Нелли Искандерова - Возвращение Арабеллы (СИ)

— Не надо извиняться, Уиллсбери, — рассмеялась она, — в мою историю действительно трудно поверить. Где же, наконец, капитаны других судов?

— Не знаю, — смущённо ответил тот, — наверное, отдыхают.

— И с такой дисциплиной вы хотите победить Новую Армаду? — в голосе Арабеллы вновь послышалось раздражение. Нет, за время стоянки эти люди окончательно забыли о том, что значит морской порядок.

— Простите, господин адмирал, — пролепетал Уиллсбери, уже трижды за сегодняшний день оплошавший перед адмиралом.

«Почему я опять должен отвечать за всех, и зачем только Мэдфильд меня так подставил? Пусть бы сам отдувался, а я бы тем временем прохлаждался в Кенсингтоне…», — подумал он, но Арабелла будто бы прочитала его мысли:

— Насколько я понимаю, Вы, господин Уиллсбери, лишь временно исполняете обязанности вице-адмирала. Поэтому я не считаю Вас виновником этого беспорядка. Пока же позвольте мне осмотреть Ваш корабль…

Если два человека разговаривают в порту, где пришвартовано хотя бы одно судно, это ещё не значит, что они действительно находятся наедине. Десятки глаз и ушей, притаившихся за парусами, такелажем, пороховыми бочонками и другими деталями, составляющими оснастку любого корабля, могут следить за ними, незримо присутствуя при их тайной беседе. И вот уже засуетились на палубе матросы, а вездесущие юнги раззвонили по всему порту, что герцогиня Мальборо и капитан пиратов Питер Сильвер — одно и то же лицо. Волнение вмиг перекинулось на другие суда, и люди оживлённо забегали, засуетились и даже начали драить и без того чистые палубы.

Поднявшись на борт пятидесятипушечного «Дувра», которым командовал достопочтенный господин Уиллсбери, капитан с удивлением обнаружил, что встречать нового адмирала собралась вся команда. Выслушав полагающиеся в этих случаях приветствия, Арабелла начала осмотр корабля, состояние которого, по её заключению, оказалось очень даже неплохим.

— Вы молодец, — улыбнулась она капитану, которого уже дважды едва не довела до апоплектического удара, — на этом судне можно выходить в море. Но мне хотелось скорее начать совещание, а затем посетить и другие корабли

— Простите, герцогиня, — ещё более смутился несчастный Уиллсбери, — сейчас все соберутся на «Королеве Елизавете».

— Вот что, Уиллсбери, — голос Арабеллы звучал необычайно жёстко, но в глазах то и дело мелькала едва заметная хитрая улыбка, — мы уже полчаса на Вашем судне, и никого ещё нет на месте. Мы немедленно поднимаемся на палубу «Королевы Елизаветы» и будем ждать их прибытия в капитанской каюте, где с каждым опоздавшим будет серьёзный разговор. Её Величество дала мне полномочия принимать любые решения, в том числе и относящиеся к личному составу.

И вновь заработал невидимый телеграф, а вездесущие юнги начали передавать из уст в уста то, что только что было услышано ими на палубе «Дувра». Арабелла молча стояла, лишь изредка бросая взгляды по сторонам — она прекрасно знала, что не позднее, чем через полчаса новость об адмиральском приказе облетит все корабли, а капитаны и офицеры соберутся на флагмане, проклиная злосчастную судьбу, по воле которой они поддались искушению, едва не отказавшись повиноваться воле своей королевы. Она намеренно не торопилась, медленно спускаясь по трапу «Дувра», а затем столь же неспешно идя по пристани и несколько раз останавливаясь для продолжительной и размеренной беседы с Уиллсбери. Тот же всё более приободрялся, видимо, считая подобное внимание знаком особого расположения к нему нового адмирала. Наконец, когда оба они очутились на палубе «Королевы Елизаветы», у шканцев уже собрались все те, кому недавно герцогиня столь грозно обещала увольнение или понижение в должности. Лишь Мэдфильд пока не появился, но он, со слов Уиллсбери, должен был находиться на пути в Лондон. Поэтому все незамедлительно были приглашены Уиллсбери в капитанскую каюту, а новому адмиралу было предложено произнести короткую речь. И вновь, как когда-то, она видела перед собой обветренные лица, на которые наложила свой отпечаток суровая морская жизнь, а глаза, привыкшие и к дыму, и к огненным вспышкам, и к виду сражённого, истекающего кровью противника, напряжённо и внимательно глядели на неё, ожидая ответа…

— Уважаемые господа, — начала свою речь Арабелла, — Её Величество назначила меня адмиралом, поручив решение всех вопросов, относящихся к оснащению, личному составу и военной тактике. Вот патент, подписанный Её Величеством. Надеюсь, Вы слышали о том, что Франция и Испания строят новую Армаду, желая отвоевать утерянные ими в Новом Свете позиции. Мне были даны указания подготовить эскадру к противостоянию Армаде и, если потребуется, руководить боевыми операциями против неё. Пока же я хочу лично осмотреть каждый корабль, чтобы понять, требуется ли ему ремонт или дополнительное оснащение.

