Альберто Альварес - Возвращение Дикой Розы

В большом доме Линаресов с самого утра царила радостная суматоха. Томаса, проснувшись рано утром, поспешила на кухню, чтобы проследить, как стряпают праздничное угощение. Тут были традиционные блинчики с разнообразной начинкой, тортильи с острым соусом, жареное мясо с фаршированным перцем и много других блюд. Сегодня был день рождения Розы Линарес.

Домашние ходили на цыпочках мимо спальни . именинницы, чтобы не разбудить ее. Роза проснулась оттого, что сквозь приоткрытые ставни проник солнечный луч и скользнул по подушке. Она зажмурилась, а потом вдруг широко открыла свои зеленые глаза. И первый, кого она увидела, был Рикардо.

Роза радостно засмеялась, встретив его взгляд. Уже много лет Подряд каждое утро начиналось для них вместе, а Розе все казалось, что она никак не привыкнет к своему счастью. Рикардо подошел к жене и нежно поцеловал ее.

Друзья и родные считали Розу и Рикардо идеальной парой. Сотрудники страховой компании, где Рикардо был генеральным директором, даже по-дружески подсмеивались над ним. Дела часто вынуждали Рикардо задерживаться после службы или идти на деловые ужины, но все знали, что ни дня не проходило без того, чтобы он не говорил с женой по телефону во время рабочего дня. А когда ему удавалось освободиться пораньше, он заезжал за женой в принадлежавший ей цветочный салон, с которым. Роза ни за что не соглашалась расстаться. Все праздники Рикардо и Роза проводили вместе, больше всего радуясь, когда к ним присоединялись их взрослые дочери со своими семьями.

— С днем рождения, моя дорогая, — произнес Рикардо и протянул жене небольшой сверток в подарочной упаковке.

Роза развернула сверток и увидела изящную шкатулку из черного дерева, инкрустированную перламутром и вставками из черепахового панциря.

— Какая красота! — воскликнула она, рассматривая шкатулку. — Это, кажется, очень старинная вещь.

— Во всяком случае, в этом уверял меня антиквар. Я рад, что тебе понравилось. Пожалуй, в такой шкатулке не стыдно держать твои украшения.

— Да, ты меня так балуешь, что украшений набралось много, — засмеялась Роза. Она вскочила с постели и обняла Рикардо за шею. — Ах, Рикардо, я так люблю тебя.

— А я люблю тебя, Роза, — произнес Рикардо. — В тебе вся моя жизнь.

— Ну, не только во мне, — улыбнулась Роза. — Ведь у нас есть Лус и Дульсе, а теперь еще маленькая Розита и наверняка будут еще внуки.

— Ну конечно, — отозвался Рикардо. — Как я рад, что сегодня вечером мы всех их увидим.

— Я тоже. Я только раз видела Лус с тех пор, как она вернулась из поездки в Сантьяго-де-Чили. Мне не терпится расспросить ее поподробнее. Ты читал последнюю рецензию в газете «Диарио де Мехико»?

— Конечно. Там, где Лус сфотографирована в «Лючии де Ламермур». Кто мог подумать, что наша малышка так далеко пойдет?

— Ну не скажи, я это чувствовала с самого начала, — возразила Роза. — Недаром я начала учить ее музыке еще в Гвадалахаре, когда ей не было и семи лет. А помнишь, как их детский хор послали на фестиваль в Мехико?

— Еще бы не помнить! Именно тогда Дульсе и Лус узнал и друг о друге. А мы с тобой еще долгое время ни о чем не догадывались.

— Ну да, это когда девочки решили поменяться местами и Лус осталась в вашем доме вместо Дульсе. Помнишь, как все удивились ее внезапному интересу к музыке?

Роза прижалась к мужу, вспомнив давние тревожные дни. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, и пережитые страдания уже не вселяли такую печаль.

Она снова вернулась мыслями в прошлое, в те дни, когда они с Рикардо долгое время жили врозь, ничего не зная друг о друге.

— Мне Ванесса потом рассказывала, как она повела Лус к профессору консерватории дону Ксавьеру, думая, что это Дульсе, — вспоминала Роза. — Как она удивилась, когда этот знаменитый маэстро с восторгом согласился давать уроки совсем юной девушке.

— Да, Ванесса в этом деле очень помогла. Кстати, как она сейчас, что пишет?

— Я позавчера получила от нее поздравление из Гвадалахары. Она пишет, что в следующем месяце они с Эрнандо собираются в Мехико.

