Она подошла неуверенной походкой к бутылкам с выпивкой и налила себе еще виски. Печально прижимая стакан к груди, она пыталась представить себе, что теперь с ней будет. Но как бы ни вглядывалась она во тьму своего будущего, она не видела там ни проблеска света. Грег потерян, Филипа она безусловно тоже потеряла — Филипа, который был теперь ее единственной поддержкой, моральной и финансовой, и который вдруг начал приобретать для нее притягательную силу, ту, что она не ощущала много лет. О боже, что же ей теперь делать? В ней начала подниматься паника, и она сделала то, что было ее единственным утешением последнее время, — залила ее единственным средством, которое было ей доступно.

Глава двадцать первая

Сидя в самолете, летевшем из Америки, Филип Стюарт тщетно искал, чем объяснить это путешествие. Какого черта он возвращается? У него не было никаких деловых причин. Все больше и больше его работа концентрировалась на американском рынке, и, имея телекс и телефон, он мог теперь все реже физически присутствовать в Сиднее. Ему нравилась жизнь в Штатах: он начал обзаводиться там друзьями, его стали принимать; и вообще у него уже почти сложилось решение переехать туда навсегда, когда развод с Джилли будет завершен.

«Джилли. Вот в чем загадка», — сказал он себе. Когда он уехал после их последнего разговора, Филип честно надеялся, что сможет теперь насладиться душевным покоем после долгих месяцев умственного напряжения, даже страдания. Он чувствовал, что их отношения с Джилли пришли к некой развязке без всякого нажима с его стороны, ему очень не хотелось его оказывать. И хотя он не мог сказать, что ему хотелось бы, чтобы их брак закончился, он достиг стадии, на которой любое решение, даже неприятное, было предпочтительнее, чем оковы неопределенности и скрытых страхов. Таким образом, он вернулся в Америку, если не совершенно свободным человеком, то, во всяком случае, куда более свободным, чем когда он приехал в Австралию.

Но насколько реальна его свобода? Как может человек снять с себя груз, который он преданно нес семнадцать лет? До того как специализироваться в юридических аспектах бизнеса, Филип был адвокатом, поэтому он знал, что, если открыть двери любой тюрьмы на ночь, три четверти узников останутся в ней и утром. Филип обнаружил, что не может заставить себя бросить многолетнюю привычку беспокоиться о Джилли, брать на себя ответственность за нее. На самом деле теперь это оказалось еще тяжелее, когда она станет действительно свободна — да еще и в компании с таким негодяем, как Марсден… Страшно даже было представить себе. Мужчина вообще вряд ли может хорошо думать о человеке, который отнял у него любовь жены и занял его место в постели.

Но Филип был достаточно рационален и опытен, чтобы понять, что его сильное неприятие Грега имеет и другие причины. Марсден был таким законченным негодяем, что мысль о том, что Джилли в его руках, все больше и больше беспокоила его.

Это и было подлинной причиной его поездки, поездки, которую Филип с трудом смог согласовать со своим здравым смыслом и напряженным рабочим графиком. Сам себе он сказал, что ему просто нужно видеть, что с Джилли все в порядке, чтобы можно было выбросить из головы все мысли о ней и заняться собственной жизнью. Он сделал несколько попыток связаться с ней, но к телефону никто не подходил. Само по себе это не имело значения, так как Джилли и раньше часто отсутствовала, предпочитая быть где угодно, только не в одиночестве в своем пустом доме. Но, волнуясь все больше, он в конце концов договорился с коллегой из офиса на Маккуори-стрит, чтобы тот заехал в дом на Хантерс-Хилл и оставил записку для миссис Стюарт позвонить ее мужу в Нью-Йорк, Филип даже телефонный номер снова просил ей передать, на случай, если она по своей обычной рассеянности его потеряла. Но — ничего.

Таким образом, чтобы выяснить, в чем тут дело, Филип и оказался в самолете, проклиная себя за свою глупость. «Может быть, это как ухаживание наоборот, — подумал он с горькой усмешкой, — когда люди сближаются, они предпринимают ряд шагов для этого сближения, так же и с браками, когда они разбиваются, нужно пройти через все стадии освобождения. Я должен освободиться от нее, и я это сделаю, — обещал он себе. — Просто сейчас… это трудно». Он все еще прокручивал в голове эти беспокойные мысли, не находя ни облегчения, ни решения, когда самолет коснулся земли. И когда он добрался до дома, он чувствовал себя еще более растерянным, если это было возможно.

