Мне нужна смерть Ползина.

— Вагнер сказала, задание провалено... А тебя взяли, — добавляет он.

— Как посмотреть, — отвечаю я. — Я бы назвал это... общением.

— Как ты выбрался, черт возьми?

По пути в отель я размышлял, какой ответ дать на этот вопрос, и решил выложить Фитцу, как все было. Мне-то что? Расскажу о бодигарде Ползина — о спасшем мою жизнь мужчине — а Фитц пусть сам решает, что с ним делать. Решение не для меня. Вне моей компетенции. Я здесь, чтоб грохнуть Ползина. Конец истории.

Но как только доходит до дела, я медлю.

— Счастливая случайность, — наконец-то выдаю я. — Неразбериха с идентификацией. Хватило, чтоб сбежать.

Фитц молчит. Он хочет подробностей, но вопросов не задает.

— Хорошо, — настороженно отзывается он. Может, он считает, что я лгу? Полагаю, да.

— Фишка вот в чем: я знаю, как проникнуть внутрь. В отношении его организации кое-что прояснилось. Во вторник я до него доберусь. — Во вторник он будет в кафе «Булуд». Встреча с местным оператором.

— Теперь нет. Его увозят или вот-вот увезут. Наши наводчики видели в аэропорту Уэстчестера, что его «эйрстрим» заправляют горючим.

— Но у него планы на вторник... Наши источники доложили...

— Кажется, планы поменялись. Его люди согласовали план полета в Москву. Уезжает вся команда.

— Уезжает, — повторяю я. Наверно, я должен порадоваться. Но чувствую лишь разочарование.

— Да, так что...

Мне не нравится тон Фитца. Словно миссия окончена.

— Так что я могу отправиться в Москву. Коммерческим рейсом или в вагоне для скота. Мне плевать.

— План полета до Москвы не означает, что именно туда они и полетят. Нет-нет, мы возвращаемся в Вашингтон.

— Начав операцию, я ее заканчиваю, Фитц. Если смогу получить еще один шанс. Мне нужно лишь...

— Мы возвращаемся, Уилл. Конец дискуссии.

— Но теперь я знаю, что делать с его людьми.

— И это прекрасно и здорово, — отзывается Фитц. — Хорошо, что у тебя есть интуиция. Нам она пригодится. Мы ее используем. Как только у нас появится представление о его планах, мы пошлем тебя еще раз.

— Если б можно было сейчас до него добраться...

— Это более не обсуждается. У нас процедура.

— Я хочу его, Фитц.

Он хохочет.

— О, не переживай. У тебя еще появится шанс. На это задание агенты в очередь не выстраиваются. Для начала мы вернемся обратно, все разведаем, а затем отправим тебя еще раз. — Помолчав, он добавляет: — Это может занять какое-то время. На следующие несколько недель он окружит себя охраной по максимуму. Может, даже несколько недель тебе удастся отдохнуть, попрохлаждаться дома. Займись своим строительным бизнесом. Навести отца.

Он имеет в виду вернуться в Небраску. Знаю, насчет повышенной безопасности он прав. И все равно меня это бесит. Сегодня у меня был шанс, и я облажался.

— Утром мы пришлем машину, — сообщает Фитц. — Примерно в десять.

— Ладно. Буду готов.

Ощущая беспокойство, вешаю трубку. В голове не укладывается, что придется ждать несколько недель, а то и месяцев, прежде чем подвернется возможность убрать Ползина. Я ушел в эту миссию с головой — тут либо пан, либо пропал. И сейчас не могу не вспоминать лица своих парней, этих храбрых преданных мужчин, погибших в один миг из-за проданных Ползиным тайн.

Плюхаюсь на кровать и таращусь в потолок.

Возвращаюсь к исходной точке.

Жду убийства.

Жду подачи холодного блюда справедливости. Я ждал слишком долго. Силюсь не думать о том, что можно было бы сделать иначе в той крошечной деревушке. Если б только я был чуть внимательнее. Чуть подозрительнее. Они были бы живы. Мои братья. Мои лучшие друзья. Ребята, доверившие мне свои жизни.

Не знаю, как долго я лежу и размышляю, но спустя какое-то время начинает урчать желудок. Разумеется, я голоден. На вечеринке подавали лишь подобие еды. Маленькие аперитивы на салфетках и на шпажках. Столько возни со всей этой красотой.

