Дебби Макомбер - Возвращение на Цветочную улицу

— Мама, — на этот раз жестче произнес Джордан. — Мы с Аликс приняли решение. Извини, если оно тебе не нравится, но… — Он пожал плечами. — Будет так, как мы хотим.

— Но мы все же можем найти компромисс, — попыталась протестовать Сьюзен.

Джордан помотал головой:

— Мама, мне жаль, но нам больше нечего обсуждать. Мы с Аликс хотим пожениться в доме бабушки у озера.

Сьюзен беспомощно посмотрела на Жаклин. Аликс перехватила ее взгляд и почувствовала себя ужасно. Не так она хотела начать свою супружескую жизнь. Не с обид и разочарований. На мгновение Аликс заколебалась.

Джордан обнял ее покрепче. Он понял склонность Аликс угодить другим и собирался пресечь любые уступки.

— Мы с Аликс подготовим бабушкин двор к свадьбе. Это будет прекрасная свадьба, наша свадьба, такая, как мы и хотели.

— Да, я знаю, но… — И тут у Сьюзен закончились все аргументы. Потерпев поражение, она опустила плечи и хмуро кивнула. — Я могу что-нибудь сделать?

— О да, — заверила Аликс. — Мне потребуется ваша помощь.

— А моя? — подала голос Жаклин.

— Лишь с вашей помощью подготовка к свадьбе пройдет успешно.

Громкий вздох Аликс эхом отозвался в маленьком кабинете.

— Как-то обидно, что вся еда теперь пропадет, — пробормотала Жаклин.

— Нет, — пообещала Аликс. — Мы поговорим с поставщиками и просто урежем заказ. Немного поменяем меню, но оно все равно будет великолепным. Поставим у озера столы и…

— Вы хотите свадьбу на улице? — переспросила Сьюзен так, словно Аликс сообщила, что церемония будет проходить под водой с Элвисом Пресли вместо священника.

— Да, — ответил Джордан. — Мы с Аликс хотим пожениться в красивом, тихом месте в окружении тех, кого мы любим, а не толпы незнакомцев.

— Но… может пойти дождь, — почти с надеждой произнесла Сьюзен.

— Не пойдет, — заверил Джордан.

— Ты не можешь этого знать.

— Но я знаю, — возразил Джордан. — Потому что попросил Господа благословить нас солнцем.

После того как Джулия опознала в Дэнни Честерфилде нападавшего, Маргарет изменилась до неузнаваемости. Она даже стала казаться выше ростом. Как-то вечером, готовя ужин, я сказала об этом Брэду, но он только опустил газету и странно посмотрел на меня. Должно быть, он счел мое замечание глупостью. Но если бы Брэд заехал в магазин, он бы сам заметил разницу, особенно после этих выходных. Мы с Маргарет участвовали в марше поддержки больных раком. Оказалось, это стало положительным и благоприятным опытом не только для нас, но и для Аманды Дженнингз, моей знакомой девушки, которая тоже перенесла рак. В марше участвовали я, Маргарет и Аманда.

Маргарет и Хейли пришли позже нас, но успели до обеда. Праздник был запланирован на целый день.

Я познакомилась с Амандой через Энни Хэмлин, дочь моей подруги Бетани. Два года назад болезнь Аманды обострилась во второй раз, и Энни пришла ко мне. Я стала навещать Аманду в больнице, и с тех пор мы продолжаем общаться. Энни тоже пришла на марш. Мы вели беззаботные разговоры, и Аманда вела себя, как и полагается подростку. Ее ремиссия длилась уже полтора года, и она чувствовала себя великолепно.

Нам всем было хорошо.

Однажды, придя на работу, я услышала, как Маргарет насвистывает. Насвистывает! Я даже не знала, что она умеет это делать. О, конечно, она может свистнуть, сунув в рот два пальца. И ребенком она частенько это проделывала, чтобы оглушить всех вокруг. Но в этот раз она насвистывала какую-то милую песенку. Маргарет! Я даже не знала, что сказать, и посчитала, что лучше промолчать.

Маргарет стала активно работать. Стоило появиться покупателю, и она была уже тут как тут, предлагала свою помощь и советы, а ведь еще на прошлой неделе прожигала взглядом любого, кто имел неосторожность зайти в наш магазин.

И я была более чем рада такой перемене в поведении. Я скучала по Маргарет, скучала по нашим разговорам, особенно мне хотелось знать ее мнение о том, что теперь делать с мамой.

