Джо Беверли - Возвращение повесы

Дженси надела халат и села у камина. И тотчас же вернулись горестные воспоминания – они с Джейн часто расчесывали друг другу волосы, сидя у камина.

– Какие у вас чудесные волосы! – бормотала служанка. – Не рыжие, не золотые. Похожи на закат солнца. Ну вот… Хотите, я уберу их наверх?

Дженси встала, посмотрелась в зеркало и, поблагодарив, отказалась.

Горничная тут же ушла, а Дженси стала разглядывать свое отражение в зеркале.

Вскоре дверь отворилась и вошел Саймон. Он принес ей чистое белье.

Она улыбнулась ему и раскинула по плечам свои шелковистые волосы. Саймон шумно выдохнул и, отбросив в сторону пакет с бельем, распахнул на ней халат. Он обожал ее глазами – по-другому это нельзя было назвать. И Дженси, глядя на него, думала о том, что сделает все возможное – только бы он был счастлив.

– Я рада, что доставляю тебе удовольствие, Саймон.

– Да, удовольствие, моя дорогая. Но мне хочется большего – я хочу наслаждения.

Она раскинула в стороны руки:

– Я твоя, любимый.

Он подхватил ее на руки и уложил на кровать. Затем быстро разделся и навис над ней. В следующий миг они слились воедино, и Дженси, закрыв глаза и обвивая руками его шею, прошептала:

– Саймон, милый… Люблю, люблю, люблю… – Несколько минут спустя глаза ее открылись, и она с улыбкой сказала: – Это было чудесно…

Он тихо рассмеялся и, выскользнув из нее, чуть отстранился. Затем вдруг опустился на колени и поцеловал ее лоно.

– Саймон!..

Он встал с кровати и с ухмылкой проговорил:

– Засвидетельствовал свое почтение. Поднимайся же. – Он протянул ей руку. – У меня для тебя новая нижняя рубашка и панталончики. Помочь?

Все еще сгорая от смущения и любви, она спросила:

– Вы предлагаете мне помощь, сэр?

Он стал разыгрывать из себя горничную, помогая жене одеваться. Даже заплел ей косу и кое-как уложил «короной» с помощью шпилек. Потом вдруг извлек откуда-то наколку – кружевную, с оборками – и водрузил Дженси на голову.

– Ах, какая прелесть! Спасибо.

Она хотела повернуться, но он удержал ее за плечи и что-то достал из кармана в бриджах. Заметив его улыбку, она поняла, что это очередной подарок.

Стоя у нее за спиной, он приколол ей на платье брошь – букетик цветов из разноцветных полудрагоценных камней.

Она потрогала брошь и улыбнулась:

– Чудесно, милый. Спасибо.

Он поцеловал ее в макушку.

– Я ношу в петлице твой платок с языками пламени, а в кармашке для часов – твой амулет.

Она встала и поцеловала его в губы.

Саймон взял ее за руку и надел ей на палец перстень с камеей.

– Все это очень простые вещицы, милая. Но поверь, потом у тебя будет все самое лучшее.

– Саймон, не надо больше ничего, все и так чудесно.

– Нет, надо. Для моего удовольствия. – Она вздохнула, и он добавил: – Дженси, милая, постарайся не лишать меня удовольствия. Мне нравится делать тебе подарки. И знай, что ты для меня – дороже всего на свете.

Она кусала губы, стараясь сдержать слезы.

– Саймон, я этого недостойна.

– Считаешь меня идиотом?

– Нет, но…

– Или оспариваешь тот факт, что муж всегда прав?

– Ну-у…

Оба засмеялись.

– Бесстыдница. Пошли, завтрак ждет. И карета уже заказана.

После завтрака Саймон вывел Дженси к экипажу. Сейчас он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Наконец-то он открыл шкатулку с драгоценностями. Теперь он точно знал, что ему необыкновенно повезло, когда он женился на Дженси.

А Дженси, казалось, нервничала.

– Открытый фаэтон? – пробормотана она. – Какой красивый!

– Да, пожалуй. – Он помог ей сесть в легкий экипаж. – Привыкай, дорогая. Теперь ты будешь ездить только в красивых экипажах.

Усевшись поудобнее, она сказала:

– Но сюда не поместятся все наши вещи. Кстати, где они?

Саймон сел рядом с женой и приказал форейтору трогать.

– Большая часть вещей в фургоне. Они едут следом за нами. А если нам в дороге что-то понадобится, то купим.

– Вы слишком расточительны, сэр.

Он видел: Дженси говорит это, чтобы скрыть беспокойство. Когда же экипаж набрал скорость, она схватила его за руку, и Саймон с улыбкой сказал:

– Поверь, дорогая, ты в полной безопасности.