— Скажите, — один из молодых капитанов бросил на неё любопытный взгляд, — а правда ли то, что…

Молодая женщина улыбнулась. Наверняка этот наглец опять о том же — о герцогине Мальборо. Нет, всё же человеческую природу не изменить — сплетник всегда останется сплетником, будь то женщина или мужчина, капитан или придворный щёголь… Но вот он смущённо опустил глаза… Конечно, он хотел спросить именно об этом… А впрочем — разве её не интересовал бы тот же самый вопрос, будь она на его месте? Разумеется, интересовал бы…

— Вы хотели спросить, имею ли я отношение к герцогине Мальборо?

— Да, — одновременно ответило ей сразу несколько голосов.

— Хорошо, — хитрое выражение вновь промелькнуло где-то в уголках её синих глаз, но она уже не могла позволить себе большего, и тут же строго взглянула на собравшихся в каюте мужчин, — да, пиратский капитан Питер Сильвер и герцогиня Арабелла Мальборо — один и тот же человек. Надеюсь, теперь не будет больше вопросов, не относящихся к делу?

Присутствовавшие согласно закивали.

— Теперь же прошу запомнить то, что Вы наверняка знаете, — продолжала она, — без дисциплины успех в бою невозможен. Именно поэтому моя эскадра когда-то не потерпела ни одного поражения. Так что с сегодняшнего дня должны исполняться все требования морского устава. Вы поняли?

— Всё ясно, адмирал! — дружно отозвались собравшиеся капитаны, — Линсон всегда держал нас в узде. Но как мы победим Армаду — у нас же так мало кораблей?

Арабелла коротко рассказала о ситуации на верфях. Она ещё засветло выехала из Лондона, чтобы к рассвету прибыть в Дувр и лично осмотреть спускаемые на воду суда. Но было и ещё одно обстоятельство — за все эти четыре года герцогиня ни разу не выходила в рейс. Не растеряла ли она то, что было нажито ею в бытность пиратом? Часто по ночам ей снилось, что она снова на палубе своей любимой «Арабеллы», и что она опять ведёт бой с испанской эскадрой. Но то был сон, а какова реальность? Именно поэтому она начала день с посещения верфей своих компаньонов — Крисперса и Шейна, и к полудню убедилась не только в том, что сорок кораблей уже готовы к спуску на воду, но и в том, что она сама не растеряла былых навыков. Быстроходные, лёгкие в управлении, несмотря на тяжесть орудий, восьмидесяти- и девяностопушечные красавцы встретили её, будто старые добрые друзья. На одном из них, способным нести до ста тяжёлых пушек, она ненадолго вышла в море. Это было, пожалуй, самым незабываемым впечатлением за последние дни. Взобравшиеся на ванты матросы засуетились, а огромное, казавшееся таким неповоротливым, судно, качнулось, и, плавно спустившись со стапелей, вышло в залив. Паруса вздрогнули и напряглись, ощутив порыв свежего морского ветра. Снасти тихо заскрипели. Казалось, будто живое существо, родившись, сделало свой первый вздох. Корабль скользил по невысоким волнам, легко разворачиваясь и выполняя все требуемые манёвры, а Арабелла наконец-то поняла, что не забыла того, чему научила её когда-то вольная морская жизнь…

Всё-таки хорошо, что она занялась судостроением! Главное, чтобы Анна не подумала, что она намеренно завышает цены на ремонт… Да и жаль, что её друзья не смогут выйти с ней в море — ни Крисперс, ни Шейн не пожелали оставить свои верфи. Действительно — разве ещё привалит такое счастье бывшему рыбаку — стать владельцем судостроительной компании?

