Когда Колетта кивнула, Аликс добавила:

— Я называю это состояние «ждать — страдать».

Колетта нахмурилась:

— То есть ты как бы начинаешь переносить свое прошлое в настоящее?

— Да. — Аликс прикрыла глаза. — Только еще хуже. Позволь я приведу пример. Как-то раз Тэмми Ли, невестка Жаклин, сказала, что мне идет красный цвет. В тот момент на мне были джинсы и черная рубашка.

— И что? Она сделала тебе комплимент.

— Она хотела сделать мне комплимент, — объяснила Аликс, — а я услышала другое. Вместо этого я вбила себе в голову, что Тэмми Ли хотела меня оскорбить.

— Уверена, она не хотела!

— Да, не хотела, — согласилась Аликс. — Не знаю, понятно ли я выражаюсь, но это как-то связано с детством.

— Думаю, я понимаю тебя, — задумчиво произнесла Колетта.

— Тэмми Ли не сказала ничего особенного. Обычный комплимент, который я восприняла как оскорбление. Это потому, что в детстве мне внушили: ты не можешь быть красивой, какой цвет ни надень. То есть мне показалось, Тэмми Ли считает меня непривлекательной и поэтому советует носить красное. — Аликс глубоко вздохнула. — Моя мать обзывала меня ужасными словами. Много лет я внутренне слышала ее голос… Иногда и сейчас слышу, но умею с этим справляться. Каждый раз погружаюсь в депрессию, вспоминая, как она говорила: «Ты уродливая маленькая сучка».

— О, Аликс…

— Вот что бывает, когда не можешь простить себя… или отрезаешь себя от воспоминаний об этих обидах. Люди говорят тебе хорошие вещи, но ты им не веришь.

Колетта все поняла.

— Почему меня любят? — Аликс задала риторический вопрос. — Если мне плевать на себя, то с какой стати Джордану и остальным относиться ко мне по-другому?

— Да, но… В моем случае лучше оставить между мной и Кристианом все как есть, — тихо сказала Колетта. — Я не могу рассказать всего… того, что не напрямую связано со мной и Кристианом. Я беспокоюсь за него. Но не могу пойти по выбранной им дороге. Я… хочу помочь Кристиану, но не могу. Мне придется просто уйти в сторону.

— А ты сможешь? — настаивала Аликс. — Сможешь это сделать?

Прошло много времени, прежде чем Колетта ответила:

— У меня правда нет выбора, и еще…

— Еще… — мягко подтолкнула Аликс, чувствуя, что Колетта хочет о чем-то рассказать.

— Не думаю, что у нас получится забыть… о той ночи.

— Вот мы к ней и вернулись, — пробормотала Аликс.

Колетта остановилась и посмотрела вдаль.

— Мы не предохранялись, — прошептала она и тяжело сглотнула.

— Ты беременна?

С глазами полными слез Колетта кивнула:

— Я никому не говорила… Сама еще до конца не осознала. Почему так? — простонала она. — С Дереком я никак не могла забеременеть, а… тут всего одна ночь с Кристианом и… Я не знаю, что мне делать. Конечно, я оставлю ребенка. Кристиан не знает… Каждый раз, когда я хочу ему рассказать, у меня не получается. Пока это даже к лучшему.

— Но, Колетта, он имеет право знать!

— Я скажу ему, — заверила Колетта, вытирая слезы. — Просто не сейчас.

— Шаль, — догадалась Аликс. Колетта вязала не шаль, а одеяльце для ребенка.

— Для ребенка, — подтвердила Колетта. — Моего и Кристиана.

Глава 17

Колетта Блейк

Колетта надеялась, что поступила правильно, рассказав Аликс о будущем ребенке. Она не планировала этого делать, но все вышло само собой… С каждым днем скрывать беременность становилось все труднее. Но интуиция подсказывала продолжать хранить секрет от всех, чтобы Кристиан никоим образом не смог о нем узнать. Пока она сама не решит ему открыться.

Чувство стыда не позволяло Колетте рассказать о беременности своей семье и родственникам мужа. Что она скажет родителям Дерека? Слава богу, они живут в Чикаго! По крайней мере, они ни о чем не узнают, пока она сама не решится раскрыть тайну. А она решится. Со временем. Родители Дерека были хорошими людьми и очень любили сына и его жену. Колетта оставалась для них последней ниточкой, которая связывала их с Дереком, поэтому они продолжали с ней общаться. Но рано или поздно Колетте придется сказать им правду.

