До Антона не сразу дошло, в чем дело, и он принялся отвечать подробно и обстоятельно. И только после того, как зазвучала музыка и мужчина, не соизволив спросить у него разрешения, без зазрения совести увел танцевать его даму, догадался, в чем была загвоздка. Рассердившись, засверкал глазами, но предпринимать ничего не стал, понимая, что будет выглядеть на редкость нелепо, ревниво выдирая свою спутницу из лап конкурента.

Кавалер, представившийся как Владимир, Татьяне понравился сразу. Он тоже, как и она, не принимал всерьез окружавшую их специфическую публику. После его очередного подтрунивания над промелькнувшей весьма забавной фигурой в развевающемся балахоне, Татьяна спросила, как же он здесь очутился, если ему так не нравятся эти люди. Он скорбно опустил уголки губ.

– Я человек подневольный. Шеф сказал – надо быть, и вот я здесь, налаживаю контакты. Я из Москвы, главный менеджер по продажам. А у вас очень перспективный город. Но вы-то как здесь очутились? Вы ведь явно не модель? Может быть, модельер?

Татьяна с нарочитым испугом замахала руками.

– Нет, нет, что вы! Я никакого отношения к этой камарилье не имею. Просто Герц застал меня врасплох. У него такой напор, не каждый устоит. Я вот не смогла.

Они одновременно посмотрели на стоящего у бара Антона, с искусственной расслабленностью вертящего в руке бокал с шампанским.

В этот момент музыка стихла, и Владимир предложил, заговорщицки поглядывая на дверь:

– Так может, нам просто удрать? Вместе?

Татьяна поколебалась.

– Нет, не получится. Это непорядочно. Уходить надо с тем, с кем пришел.

Ее спутник удивленно вскинул брови.

– Вы поразительная женщина! Я впервые слышу от представительницы слабого пола такие слова. Вы тем более ценны. А украсть вас можно?

Неслышно подкравшийся сзади и услышавший эти провокационные слова Антон сердито обрубил:

– И не надейтесь даже! Женщин надо иметь своих! Нечего на чужих кидаться! – и по-хозяйски забрал Татьяну себе.

Отойдя подальше от недовольного Владимира, она заметила:

– Вы как собака на сене – ни себе, ни людям!

Антон тяжело насупился.

– Вот как? Ну, тогда я предпочитаю себе, а не людям! – и с показной пылкостью приник к ее губам.

Татьяна терпеливо переждала наказание. Но Герц, нехотя оторвавшись от ее губ после громкого осуждения столь неприличного поведения проходящей мимо группой разряженных франтов, посмотрел на нее с каким-то новым интересом.

– Да уж, никогда не узнаешь, кто чего стоит, пока не распробуешь.

Она саркастично заметила:

– Мне что, сравнение с пирожным нужно расценивать как комплимент?

Антон рассеянно ответил:

– Конечно, конечно! – и вновь обхватил ее за талию, крепко прижимая к себе.

Она хотела было возмутиться, но тут к ним подошел тонкий манерный парень. Облив Антона нежно-похотливым взглядом, воркующим голоском предложил:

– Тошик, пойдем, потанцуем?

Задышав зло и неровно, тот всё же ответил с достаточной долей терпимости:

– Я не один, ты же видишь!

Только после этого парень перевел томный взгляд на Татьяну и брезгливо произнес, будто это было отвратительным пороком:

– Это же женщина!

Татьяне стало смешно, и она мило подтвердила:

– Конечно! А вы кто?

Парень несколько растерялся. Похоже, он и не подозревал, что женщины тоже умеют говорить. Немного помявшись, всё же представился:

– Алмед.

Она не поняла.

– Это что, собачья кличка?

Парень оскорбился.

– Это торговая марка. Известная очень, между прочим. Неужели не знаете?

Она призналась:

– Нет. Я модой не интересуюсь.

– А что вы тогда здесь делаете? – парень смотрел на нее с откровенным подозрением.

– Я не краду производственные секреты и творческие идеи, если вы меня в этом подозреваете. Просто меня сюда пригласил Антон.

Парень перевел на него вопросительный взгляд. Герц широко улыбнулся и негромко признался:

– Просто хочу, чтобы она на глазах была. Эти женщины такие ненадежные. Не успел отвернуться, а уже увели! – и он с осуждением посмотрел в сторону отирающегося неподалеку Владимира.

У парня вытянулось лицо, и он горестно протянул «ааа…».

Антон, бросив:

– Так что извини, но танцевать с тобой я не могу! – притиснул к себе Татьяну и удрал с ней на танцпол, заставляя двигаться в одном с собой ритме.