— Прекрасно, я буду рад с ними повидаться. Но до чего же я рад за нашу Луситу. Теперь мы с тобой родители примадонны, — с гордостью сказал Рикардо, обнимая жену.

— Ну что же, настало время наших детей. А наша с тобой жизнь уже прошла, — вздохнула Роза.

— Не говори так, любовь моя, — пылко воскликнул Рикардо и подвел ее к зеркалу. — Посмотри: ты совсем не отличаешься от той Розы Гарсиа, которая покорила мое сердце столько лет назад.

Роза от души рассмеялась:

— Ах, Рикардо, надеюсь, что все-таки отличаюсь. Разве ты забыл, какой я была дикаркой? Гоняла в футбол с мальчишками, не знала, как себя вести за столом, умывалась только по большим праздникам. Я позволю себе надеяться, что стала с тех пор несколько более цивилизованной.

— Да уж, с тобой теперь мало кто сравнится, — отозвался Рикардо. — Ты иногда бываешь такой строгой деловой дамой, что к тебе подойти страшно, особенно когда распекаешь помощников в своем цветочном салоне.

— Уж кому бы говорить, — ответила Роза, — только не тебе, директору страховой компании. Если я и стараюсь быть деловой женщиной, так только затем, чтобы от тебя не отстать.

— Ладно, мы с тобой слишком заговорились, — сказал Рикардо, любуясь женой, — а нас уже ждут к завтраку.

Разумеется, завтрак тоже начался с поздравлений. Розу обнимали сестра Рикардо Кандида, Томаса, горничная Селия, которая помнила свою хозяйку еще девчонкой, пришли поздравить ее и другие слуги. Гостиная была убрана цветами. То и дело звонил телефон, и Розе приходилось подходить и отвечать на поздравления.

Вечером в доме Линаресов был устроен семейный обед. На него собирались прийти самые близкие люди: Лус с мужем Пабло и маленькой дочкой, Дульсе с Жан-Пьером, Рохелио с Эрлиндой.

Роза надеялась, что Лус сможет зайти пораньше и рассказать ей о гастролях в Сантьяго. Но вместо этого первой приехала Дульсе с малышкой Розитой, дочкой Лус.

— Бабушка Розита, я поздравляю тебя и желаю много- много счастливых дней, — старательно проговорила малышка и торжественно протянула Розе свой подарок: собственноручно выполненный рисунок. На листе бумаги была нарисована цветными фломастерами дама в пышном платье с веером и красной розой в волосах, а наверху немного корявыми печатными буквами было написано: «С днем рождения!»

— Бабушка, тебе нравится? — спросила Розита. — Это я сама нарисовала, а тетя Дульсе мне помогала.

— Конечно, нравится, — серьезным тоном ответила Роза, изучая рисунок. — Спасибо тебе большое. А кто это нарисован?

— Это моя мама выступает, — важно ответила внучка. — Ты помнишь, мы с папой были в театре и смотрели, как мама выступает. Я тогда очень хорошо себя вела, — похвасталась Розита.

— Ты, моя прелесть, всегда замечательно себя ведешь, — послышался голос Рикардо. Он обожал свою внучку, и ему казалось, что она самое очаровательное создание на свете.

Услышав голос любимого дедушки, Розита побежала к нему, и очень скоро он уже подбрасывал ее под потолок.

Роза с умилением смотрела на мужа. Конечно, она помнила, как он был счастлив и горд, когда стал отцом девочек-близняшек, но все-таки в ту пору молодой Рикардо считал возню с детишками чисто женским занятием. Зато теперь он с таким наслаждением проводил время с маленькой Розитой, играл с ней в лошадки, в мячик, выбирал самые лучшие игрушки в магазинах.

Пока Розита играла с дедом, Роза-старшая обратилась к дочери:

— Ну как дела, Дульсита? Где Жан-Пьер?

— Жан-Пьер подъедет немного попозже, прямо из редакции.

Дульсе познакомилась с Жан-Пьером в Париже, когда поехала туда учиться живописи. Для нее это было первое серьезное чувство, и когда она поспешно вернулась в Мехико, ей казалось, что их любовь прервалась навсегда. Но Жан-Пьер, узнав об отъезде своей любимой и зная о грозящей ей опасности, не выдержал и отправился за ней в Мексику. Вместе со студентом медицины Пабло Кастанедой, влюбленным в Лус, они участвовали в поиске сестер, похищенных преступниками.