И конечно же ей предстоит открыться Кристиану. Колетта, как могла, гнала из головы мысли о нем. Он сделал свой выбор, она — свой. Когда придет время, не важно, когда это случится, она обо всем ему расскажет. Наверное, неправильно говорить кому-то о беременности, но скрывать это от отца ребенка. Но тут уж ничего не поделаешь.

Рассказав Аликс о ребенке, Колетта испытала облегчение. Поговорка о том, что признание облегчает душу, доказала свою истинность.

Колетта пребывала в прекрасном настроении и встретившись со Стивом Гришэмом. Она получала удовольствие от их свидания, хотя и чувствовала, будто в их отношениях чего-то недостает. Сначала Колетта решила, что это как-то связано с ней, с ее секретом. Но после субботнего вечера она поняла: между ними нет особой теплоты. Стив ей нравился, и она была благодарна ему за приятную и ненавязчивую компанию. И все же…

Удивительно, как Стив ничего не заметил. Под конец вечера он нежно поцеловал Колетту и огорчился, когда она не пригласила его к себе. Стив спросил, когда они снова увидятся, и было решено поужинать вместе в пятницу вечером.


— Просто замечательно. — Сюзанна кивнула на букет роз Кристиана, предназначенный Элизабет Сэссер.

Колетта трудилась над ним изо всех сил, словно желая доказать, что Кристиан для нее абсолютно ничего не значит. Розы сами по себе красивы и не нуждаются в пышном оформлении, но Колетта все же аккуратно украсила темно-красные бутоны папоротником и веточками гипсофилы.

— Не возражаешь, если я доставлю букет сама? — спросила Колетта.

Она не могла понять, зачем ей нужно увидеть новую женщину Кристиана. Должно быть, Элизабет произвела на него впечатление. Прошлые увлечения Кристиана не длились дольше нескольких месяцев, а теперь он оставил номер своей кредитки и заказал еженедельную доставку цветов в течение года.

Услышав необычную просьбу, Сюзанна поморгала.

— У нас ведь есть специальная служба.

— Я сделаю это в свободное от работы время. — Таким образом, Сюзанна сэкономит деньги за доставку.

— Почему бы и нет? — удивленно ответила Сюзанна. — Раз тебе так хочется…

— Спасибо.

Однако Колетта не была уверена, что будет такой же благодарной, когда доставит цветы на место. Элизабет могла оказаться писаной красавицей, талантливой и баснословно богатой. Колетту же одолел комплекс неполноценности. Она боялась выглядеть жалкой и смешной. И все же любопытство пересилило здравый смысл.

Потом Колетта вспомнила свой недавний разговор с Аликс. Подруга рассказала ей о противных голосах, что повергали ее в отчаяние. Голоса убеждали ее в собственной никчемности. Она называла их «подленькие голоса». И сейчас Колетта тоже их слышала. Она, так же как Аликс, чувствовала их губительное воздействие на свою душу. Колетта подумала, что все люди время от времени слышат подобные голоса. И решила к ним не прислушиваться.

Перед выходом из «Сада Сюзанны» Колетта подправила макияж и расчесала волосы. Какой бы красивой ни была та женщина, она не позволит изменить свою самооценку и отношение к собственной внешности. По крайней мере, так думала Колетта, пока ехала к Капитолийскому холму.

При виде огромного трехэтажного дома, или, лучше сказать, особняка, ее уверенность, мягко говоря, поубавилась. Трава на газоне, кусты и деревья были аккуратно подстрижены. Подъездную аллею обрамляли цветущие розы. Запах выдавал их древнее, естественное происхождение и негибридный сорт. Зачем мужчине присылать женщине сотню роз, когда у нее есть целый сад?

Нажать на звонок Колетта решилась не сразу. Прошла целая минута. А потом массивную дверь открыла пожилая женщина в черной форме и белом фартуке.

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась Колетта. — У меня цветы для мисс Элизабет Сэссер.

В своей жизни Колетта еще не встречала людей, которые могли позволить себе держать прислугу.

Женщина открыла калитку и приняла у Колетты букет.

— На этой неделе они особенно красивы, — улыбнулась женщина.

— А мисс Сэссер дома? — спросила Колетта, пока не до конца растеряла смелость.

— Дорис? Кто там? — послышался голос женщины постарше.

— Цветы принесли, мисс Элизабет.

— Снова?

В дверях показалась женщина лет семидесяти — восьмидесяти. Она шла медленно, но на трость не опиралась. Ее серебристые волосы были уложены в пучок, нежно-розовый брючный костюм украшала бриллиантовая брошь на воротнике.