Есть что-то безнадежное в покинутом доме. Как только такси подъехало к дому, Филип понял, что Джилли не просто уехала, а покинула это место. Еще раз рассердившись на себя за эту глупую поездку, Филип отпер дверь и вошел, слегка содрогнувшись от холода в холле этого необитаемого особняка. Ему пришлось долго искать прощальную записку. Она лежала здесь же на столике для писем, которые нужно было отправить. Филип почувствовал иронию в том, что его тоже как будто отсылают, хотя это, конечно, была случайность. Он открыл письмо.


«Дорогой Филип, Я не знаю, когда ты в следующий раз приедешь из Штатов, и не знаю, когда ты прочтешь это письмо, но это не имеет значения, Я хочу просто, чтобы ты знал, что я ушла жить с Грегом, я собираюсь выйти за него замуж, хотя ты, кажется, и сомневался в этом, когда я тебе сказала. Не старайся преследовать меня, я больше не буду здесь, я пошлю за своими вещами, как только мы будем знать, где поселимся. Я сожалею о многом из того, что я сделала, и надеюсь, что со временем ты сможешь думать обо мне хорошо.

Целую,

Джилли.

P.S. Пожелай мне удачи!


Филип сел на стул в холле с тяжелым сердцем. Да, он прилетел из Америки, чтобы избавиться от Джилли, а в результате визита выяснил, что ему отомстили. Она сожгла все его корабли окончательно. С этим он ничего не мог поделать — она даже не хотела, чтобы он знал, где она находится. Но выйти замуж за Грега? Он вздохнул. Филип был юристом компании «Харпер майнинг» с тех пор, как начал практиковать. Его фирма, находящаяся за углом от главного офиса Харперов на Бент-стрит, занималась делами Харперов с тех пор, как молодой Макс случайно забрел туда с улицы более чем за полвека до этого. Филип знал, что в завещании Стефани содержится одно условие, включенное туда по просьбе Макмастера и сформулированное лучшими юристами, условие, которое никогда не позволит Грегу жениться на Джилли или на ком бы то ни было. Поделать ничего было нельзя. Филип мысленно отметил, что нужно кого-то позвать упаковать вещи Джилли. Он вывезет свои личные вещи, тогда он, конечно, сможет продать весь дом с меблировкой, целиком. Он огляделся. Вряд ли ему когда-нибудь захочется увидеть эти вещи. Совершенно ошеломленный, он снял трубку, чтобы немедленно заказать билет обратно. Опять перенести разницу во времени будет ужасно, но не хуже того, что он только что пережил.

— Здравствуйте, Бритиш Эруэйз?..

Да, он безусловно переедет в Америку.


До чего же чертовски тяжелая, неудобная вещь! Кэти проклинала свое седло, пытаясь добраться под его тяжестью до пустых денников в конюшне. Как только «лендровер», увозящий Грега, скрылся из глаз в густом облаке пыли, Кэти поспешила к своей собственной лошади, полная решимости присоединиться к поискам Тары и не оставлять ее на милость Грега. Искать Эффи, а она все еще именно так думала о ней, в бескрайних просторах, особенно когда она летит, как ветер, на Кинге, было почище, чем искать иголку в стоге сена. Но Кэти знала, как никто, любимые места Тары, где можно было поискать ее, — все-таки лучше, чем сидеть дома сложа руки.

«Ну, давай, девочка», — Кэти завела лошадь в бокс и начала седлать свою добродушную и немолодую уже кобылу. Прожив всю свою жизнь в деревне, Кэти могла ездить верхом на чем угодно, но, чтобы успокоить Криса, который считал своим долгом оберегать и опекать ее, как древность, Кэти остановилась в конце концов на этой уравновешенной старой лошади. Пегги была честной кобылой, не очень-то сообразительной, но зато она никогда не становилась на дыбы, не брыкалась, не шарахалась в сторону и не сбрасывала своего ездока.

— Но только не спеши! — сказала Кэти строго, подтягивая подпругу и упираясь своим худым коленом в живот безропотного животного.

— Сегодня тебе придется постараться, Пэгс! Мы с тобой должны найти Эффи!

Выведя лошадь из конюшни, Кэти с удивительной ловкостью вскочила в седло, и они тронулись. Там, впереди, полуденное небо уж начало принимать нездоровый оттенок. Яркий сверкающий воздух сгущался, темнел, превращаясь из золотого в грязно-желтый. Кобыла Кэти почувствовала сгущавшуюся атмосферу и начала беспокоиться, оттянув назад уши и перейдя на тяжелый, ленивый шаг.