Посмеиваясь, она заметила:

– Теперь я поняла, почему вы затащили меня сюда. В целях самообороны. А почему вас не прельщает предложение этого милого существа?

Антон зарычал:

– Это ты правильно заметила: существа. То есть особи среднего рода. А я мужчина. Стопроцентный, между прочим. И могу это доказать. На практике.

Он прервал танец и повлек ее к выходу с ясно выраженным намерением претворить свое обещание в действие, но она воспротивилась.

– Ну уж нет. Я еще не попробовала омаров, креветок и того коктейля, что стоит на отдельном столике. Зря я, что ли, здесь страдаю!?

И, решительно освободившись от его объятий, прошла к буфету. Он сердито потащился за ней. Положив на свою тарелку всё подряд, Татьяна мило заметила:

– А вы для чего сюда приехали? Что-то я не видела, чтобы вы с кем-то говорили, дела какие-то проворачивали.

Схватив с подноса бокал с вином, Антон хмуро выпалил:

– Я здесь, чтобы показать этой кодле, что жив. И вообще, давай на «ты» перейдем. А то глупо уже. Я тебе «ты» говорю, а ты мне всё «выкаешь»! – Вручил ей бокал, доверху наполненный красным вином, и скомандовал: – Пьем на брудершафт!

Чтобы не расплескать вино на свое великолепное платье, Татьяне пришлось подчиниться. Они выпили и в заключение Антон вскользь чмокнул ее в губы. От этой небрежной ласки у нее огнем занялось где-то около сердца и, чтобы остыть, она грубовато бросила:

– Ты очень-то не разжигайся, ничего тебе не отвалится, не надейся!

Он пожал плечами.

– А вот это зависит только от меня. Захочу – останусь у тебя, захочу, поеду к другой, а может, отправлюсь домой и еще немного поработаю. Мы, люди творческие, много работаем, знаешь ли. В отличие от вас, простых смертных.

Она посмотрела на него с откровенной иронией, но сказать ничего не успела. Напружинившись и вытянувшись во весь рост, явно стараясь подавить соперника своим превосходством, к ним подошел Владимир. Нахально усмехнувшись Антону, настойчиво попросил у Татьяны:

– Дорогая, дайте мне ваш телефон, я вам позвоню при первом же удобном случае.

Антон просто взлетел от негодования.

– Какого лешего! Это моя спутница!

Владимир ничуть не испугался. Наоборот, еще больше подобрался, расправив плечи, и заметил:

– Ну и что? Спутница же, а не жена. Чего ты так трепыхаешься?

Антон покраснел от злости и с откровенной угрозой предложил:

– Давай выйдем?

Владимир с удовольствием согласился и, не глядя больше на неподеленную ими женщину, соперники дружно пошли к выходу.

Татьяна негромко фыркнула им вслед. Если они вздумали устроить небольшое кровопускание, пусть этим и займутся, имеют полное право. Может, оно им на пользу пойдет?

С удовольствием доела лежащие у нее на тарелки деликатесы, и, решив, что достаточно вознаградила себя за перенесенные лишения, вышла из ресторана. Как она и ожидала, двое воинствующих петухов стояли среди целой толпы охранников и что-то нервно выясняли.

Проходя мимо, окликнула Антона и с изрядной долей насмешливости с ним попрощалась.

Тот возмущенно завопил:

– Ты это куда? Не смей уходить! Я тебя сам отвезу!

Негромко заметив, что за руль ему садиться нельзя, поскольку он изрядно подшофе, махнула рукой одному из ожидавших у входа в ресторан такси, села и назвала свой адрес. Напрасно пытающийся вырваться из лап охранников Антон свирепо погрозил ей вслед кулаком. В ответ она небрежно передернула плечиком – кто он ей такой, чтобы указывать?

Подумав, что не прочь бы продолжить знакомство с Владимиром, ведь он такой душка, поняла, что выпила гораздо больше, чем следовало. В молодости в подобном состоянии она делала немало глупостей, в чем потом жутко раскаивалась.

Приехав домой, приняла холодный душ, чтобы прогнать излишки алкоголя, и нырнула в прохладу простыней.

Выходные провела за компьютером, усердно печатая, а в понедельник, выйдя из офиса, была изрядно шокирована, увидев на служебной парковке Антона, небрежно облокотившегося о свой мерс.

Чтобы не привлекать к себе внимания идущих мимо коллег, села к Антону в машину и с интересом спросила:

– Как ты узнал, где я работаю?

Выруливая на проезжую часть, тот кратко бросил:

– Сама сказала.

