— Анна! — вдруг воскликнула она.

Кортеж остановился. Прямо у входа в храм, рядом с торжественным караулом из бывших флибустьеров, стояла королевская карета. У Арабеллы замерло сердце. Она успела понять, что Анна Стюарт порой бывает непредсказуемой, а милость или немилость её зависит от того, что напоёт очередной придворный интриган. Взяв себя в руки и направив повозку в живой коридор из расступившихся горожан, девушка размышляла, что же могло стать причиной столь внезапного появления государыни на свадебной церемонии. Разумеется, оставить Анну в обществе Мэшэм и Саунтона было в высшей степени легкомысленно. Но что могло заставить королеву изменить её же собственное решение? Кто тот недоброжелатель, и чего можно ожидать от внезапно появившейся Анны? Кортеж двигался медленно, будто испытывая терпение новобрачных. Но вот, наконец, и храм. С трудом сдерживая волнение, невесты под руку с графами Солсбери и Вандомским покинули экипаж и направились к входу в церковь. Заметив приближающуюся фаворитку, Анна отдёрнула занавеску. И без того румяное лицо её побагровело от гнева, брови нахмурились, а глаза, казалось, вот-вот начнут метать молнии.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — приветствовала Арабелла королеву, почтительно присев в глубоком реверансе, — рада видеть Вас на своей свадьбе

— Поздравляю тебя, Арабелла, — сквозь зубы процедила Её Величество, не покидая карету, — как вижу, ты пригласила своих людей

— Конечно, Ваше Величество — за четыре года мы стали одной семьёй. К тому же они сейчас далеки от своих прежних занятий и полностью посвятили себя коммерции.

— Не слишком ли много вооружённых мужчин? — Анна нахмурилась ещё больше, — всё это скорее напоминает сборище мятежников, чем бракосочетание! Не хватает только, чтобы из Вудстока Ваше войско двинулось маршем на Лондон! Поступок, вполне достойный племянницы герцога Джона! Когда-то он именно так и направился к Бленхейму, нарушив данное союзникам слово!

— Эти люди так же преданы Вам, как и я, — Арабелла вновь присела в реверансе, скромно опустив глаза, — Вы убедитесь в этом, если изволите принять участие в церемонии. В Бленхейме уже накрыт свадебный стол, и я рада буду предоставить Вашему Величеству лучшие комнаты в моём замке и произведения искусства моих поваров. Моя кухня не столь изыскана, как Кенсингтонская, но, если желаете, могу послать в замок одного из своих людей, и Вам приготовят одно из Ваших любимых блюд.

— Меня вполне устроит Ваше меню, дорогая, — лицо Анны всё ещё выражало недоверие, но она сделала попытку улыбнуться, — я всего лишь соскучилась по тебе и твоему безродному рыцарю. Ваше появление в Кенсингтоне позволило мне вновь ощутить себя молодой, и я очень рада вашему счастью.

Занавеска задвинулась, и лицо государыни скрылось из виду. Ошеломлённая Арабелла, придерживая белоснежный шлейф, неподвижно стояла у церкви. Кто мог внушить Анне столь абсурдную мысль? Ответа долго ждать не пришлось — дверца кареты распахнулась, и её взорам предстал завитой парик лорда-казначея. Покинув карету, Харли галантно подал руку королеве. Та осторожно ступила на каменные плиты площади. Метнув быстрый взгляд в сторону своего спутника, государыня медленно приблизилась к новобрачной и оперлась на её руку, увлекая за собой в храм. Церемония венчания прошла спокойно, и Анна даже удостоила обе пары своего короткого благословления. Но Арабелле по-прежнему было неуютно — даже спиной она чувствовала на себе пристальный взгляд графа Оксфордского. Девушка была абсолютно уверена в том, что именно он внушил Анне мысль о заговоре — ведь как иначе объяснить то, что произошло?