— Так это вы Элизабет Сэссер? — выпалила Колетта.

Женщина прищурила глаза и окинула Колетту внимательным взглядом.

— Дорис, пригласи молодую леди на чай.

— Да, мисс Элизабет.

— Чай подайте в библиотеку, — добавила она, прежде чем повернуться и скрыться за дверью.

Горничная кивнула и поставила розы на стол с мраморной столешницей у входа.

Колетта вошла в дом и тут же ощутила запах лимона, полированного дерева и… роз. Полы сверкали, а на второй этаж вела широкая винтовая лестница. Слева и справа от входа имелось две двери. Через дверь справа Колетта видела красивую столовую: столы, стулья и огромный буфет. Дверь слева, очевидно, вела в библиотеку. Три стены полностью закрывали книжные полки красного дерева. У четвертой — располагался мраморный камин. Перед ним стояли два потертых временем кожаных кресла. Комната привела Колетту в восторг, и она подавляла желание подбежать к полкам, где стояли книги в кожаных переплетах.

— Можете присесть. — Элизабет Сэссер указала на свободное кресло подле нее.

— Спасибо. — Колетта села и положила руки на колени. Что говорить, она не знала, и решила предоставить право задавать вопросы пожилой даме. Ведь это она ее пригласила.

— Чай подадут уже скоро.

— Большое спасибо. — Колетта взглянула на свои руки, сцепленные в замок, как у школьницы. Усилием воли она заставила себя расслабиться.

— Вас прислал Кристиан? — спросила женщина.

— Нет… То есть да, если можно так выразиться. Он заказал цветы, а я их принесла вам.

— Понятно.

Вошла Дорис с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник, кувшинчик для сливок, сахарница, две изысканные чашечки на блюдцах и тарелка с печеньем.

— Печенье «Мадлен»[6], — заметила Элизабет, когда Дорис вышла. — Уверена, вы помните Пруста.

— «В поисках утраченного времени», — кивнула Колетта. Она не стала сознаваться, что так и не прочла эту книгу, хотя всегда хотела.

Элизабет мягко улыбнулась:

— Не могли бы вы налить чаю? Мои руки уже не те, что раньше.

— С радостью, — ответила Колетта.

Она подошла к библиотечному столу и выслушала пожелания женщины насчет сахара и лимона. Потом Колетта положила печенье на каждое блюдце и поднесла чай Элизабет. Взяв свою чашку, она вернулась в кресло.

— Значит, вы знакомы с моим внучатым племянником? — снова заговорила Элизабет.

— Да. — Колетта еще не успела осознать, как рада тому, что Элизабет вовсе не возлюбленная Кристиана.

Элизабет поднесла чашку к губам и отпила чаю.

— Насколько я понимаю, до этого дня цветы приносили работники службы доставки.

— Это так.

— Сегодня они были слишком заняты?

Настал момент истины. Колетта легко могла солгать и тем спасти свою репутацию. Но признай она, что пришла посмотреть на новую женщину Кристиана, и Элизабет поймет слишком многое.

— Честно говоря, я сама вызвалась доставить цветы, — пробормотала Колетта, решив сказать правду. — Я работаю в «Саду Сюзанны», магазине на Цветочной улице.

— А почему вы так решили?

— Я… Я хотела увидеть, что за женщину любит Кристиан.

Элизабет улыбнулась:

— А вы весьма умны. Теперь, когда вы знаете, что это всего лишь пожилая дама, вы рады… или разочарованы? Я двоюродная бабка Кристиана, одна из немногих его родственников, которые еще живы.

Колетта вовсе не была разочарована. Кроме того, встреча с Элизабет сбила ее с толку. Колетта работала личным ассистентом Кристиана, но о его семье не знала ничего.

— Кристиан никогда не говорил о вас.

— Неудивительно, — сухо ответила Элизабет. — Он предпочел забыть, что у него есть семья.

Колетта нахмурилась.

Элизабет небрежно махнула рукой:

— Это долгая история. Ее лучше рассказать в другой раз.

— Я работала с Кристианом пять лет. И не знала о его семье.

— Пять лет? — переспросила Элизабет. — И за все это время он ни разу обо мне не говорил? Это оскорбительно. — Она с досадой вздохнула. — Иногда мне хочется надрать уши этому молодому человеку. — Элизабет пробормотала что-то еще, но Колетта не расслышала.