Татьяна ничего подобного не помнила.

– Когда это?

– В пятницу. Я спросил тебя, где ты обычно обедаешь, и ты сказала, что рядом с работой у тебя кафе «Космос». А работать на компьютере тут можно только в трех местах. Я выбрал то, что посредине, и не ошибся.

Она скривилась.

– Как просто!

Он подтвердил:

– Ага, как разгадать уже разгаданную загадку типа «кто зимой белый, а летом серый».

Она задумчиво протянула:

– Ну, тут разгадок множество.

– Только не для меня. У меня разгадки одни и точные.

Татьяна криво усмехнулась.

– Что, опять будешь демонстрировать свое платье?

– Не понял?

– Ну, ты всем представляешь это свое творение, а я при нем вроде ходячего манекена.

Он сердито махнул рукой.

– Я никогда не вывожу в свет одно и то же платье дважды. Это неприлично.

Решив обидеться, Татьяна резко выпрямилась.

– Так какого лешего ты появился? У меня других платьев, между прочим, нет. И покупать я больше не собираюсь. Мне и этого до конца жизни хватит.

Антон поразился.

– Что ты мелешь? Ты что, завтра помирать собралась, что ли?

Татьяна посмотрела на него, как на недоумка.

– Нет. Просто я нарядов за такую цену покупать больше не собираюсь. И этим обойдусь.

Внимательно следя за дорогой, он пробурчал:

– Правильно, экономить надо. Но мне всё-таки нужно еще одно платьишко кое-кому показать. Поэтому заедем сейчас ко мне, ты его быстренько наденешь, и рванем в нужное место.

Повернувшись к нему всем телом и агрессивно уперев руки в бока, Татьяна сердито запротестовала:

– Никуда я с тобой больше не поеду! Хватит с меня и пятничного вечерочка! Высади меня немедленно!

В ответ он заблокировал ее дверь, прибавил газу и, нахально игнорируя все ее протесты, остановился только через полчаса подле большого старого здания неподалеку от Главного проспекта. Вытянул Татьяну из машины и, едва кивнув охранникам у входа, заставил взбежать по лестнице с резными перилами на третий этаж.

Квартира у него была огромная, с высоченными потолками и профессиональной звукоизоляцией. Возмущенная самоуправством хозяина, подневольная гостья встала посредине комнаты и скрестила на груди руки.

– Никуда я с тобой не поеду! Баста!

Антон подошел поближе и многозначительно улыбнулся, оглядев ее с ног до головы.

– Да, действительно, можем и не ездить, а заняться кое-чем более приятным. Ты же сомневалась в моих мужских способностях, так что сейчас самое подходящее время убедиться в их наличии. Проверить в действии, так сказать. – И его глаза полыхнули откровенным вожделением.

Решив быть осмотрительной, Татьяна сделала шаг назад.

– Нет уж, спасибо, не хочу!

Чуть наклонив голову и многообещающе усмехаясь, он снова сделал шаг к ней.

– На тебя не угодишь. В гости ты не хочешь, в постель тоже не идешь. Давай уж выбирай что-нибудь одно, капризная ты наша!

Стиснув зубы, Татьяна недовольно процедила:

– Ладно, давай сюда платье!

Немного помедлив, взвешивая, чего же он действительно хочет, Антон встряхнулся, как собака. Сбросив с себя чувственный морок, схватил ее за руку и завел в соседнюю комнату, приспособленную под мастерскую. В углу на безголовом портновском манекене висело вечернее бархатное платье глубокого фиолетового цвета.

– Тебе помочь? – он откровенно смеялся над ее ханжескими привычками. – Не волнуйся, я помогал одеваться тысячам женщин.

При одной только мысли о его крепких изящных пальцах, касающихся ее груди, по ее телу прошло множество электрических разрядов. Стараясь обуздать свой так не вовремя давший о себе знать темперамент, хмуро пробормотала:

– Я в твоих потрясающих способностях не сомневаюсь. Но хочу, чтобы ты меня с другими не путал. Я не твоя модель.

Антон встал в дверях, опершись локтем о косяк, приготовившись наблюдать, как она с непривычки будет путаться в длинном платье. Но Татьяна не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Сердито нахмурив брови, подтолкнула его к выходу, и он неохотно вышел, скорчив обиженную рожицу.

Быстро скинув свой льняной, очень удобный, но не очень идущий ей костюмчик, Татьяна надела платье. Оно было сшито как на нее. Повернувшись перед большим старинным зеркалом в глубине комнаты, недоверчиво пожала плечами. Там была не она, а изысканная дама даже не прошлого, а позапрошлого века.