В Бленхейм вернулись к полудню. Королева тщетно пыталась скрыть тревогу, но подозрительный и неспокойный взор, которым она окидывала всё вокруг, заставлял сердца новобрачных сжиматься от странного предчувствия. Анна внимательно осмотрела все комнаты, и даже изъявила желание посетить павильон на островах и подвальные помещения. Её всюду сопровождал Харли, с губ которого не сходила язвительная улыбка. Однако, несмотря на это, праздник прошёл весело. Бывшие флибустьеры вспоминали подвиги адмирала и квартирмейстера, графы Солсбери и Вандомский вновь и вновь рассказывали о своих приключениях. Наконец, слово взяла Её Величество. Речь её была пространна и витиевата, в словах сквозил странный холодок, а здравица молодым супругам закончилась пожеланием того, чтобы все присутствующие остались верными подданными своей королевы. С нетерпением ждали новобрачные отъезда государыни и её лорда-казначея, надеясь провести медовый месяц столь же весело и беззаботно, как и предшествовавшие бракосочетанию несколько дней. Но наутро Анна изъявила желание задержаться в Бленхейме, чтобы вернуться в Кенсингтон лишь вместе со своей наперсницей. В течение недели она, в сопровождении новобрачных и графа Оксфордского, с утра выезжала на охоту, а вечера коротала за игрой в карты. Будто случайно сталкиваясь со вчерашними флибустьерами, она заводила с ними длинные разговоры, пыталась выведать подробности, относящиеся к их нынешним занятиям. Харли с затаённой улыбкой наблюдал за происходившем, с чувством удовлетворения взирая на плоды своих трудов. Но ему не суждено было торжествовать победу — убедившись в том, что все подозрения графа — лишь плод его воображения, королева предложила выехать в Лондон.

Глава 19. Интриги, интриги, интриги

«Стены имеют уши»… Граф Оксфордский всегда помнил эту старинную пословицу, и зачастую использовал её в собственных интересах, рассылая по лондонским улицам и коридорам Кенсингтона верных ему людей. Но всего одна оплошность — и он сам оказался в сетях, расставленных ему судьбой. Гневная речь Свифта, в которой тот обличал бесталанную Абигайль Мэшэм, да и самого Харли, будто бы под гипнозом, передавшего ему жезл лорда-казначея, стала известна некоторым влиятельным вигам. Знала ли об этом сама Анна? Этого никто не мог даже предположить, но смущение, с которым Абигайль отводила глаза под пристальным взглядом своего кузена Роберта, было уж слишком красноречивым. В последнее время в приёмной стал чаще попадаться лорд Уортон — весёлый и жизнерадостный представитель партии вигов. Каждый раз, едва завидев Харли или Болингброка, он с лёгкой непринуждённостью, будто случайно, проводил рукой по шее. Непосвящённым в скандальную историю казалось, что лорд просто поправляет кружевное жабо, но для запятнавших себя торийских министров значение этого жеста было предельно ясно, тем более что при этом Уортон ещё и старался незаметно им подмигнуть. Анна наслаждалась внезапно обретённой ей властью. Наконец-то никто не навязывает ей своего мнения — Сара Черчилль и её муж в изгнании, наиболее влиятельные виги в отставке, а посягнувшие на власть Харли и Болингброк полностью находятся в её руках. Пожелай она — и скандал вокруг жезла лорда-казначея сметёт обоих интриганов, словно вихрь придорожные пылинки. Королева медлила, не желая окончательно расправляться с тори и тщательно выискивая в своём окружении новых людей, которые могли бы стать её опорой в сложившейся ситуации. Снова и снова обращала она внимание на неотступно находившихся при ней молодым супругов. Анна не слишком доверяла Арабелле — Черчилли и без того слишком утомили её, да и девушка была слишком уж сильной и решительной. Будто бы в её жилах текла кровь не только Мальборо, но и неугомонных Дженнингсов, давших жизнь Саре, супруге герцога Джона. Ещё бы — командовать целой флотилией вольных, никому не подвластных флибустьеров! Робкая нерешительная Анна и глазом не успеет моргнуть, как снова окажется под властью Черчиллей… Но Уоллес… Сладкий яд, по каплям вливаемый в сердце государыни ловким интриганом Харли, постепенно оказывал на неё необратимое действие. Королева то и дело обращала внимание на изысканные манеры бывшего квартирмейстера, на его правильную речь, на остроумные реплики. Порой ей казалось, что она видит перед собой улучшенную копию Джеймса Саунтона — столь же галантен, но не избалован, умён, решителен, да и жизнь знает получше, чем этот изнеженный герцог, который так и не понял, что означает быть настоящим мужчиной… Ну и что, что его предки были рыбаками — ведь сейчас уже не те времена, да и вокруг то и дело появляются люди, выдвинувшиеся благодаря личным заслугам… Несколько раз, под благовидным предлогом услав Арабеллу с каким-либо поручением, она оставалась наедине с Питтом и подолгу беседовала с ним. Молодой человек был галантен и почтителен, но никогда не предпринимал ни малейшей попытки к сближению с королевой. После почти месяца мучительных сомнений Анна, наконец, решилась сделать выбор. Не зря их знакомство началось так же, как и встреча Рейли с её предшественницей Елизаветой! Бросив свой белоснежный плащ под ноги государыни, этот юноша будто бы поклялся посвятить ей свою жизнь! Пусть будет так… Только надо под надёжным предлогом услать его благоверную… Тайные встречи, свидания — воспоминания о безвозвратно прошедшей юности с её нетерпеливым ожиданием любви будоражили стареющую Анну, заставляя её думать о том, что время можно повернуть вспять… Не выдавая своих надежд никому, тем более утратившему её доверие графу Оксфордскому, королева проводила долгие ночи без сна, обдумывая свой хитроумный план. Вскоре она пригласила к себе свою наперстницу.

