— Моя дорогая мисс Прайс… о нет, я стану называть вас Сьюзен. Вы не будете возражать? Мне кажется, мы с вами уже так близки, что можем пренебречь обычными в подобных случаях формальностями. Присядьте, пожалуйста. И возьмите другой стул, если этот вам не нравится. Стулья в наемных домах всегда такие неудобные… ох, умоляю, простите меня! Я совершенно забыла, что дом этот принадлежит вашему кузену. Должно быть, его стулья превосходны, и вам не придется за них краснеть.

Не в силах удержаться от смеха, Сьюзен опустилась на стул, который нашла вполне удобным. Приглядевшись внимательнее к своей собеседнице, она заметила, что изысканный наряд скрывает страшную худобу и смертельную бледность. Несчастная женщина! Неужели некогда ее почитали красавицей? Теперь она походила на призрак, облаченный в саван!

Лицо мисс Крофорд, поражавшее прежде изяществом формы и прелестью черт, было костлявым, туго обтянутым кожей; сверкающие темные глаза глубоко запали, а прекрасно очерченный рот, обрамленный двумя горькими складками, скорбно сжался. Но стоило ей заговорить, и тягостное впечатление скрадывалось очаровательной любезностью обращения, той удивительной легкостью, с которой смеялась она над собой и бедственным своим положением.

— Боже, какая нелепость! Обременив бедного брата сумасбродной просьбой сопроводить меня в Мэнсфилд, я узнаю, что двух близких мне людей, которых я так страстно мечтала увидеть, здесь нет и долго еще не будет! Всю свою жизнь я без конца совершаю подобные безрассудства, предаюсь несбыточным фантазиям; в самом деле, если поразмыслить, вся моя жизнь — не более чем погоня за недостижимой мечтой. Только вот теперь я уж не припомню, о чем мечтала. Возможно, всем нам свойственно обольщаться надеждой и строить воздушные замки? А вы, мисс Прайс… я хотела сказать: Сьюзен. Я задумала обращаться к вам по имени, потому что уже чувствую себя вашей сестрой. Когда-то моей заветной мечтой было назвать сестрой нашу дорогую Фанни, но надежде этой, увы, не суждено было сбыться; однако ж я так и не смогла избавиться от давнего обыкновения. Я по-прежнему думаю о ней как о сестре. А потому, милая моя Сьюзен, вам тоже надобно признать наше родство. У вас есть еще сестры? По-моему, Фанни как-то упоминала о младшей сестрице — Белинде или Бетти?..

— Бетси, сударыня… Удивительно, как это вы запомнили!

— Мэри, зовите меня Мэри. Сколько же лет Бетси?

— Ей всего девять.

— А ваши братья? Я помню очаровательного Уильяма, который был произведен в лейтенанты благодаря покровительству моего дяди адмирала. Как он поживает?

Сьюзен рассказала, что Уильям, ушедший теперь в плавание по Средиземному морю, надеется в самом скором времени стать капитаном, а затем поведала о судьбах остальных братьев: Сэм служит гардемарином; Том с Чарлзом проходят обучение в портсмутском морском училище; Джон состоит на государственной службе в Лондоне, но не дает о себе знать уже несколько лет; Ричард — лейтенант на торговом судне Ост-Индской компании.

— Какая чудесная семья, — вздохнула мисс Крофорд. — Хотя, полагаю, в свое время мальчики доставили вашей матушке немало волнений и тревог. Зато теперь они неиссякаемый источник радостей. Как счастлива, должно быть, ваша матушка! Я же, так и не ставшая матерью и обреченная остаться бездетной, могу лишь находить утешение в обществе детей моих друзей. Но расскажите мне скорее о Фанни, у нее двое деток, насколько мне известно. Сколько же им лет?

— Крошке Уильяму всего несколько месяцев от роду; Фанни взяла его с собой.

— Господи, благоразумно ли это? И все же я могу ее понять, ей не хотелось расставаться с малюткой. А другой ребенок?

— Девочке три года, она осталась в Мэнсфилде; как-нибудь, если у вас будет желание и здоровье вам позволит, я приведу ее к вам. Ее зовут Мэри. Она прелестна и походит на обоих родителей…

Сьюзен невольно замолчала, сердце ее сжалось от сострадания, когда мисс Крофорд достала из сумочки батистовый платок и незаметно вытерла слезы, блестевшие у нее на ресницах. Мгновение спустя она заговорила, голос ее звучал хрипло:

— Мэри? Фанни и Эдмунд назвали дочь Мэри?