— Думаешь, будет буря, Пэг? — спросила Кэти. — Может сюда не дойдет. Это пока далеко. Но лучше пошевеливаться. Давай-ка!

И не заботясь о собственной безопасности, неукротимая маленькая провинциалка пришпорила лошадь и помчалась вперед.

Приближающаяся буря все больше и больше меняла пейзаж. Небо заволакивало тучами, краски кругом сгущалась до коричневатого цвета. Усиливался ветер, трепал гряды деревьев и вздымал песок с красной сухой земли. Солнце спряталось, осветив жутковатым светом гряды туч, низко плывущих над горизонтом, купол неба как бы смыкался над беспомощными жителями земли внизу. С северо-запада послышался рев начинающейся бури, катившейся прямо к Эдему.

За многие мили от этого места, так далеко она еще никогда не была, Тара неслась на Кинге, умоляя отважное животное сделать одно громадное усилие, чтобы добраться до убежища, прежде чем буря или рано наступившая тьма отрежут ее от ориентиров, без которых она не сможет вернуться домой. Тьма опускалась очень быстро, охристое небо быстро меняло окраску от золотого на горизонте, до медного, затем кроваво-красного и, наконец, дымчатого сине-черного там, где дождевые облака зловеще сгущались. Жеребец мчался вперед и вперед без устали, мягко ступая по неровной местности, покрытой камнями и густым кустарником. Тара скакала прямо в центр бури, как темный ангел, обуреваемый местью, призывающий все силы природы помочь ей добиться цели.

В гостиной Эдема Джилли напивалась, плакала, засыпала, потом просыпалась, чтобы повторить все сначала. Часы одиночества, разбитое лицо, разбитая жизнь привели ее в состояние крайнего отчаяния. Она выпила столько виски, что почти полностью отключилась, и бродила по комнате, бормоча, разговаривая с собой, время от времени принимаясь хохотать, когда еще какая-то ироническая или нелепая сторона ее положения приходила ей в голову. Ее внимание привлекла фотография Стефани в рамке, стоящая на камине. Она шатаясь подошла к ней и с безумным вниманием пьяного человека уставилась в рамку, прижимаясь носом к холодному стеклу.

— Ха, Стефани, — сказала она заплетающимся языком, — все еще мстишь мне, да? Я как-то поклялась, что сведу счеты с Харперами за то, что они сделали с моим отцом. Но то же самое случилось и со мной. Я никогда не хотела, чтобы с тобой так случилось, Стеф, никогда не думала, что это будет так ужасно, ох, — она заплакала, как это всегда с ней бывало, вспомнив окровавленное лицо Стефани в болоте.

— Я так боюсь теперь, — бормотала она, заблудившись в лабиринте жалости к самой себе.

— Помоги мне, Стеф, я не знаю, что делать…

Стемнело. Джилли была совершенно одна. Вдруг тишину ночи нарушил стук копыт. Кинг как на крыльях прилетел домой, тем же манером, что и отправился из дома, у него в запасе все еще было достаточно сил, чтобы одним махом перепрыгнуть через забор во двор конюшни, а не пройти через ворота. Потный, покрытый пеной, он в конце концов остановился после своего бешеного бега, Тара тут же повисла у него на шее, выражая свою любовь и благодарность. Потом она спешилась, сняла с него сбрую, тщательно вытерла его и покрыла попоной, чтобы он сам остыл. Затем она дала ему корм и питье, оставив ему добавку сена за службу, которую он ей сегодня сослужил.

Когда она шла через двор к дому, то поняла, что успели они как раз вовремя. Буря приближалась неумолимо. Но эта буря вряд ли будет более ужасной, чем та, что ждала ее дома, решила она, мысленно готовясь к атаке.

— Ты… ты сука! Ты гнусная вонючая корова!

Джилли стояла в коридоре перед ней, сжимая в руке стакан.

— А, значит, ты знала, что я вернусь?

Уверенное поведение Тары только подстегнуло неуравновешенное состояние Джилли.

— Ну, конечно.

Она прошла мимо Джилли, на ходу спокойно снимая свои перчатки для верховой езды.

Джилли побежала за ней и схватила ее за руку.

— Что ты, стерва, из себя строишь? — бешено закричала она. — Притворяешься моей подругой, а сама все время крутишь с Грегом у меня за спиной! Почему? Я не понимаю этого!

Тара не прореагировала.

— Где Грег?

— Отправился тебя искать. Взял ружье, может, пойдет охотиться. Он всегда это делает, когда ему плохо.