— Я давно хотела поговорить с тобой, Арабелла, — осторожно произнесла она, глядя на выражение лица молодой женщины. Но та спокойно взирала на государыню, не подозревая, что творилось в её душе.

— О чём же, Ваше Величество?

— Ты знаешь, что я веду активную борьбу с пиратством, дорогая. Ты сама когда-то занималась морским разбоем, и знаешь все тонкости этого ремесла и тех людей, которые добывают себе на хлеб подобным образом.

Арабелла настороженно взглянула на свою повелительницу. Та, казалось, угадала её мысли.

— Когда-то английские пираты принесли много пользы короне, служа защитой от испанской экспансии. Но теперь многое изменилось. Границы между владениями великих держав в Новом Свете определены, а Испания — уже не та, что была когда-то. Англия заинтересована в мирной торговле, а пираты не делают различий между английскими и испанскими судами, грабя не только врагов, но и собственных соотечественников. Пиратство становится серьёзным препятствием для развития наших колоний в Вест-Индии. Именно поэтому я жестоко обошлась с Киддом, и буду не менее жестокой с их последователями.

— Чем я могу помочь Вам? Надеюсь, Вы понимаете, что я не могу предать даже тех, кто никогда не был моим союзником?

— Подскажи, как привлечь пиратов к сотрудничеству с короной. Как заставить их перейти на нашу сторону? Что сделать для того, чтобы морской разбой уже никогда больше не возродился?

Арабелла задумалась. Впервые в жизни она не представляла, что ответить на заданный ей вопрос. Нельзя сказать, что подобные мысли никогда не приходили ей в голову. Но сейчас от неё требовались не просто банальные соображения — королева ждала от своей наперсницы плана, вернее, стратегии борьбы с пиратством!

— Ваше Величество, — медленно произнесла она, поняв, что пауза уж слишком затянулась, — как бы Вы поступили с мифическим чудовищем, с гидрой, пожирающей всё живое?

Анна молчала. Разговор про борьбу с пиратством был придуман ей лишь для того, чтобы услать новобрачную куда-нибудь в Карибское море, а та, похоже, не понимает, что от неё хочет государыня и поэтому относится к вопросу уж слишком серьёзно. «К чему эти разговоры о гидре», — королева нетерпеливо вертела в руках первый попавшийся ей под руку предмет — лежавшее на столе ожерелье из крупных бриллиантов, — «отправлялась бы восвояси на свои Багамы, а я бы тем временем…»

— Я хотела спросить Вас, Ваше Величество, — прервала размышление королевы Арабелла, — стали бы Вы отрубать ей щупальца по одному, или бы отсекли голову и уничтожили её убежище?

— Что ты имеешь в виду? — Анна всё ещё недоумевала — настойчиво одолевавшие её мысли об Уоллесе не позволяли сосредоточиться на столь серьёзных вопросах.

— Надо покончить с теми высокими покровителями, которые скрываются от справедливого возмездия за высокими титулами. Я имею в виду лорда Чендерлея и ему подобных. Эти люди должны быть преданы столь же позорной казни, как и их подопечные.

— Но как ты докажешь, что именно они являются арматорами пиратских рейдов?

— Не думаю, что для Вас является тайной их участие в экспедициях. Назначьте справедливый суд и допросите капитанов, обещав им помилование. Уверена, что никто из пиратов станет жертвовать своей жизнью, чтобы спасти тех, кто готов их предать. Люди вроде Чендерлея — дважды грабители, и их вина намного тяжелее, чем вина самих флибустьеров.

— В твоих словах есть доля правды, Арабелла, — Анна тщетно пыталась найти выход из сложившегося положения. Необходимо было закончить затянувшийся разговор, но прекращение его по воле государыни могло означать лишь то, что для королевы все эти речи о борьбе с пиратством — лишь предлог. Предлог для чего-то другого, более важного, для того, о чём герцогине Мальборо знать было совсем необязательно.