Сьюзен заколебалась в нерешительности. Прежде ей не приходило в голову, что между мисс Крофорд и маленькой дочерью Фанни, носившей имя Мэри, могла быть какая-то связь. Более того, Сьюзен и теперь не поручилась бы, что такая связь существует; сказать по правде, подобное предположение казалось ей совершенно невероятным. Должно быть, ребенка назвали в честь еще одной сестры в семействе Прайсов, следующей по старшинству после Сьюзен. Эта прелестная малышка умерла в семилетнем возрасте, ее тоже звали Мэри, и Фанни питала к ней самую нежную привязанность; до переезда старшей из сестер в Мэнсфилд девочки были необычайно близки. И все же Сьюзен вовсе не была убеждена, что ее племянницу назвали Мэри в память о безвременно почившей малютке; быть может, Эдмунд выбирал для нее имя? В любом случае жестоко было бы разуверять несчастную больную, преисполненную самой трогательной благодарностью и восторгом; подобные чувства, несомненно, для нее целительны. Лицо Мэри оживилось, недавняя восковая бледность, столь испугавшая Сьюзен, сменилась легким румянцем.

Мисс Прайс ограничилась осторожным ответом:

— При крещении девочку нарекли Мэри Френсис; Френсис — в честь нашей матушки.

— Я буду счастлива познакомиться с ней; вы должны привести ее ко мне в самом скором времени. Я уже питаю к ней нежную приязнь, будто она моя крестница. А теперь расскажите об остальных своих близких: полагаю, леди Бертрам все та же, рассеянная, незлобивая, однако она не потрудится даже пальцем пошевелить ради кого бы то ни было, верно?

Сьюзен улыбнулась:

— Да, моя тетушка не переменилась.

— А вы, я убеждена, заботитесь о ней с той же необыкновенной кротостью, с тем же терпением, что отличали сестрицу вашу Фанни, когда обязанность эта лежала на ней, отчего мой брат и влюбился в нее без памяти.

— О нет, — поспешила возразить Сьюзен, — я вовсе не так терпелива, как Фанни; на самом деле я нередко досадую на тетушку и на кузину Джулию, так что едва владею собой.

— И все же вам удается сдержать себя. О, теперь я узнаю в вас милую Фанни; поначалу я не уловила сходства; вы, несомненно, выше ростом, и красота ваша ярче, но я замечаю в вас ее черты. Вы та же Фанни, но более сильная и решительная. Сказать по правде, насколько я помню, леди Бертрам подчас бывает несносной, и если бы временами вам и впрямь случалось топнуть ногой, издать вопль и выбросить в окно ее рукоделие, вы встретили бы полное мое сочувствие и лишь воздали бы тетушке по заслугам.

— Ох, нет! Бедная тетушка! Мне так часто бывает жаль ее. Жизнь ее ничем не заполнена и скучна.

— Леди Бертрам сама избрала такое существование, — возразила Мэри Крофорд. — Как и все мы, она лишь пожинает то, что сама посеяла, и ее жизнь куда благополучнее, чем у многих других. Но вы упомянули о Джулии, как она? Вышла замуж за того напыщенного говоруна, помнится, его звали Йейтс? И что же, они неплохо ладят?

— Кажется, да. Они не слишком часто бывают вместе; мистер Йейтс почти всегда занят охотой или рыбной ловлей, а Джулия наведывается с Мэнсфилд так часто, как только может. С ними живет ее золовка, младшая дочь лорда Арнклиффа.

— Шарлотта Йейтс — премерзкая девица; помнится, я встречала ее в Лондоне, — отозвалась Мэри Крофорд. — Судя по выражению вашего лица, вы не питаете особой приязни и к Джулии, но из добросердечия или из осторожности этого не показываете. Однако вам нечего опасаться. Я не выдаю чужих секретов, можете смело мне исповедоваться, считайте меня своей духовной матерью, если хотите.

Она улыбнулась Сьюзен, и та с изумлением подумала: «Боже, как я могла счесть мисс Крофорд безжизненной и бесцветной? Да она настоящая красавица!»

— А Том? Что сталось с ним? Теперь он сэр Томас. И как он сносит бремя почестей? Не без труда, думается мне; никогда ему не сравняться с отцом его. Он не разделял убеждений сэра Томаса и, увы, не обладает его способностями. Бедный, скучный Том, его скудный ум занят лишь лошадьми да игорными долгами.

Неожиданно для себя самой Сьюзен вдруг ответила:

— Тому приходится нелегко, сударыня! Внезапно сделаться главой семьи и взвалить на себя все заботы и обязанности, налагаемые новым положением, разумеется, весьма неприятно и обременительно, однако Том понемногу постигает эту науку. Он привык вести жизнь беззаботную, и гнет многочисленных обязательств тяготит его необычайно, вдобавок Том, возможно, относится к ним с чрезмерной серьезностью; кроме того, он искренне скорбит о своем отце и горюет об утрате. Но я верю, что со временем он станет таким же рачительным хозяином, почтенным землевладельцем, как и покойный сэр Томас. Он всеми силами стремится к этому, пусть и не обладая пока драгоценным опытом.

Мэри Крофорд прищурилась, внимательно разглядывая гостью.

— Вижу, Том обзавелся честным, беспристрастным адвокатом в лице своей кузины Сьюзен; или, быть может, вы все же пристрастны? Уж не питаете ли вы к нему чувства более теплые, нежели родственная привязанность?