Подсознание вновь возвращает меня к прекрасному бодигарду. Господи, как же он выглядел с задранным платьем. А явное великолепие набухшего члена, спрятанного под шелковыми девчачьими трусиками. И его чертов голос. Как у королевы, мать ее, Англии. «Давай-ка для начала ты убедишь меня в своем раскаянии? А для этого придется опуститься на колени и взять мой член в рот».

И его высокое стройное тело, весь такой элегантный и изысканный. Он напомнил мне о собаке, что была у моего дяди — салюки.

Салюки — пустынные гончие. Охотятся на газелей и бегают быстрее ветра. Красивые собаки, но, если вам интересно мое мнение, очень взбалмошные, капризные, без конца дрожат и привередничают в еде. Тем не менее они несут в себе смерть. Они могут загонять кролика, и вы его больше не увидите.

Эта сумасшедшая псина стала причиной бесконечных страданий моего дяди. И он рыдал, как ребенок, когда собака умерла.

Отодвигаю воспоминание и беру телефон заказать доставку в номер: стейк с картофелем фри, луковые колечки и два пива.

Долго ждать не приходится. Я так счастлив, что удваиваю официанту чаевые. Включаю «И-Эс-Пи-Эн» и осваиваю тяжелую пищу. После оставляю поднос возле двери номера, по-быстрому проверив коридор, запираю на ночь замок и шагаю в душ.

Ванная комната похожа на спа, огромная и шикарная. Множество пушистых полотенец, а ванны хватило бы на троих.

А еще у душевой нет дверцы — она походит на крытую кафелем пещеру со встроенным освещением и распылителями размером с обеденную тарелку. Как ни странно, мыла нигде нет. Наверно, для подобного места это было бы слишком легко.

Рядом с раковиной обнаруживается корзинка с маленькими бутылочками. До этого я не обратил на них внимания, но теперь достаю и изучаю наклейки. Шампунь с ароматом лайма и кокоса. Кондиционер с запахом манго и питайи. Гели для душа с ароматом экзотических фруктов. Они такие крошечные. Чтоб помыть человека моего размера, понадобилась бы целая куча. Высыпаю содержимое корзинки на полку в душевой-пещере, саму корзинку отшвыриваю в сторону и включаю горячую воду.

В душевой несколько дополнительных распылителей с каждой стороны, которые можно направлять, как пожелается. Типа для того, чтоб помыться, висящей над головой дуры недостаточно.

Быстро мою волосы и тело. Как оказалось, две маленькие бутылочки дают огромное количество пены. Потом, насколько возможно, увеличиваю температуру и стою в роскошной душевой-пещере с вычурным мягким освещением. Из висящего над головой распылителя на напряженные шею и плечи льется вода. Слева поток тоже начинает бежать быстрее. Ну, хоть в напоре воды нет ничего шикарного. Хлещет по спине, как из пожарного рукава. Именно так, как мне нравится.

Закрываю глаза, опускаю голову, время от времени меняю положение и позволяю воде массировать различные участки своего тела. Скованность в плечах ослабевает, но не испаряется — а спускается ниже, завладевает моим членом.

Обхватываю его ладонью и начинаю ласкать, неспешно и решительно, вверх и вниз, запрокидываю голову, и вода льется на лицо.

А потом звучит голос:

— Ну, надо же, как неловко.

Резко распахиваю глаза и почти выпрыгиваю из собственной шкуры, рука все еще на члене.

Смотрю на телохранителя Ползина, в этот раз он одет как парень. И не просто парень, а самый красивый парень из мной виденных. Он прислонился к раковине, и на меня направлено дуло «люгера».

Рука замирает на члене, который набухает еще больше. Еще минуту назад я бы и не подумал, что такое возможно. «Люгер» мне не нравится, но мой член охренеть как счастлив видеть этого парня.

Его черная одежда как вторая кожа. Хорошего качества, созданная для скалолазания и бега... и драк. Блестящие светлые волосы собраны в хвост на затылке. Строгий стиль демонстрирует безумное совершенство его лица. Вероятно, есть тысячи определений его внешнего вида. Совершенный идеал, что совмещает в себе мужественность и женственность: высокие скулы, прямой идеальный нос, надменно вздернутые брови, янтарные глаза, из-за которых я опять вспоминаю о хищной птице.

