– Что там? Что за шум?

– Мы поймали женщину, которая пряталась в саду, госпожа.

– Подведи ее…

Катрин подтащили к ногам Зобейды, заставили встать на колени и силой удерживали в таком положении. Арно с безразличным видом смотрел на эту сцену. Видя его так близко, Катрин чувствовала, как неистово колотилось ее сердце. О! Только бы удалось крикнуть ему свое имя, спрятаться у него на груди… Но опасность была смертельной как для нее, так и для него. Она услышала, как он сказал:

– Видно, просто любопытная из верхнего города. Отпусти ее!

– Никто не имеет права входить ко мне! – сухо ответила Зобейда. – Эта женщина поплатится за свой поступок!

– Эта женщина была вооружена, – вмешался один из суданцев. – Мы нашли на ней вот это.

Катрин даже не заметила, пока отбивалась от евнухов, что они отняли у нее кинжал. Принцесса наклонилась, чтобы лучше рассмотреть оружие пленницы. Арно оказался более быстрым, чем она. Он схватил кинжал и с внезапно изменившимся лицом стал его рассматривать. Его взгляд упал на стоявшую на коленях Катрин.

– Где ты взяла этот кинжал? – спросил он глухим голосом.

Она не была способна говорить. Она забыла про Зобейду, глаза которой, однако, метали молнии и не предвещали ничего хорошего. Мавританка строго обратилась к своему пленнику.

– Ты знаешь это оружие? – спросила она. – Откуда оно?

Арно не ответил. Он продолжал смотреть на коленопреклоненную темную фигуру на песке. Вдруг Катрин увидела, как он побледнел. Он резко рванулся вперед и, схватив синее покрывало, стащил его. И так и остался стоять, пораженный, перед открывшимся ему лицом.

– Катрин! – прошептал он. – Ты!.. Ты, здесь!..

– Да, Арно… Это именно я…

И наступил короткий, чудесный миг, когда и он и она забыли все, что не было их радостью, огромной радостью обретения друг друга после стольких слез, стольких мук. Они были одни среди замершего мира, в котором ничего более не жило, кроме их слившихся взглядов и их сердец, которые опять бились в такт друг другу. Заткнув машинально кинжал себе за пояс, Арно протянул руку, чтобы помочь жене встать.

– Катрин! – прошептал он с невыразимой нежностью.

Но миг их уже прошел. Прыжком пантеры Зобейда встала между ними.

– Что такое? – спросила она по-французски, что поразило Катрин. – Ее зовут Свет Зари, это купленная у пиратов рабыня. Она новая фаворитка моего брата!

Нежность, которая на какое-то мгновение смягчила черты Арно, моментально исчезла. Гнев блеснул в его взгляде, и он рявкнул:

– Ее зовут Катрин де Монсальви! И она… моя сестра!

Заминка получилась совсем незаметной, едва уловимой: всего на один удар сердца, но этого было достаточно, чтобы напомнить рыцарю о грозившей опасности. Признать Катрин своей женой значило бы немедленно обречь ее на самую худшую смерть. Он слишком хорошо знал дикую ревность Зобейды! Трудно было понять, поверила ли Зобейда его словам? Ее сузившиеся зрачки бегали от одной к другому, даже не пытаясь скрыть удивление и недоверие:

– Твоя сестра! Она на тебя не похожа!

Арно пожал плечами:

– Калиф Мухаммад блондин со светлыми глазами! Он разве не твой брат?

– У нас были разные матери…

– И у нас тоже! Наш отец два раза женился. Хочешь еще что-нибудь узнать?

Голос был высокомерным, повелительным. Казалось, Арно решил вернуть себе преимущество, которое ему давала чувственная и почти рабская любовь его опасной любовницы. Но присутствие другой женщины, которую она инстинктивно ненавидела, рядом с мужчиной, которого она защищала ценой такого количества крови, приводило Зобейду в отчаяние. Холодно она ответила:

– Да, да, именно. Я хотела бы узнать еще некоторые вещи. Например, разве женщины из знатных и благородных семей в стране франков имеют привычку носиться по морям и увеличивать собою рынки рабов? Как это получилось, что твоя сестра попала сюда?

На сей раз очередь была за Катрин рассказывать сказки, и она понадеялась, что Арно не сделал Зобейде неосторожных признаний.

– Мой… брат уехал молить о выздоровлении от мучившей его болезни к могиле одного великого святого, почитаемого с давних пор. Но, может быть, ты не знаешь, что такое святой?

