Александра Торн - Возвращение надежды

Кабриолет, управляемый Патриком, приближался к Фредериксбургу. Несмотря на все усилия, и его, и Эльке, разговор не клеился.

Погруженная в свои мысли, она не поняла вначале, что они подъехали к месту гибели Отто. Тихо вскрикнув и прижав руку ко рту, она инстинктивно спрятала лицо на плече Патрика.

– Что с тобой? – спросил Патрик, перекладывая вожжи в одну руку, а другой обнимая ее.

– Вот здесь, в этом месте погиб Отто! – простонала она.

– Если бы я знал, то выбрал бы другой путь, чтобы не проезжать это место.

– Бедный Отто! Он называл себя трусом, но в этот день вел себя очень мужественно. Я не заслуживала его любви.

Патрик щелкнул вожжами, понукая лошадь быстрее проехать это злополучное место.

– Не говори так. Даже не думай.

– Я не могу так не думать. Я не всегда обходилась с ним по-доброму. Иногда бранила его за то, что он не так говорил, не так одевался.

– Не думаю, чтобы он когда-нибудь это замечал. Одно твое присутствие делало его счастливым. Он очень гордился своей schöne Mädchen.[36] Мне бы очень хотелось видеть его лицо, когда он узнал, что будет отцом. Могу поспорить, он танцевал от радости.

– Мы оба танцевали. Этот ребенок должен был укрепить нашу семью. – Она перестала бороться со слезами. – Мне очень не хватает Отто.

Патрик натянул поводья, чтобы остановить лошадь.

– Мне тоже. С ним единственным я получал настоящее удовольствие от беседы, если не считать… тебя. Может быть, это будет хоть каким-то утешением, если я скажу, что уверен – Отто умер счастливым человеком. Я даже могу представить его прямо сейчас где-то на Небесах, с ребенком в одной руке и подносом с булочками в другой. Эти булочки он предлагает отведать Святому Петру.

Эльке слушала Патрика, и все, что терзало ее все эти месяцы, начало медленно испаряться.

– Наверное, ты прав, – сказала она.

– Я знаю, что прав, – ответил он и подал ей платок.

Эльке вытерла глаза.

– Ты действительно считаешь, что у них там на Небесах есть булочная? – Эльке улыбалась.

– Если не было, то Отто сразу ее открыл, как только прибыл, как он это сделал во Фредериксбурге. Я очень рад, что он похоронен на ранчо. Когда я прихожу к нему на могилу, мы разговариваем о книгах.

– Я тоже.

Патрик улыбнулся, но попытки снова ее обнять не сделал. Только щелкнул вожжами, и они поехали дальше, теперь уже легко и весело болтая.

Благодаря Отто она познакомилась с Патриком много лет назад, теперь он помог восстановить между ними мир. У нее было такое чувство, что Отто был бы сейчас доволен.

Вельвит подлила в чай немного бренди, себе и Эльке.

– Выглядишь ты явно лучше, чем в последний раз, когда я тебя видела, – сказала она, разглядывая густой румянец на щеках подруги. – Девушка, да ты просто вся сияешь!

– Мне действительно сейчас полегче.

– Я так понимаю, что уход за английским графом не такой уж обременительный. Я бы продала свои лучшие французские чулки, чтобы познакомиться с ним. Рио говорит, что он – первый класс.

– Приезжай на ранчо и познакомишься. Шарлотта давно спрашивает, почему ты не приезжаешь.

– Дорогая, я не думаю, что это было бы правильно, – произнесла Вельвит, избегая взгляда Эльке. Одно дело случайно познакомиться с Шарлоттой, а другое – английский аристократ, который, по словам Рио, в родстве с самим королем.

– А вот я думаю совсем иначе, – заявила Эльке. – Шарлотта уже рассказывала о тебе Найджелу.

Вельвит закрыла на мгновение глаза, представляя себя беседующей с лордом Хосорном.

Когда она открыла их вновь, действительность разбила все иллюзии. Она с неудовольствием оглядела праздную роскошь своей спальни. Ни одна достойная женщина не станет жить в таком месте. Как была она шлюхой, так и умрет шлюхой. А шлюхи не беседуют с джентльменами голубых кровей.

– Посмотрим, – проговорила она, добавляя себе в чай еще немного бренди. – Теперь расскажи, как у вас с Патриком? Нашли вы какой-нибудь выход?

– И да… и нет.

– Я плохо понимаю намеки, дорогая. Пожалуйста, расскажи подробнее.

– Наконец мы снова стали друзьями. Не могу тебе даже передать, как много это для меня значит. Но все равно, как только Патрик возвратится после перегона скота, я уеду.

