– Значит, ты разрешил Мисао делать с городом все, что она пожелает, а сам занимался Еленой и мной.

– И…

– Муттом, – торопливо, как послушная машина, закончил Дамон.

– Я имела в виду – и Стефаном, – сказала Елена. – Нет. Думаю, что Мэтт стал жертвой одной из каверз Мисао и Кэролайн, до того как мы наткнулись на тебя, когда ты уже совсем перестал быть собой.

– Значит, ты думаешь, что можешь просто так взять и уйти? – сказала Кэролайн зловещим, подрагивающим голосом.

– Мы уходим, – ровным голосом ответил Шиничи.

– Кэролайн, подожди, – сказала Елена. – Я могу тебе помочь – Крыльями Очищения. Тобой управлял и продолжает управлять малах.

– Не нужна мне твоя помощь! Мне нужен муж!

Гробовая тишина воцарилась на крыше. Даже Мэтт не решился принять на себя удар.

– Или по крайней мере жених, – пробормотала Кэролайн, положив руку на живот. – Тогда родители смирятся с этим.

– Мы что-нибудь придумаем, – тихо сказала Елена, а потом добавила твердым голосом: – Верь мне.

– Я не буду верить ни одному твоему слову, хоть ты… – Кэролайн закончила грязным ругательством. Потом она плюнула в сторону Елены. А потом умолкла – то ли потому, что сама так захотела, то ли потому, что так захотел сидящий в ней малах.

– Вернемся к делу, – сказал Шиничи. – Итак, мы оказали вам услугу – дали подсказки о ключах и выдали местонахождение Стефана. Плата за услугу – блокировка маленького отрезка памяти. Скажем, с того момента, как я впервые увидел Дамона, и до текущего момента. Этот отрезок блокируется в сознании Дамона.

Он злорадно улыбнулся.

– Ни в коем случае! – Елена почувствовала, что ее пронизывает панический ужас – волна пошла от сердца и дошла до кончиков пальцев на руках и ногах. – Он стал другим: он вспомнил важные вещи – он изменился. Если ты отберешь у него память…

– …от этих приятных перемен не останется и следа, – закончил Шиничи. – Будет лучше, если я заберу твою память?

– Да!

– Но ведь ты единственная слышала подсказки о местонахождении ключей. Вдобавок я не хочу наблюдать за тем, что произойдет, твоими глазами. Я хочу видеть тебя… его глазами.

Теперь уже сама Елена была готова полезть в драку. Но Дамон, который уже охолонул, сказал:

– Валяй. Забирай, что тебе надо. Только имей в виду: если ты сразу после этого не выметешься из города, я лично отрежу тебе башку этими ножницами.

– Идет.

– Дамон, не надо…

– Ты хочешь вернуть Стефана?

– Не на таких условиях.

– Жаль, – сказал Шиничи. – Ни на каких других условиях сделка не состоится.

– Дамон! Прошу тебя, подумай как слдует!

– Я уже все обдумал. В том, что малахи захватили столько жертв, прежде всего виноват я. Я виноват в том, что не разобрался, что происходит с Кэролайн. Мне было наплевать на то, что происходит с людьми, – лишь бы новые посетители этого города не лезли в мои дела. Но кое-что из того, что я натворил по отношению к тебе, я могу исправить, если найду Стефана. – Он повернул голову к Елене, и на его губах снова появилась прежняя улыбка, означавшая «будь что будет, а мне плевать». – Кстати, это ведь моя обязанность – заботиться о брате.

– Дамон… послушай.

Но Дамон уже смотрел на Шиничи.

– Я согласен, – сказал он. – Поздравляю с выгодным контрактом.

39

– Мы выиграли битву, но еще не войну, – грустно сказала Елена. Кажется, это было на следующий день после их драки с близнецами-китсунэ. Впрочем, она не была уверена почти ни в чем. Разве что в том, что она жива, что Стефана рядом с ней нет и что Дамон стал точно таким же, как раньше.

– Наверное, потому, что с нами не было моего драгоценного братца, – сказал Дамон, словно бы специально для того, чтобы подтвердить последний пункт. Они ехали в его «феррари» и высматривали «ягуар» Елены – в реальном мире.

Елена пропустила его слова мимо ушей. Точно так же, как она старалась пропускать мимо ушей тихие, но неприятные звуки, которые издавало какое-то странное устройство, недавно установленное Дамоном в своей машине. Оно было похоже на радио, но таковым не являлось – из него доносились только какие-то голоса и помехи.

Современная версия спиритической доски? Аудио-версия, чтобы не надо было мучительно складывать буквы одну за другой?