– Следи за своим языком, если хочешь, чтобы я дослушала тебя, – дала ей отпор Зобейда. – Все мавры знают Боанерга, Сына Грома, молния которого на миг привела их в оцепенение.[6]

– Так вот, – продолжила Катрин уверенно, – мой брат уехал, и долгие месяцы у нас от него не было никаких известий. Мы в Монсальви все время надеялись, что Арно вернется, но его все не было. Тогда я решилась, в свою очередь, пойти к могиле святого, которого ты называешь Сыном Грома. Я надеялась по дороге услышать о брате. Я и услышала о нем: его слуга, который сбежал в тот момент, когда ты взяла в плен Арно, рассказал мне о его судьбе. Я добралась до Гранады, чтобы найти того, кого мы уже оплакивали…

– Я думала, что тебя схватили корсары и продали в Альмерии!

– Я и правда была продана, – солгала Катрин не моргнув глазом, потому что не хотела, чтобы Абу-аль-Хайр пострадал, – но только меня захватили не пираты, а люди на границе этого королевства. Я так рассказывала, чтобы не вдаваться в долгие объяснения перед человеком, который меня купил.

– Какая трогательная история! – заметила Зобейда с сарказмом. – Нежная сестра бросается в путь по большим дорогам вслед за любимым братцем. И она до того самоотверженна, что попадает в кровать к калифу Гранады! И добавлю: она там так преуспела, что стала официальной фавориткой, любимицей всемогущего султана, драгоценной жемчужиной гарема и…

– Замолчи! – грубо прервал ее Арно, который бледнел все больше, по мере того как говорила Зобейда.

Поначалу Арно не обратил особого внимания на смысл произнесенных ею слов. Но на этот раз он полностью осознал, что они значили, и Катрин с тревогой увидела, как гнев пришел на смену радости.

– Это правда? – спросил он, поворачиваясь к ней.

Она слишком хорошо знала неукротимую ревность Арно, чтобы не задрожать при виде того, как он сжал челюсти и как глаза его запылали темным огнем. Но насмешливая улыбка Зобейды вернула ей самообладание. Это было уже слишком! Катрин вскинула голову и, бросая вызов своему супругу, сказала спокойно:

– Совершенная правда! Нужно же было добраться до тебя. Все способы были хороши в подобном случае…

– Ты думаешь? Кажется, ты забываешь…

– Это ты забываешь, вот что мне кажется! Могу ли я спросить тебя, что ты здесь делаешь?

– Меня взяли в плен. Ты должна была это знать, если ты встретилась с Фортюна…

– Пленник всегда старается освободиться… Что ты сделал, чтобы вернуть себе свободу?

– Молчите! – прервала Зобейда в нетерпении. – По правде говоря, ваши семейные дела меня не интересуют! Вы где находитесь, как вы думаете?

Вмешательство оказалось некстати. Арно уже был в руках у демонов гнева:

– А ты-то сама, кто ты, чтобы ввязываться в наши споры? В ваших обычаях, как и в наших, мужчина имеет полную власть над женщиной, которая принадлежит его родне. Эта женщина – из моей семьи, потому что она одной со мной крови, и я имею право спрашивать с нее, как она себя ведет. Ее честь – моя честь, и если она ее запятнала…

Жест, которым он сопроводил свои слова, был таким угрожающим, что Катрин инстинктивно отпрянула. Искаженное лицо Арно пугало ее. И Катрин охватила безмерная усталость при виде гневного эгоизма обманутого самца. Как же он не понимал всех ее мучений, тревог, слез и горестей, всего того, что ей пришлось вынести, пока она сюда добралась? Куда там… Нет! Это для него было пустым делом: он увидел во всем этом только единственный факт, только то, что она пожертвовала своим телом и отдалась другому мужчине…

Скрытая угроза поразила и саму Зобейду. Подобный гнев не мог быть сыгран, и, если только что она испытывала некоторые сомнения по поводу этой слишком красивой сестры, свалившейся с неба, теперь мавританка начинала верить и решила оградить себя от гнева любовника. Пусть убьет эту сестру в порыве смертельной ярости, и все будет хорошо! Калифу останется только смириться перед оскорбленной честью брата. Тонкая улыбка растянула ее губы, когда она обернулась к Арно:

– Ты прав, о мой господин! Наказывай ее и не бойся гнева калифа. Он сможет понять такого рода месть. Я на твоей стороне!

Жестом она приказала обоим суданцам уйти и повернулась, чтобы удалиться, как нагрянула Морайма. Старая еврейка бросилась ниц, как только заметила принцессу.

– Что ты хочешь, Морайма? Встань!

Едва встав, хозяйка гарема ткнула в Катрин пальцем:

– Эта женщина убежала из своих покоев, связав свою подругу и украв у нее одежду. Отдай ее мне, и негодницу отстегают кнутом.