Не нагружая Маргарет лишними проблемами, мы с Брэдом начали искать для мамы хорошую лечебницу.

Я наблюдала ухудшения в мамином состоянии, и у меня разрывалось сердце. Иногда я еле сдерживалась, чтобы не рассказать Маргарет правду о маме. Раньше мы советовались друг с другом по поводу каждого решения.

Сначала Маргарет не стала слушать и заявила, что я слишком беспокоюсь из-за разговора с медсестрой. Как бы мне хотелось в это верить. Но все было не так. Считая, что Маргарет подточили проблемы с Джулией, я решила сама ухаживать за мамой.

Пообедав в кабинете, я вышла в магазин к Маргарет. Между приходами покупателей наступило затишье, и я решила поговорить о маме.

— У тебя есть минутка?

Маргарет оторвалась от вязанья.

— Конечно. Что ты хотела?

Маргарет никогда не была такой сговорчивой.

Я села на стул у кассы. Разговоры о маме отнимают у меня много сил. А еще я обнаружила, что в сидячем положении лучше соображаю. Многим нужно стоять, а мне наоборот.

— Когда ты в последний раз заезжала к маме? — спросила я.

Улыбка пропала с лица Маргарет.

— В воскресенье. Мы немного погуляли.

Я сумела осознать мамины симптомы, лишь когда медсестра заговорила о них вслух.

— Как она?

Маргарет пожала плечами:

— Одним словом — запуталась. Мы немного погуляли, я надеялась, от свежего воздуха ей станет лучше. Я рассказала, что ты ищешь новую лечебницу, а в итоге она решила, что ее ищу я. — Маргарет заколебалась. — Когда мы вернулись в комнату, мама весело улыбнулась и сказала: «Смотри, здесь мебель прямо как у меня».

Если бы все не было так грустно, я, возможно, рассмеялась бы.

— Я виделась с мамой в четверг. Она не помнила о том, что папа умер, — сказала я. — Пришлось очень постараться и не расплакаться. С тяжелым сердцем я напомнила маме, что папа умер четыре года назад. Сначала она мне не поверила, а спустя несколько минут стала расспрашивать о других людях. Например, о своей сестре, которая тоже умерла. Они с мамой всегда были очень близки. А потом мама захотела узнать о своей соседке. Некоторое время мама просто сидела, уставившись в стену. Мой желудок скручивался в узел, потому что я понятия не имела, как ее утешить.

— У мамы и раньше бывали проблемы с памятью, — ответила Маргарет. — Не вижу особой разницы.

Я нахмурилась. До смерти папы мама всегда пребывала в трезвом уме и светлой памяти.

— Папа знал, что мама постепенно теряет память, просто не говорил тебе.

Я потрясенно смотрела на Маргарет. И все же было вполне в духе папы поделиться горем с сестрой, скрывая его от меня. Я как раз выздоравливала после второй опухоли головного мозга и пыталась справиться со своим испытанием. Неудивительно, что папа захотел пощадить меня и ничего не рассказал. Поэтому он поделился горем лишь с Маргарет.

— В первое время после папиной смерти ухудшения состояния мамы были не так заметны, — сказала я. — По крайней мере, для меня.

В то время я еще жила в нашем доме. Мама казалась потерянной и печальной, что вполне объяснимо после смерти мужа.

— Папа был хранителем маминой памяти, — пожала плечами Маргарет. — Когда ты открыла магазин, мы подумывали перевезти маму к себе, чтобы я могла за ней присматривать.

— Вы говорили об этом маме?

Маргарет кивнула:

— Но она и слышать не хотела. Тем не менее оставлять ее совсем одну мы не захотели.

Я задумалась. Начав свой бизнес, я переехала от мамы. Неудивительно, что Маргарет на меня злилась. Начать самостоятельную жизнь для нее означало бросить нашу маму. Мне хотелось объяснить Маргарет ситуацию с моей точки зрения, чтобы она поняла мою жажду независимости. Но с другой стороны, это прозвучало бы как оправдание. Или эгоистично…

— В прошлом году ее состояние ухудшилось, — продолжила я, возвращаясь к разговору о маме. — С этого все и началось.

— А потом врач отменил лекарство, — добавила Маргарет.

— Которое помогало ее памяти, — пробормотала я.

Не глядя на меня, Маргарет пожала плечами. Она принялась поправлять пряжу на полках, словно желая прекратить этот разговор. Потом неожиданно резко произнесла:

— Мама скоро умрет.