– Но мы едем так быстро!

– Да, скорость неплохая.

– Но это же опасно!

Он хохотнул:

– Перестань, милая Дженси. Наслаждайся поездкой, потому что такая езда плюс еще верховая – замечательные развлечения.

– А в другом отношении мы в безопасности? – спросила она, глядя по сторонам; справа и слева, верхом на лошадях, их сопровождали Тредвел и Оглторп. Бумаги же лежали в саквояже у ног Саймона.

– Да, конечно. Слуги – просто предосторожность. А если на «Эверетте» и был сообщник Макартура, то сейчас он далеко от нас. Разве что ты вздумаешь подозревать преподобного… Но и он остался в «Антилопе», восстанавливать силы после утомительного путешествия.

Она улыбнулась:

– Кажется, поездка начинает мне нравиться. А я смогу научиться управлять каким-нибудь экипажем?

– Конечно. И ездить верхом научишься. Я тебя научу.

– А пока объясни мне, как я должна себя вести у лорда Дариуса. Меня приводит в ужас мысль о герцогских владениях.

«Слишком уж она беспокоится», – подумал Саймон. Но он все же рассказал про Дара и его семью. И сказал, чего ей следует ожидать в Лонг-Чарте.

Дженси очень удивилась, когда на станции им сменили лошадей – четверку заменили на новую четверку, управляемую новыми форейторами.

– Как быстро! – воскликнула она.

Саймон помрачнел и, указав на поля, мимо которых они проезжали, проговорил:

– Несколько стогов, да и те совсем маленькие.

– И бродяг стало больше, – добавила Дженси, глядя на людей, кативших свои пожитки на тележках.

– Да, верно, – кивнул Саймон. – Необходимо принимать новые законы. Например, новый Закон о зерне. Но конечно же, многое зависит от погоды. Надеюсь, на следующий год урожай будет лучше.

– Неужели погода так влияет? – удивилась Дженси.

– Более серьезная причина – окончание войны и связанные с этим изменения в торговле. Даже из разговоров в Пуле мне стало ясно, что среди бедняков начались волнения. Но бунт не поможет. За преступления людей вешают или высылают, и ничего не меняется. – Саймон поморщился. – Извини, я, наверное, надоел тебе.

– Нет-нет, меня все это очень интересует, – заявила Дженси. – Я с нетерпением жду, когда стану помощницей нового Геварда, который будет бороться с несправедливостью. Конечно, я не понимаю многого из того, о чем ты говоришь, но зато я очень хорошо знакома с жизнью простых людей, тех, кто больше всего страдает от несправедливых законов…

Дженси внезапно умолкла. «Слишком уж я разговорилась», – подумала она.

Саймон поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Мы с тобой прекрасная пара, не правда ли? Исайя знал, что делал, когда устраивал наше венчание.

Несколько часов они строили планы на будущее, говорили о том, где Саймон будет выдвигаться в парламент и где они будут жить. Он предложил считать Брайдсуэлл своим загородным домом, но справедливости ради добавил:

– Подожди, вот приедем, тогда и будешь решать. Я не зря называю наш дом «муравейником». Там всегда полно людей – семья, слуги, гости. И каждый считает, что имеет право совать свой нос во все происходящее. Нам нужен собственный дом, но надеюсь, он будет неподалеку.

Она улыбнулась:

– Не старайся скрыть, что любишь свой Брайдсуэлл. Не хочешь жить там все время?

Саймон пожал плечами:

– Даже не знаю… Но если я собираюсь заняться политикой, то собственный дом нам непременно потребуется. Хорошо бы поселиться неподалеку от Брайдсуэлла, чтобы можно было почаще туда приезжать. А наш главный дом будет в Лондоне, если ты не возражаешь.

– Конечно, нет. Не забывай, что я всю жизнь прожила в городе.

– Лондон не похож на Карлайл. Лондон огромный и многолюдный, шумный и грязный. Я, например, не в восторге от него.

Она сжала его руку:

– Мы найдем такой дом, который нас устроит.

Они продолжали строить планы – словно ткали золотой ковер будущего. Когда же они приехали в Лонг-Чарт, Саймон даже не взглянул на каменные столбы с резным гербом, у которых экипаж повернул на обсаженную деревьями подъездную дорожку. Но Дженси замолчала, она смотрела во все глаза.

– Нравится?

– Изумительно… Я ничего подобного в жизни не видела.

Они уже ехали по парку, а прямо перед ними, на пологом склоне, высился огромный дом, издали походящий на золотистую корону.