— Боже, нет! — поспешно воскликнула Сьюзен. — Уверяю вас, вы ошибаетесь! По правде говоря, мы с Томом обычно не ладим; я слишком долго была для него всего лишь «маленькой кузиной Сью», чтобы теперь он вдруг увидел во мне особу, чье мнение надобно принимать во внимание.

— Ах вот как! И потому он откровенно пренебрегает вами и ни во что вас не ставит. Я хорошо помню, как часто Том с тем же пренебрежением обходился и с Фанни, вызывая самое искреннее мое негодование. Выходит, кузен Том — бесчувственный болван и вскорости непременно женится на Шарлотте Йейтс?

— О, надеюсь, нет! Мне невыносимо думать, что моя бедная тетушка Бертрам окажется в подобном обществе. Шарлотта будет дурно с ней обращаться, я уверена.

— А вы нисколько не эгоистичны, — смеясь, отвечала Мэри. — Думаете только лишь о своей тетушке. Но что станется с вами в подобных обстоятельствах?

— Ну, я не смогла бы остаться в Мэнсфилд-Парке; не сомневаюсь, Шарлотта не желала бы видеть меня в своем доме. Если мисс Йейтс станет женой Тома, мне придется переехать в пасторат, где Фанни всегда примет меня с радостью; вот только не знаю, как обойдется без меня моя бедная тетушка. Однако, хотя Джулия страстно желает этого союза, мне думается, Том вынашивает совсем другие планы. Он выказывает заметный интерес к мисс Харли…

— К Луизе? Кажется, я ее припоминаю, — живо откликнулась мисс Крофорд, обнаружившая поистине феноменальную память. — Сирота, с приличным состоянием, живет в Грешем-Хилле с какими-то родственниками по фамилии Мэддокс?

— Да, это она.

— Ей не было и шестнадцати, когда я впервые приехала в Мэнсфилд… Помнится, она без умолку говорила и смеялась; приятная девушка, неглупая, но ужасная трещотка. Очаровательное личико, надобно признать; светлые волосы и кожа нежная, как у ребенка, да вдобавок по-детски простодушные голубые глаза. Да, она превосходно подойдет Тому Бертраму и, осмелюсь сказать, станет обращаться с его матушкой не в пример лучше, нежели протеже Джулии. Но довольно о Томе, мы с вами уже решили его судьбу. Что вы расскажете мне о себе, моя дорогая?

— О себе?

— Ну же, не тушуйтесь! Оставьте ложную стыдливость. Вам нет нужды напускать на себя строгость в моем обществе, изображая скромницу. Не хотите же вы сказать, будто здесь, в Мэнсфилде, с вашей наружностью, с вашими достоинствами вы не обзавелись еще поклонниками?

— Боюсь, это правда, — вынуждена была признать Сьюзен. — Мы ведем здесь жизнь самую тихую и уединенную; моя тетушка не выезжает и никогда не бывает в обществе…

— Ужасно! Какое возмутительное тиранство! Я должна незамедлительно вызвать брата, наказав ему привезти с собой не меньше полудюжины приятелей-холостяков. Хотя, — вздохнула Мэри Крофорд, оставив свой шутливый тон, — не знаю, разумно ли с моей стороны убеждать вас искать защиты у мужского пола. Мужчины не принесли мне ни радости, ни утешения; и насколько я могу судить, наблюдая жизнь моих друзей, супружеского союза надобно скорее остерегаться, нежели искать.

Услышав это, Сьюзен невольно вспомнила совершенно иное суждение на сей счет, высказанное совсем недавно добрейшей миссис Осборн, но стоило ей робко упомянуть имя этой почтенной дамы, как мисс Крофорд горько рассмеялась.

— Миссис Осборн? Да ведь она святая! Счастлив был тот мужчина, которому она отдала свое сердце, — супругу ее не оставалось ничего другого, как, подобно ей, самому сделаться святым. Кстати сказать, мне помнится, у миссис Осборн есть неженатый брат. Уверена, он столь же очарователен, как и его сестрица, не так ли? О, вижу, вы оценили его по достоинству. Полно, не стану более вас дразнить, но признаюсь, мне любопытно было бы поглядеть на этого Фрэнка Уодема; надеюсь, он вскоре навестит меня как настоятель прихода. Отчего бы вам не намекнуть ему? А теперь, милочка Сьюзен, когда мы с вами сделались задушевными подругами, я хочу, чтобы вы поведали мне все о нашей дорогой Фанни и об Эдмунде, — все-все, каждую глупую мелочь, любой пустяк, касающийся их жизни и счастья. Не бойтесь меня опечалить, — заверила гостью Мэри, вновь смахивая слезы. — Ведь ради них я и приехала. Беседа с вами нужна мне как воздух. Ваш рассказ о дорогих моему сердцу людях, об их душевной чистоте и неизменной доброжелательности послужит мне целительным бальзамом, иного лекарства мне не надобно.