– Тебе не надоело петь одну и ту же песенку?

– У меня нет иного выхода, и ты это знаешь. Вельвит вздохнула.

– Слушай, что я тебе скажу: ты не единственная, кто думает об отъезде. Несколько моих девушек объединились и предлагают мне продать им заведение.

– А как же Рио? Я думала, у вас все хорошо.

– Хорошо, конечно. Это уж определенно. В постели. В остальное же время он молчит, как будто воды в рот набрал. В последнее время стал даже еще тише. И смотрит, главное, на меня с таким выражением, как будто собирается сказать что-то важное, но не может решиться. Боюсь, как бы это не означало, что я ему надоела. Конечно, сказать по правде, это разобьет мое сердце, и на сей раз я не уверена, что удастся собрать осколки. Так что я решила сделать ход первой.

Эльке погладила ее плечо.

– О Вельвит, я даже не представляла, что это все так серьезно.

– Я полагаю, у тебя есть о чем думать и без этого.

– Как жаль. Я думала, что, может быть, хоть ты будешь наконец счастлива.

– Как видишь, нет. Сказать по правде, я подумываю о том, чтобы перебраться в Калифорнию. Давай поедем вместе, а?

Эльке выдавила слабую улыбку.

– Мне такая счастливая мысль в голову не приходила. А что, поедем. Будем выдавать себя за кузин, откроем вместе какое-нибудь заведение.

Брови Вельвит поднялись.

На этот раз улыбка Эльке была настоящей.

– Я имела в виду не твой бизнес. Что ты скажешь насчет пансиона? – Ее улыбка стала шире. – Представляешь, как это будет интересно?

– Нет, не представляю, – сказала Вельвит, слегка покачав головой. – Вернее, представляю печальную картину – мы с тобой содержим пансион и потихоньку стареем, а мужчин, которых мы любим, рядом нет. Но, как говорится, вместе коротать несчастье легче. Я об этом подумаю.

Эльке направилась к Вельвит, а Патрик занял номер в отеле Нимитца и спустился в бар.

– Я слышал, армия покинула форт Мартин-Скотт сразу же, как началась стрельба, – проговорил Чарльз Нимитц из-за стойки, где готовил напитки.

– А кто же будет нас защищать и поддерживать закон? – нервно спросил один из клиентов.

– Мы будем защищать себя сами, – мрачно ответил Нимитц. – Я подумываю о формировании вооруженной организации, чтобы местная шваль не поднимала голову.

– Кстати, о швали, – сказал Патрик. – О Детвайлерах что-нибудь слышно?

– После истории с Саншайнами эти парни куда-то сгинули, – ответил Нимитц. – С тех пор о них никто больше ничего не слышал.

– Это хорошо, а то ведь мне придется Эльке и Шарлотту оставить одних.

Нимитц поставил бутылку виски на стойку, чтобы клиенты могли наливать себе сами, и повернулся к Патрику.

– Вы что, решили вернуться в Натчез и воевать за южан?

– Вовсе нет. Я уже отвоевался. Достаточно мне боя при Сан-Хасинто. – Патрик с отсутствующим видом потрогал шрам на правой щеке. – Я хочу перегнать на ярмарку весь свой скот.

– К тому времени, когда вы вернетесь, война уже закончится, – вмешался один из присутствующих, симпатизирующий южанам.

– Сомневаюсь, – сухо возразил Патрик. – Я отлучаюсь ненадолго. Покупатель встречается с нами в Накодочесе.

– И сколько это займет времени? – спросил опрятно одетый коммивояжер.

– Три или четыре месяца, – ответил Патрик, – если не случится ничего непредвиденного.

– Оставлять женщин одних на ранчо в такое время небезопасно, – проговорил Нимитц.

– Но у меня еще гостит джентльмен, умеющий обращаться с оружием. Я думаю попросить его задержаться на ранчо до моего возвращения.

– В то, что южане начнут войну, там, на востоке, никто не верит, – сказал коммивояжер. – Но всегда найдутся горячие головы, готовые заварить кашу. Это будет ужасно для бизнеса.

«Это будет ужасно для всего», – грустно подумал Патрик и, допив свой виски, вышел.

Ему надо было купить все необходимое для дальнего похода. Ночь он спал тревожно и проснулся с первым светом. Прежде чем отправиться за Эльке к дому Гробе, он проверил, заряжен ли револьвер, который всегда носил при себе.