– Какой большой! – пробормотала Дженси. – Он больше, чем весь Йорк. – Саймон хотел ответить, но она продолжала: – Ах, я здесь не на своем месте! Извини, но я не могу… Не знаю, что делать.

– Ошибаешься, ты на своем месте. Потому что ты – моя жена.

– Но я не знаю… Не знаю, что делать…

– Будь сама собой, и этого вполне достаточно.

– Но как же я…

Он заглянул ей в глаза:

– Успокойся, дорогая. Говори с герцогиней, как говорила с миссис Гор, например. А с Даром держись так же, как с Хэлом. И следуй старому правилу: «Когда ты в Риме, ты римлянин». И запомни: если тебе здесь что-нибудь понадобится, позови слугу, как звала Иззи у Исайи.

Они приближались к дому и теперь уже видели слуг, ожидавших их у входа.

– Но они не Иззи, – пробурчала Дженси.

– Однако их наняли для того, чтобы они тебе прислуживали, помогали. Когда ты работала в магазинчике, ты же помогала покупателям?

– Да, конечно.

– Здесь – то же самое.

Она пристально посмотрела на него:

– Но здесь я чувствую себя по-другому. О, если бы на мне хотя бы было красивое платье!

И тут он понял.

– Ох, прости, любимая! Конечно же, мне следовало об этом подумать.

Фаэтон наконец остановился, и Саймон проговорил:

– Смотри, нас встречает герцогиня, и она одета ненамного лучше, чем ты.

Дженси фыркнула, но все же взяла себя в руки. Саймон говорил правду: герцогиня Йоувил была в простом коричневом платье и с шалью на плечах. Каштановые волосы были прикрыты наколкой, не более замысловатой, чем та, которую Дженси надела под шляпу. А рядом с ней стоял Дар, необыкновенно худой и бледный, но веселый и улыбчивый.

Как только они выбрались из экипажа, герцогиня обратилась к Дженси:

– Я очень рада с вами познакомиться, дорогая. – Она улыбнулась. – Хотя предупреждаю: Эми Сент-Брайд выходит из себя из-за того, что пропустила свадьбу своего старшего сына. Саймон, какой же ты плут! Почему уехал надолго? – Она опять обратилась к Дженси: – Я уверена, этот негодник совершенно о вас не заботился.

– О нет, ваша светлость. То есть да, ваша светлость.

«О черт! – думал Саймон. – Она мямлит, как кухарка. Как я этого не предусмотрел?»

Capa Йоувил взяла Дженси под руку и повела к дверям.

– Давайте уйдем с холода, а Саймон с Даром пусть поговорят. Они давно не виделись.

Дженси оглянулась на мужа – словно молила о помощи. Но Саймон понимал, что сейчас ничем не сможет помочь. К тому же герцогине он доверял.

Шагнув к Дару, Саймон пожал другу руку. Потом крепко обнял его. Отстранившись, проговорил:

– Дар, я чертовски рад тебя видеть.

– Я тоже рад… – Дариус расплылся в улыбке. – Может, догоним их? А то мама запугает твою жену до смерти.

– О, она добрейшая женщина.

– Верно. А я принес ей столько горя. – Прежде чем Саймон нашелся с ответом, Дар спросил: – В этом саквояже у тебя какое-то сокровище? Или его можно отдать слуге?

Саймон понимал, что было бы глупо нести с собой саквояж. Но еще глупее – лишиться бумаг по собственной беспечности.

– Я должен держать его при себе.

Дар вскинул брови:

– Секреты?

– Не совсем. Что-то вроде авантюры.

– А-а… понятно. А мы-то думали, что спокойно проведем время. Ты слышал, что Люси родила сына?

– Хэл мне говорил.

– А жены Ли и Кона – обе в интересном положении. Боюсь, что при таком изобилии свадеб Англия будет страдать от нашествия младенцев.

Так и должен был говорить старина Дар, но что-то в его интонациях вызывало тревогу. Он как будто изливал поток слов в качестве защиты. Саймон не мог поверить, что ему не рады, но чувствовал это.

Они шли по коридору, знакомому Саймону с юности. Он даже помнил его запах. Неужели каждый дом имеет собственный запах? Интересно, почему воспоминания юности сделали еще заметнее перемены, произошедшие в Даре?

Последний раз они виделись четыре года назад, так что и он сам, наверное, изменился. Но Дар исхудал из-за ранения и опиума – в этом не могло быть сомнений. К тому же он выглядел гораздо старше, чем должен был выглядеть. Может, он серьезно болен?

Саймон взял быка за рога.

– Как твое здоровье?

– Улучшается. А если тебя удивил мой вид, то вообрази реакцию моих спасителей.