Молодая женщина вновь взглянула на собравшихся в каюте капитанов. На их лицах, как когда-то на лицах своих старых друзей, она наконец-то увидела понимание… Да, кажется, они приняли её, несмотря на то, что она — женщина… И она тоже не подведёт их и сделает всё возможное, чтобы разгромить Армаду с наименьшими для своих людей потерями. Вновь улыбнувшись одними уголками глаз, Арабелла закончила совещание и начала осмотр вверенной ей эскадры…

Примечание

Гик — элемент рангоута, служащий для растягивания нижней шкаторины косых парусов

Утлегарь — добавочное рангоутное дерево, служащее продолжением бушприта вперёд и вверх и служит вместе с бушпритом для выноса вперёд добавочных парусов. Подробнее о морских терминах, литературе и др будет сказано в отдельном приложении.

Усталый Питт Уоллес медленно брёл по бриджуотерской пристани. Он ещё в полдень должен был выехать из Соммерсетшира, а покупатели какао и поставщики оборудования для верфей, будто нарочно сговорившись друг с другом, затягивали переговоры, пытаясь добиться выгодных для себя уступок. Но Питт как никто другой был в курсе цен, которые назначались за подобный товар не только в Англии, но и на другом берегу Ла-Манша, и упрямые торговцы, наконец, сдались на милость победителя. «Не так-то легко уломать Питта Уоллеса», — подумал он, удовлетворённо взглянув на только что подписанные контракты, — «Однако я, кажется, проголодался. Загляну-ка в гости к старому Минсу». Когда-то Минс был канониром, а, выйдя в отставку, приобрёл небольшую таверну на берегу. Питт любил заходить к нему, когда бывал в Бриджуотере. Джек знал все последние новости и мог подробно рассказать о каждом из жителей своего городка. Старый сплетник любил Уоллеса, ставшего для него не только другом, но и неиссякаемым источником историй про жизнь обитателей Кенсингтона, которые тот потом пересказывал своим посетителям. Впоследствии байки обрастали такими подробностями, что ни Питт, ни даже сам Минс не могли разобраться в том, что же было правдой, а что — плодом богатого воображения Джека и его многочисленных клиентов. Но сегодня Питт не был настроен на продолжительную беседу. «Только перекушу немного, и сразу в гостиницу, а потом — на коня и в путь…», — подумал он, открывая скрипучую дверь таверны Минса. Но и здесь ждал его неприятный сюрприз. С Уоллесом решил пооткровенничать сам Билли Дик, а отделаться от него было не так-то просто. Дик был одним из тех странных типов, что вечно болтались по прибрежным тавернам, перебиваясь подачками и случайными заработками. Питт не раз встречал его в Бриджуотере, но каждый раз старик обходил его стороной. Обросший, с длинными седыми волосами и такой же бородой, одетый в грязные лохмотья, непонятного возраста субъект присаживался за столик к решившим перекусить морякам и развлекал их своими байками. Никто не знал, где он жил, и что в его историях было сказкой, а что — былью, но все слушали его и угощали обедом, отдавая дань чудачествам бывалого морского волка, растерявшего где-то свои несметные сокровища. Увидев, как старый Дик направляется в его сторону, Питт мысленно выругался, но тут же вспомнил слова, сказанные когда-то Хэндсом. «Никто не знает, что встретит нас за очередным поворотом. Сегодня ты на коне, и ты — король, а завтра твои же подданные повергнут тебя в пыль. Сегодня ты богач и купаешься в золоте, а завтра будешь просить милостыню у ворот церкви. Помни об этом, и всегда помогай тем, кто испытывает нужду…», — любил говорить шкипер, слывший на Тортуге ничуть не меньшим чудаком, чем Дик в Бриджуотере. «А Хэндс был прав — даже морской волк не может избежать подобной участи, если такова его судьба», — подумал Уоллес и приветливо взглянул на подошедшего к нему бродягу.

— Хочешь есть?

— Старый Дик никогда не откажется от хорошего обеда, — причмокнул губами тот, обнажив редкие зубы, изрядно почерневшие от табака.

— Садись, — и Питт указал собеседнику на свободное место за столиком.

— Скажи, ты ведь муж той самой герцогини, портрет которой висит в кофейне? — хитро прищурившись, поинтересовался старик

— А ты откуда знаешь? И почему ты думаешь, что это её портрет?

— Да так, болтают тут всякое… Знаешь, на кого твоя герцогиня похожа? На ту самую женщину…, - в мутно-голубых глазах старика появился загадочный блеск

— На Сару Черчилль? — вежливо поинтересовался Уоллес, — но моя жена не родственница леди Сары, она — племянница герцога Джона Черчилля, её супруга.

— Да Бог с ней, с этой Сарой, — махнул костлявой рукой старик, — не о ней речь. Слушай, — и он наклонился прямо к уху Питта, мысленно проклинавшего этот полный неудач вечер.