Когда он подъехал на кабриолете, Эльке уже была на улице и играла в садике с детьми Гробе. Она посвежела и даже помолодела, такой он не видел ее уже несколько месяцев. Если бы только можно было найти способ, как сохранить на ее лице эту милую улыбку!

А как она чудесно играет с детьми! Это было в ее натуре. Когда дети приходили в булочную потратить свои пенни, она всегда обслуживала их, как взрослых клиентов: никогда не торопила, если они мешкали у витрины, обсуждая достоинства той или иной сладости.

Глядя на нее теперь, он не мог не подумать, какой бы она была чудесной матерью. Все его существо наполнилось болью – он так хотел иметь от нее детей! От нее, а не от Шарлотты.

Шарлотта возвращалась к себе в комнату и проклинала мужчин. Идиоты они все, что ли?

И главное, это уже не в первый раз. Сначала домогаются ее, не жалея ни сил, ни времени, потом, обнаружив, что влюблены, тут же воздвигают ее на пьедестал и начинают молиться. И при этом думают, что ей хорошо.

Вот и с Найджелом тоже. Она сказала ему, что честь ее вовсе не заботит. Она обхаживала его, ласкала, в общем, чуть ли не просила. И что же он ей ответил?

– Ты слишком много для меня значишь, чтобы я вовлек тебя в порочную связь.

Господи, а в какую еще связь он собирался вступить с замужней женщиной?!

Шарлотта скользнула в свою холодную постель, накрылась с головой одеялом и заплакала.

Она лежала и пыталась найти путь, как уломать Найджела, доказать ему, что права она, а не он. Патрик скоро уедет перегонять своих чертовых коров. Если только удастся найти способ упросить Найджела остаться на ранчо, все будет в порядке.

Рио де Варгас долго правил бритву, затем намылил лицо и сбрил недельную щетину. За эти четыре месяца и восемь дней, что они с Вельвит встречались, он принимал ванну, менял белье и брился больше, чем за все последние годы, вместе взятые.

И она того заслуживала. Он даже пошел на то, чтобы душиться этим чудесно пахнущим одеколоном «4711», который ему на Рождество подарили ребята.

Но все шло совсем не так.

В присутствии Вельвит у него буквально отнимался язык. Наконец, когда он решался преодолеть свою робость и попросить ее руки, как раз в этот момент у него становилось сухо во рту, язык дрожал, как будто его укусила змея, а ноги становились ватными.

Это было плохо уже само по себе, но он ловил взгляд Вельвит, и этот взгляд говорил, что она им очень недовольна. Что он такое сделал, что она так огорчалась?

Конечно, это безумие мечтать, что такая женщина, как мисс Вельвит, может согласиться выйти замуж за простого ковбоя с лицом, испещренным морщинами, и пустым кошельком.

А теперь еще этот чертов ужин. Рио даже порезался, вспомнив о званом ужине у Прайдов. Он промокнул порез концом полотенца и задумался.

– Что, кошка поцарапала? – спросил со своей койки Террил Микс.

– Занимайся своими делами, нечего зубоскалить. Послезавтра мы отправляемся. Ты что, уже полностью готов?

Пристыженный Микс начал суматошно рыться в своем сундучке. Все остальные тоже внезапно обнаружили, что у них масса дел.

Рио надел чистую рубашку, повязал вокруг шеи свежий платок и начал натягивать свои лучшие сапоги.

Управляющие на других ранчо обычно обедали и ужинали с хозяевами, но Рио предпочитал это делать с ковбоями. Так было для него проще, к тому же помогало понять их настроение, заботы, ну, и все остальное.

Пальцев на обеих руках было достаточно, чтобы сосчитать, сколько раз он был приглашен в большой дом. В основном это случалось под Рождество, перед тем как Патрик уезжал в город праздновать с Саншайнами, и на дни рождения Патрика, когда тому была нужна компания.

Но званый ужин?

Никогда.

Рио пытался вспомнить, что говорил ему отец, когда старался научить его, как вести себя за столом. Значит, так: есть не ножом, а вилкой, время от времени вытирать салфеткой рот и усы…

Оглянувшись, не смотрит ли кто, он взял с полки флакон с одеколоном и слегка окропил им голову и шею. Затем нахлобучил шляпу и вышел в чудесный мартовский вечер.

В небе проплывали ватные клочья облаков, из травы показали свои головки первые полевые цветы.

Ну, ничего, скоро он окунется в свой мир, будет заниматься работой, которую знает лучше всего, будет жить жизнью, которая приросла к нему, как вторая кожа. Конечно, он будет чертовски скучать по Вельвит. Но судя по тому, как развиваются события, уверенности в том, что она захочет его видеть после возвращения, не было.