Елена почувствовала, что ее пробирает дрожь.

– Ты пообещал, что пойдешь со мной и найдешь его. Клянусь… клянусь потусторонним миром.

– Ты уже это говорила, и я тебе верю. Ты не врешь – по крайней мере мне. Теперь ты снова стала человеком, и я умею читать то, что написано у тебя на лице. Сказала «пообещал» – значит, пообещал.

Человеком? Елена задумалась. Действительно человеком? Кто я – с учетом той Силы, которая у меня есть сейчас? Даже Дамон заметил перемены в реальном мире. Вокруг уже не прежний древний полумертвый лес. Сейчас середина лета – а везде цветут весенние цветы. Повсюду жизнь.

– Вдобавок это такая чудесная возможность провести массу времени с тобой наедине, моя Принцесса Тьмы.

«Опять двадцать пять», – уныло подумала Елена. Но если я скажу, что мы вдвоем смеялись, гуляя по поляне, а потом он стоял на коленях и подвигал скамеечку мне под ноги, – Дамон тут же выкинет меня из машины. Я уже сама с трудом верю, что это было на самом деле.

Машина на чем-то подскочила – насколько это можно было определить с учетом специфики дамоновского стиля вождения.

– Есть! – радостно сказал он, а когда Елена повернулась, готовая вырвать у него руль, чтобы остановить машину, он холодно добавил: – Если кому-то интересно, это был обрывок шины. Ты много знаешь черных изогнутых животных толщиной в полдюйма?

Елена промолчала. Да и что можно было ответить на издевки Дамона? Однако в душе она испытала облегчение от того, что Дамон не увлекается тем, чтобы ради забавы переезжать маленьких пушистых зверушек.

Нам предстоит провести вдвоем кучу времени, подумала Елена, а потом вспомнила, что есть еще одна причина, по которой она не может просто сказать Дамону, чтобы он заткнулся и сдох. Шиничи вложил информацию о том, где находится камера Стефана, не в ее голову, а в голову Дамона. Без Дамона ей не обойтись – он должен был отвести ее туда и сражаться с теми, кто держит Стефана под замком.

Впрочем, если он забыл, что у нее есть хоть какая-то Сила, это отлично. В случае чего может пригодиться.

В этот момент Дамон воскликнул: «Что за черт?» – и, наклонившись, стал крутить настройки не-радио.

– …ряю. Всем подразделениям. Разыскивается Мэттью Ханикатт, белый мужчина, рост метр восемьдесят, волосы светлые, глаза голубые…

– Что это? – спросила Елена.

– Полицейское радио. Если ты хочешь по-настоящему жить в этой огромной свободной стране, лучше для тебя, если ты будешь знать, куда бежать…

– Дамон, не увлекайся рассказами о своей сложной жизни. Я спрашиваю – что там было про Мэтта?

– То, что они, кажется, все-таки решили его посадить. Прошлой ночью Кэролайн не смогла отомстить. Думаю, она решила взять реванш.

– Значит, мы должны найти его раньше полиции. Если он останется в Феллс-Черч, может случиться все что угодно. Но в своей машине ему ехать нельзя, а в эту он не поместится. Что будем делать?

– Сдадим полиции?

– Перестань, пожалуйста. Надо… – начала Елена, но тут на поляне слева от них, словно видение, посланное специально, чтобы одобрить ее план, показался «ягуар».

– Вот на этой машине мы и поедем, – холодно сказала она Дамону. – В ней, по крайней мере, хватит места. Если захочешь переставить туда свою полицейскую рацию – валяй, только начинай развинчивать ее немедленно.

– Но…

– А я заеду за Мэттом. Если он кого и послушается, то меня. Потом поставим «феррари» в лесу – или, если хочешь, загоним в речку.

– В речку, умоляю. Только в речку.

– Кстати, в речку можем и не успеть. Все-таки оставим в лесу.


Мэтт уставился на Елену во все глаза.

– Нет. Я не поеду.

Елена включила сияние своих голубых глаз на полную мощность.

– Мэтт, садись в машину. Без разговоров. Есть такое слово – надо. Отец Кэролайн и судья, который выписал ордер на твой арест, родственники. Мередит сказала: его могут линчевать. Даже Мередит говорит, что тебе следует уехать. Не надо собирать одежду – разберемся с этим по ходу.

– Но… Это ведь все вранье.

– Они сделают так, что все поверят. Кэролайн будет плакать и рыдать. Никогда бы не подумала, что девушка из мести способна на такое, но Кэролайн у нас единственная и неповторимая. Она совсем рехнулась.