После свадьбы с Дульсе Жан-Пьер получил работу в Мехико в качестве корреспондента крупной французской газеты. Семья Дульсе была счастлива. Роза и Рикардо побаивались, что красноречивый француз увезет их любимую дочку в далекие края. Лус упрашивала сестру не уезжать. Дульсе колебалась. Ей хотелось опять в Париж, который она успела полюбить, но для нее невыносимой была мысль покинуть древнюю землю Мексики, которая была так созвучна ее душе.

— Не уезжай, Дульсе, прошу тебя, — говорила Лус чуть ли не со слезами. — Ты же знаешь, что в июне, должен родиться мой ребенок. Я хочу, чтоб ты обязательно была здесь, когда это произойдет.

Для Дульсе было огромной радостью, когда Жан-Пьер сообщил ей, что получил работу корреспондента в Мехико.

— Лусита, какая радость! — говорила Дульсе сестре, к которой она первой побежала поделиться новостью. — Ты представляешь, мы все будем жить рядом, в одном городе. Наши дети будут играть вместе, как родные, ты станешь великой певицей, а я...

— А ты великой художницей, — смеясь, подхватила Лус, — и будешь рисовать декорации к моим постановкам и эскизы костюмов.

Сестры обнялись, счастливые оттого, что молоды, что к ним пришла любовь и что они так хорошо понимают друг друга.

С тех пор прошло более трех лет. Мечты двух сестер отчасти сбылись. Лус блестяще закончила консерваторию и была приглашена в Национальный театр Мехико. За два года она завоевала славу многообещающей молодой певицы. Она успешно выступала и в Мексике, и в зарубежных турне. Ее муж Пабло работал хирургом в одной из крупнейших клиник города. Маленькая дочка Розита, которой только что исполнилось три года, обещала стать такой же красавицей, как ее мать и бабушка. Единственное, что ей грозило, это стать чрезвычайно избалованной при таком обилии любящих родственников.

Дульсе тоже уже закончила Академию художеств. На выставке работ выпускников многие преподаватели хвалили ее картины, но сама Дульсе считала, что еще не нашла свою дорогу. Она серьезно работала, хотя временами говорила матери или Лус, что сомневается в своем таланте и готова бросить живопись. Но гораздо больше беспокоило Дульсе то, что ее мечта о ребенке до сих пор е сбылась.

— Я очень рада, что вы с Розитой приехали пораньше, — сказала Роза дочери. — А где же Лус?

— Я заезжала за ней, а она сказала, что ждет важного звонка от своего импресарио. Поэтому они с Пабло подъедут попозже, как раз когда Пабло вернется с работы. А раз так, я предложила захватить с собой Розиту.

— Не сомневаюсь, что девочка с удовольствием с тобой поехала, — сказала Роза, улыбнувшись. — Она, наверно, в последнее время видит тебя чаще, чем свою маму.

— Мама, она такая очаровательная и такая способная, я сама получаю удовольствие, когда с ней играю. Ты видела, какой рисунок она нарисовала к твоему празднику?

— Ну еще бы, особенно когда есть такая наставница, — сказала Роза.

— Мамочка, я еще не успела вручить тебе свой подарок, — сказала Дульсе и полезла в сумку с длинным ремнем, которую она обычно таскала на плече.

— Вот смотри, — сказала она, разворачивая небольшую акварель. — Я подумала, что тебе понравится. Ведь ты любишь здесь отдыхать.

На картине Роза с удовольствием узнала уголок их большого сада, который был гордостью семьи Линаресов на протяжении уже нескольких поколений. На переднем плане любимая Розина скамейка, сзади виден уголок небольшого пруда и раскидистые деревья, в тени которых так приятно отдыхать в жаркие дни. Видно даже старое сливовое дерево, с которого началось знакомство Розы с Рикардо Линаресом. Дочери столько раз слышали эту историю, что она уже превратилась в своего рода семейную легенду.

Многие дорогие воспоминания у Розы вызывал этот пейзаж. Но еще больше растрогало ее то, что Дульсе смогла не просто изобразить этот уголок, а еще и передать те настроения, которые были связаны с ним у Розы. Она еще раз осознала, каким необычным даром была наделена ее застенчивая и не всегда уверенная в себе дочь.

— Спасибо тебе, родная, это замечательная картина. Я повешу ее в нашей комнате, и мы будем любоваться на нее вместе с твоим отцом.

Дульсе порозовела от похвалы матери и, чтобы скрыть смущение, повернулась к маленькой Розите.

Спустя некоторое время стали съезжаться гости. Брат Рикардо Рохелио прибыл со своей женой Эрлиндой и младшей дочкой Флоритой.