— Пожалуйста, — говорит он своим фантастическим английским акцентом. — Не останавливайся из-за меня.

— Никогда не был эксгибиционистом, — отзываюсь я, но руку не убираю.

Повисает тишина. В помещении становится жарче.

— Ты должен закончить, — наконец произносит он.

Понимаю, он пришел меня убить. Разумеется, я думал об этом и раньше, но теперь знаю наверняка. Он дарит мне последний оргазм. Он подобен Смерти. «Люгер» лежит в руке свободно и в то же время с умыслом.

Мой член уже должен был уменьшиться в размерах.

Но нет.

Почему я не услышал, как он пришел? Даже с включенным душем я должен был услышать... Должен был быть готов. А все потому что я до сих пор в шоке от произошедшего ранее.

От своей долбаной ошибки новичка.

Я так запутался, что облажался еще раз.

В голове творится неразбериха, я пытаюсь отыскать перспективность в этой ситуации. Не то чтоб я боюсь умирать. Черт, смерть меня вполне устроит — валяй, вперед.

Главное, чтоб я забрал Ползина с собой.

Но сейчас я в ловушке.

Взгляд бодигарда путешествует по мне, следует за стекающими по моему телу каплями.

Рот приоткрыт, язык облизывает губы, чем он выдает себя с головой и поражает меня.

«Он меня хочет».

Сердце долбится, я скольжу левой рукой по яйцам, легонько их ласкаю. Просто потому что могу.

Он опускает взор туда, где разворачивается действие. Лишь от этого я трепещу, кажется, будто по мне пропускают электрический ток.

Правой рукой вновь обхватываю член. Медленно и уверенно пробегаю кулаком по всей длине, кончики пальцев едва касаются нежной кожи.

Он наблюдает.

Знание, что я могу распоряжаться его вниманием, взрывает мозг.

— Чуть раньше ты оставил меня в подвешенном состоянии, солнышко, — вымученно улыбаясь, говорю я.

Он поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Он молчит.

— Это было подло.

Его губы подрагивают.

— Я спас твою гребаную жизнь.

— Да, но на какой срок?

Мышцы на его подбородке напрягаются. Мы оба знаем, что это означает.

— Если твой член так сильно тебя беспокоит, — отзывается он, — можешь кончить. Я подожду.

Вздергиваю бровь. Хренов Джеймс Бонд.

— С чего бы? Хочешь посмотреть? — Не отрываю от него взгляда и жду реакции.

Его смех звучит неискренне.

— У меня к тебе вопросы. Думаю, лучше их задать, когда кровь прильет обратно к твоему мозгу.

Ага, конечно. Именно поэтому у него расширились и потемнели зрачки, а член под тонкой тканью надетых на нем эластичных штанов напрягся.

Но на это я не указываю. Лишь пожимаю плечами.

— Ну, ладно.

Расслабляюсь и тянусь за маленькой бутылочкой на полке позади меня. Двигаюсь преувеличенно медленно.

— Люблю чего-нибудь добавить, — поясняю я, глаза к нему будто приклеены.

Он кивает. Облизывает губы.

Открываю крышечку большим пальцем и выдавливаю на ладонь немного оранжевой жидкости. Гель не очень густой и выливается из ладони, стекает в воду и кружит вокруг моих босых ступней, отчего насыщенная паром комната наполняется ароматом тропических фруктов.

В ладони немного осталось, и я поглаживаю живот, потом спускаюсь ниже, к члену и яйцам. Медленно массирую свое тело, делаю все возможное, чтоб смотрелось отлично, и силюсь не стесняться из-за устроенного представления.

Это не моя фишка — в большинстве случаев. Но прямо сейчас мой член разбух настолько, что им можно забивать заборные столбы в землю. А все потому что он наблюдает за мной.

Пристальный ястребиный взгляд прикован к медленным движениям моей руки, отслеживает каждый жест. Да, ему нравится то, что он видит.

Мне тоже нравится. Мне нравится чувствовать его взор, наблюдение за тем, как я к себе прикасаюсь. Что он мной владеет. От этой мысли возникает резкая острая боль в сердце. От мысли о том, что он мной владеет.

«Какого хера?».

Сейчас не время увлекаться. Но человеческое тело — человеческий мозг — может работать наперекосяк, и по какой-то причине мое собственное тело сходит от происходящего с ума.