— Мило, — шепчет он мне на ухо.

— Мне это казалось перебором, — отзываюсь я.

— Разумеется. — Улавливаю печальную улыбку в его голосе. Позади меня что-то шуршит. — Скрести руки за спиной.

Подчиняюсь. Чувствую, как он стягивает мне запястья пластиковой лентой — крепко. Ну, естественно. Кит профи.

— Идем, — говорит он. — Развернись. Оставим голубков наедине. — Он пихает меня локтем, и я разворачиваюсь.

На нем какой-то странный наряд — римской рабыни или типа того. В руке он держит мой «глок». Он одуреть как прекрасен. Сердце екает.

— Почему бы тебе не оставить его в покое? — спрашивает он.

— Ты знаешь почему.

Он вздыхает.

— Сколько еще здесь человек?

— Только я.

— Уилл. — Его раздражает явная ложь, и я чувствую себя дураком.

— Ладно, я кое с кем пришел, но только для того, чтоб попасть внутрь. Работаю я один.

Секунду он в меня всматривается, а потом указывает пистолетом на закрытую панель.

— Она там?

Интересно, почему он считает, что мой партнер — женщина? Возможно, это не предположение? Может, он видел нас раньше? Вспоминаю, как Вагнер замешкалась в коридоре. «Блин». Надо было рассказать ей про Кита. Она обещала уйти. Ушла? На мой взгляд, план ее не впечатлил.

Качаю головой.

— Ее нет, — твердо заявляю я. — Здесь только я.

Несколько секунд он молчит, будто считывает меня. Это жесть как нервирует.

— Знаешь, — в конечном итоге говорит он, — думаю, я тебе не верю. Думаю, твоя партнерша все еще где-то здесь, а ты изображаешь из себя ковбоя. — Он склоняет голову набок и вновь, словно пазл, меня рассматривает.

И все это время на меня направлено оружие, а он спокоен как удав.

Тишина тянется все дольше. Все больше и больше уверяюсь, что он пристрелит меня прямо здесь.

Сердце стучит, ждет, оковы покусывают запястья. Такое ощущение, будто в груди образовывается зияющая дыра, и я сталкиваюсь с фактом, что сейчас мне может прийти конец. Я умру, так и не убрав Ползина.

Все должно было пойти не так.

Он проходится своим янтарным взглядом по моему телу.

— Если я правильно понимаю, — произносит он отчетливым английским акцентом, — вы с этой женщиной пришли сюда в качестве посетителей?

Мой взгляд путешествует по надетому на нем костюму девушки-рабыни.

— Похоже, мы не одни такие.

Он выпрямляется и сверкает улыбкой, уголок губ изгибается в самоироничной манере.

— Тебе нравится мой наряд, Уилл? — Не дождавшись ответа, он дополняет: — Откуда тебе знать, что я притворяюсь?

И опять вызываю в воображении образ: он в этой вещице стоит на коленях перед Ползиным. Тяжело сглатываю свое отвращение.

Кит, естественно, подмечает. Его глаза удивленно расширяются, и он издает короткий манерный смешок.

— Что? Ты не можешь думать, что я... — Он замолкает, а потом добавляет опасным вкрадчивым тоном: — Ты уже позабыл, во что вылилась наша последняя встреча, Уилл?

Снова сглатываю, только в этот раз не из-за тошноты. А из-за возбуждения, что начинает скручиваться внутри. И из-за того, как сфокусирован на мне янтарный взгляд.

— И давай посмотрим правде в глаза, — выгибая бровь, холодно продолжает он, взор мечется по моему варварскому жилету. — Ты не господин. В коже или нет.

Дыхание ускоряется, и, несмотря на повисшую между нами угрозу фатальной жестокости, мой член начинает наливаться.

Черт.

Он будто бы помнит нашу последнюю встречу ничуть не хуже меня.

— Знаешь, как бы ни была приятна эта беседа, думаю, нам лучше переместиться в другое место. Давай пройдем в твой номер. Полагаю, вы с партнершей сняли номер? — Он издевательски улыбается. — Учитывая, что вы оба строите из себя посетителей.

Хмурюсь, надеясь, что он не замечает пульсирующего в щеке тика.

Кит мягко посмеивается.

— Здесь неподалеку всего несколько номеров, и я уверен, что смогу угадать, который из них твой. Но почему бы тебе не показать дорогу? — Он жестикулирует моим пистолетом, и я иду.