С моих губ готовы были сорваться слова протеста, но я проглотила их, не сумев сдержать слезы.

— Думаю, долго она не протянет.

— Нет!

Рано или поздно всем нам приходится сталкиваться со смертью родителей. Но я не хотела терять маму спустя всего четыре года после папиной смерти. Не так скоро, безмолвно молила я Бога. Иногда казалось, что папа умер только вчера, а иногда — целую вечность назад.

— Ты уже нашла для мамы новую лечебницу? — спросила Маргарет. — Я хочу поговорить с ее администратором.

— Хотела тебе сказать, — кивнула я. — Лечебный центр для людей, у которых проблемы с памятью. Мне порекомендовала его мамина медсестра.

Мы с Брэдом ездили туда в понедельник и остались довольны: прекрасный персонал, все очень добры. А на этой неделе назначена встреча с администратором.

— Мы с Мэттом поможем с переездом, — пообещала Маргарет. — Наймем машину. Мебели мало…

Очевидно, новая лечебница станет для мамы последним домом.

Зазвонил дверной колокольчик, и я поспешно отвернулась, вытирая мокрые щеки. Покупателям вовсе не стоит видеть меня в слезах.

И прежде чем я повернулась, Маргарет приветливо выдохнула:

— Детектив Джонсон! Какой приятный сюрприз!

Моя сестра светилась от радости. Она много говорила о детективе Джонсоне. До поимки Дэнни Честерфилда имя Джонсона вызывало лишь неприязненный шепот и бранные словечки. Но с тех пор как Джулия опознала нападавшего, дела детектива пошли в гору. Маргарет снова поверила в государственную систему, поверила в торжество правосудия и даже в восстановление всеобщего добра на земле.

— Здравствуйте, миссис Лэнгли, — поздоровался детектив, бегло осматривая магазин. Кажется, он чувствовал себя неуютно в сугубо женской атмосфере. Хотя есть мужчины, которые тоже любят вязать.

— Вы знакомы с моей сестрой? — спросила Маргарет и буквально притащила меня к своему герою. — Это Лидия Гетц.

— Приятно познакомиться.

Детективу Джонсону было за сорок, но он хорошо выглядел. Хорошо сшитый костюм, удлиненная стрижка. Я вспомнила, как Колетта говорила о человеке, назначенном расследовать кражи автомобилей. Очевидно, ее муж знал детектива.

— Могу я чем-то помочь? — спросила Маргарет. — Хотите кофе? Чаю? Уроки вязания?

Многие могли бы подумать, что Маргарет флиртует, и ошиблись бы. Для этого у моей сестры слишком резкий характер. Сомневаюсь, что она вообще умеет флиртовать.

— Нет, спасибо. — Детектив явно чувствовал себя неловко. Он смотрел в пол, потом поднял голову. — Я подумал, вы захотите узнать, что весь собранный на Честерфилда материал передан прокурору.

— Вы ведь сразу его арестуете? Так ведь положено, да? — спросила Маргарет.

Я отметила перемену в ее голосе. Словно к Маргарет вернулся прежний гнев. До поры до времени он скрывался, но теперь готов был вырваться.

— Вообще да, но у Честерфилда железное алиби.

— Он лжет! — выпалила Маргарет.

Детектив Джонсон кивнул:

— Мы тоже так считаем. Однако доказать не можем.

— Но Джулия его опознала.

— Этого недостаточно, — ответил детектив. — Прокурору не хватает улик. Мне жаль. Мы не можем выдвинуть против Честерфилда обвинения.

— Так, значит, вы не станете его арестовывать?

Детектив печально покачал головой:

— Понимаю, как вы расстроены.

Маргарет не потрудилась ответить. Вместо этого ей захотелось подробностей.

— Как такое случилось? — Голос Маргарет был почти лишен эмоций. Значит, она в бешенстве.

— Мне жаль…

Со злости Маргарет не могла устоять на месте и принялась расхаживать туда-сюда.

— Я не могу поверить!

— Миссис Лэнгли.

Я подошла к сестре и положила руку на ее плечо в попытке утешить.

— Вы хотите сказать, Дэнни Честерфилд на свободе и может напасть еще на чью-нибудь дочь? — спросила Маргарет, не дав детективу шанса ответить на предыдущий вопрос.

С мрачным видом Джонсон кивнул:

— Мы сделали все возможное.

Маргарет уставилась в пространство:

— Понятно.