– Но…

– Садись в машину, я сказала! Они будут здесь с минуты на минуту. У тебя побывали, у Мередит побывали. Кстати, а у Бонни ты что делаешь?

Бонни и Мэтт переглянулись.

– Э-э-э. Меня попросили посмотреть мамину машину. Она опять сломалась, и…

– Ладно, неважно. Все, поехали со мной! Бонни, что ты делаешь? Звонишь Мередит?

Бонни подпрыгнула.

– Ага.

– Скажи ей, что мы ее любим, целуем и будем скучать. Береги наш город, и… остаемся на связи…

Когда красный «ягуар» рванул с места, Бонни сказала в трубку:

– Ты была права. Унеслись только что. Я не поняла, едет ли с ними Дамон, – его в машине не было.

Секунду она слушала, после чего сказала:

– Да, договорились. До встречи.

Она повесила трубку и приступила к делу.


Дорогой дневник,

Сегодня я ушла из дома.

Не уверена, что фраза «ушла из дома» годится, если тебе уже восемнадцать и у тебя есть своя машина – а главное, когда ты была дома, никто и не подозревал об этом. Поэтому скажу по-другому: с сегодняшнего дня я в бегах.

Еще один момент, от которого несколько не по себе, заключается в том, что я убежала аж с двумя парнями. Причем ни тот, ни другой не является моим парнем.

Я это написала, но… Я же не могу вот так взять и все забыть. Я помню, какие глаза были у Мэтта там, на поляне, – я не сомневаюсь, что он готовился умереть ради меня. Эти глаза, такие голубые… Уффф! Не понимаю, что со мной происходит.

И Дамон. Сейчас я знаю: за этими каменными стенами, которыми он обложил свою душу, есть живая искра. Она спрятана очень глубоко, но она есть. И если быть честной с собой, он задевает какие-то струны в глубинах моей души, и я начинаю дрожать – это какая-то часть моей натуры, которую я сама как следует не понимаю.

Так, Елена. Остановись, пока не поздно! Держись подальше от черной части своей души – тем более что сейчас у тебя есть Сила. Не смей к ней приближаться. Будь ответственной (тем более что у тебя это обычно плохо получается).

Кстати, Мередит рядом не будет, и никто не поможет тебе быть ответственной. И что дальше? Дамон и Мэтт в одной машине? И мы вместе куда-то едем? Ты можешь это представить? Сегодня было уже поздно, Мэтт был слишком ошарашен, чтобы на что-то реагировать. А Дамон просто глупо улыбался. Ничего, завтра он вспомнит о том, какой он демоничный, в этом я не сомневаюсь.

Мне до сих пор досадно, что Шиничи вместе с памятью отобрал у Дамона то, что с ним сделали Крылья Искупления. Но я твердо убеждена, что глубоко внутри Дамона есть маленький участок, помнящий, каким был Дамон, когда мы были вместе. И сейчас Дамон постарается вести себя как можно хуже с единственной целью доказать, что эта память лжива.

В общем, пока ты читаешь это, Дамон (а я не сомневаюсь, что ты обязательно сунешь нос в мой дневник), – я хочу тебе сказать, что был период, когда ты был хорошим – напишу это так: ХОРОШИМ, – и это было прекрасно. Мы с тобой гуляли. Мы даже смеялись вместе – над одними и теми же шутками. А ты… ты был таким вежливым.

Ты сейчас подумал: «Ага-ага, Елена опять лезет вон из кожи, чтобы превратить меня из грешника в праведника, но я знаю, куда я попаду, и мне плевать на это». Тебе это ничего не напоминает, Дамон? Ты в последнее время ничего такого не говорил? А если не говорил, то откуда я знаю эти слова? Может, допустишь, что на этот раз я говорю правду?

А теперь я выкидываю из головы то, как ты сам себя обесчестил, прочитав личные записи другого человека, которые тебе не предназначались.

Что еще?

Первое: я скучаю по Стефану.

Второе: я плохо подготовилась к поездке. Мы с Мэттом пулей пронеслись по общежитию, он сгреб деньги, которые оставил мне Стефан, я похватала какую-то одежду из платяного шкафа, не разбираясь что к чему – блузки Бонни, брюки Мередит – и ни одной пристойной ночной рубашки.

Но, кроме всего прочего, я увезла с собой тебя, мой драгоценный друг, подарок, который хранил для меня Стефан. Мне все равно никогда не нравилось впечатывать буквы в файл «дневник». Книги с чистыми страницами вроде тебя – вот мой стиль.