Поразительно, что он до сих пор меня не прикончил. Он предупреждал, что убьет меня, если я вновь буду охотиться на Ползина, а мужчина не кто иной, как профессионал. Единственная причина, которую я в состоянии сочинить, — что маловероятно — он не может. Почему-то.

Этот мужчина хладнокровно отправил на тот свет всех киллеров, которых за последние два года посылали к Ползину, но меня он застрелить не может. Сердце грохочет.

— Этот номер, Уилл? — нежно спрашивает он.

Торможу. Вагнер лучше было уйти, черт бы ее побрал.

— Давай заглянем внутрь. — Что-то в моей реакции подтвердило его догадки, и он больше не тратит время на вопросы. — Не то чтоб я не поверил твоему рассказу. Но мне больше по душе знать наверняка.

— Ладно, — откликаюсь я или скорее каркаю, голос меня выдает, в голове кавардак, разум ищет способ обернуть эту полную жопу в мою пользу.

Он протягивает руку и со щелчком опускает маленькую защелку на верхней части двери, «глок» по-прежнему прижат к моей спине. Чувствую, как ткань его туники касается моих связанных рук.

Шепот прикосновения. Это успокаивает.

— Толкни телом дверь, — говорит он. — Спокойно и медленно. Я буду позади тебя. Если там кто-нибудь есть, ты окажешься как раз между нами. Лучше тебе об этом помнить.

Как он и приказал, толкаю дверь. Раздается женский стон, свист хлыста, а потом приглушенный звук удара. Чувствую, как Кит напрягается и сильнее прижимает «глок» к центру моей спины.

— Ты сказал...

Провожу его внутрь.

— Это запись. Видишь?

Он меня пихает — прям как мне хочется. Пока он выискивает источник звука, я бросаюсь к Андреевскому кресту и хватаюсь за один из брусьев. Плечо болезненно хрустит, я использую все возможности своего тела, чтоб снять громадную штуковину со стены. С разворота бью Кита хреновиной.

Кит вопит. С глухим стуком он падает на пол, и что-то — мой «глок»? — стремительно катится по полу темницы.

Извиваюсь на полу, по-быстрому продеваю ноги через руки, чтоб они оказались спереди, а потом поднимаюсь.

Запястья все еще связаны, но, по крайней мере, теперь они не за спиной.

Снова на коне.

Кит в шоке, но он поднимается... и тянется к моему «глоку».

Ныряю за пистолетом, ползу так, будто там самое важное место в моей жизни. Хватаю оружие, вскакиваю на ноги и целюсь ему в голову.

— На пол. Медленно.

Он приподнимает руки. Ровно настолько, чтоб выглядеть угрожающе.

— Я так не думаю, — рявкаю я. — Полностью.

Он смотрит на меня своими хищными глазами. Великолепными. Убийственными. Поднимает руки полностью. В этом рабском наряде он выглядит грациозно и свирепо. Поднятые руки не имеют ничего общего с капитуляцией, скорее наоборот — с насмешкой.

Во рту пересыхает.

— На колени.

— Я на колени? Уверен, что хочешь именно этого, Уилл?

— На колени. Живо, — рычу я, делая вид, будто не уловил намек.

Невозмутимо и спокойно он опускается передо мной на колени.

— На живот, ноги раздвинуть, пальцы сцепить в замок на затылке.

Он лишь меня разглядывает.

Я так часто оказывался в сражениях в численном меньшинстве, что невозможно сосчитать. На счет «раз» разоружал десятки вражеских бойцов — группы, что могли застать меня врасплох правильным взаимодействием. Каким же образом мужчина под дулом моего «глока» умудряется нести в себе угрозу?

Обхожу его и встаю за спиной.

— Делай. — Пихаю его стопой в плечо.

Он падает и опирается на руки.

— Ноги раздвинуть. Пальцы сцепить в замок.

Наконец-то он подчиняется.

Сосредотачиваюсь на его сандалиях — на чудных ремешках с кожаной полоской сзади.