Злая улыбка исказила губы принцессы:

– Ты обезумела, Морайма? Чтобы калиф по возвращении нашел следы побоев на ее теле? Ведь он так нетерпелив и жаждет испить ее сладостей! Нет, оставь ее мне… Эта знатная и благородная дама из страны франков, видишь ли, родная сестра моего любимого господина. Она отныне дорога мне и драгоценна. Мои собственные служанки займутся ею, они искупают ее и натрут благовониями, когда хозяин позовет ее, и сделают все, чтобы ее тело ублажило калифа…

Не было сомнений, что Зобейда сознательно подливает масла в огонь. Супруг Катрин вздрагивал, сжав руки и напрягшись, словно струна… Зобейда обратила к нему обворожительную улыбку:

– Оставляю тебя с ней. Делай, что посчитаешь нужным, но не оставляй меня слишком долго томиться в ожидании! Каждая минута без тебя – это вечность скуки! – Потом, изменив тон, обратилась к Морайме: – А что касается тебя, Морайма, то не уходи далеко и проследи за тем, чтобы эту женщину разместили… в соответствии с ее нуждами и ее рангом!

Катрин от ярости кусала губы. На что надеялась эта кровожадная кошка? Что Арно ее убьет? Уж конечно, жилище, которое она ей уготовила, глубокая и тайная могила! Катрин ни на минуту не создавала себе иллюзий по поводу внезапной заботливости своего врага. Когда принцесса проходила мимо нее, Катрин не выдержала:

– Не радуйся раньше времени, Зобейда… Я еще не умерла.

– Судьба в руках аллаха! Будешь ты жить или умрешь, не все ли равно? Но, если бы я была на твоем месте, я бы избрала смерть, ибо, оставшись живой, ты будешь рабыней среди прочих рабынь, тебя, конечно, будут наряжать и ласкать, пока ты будешь нравиться, а когда тебя оставят, когда пройдет твой час, станешь жалкой!

– Хватит речей, Зобейда! – жестко оборвал ее Арно. – Я сам решу, что мне делать. Уйди!

Насмешливый возглас, шорох туфель по мрамору, и принцесса исчезла. Арно и Катрин остались одни, лицом к лицу…

Какое-то время они молчали, стоя в нескольких шагах друг от друга, прислушиваясь к шумам враждебного дворца, и Катрин с горечью подумала, что иначе представляла их первую встречу. Ядовитые стрелы Зобейды попали в сердце Арно. Неужели для этого они искали друг друга, пережили столько бурь, страданий, способных сразить самых сильных?

Катрин едва осмеливалась поднять глаза на своего супруга, который, скрестив руки на груди, смотрел на нее, едва сдерживая слезы. Перед боем, который, как она чувствовала, приближался, Катрин давала передышку, ожидая, что, может быть, он начнет говорить первым. Он этого не сделал, может быть, рассчитывая уничтожить ее вконец этим тягостным молчанием.

И действительно, она напала первой.

Подняв голову, она указала на кинжал за поясом Арно:

– Чего же ты ждешь? Разве тебе не дали понять, что ты должен сделать? Вынь кинжал, Арно, и убей меня! Я признаю себя виновной: так и было, я отдалась Мухаммаду, потому что это был единственный способ добраться сюда… потому что я не могла поступить по-другому!

– А Брезе? Ты тоже не могла поступить по-другому?

Катрин глубоко вздохнула.

– Брезе никогда не был моим любовником, что бы ты ни думал. Он хотел взять меня в жены. Какой-то момент меня снедало искушение согласиться. Брезе меня спас, поддержал, помог в осуществлении моей мести, он сражался за тебя и, считая тебя мертвым, не думал, что плохо поступит, если женится на мне, так как он добр и предан…

– Как ты его защищаешь! – горько прервал ее Арно. – Я себя спрашиваю, почему ты все-таки не последовала за своей нежной склонностью…

– Прежде всего потому, что мне помешали! – возразила Катрин, которую опять охватывал гнев. И она добавила, честно признавая свои ошибки: – Без Бернара-младшего я, может быть, согласилась бы выйти за него замуж, но перед Богом, что слышит меня, клянусь: когда Пьер де Брезе поехал в Монсальви за пергаментом с приговором, чтобы отвезти его королю, он никак не мог думать, что я выйду за него замуж. Впрочем, узнав о его поступке… неслыханном, я окончательно с ним порвала!

– Прекрасная и трогательная история! – сухо заметил Арно. – Что же ты сделала после этого разрыва?

Катрин вынуждена была собрать все свое терпение, чтобы не рассердиться. Она сделала над собой усилие и протянула ему руку: