера».

Граф удивлённо глядел на сидевшую перед ним девушку. Глаза её светились озорством, а ведь ещё недавно она высказывала искреннюю симпатию к пиратам.

— Неужели Вам не жаль этого несчастного, герцогиня?

— Нисколько, граф, — улыбнулась Арабелла. — Думаю, и Вы не будете его жалеть. А пока немного терпения. Сейчас я спою Вам эту балладу. Правда, её первоначальный вариант, опубликованный «Аналитиком», представлял собой лишь досужие сплетни. Я немного её переделала — так, чтобы все события соответствовали действительности, и отдала в «Сплетник» Аддисона. Надеюсь, это был достойный ответ на домыслы издателей Болингброка, которые даже не удосужились дождаться окончания судебного процесса.

— Прошу Вас, Шехерезада. Надеюсь, Вы хотя бы немного удовлетворите моё любопытство.

Арабелла взяла в руки лютню и запела. Бархатистый голос, подобно набегающим на берег морским волнам, то возвышался, с рокотом накатываясь на скалы, то почти затихал, тихо вибрируя, как волны во время отлива.

Я Питер Сильвер, я капитан, я южных морей пират

Испанцев я грабил, и побеждал, и не отступал назад

Огнём и мечом покорял города, лишь стоны стояли кругом

Под натиском дерзким сдавались суда, но полно грустить о былом.

Я много золота в битвах добыл, и много флотов потопил

Таким, господа, я пиратом был, морским разбойником был

И вот теперь я стою пред судом, и должен я умереть.

Прощайте ж, не надо грустить о былом, оплакивая мою смерть.

И вот теперь я пред вами стою, каков приговор — как не знать,

Прощальную песнь я для вас пою, прошу вас простить и понять

Девушка замолчала. Струны лютни, ещё вибрировавшие от прикосновения её тонких пальцев, издавали тихие жалобные звуки. Господа де Пуанси с интересом наблюдали за выражением её глаз, то вспыхивавших ярким огнём, то затухавших в какой-то странной задумчивости. Графиня, затаив дыхание, следила за каждым движением своей странной собеседницы.

— Но Вы так ничего и не сказали о судьбе этого капитана, — улыбнулся граф, когда звуки музыки почти затихли

— Терпение, граф, — улыбнулась Арабелла, — всё, что Вы слышали сейчас, это вариант Слоу, опубликованный «Аналитиком». Я не сочла необходимым изменять первые куплеты, наоборот, постаралась полностью сохранить стиль оригинала, переписав лишь те строки, которые не соответствовали истине. Дальше Слоу перечисляет все дела эскадры Сильвера, которую на Тортуге называли «палатой лордов», но, думаю, всё же я пропущу эти куплеты — они, в сущности, мало интересны. Насколько я понимаю, Вас больше интересует судьба самого Сильвера?

— Разумеется, герцогиня, — задумчиво произнёс де Пуанси, — мы с графиней сгораем от нетерпения. Хотелось бы также узнать, при чём здесь Вы? Вы обещали поведать нам о Вашей судьбе, а не о каком-то пиратском капитане, пусть даже и довольно известном.

— Ещё раз терпение, господа, — уверенно кивнула головой Арабелла, размышляя о том, какое впечатление может произвести её рассказ на собеседников, — слушайте продолжение баллады. Надеюсь, мои поэтические способности не сильно Вас разочаруют. Я старалась полностью воспроизвести стиль Джона Слоу, — и девушка вновь дотронулась до струн, которые, откликнулись на прикосновение пальцев мелодичным аккордом.

Прощайте же те, кого встретил я в пути бесконечном своём

Прощайте, и не судите меня. Не стоит грустить о былом.

Прощайте, и не судите меня за ярость жестоких лет

Ведь многих из плена вызволил я — вот Господу мой ответ

Но Божью волю не изменить, и вот средь морских равнин

На взятом мной галеоне «Кадис» мне встретился Доджсон-сын

И Зары несчастной лицо предо мной виденьем мелькнуло вдали…

В погоне за счастьем, за птицей-судьбой направил я в Дувр корабли.

— Но какое отношение Ваш Сильвер имел к судьбе герцогов Мальборо? — удивился граф, — неужели он — Ваш родственник?

— Я уже сказала вам, граф, — смуглое лицо Арабеллы вновь озарила хитрая улыбка. Продолжая перебирать струны пальцами, девушка загадочно глядела на собеседника, и в её синих глазах графу вновь почудился блеск огней Святого Эльма, — будьте терпеливы, и дослушайте балладу до конца. Думаю, это самый лучший способ открыть Вам истину. Музыка смягчает даже самые сильные потрясения, а то, что Вас ожидает — не из лёгких.

— Простите меня, герцогиня — смутился де Пуанси, — но Вы так заинтриговали меня, что я просто сгораю от нетерпения.

Аккорды звучали всё громче, как и мелодичный голос Арабеллы, завлекающий собеседников в какие-то неведомые им дали. Девушка невидящими глазами глядела перед собой, и перед её мысленным взором всплывали сцены королевского процесса, заставлявшие её вновь пережить то, что она испытала в тот день.

Прощайте, теперь не увижу я вовеки морскую гладь

Прощайте, друзья, всё уже решено, на палубе мне не стоять.

Мой жребий брошен, мосты сожжены, и Питер Сильвер уйдёт

Богатство Мальборо наконец к наследнице перейдёт.

Вопросов острых, как сабель, звон, как пушек пальба в ночи,

Как взрывы, как пламя со всех сторон — вновь в битве скрестились мечи

Вновь Питер Сильвер идёт вперёд, на верную смерть свою

Минута последняя жизни пройдёт, и песню я вам допою

Но вот все мосты сожжены, наконец, и Питер тайну раскрыл

И умер он, и странный конец историю завершил

— Значит, его всё-таки отправили на эшафот? — вновь прервал девушку граф

— Вам осталось дослушать последние строчки, месье де Пуанси, — улыбнулась Арабелла, продолжая перебирать струны лютни, и всплески мелодичных звуков, как волны, то становились громче, то почти совсем затихали.