— Ну, вы только посмотрите. — Еще немного раздвигая ноги, пинаю его ступню. Наклоняюсь и вытаскиваю лезвие из сандалии. Костяшками дотрагиваюсь до его гладкой мускулистой голени. Меня шокирует электрический разряд. Я его игнорирую. — Спасибо. Не против, если я сделаю вот так? — Лезвием освобождаю свои запястья. Путы рвутся. Из второго сандалия вынимаю еще одно лезвие и прячу оба в карман нелепого жилета. Теперь, когда руки свободны, кровообращение нормализуется.

Кит лежит на полу. Убеждаю себя, что номер у меня под контролем.

Убираю «глок» в карман, откуда смогу быстро выудить, и обыскиваю его в надежде отыскать оружие. Задираю юбку и на бедре нахожу кобуру. Пистолет можно вытащить только спереди.

— Развернись. Медленно. Руки вверх. И не дергайся.

Он разворачивается.

Приподнимая юбку, чувствую его взгляд. На нем белые шелковые брифы, только вот они гораздо теснее, чем обычные плавки. Кажется, будто материал врезался в член и яйца. Его хозяйство обтянуто узким эластичным шелком. Давление должно быть невероятным.

Я могу думать лишь о том, как сорвать этот шелк и взять его в рот. Я помню его привкус во всех красках. От нахождения рядом с ним кружится голова.

Титаническим усилием возвращаюсь к делу, опускаю взгляд на обернутую вокруг бедра белую кобуру. Кожа кажется мягкой, словно масло.

Черт.

Тяжело сглатываю, расстегиваю клапан, вынимаю «девятку» и резво опускаю юбку.

— Обломщик, — надувает он губы. — Мой «зиг» — самое неинтересное. Почему бы тебе не глянуть еще раз, Уилл? Я знаю, ты хочешь. — Тон насмешливый. Кокетливый.

— Твой пистолет очень мне интересен. — С притворной увлеченностью его разглядываю. — Платиновый, Кит? Реально? Черный для тебя недостаточно гламурный?

— Платиновый сочетается с браслетом на лодыжке, — говорит он, лукавая улыбка приподнимает уголок губ. Голос, как осколки стекла, вонзается в меня. — Тебе нравится наряд, Уилл?

Черт, хочу его поцеловать.

Возвышаюсь над ним с платиновой «девяткой» в потной руке. Пистолет все еще теплый от соприкосновения с его бедром. Во рту сухо как в пустыне. Слова иссякли — стою как дурак и на него таращусь.

— Римская рабыня? — умудряюсь промямлить я, просто чтоб хоть что-то сказать.

Озорная улыбка неспешно растягивает его губы.

— Мы могли бы повеселиться.

Платиновый пистолет действительно сочетается с браслетом на лодыжке.

— Безусловно, — отзываюсь я. — Как только я разберусь с твоим боссом, мы к этому вернемся, солнышко. Развернись, папочка надежно тебя свяжет, а потом отправится поработать.

Хочется его поддразнить. Но он хмыкает, словно я идиот. Ощутив болезненный укол, со всей дури его пинаю. Мне нужно, чтоб он перевернулся лицом вниз и сцепил руки на затылке. Стандартный протокол. Он небрежно принимает позицию, будто было бы тупо вынуждать меня повторять.

Будто его вообще нереально вывести из себя.

Удерживая на нем взор, прохожу к рядку крючков на стене и снимаю крупногабаритные наручники и тонкие крепкие цепи.

— Это место кажется полнейшим дерьмом. До тех пор, пока не выпадет случай связать кого-нибудь по-настоящему. Тогда здесь очень даже удобно.

— Что ты имеешь в виду под «полнейшим дерьмом»? — Кит говорит дружелюбным, почти комичным тоном, словно мы прохлаждаемся в каком-нибудь захолустном баре. Словно я его совсем не тревожу. И будь я проклят, если его веселье меня не заводит. Подавляю стон. В голове сплошная глупость. Вернее, в обеих.

Его пальцы по-прежнему переплетены на затылке, он оборачивается ко мне. Длинные блондинистые волосы наполовину скрывают лицо, безупречный четкий профиль проглядывается сквозь светлые пряди. Он похож на долбаного ангела.

Я уже и без того задержался с ним дольше, чем необходимо. Надо его обездвижить и выматываться к чертовой матери. Убить Ползина.

— Я лишь хочу сказать, что для обычного траха все слишком мудрено. — Защелкиваю наручники на его запястьях. Они хорошего качества, прочные, их соединяет длинная цепь — он немедленно тестирует длину.

Уже планирует наперед.