Кэтрин Куксон - Время перемен

Через час Барбара уже выходила из дома. Пройдя подъездную аллею и свернув направо, на проселочную дорогу, она оказалась у кромки леса.

Женщина не знала, на чьей земле он находился, потому что изгороди, отделявшей его от дороги, не было. Она прошла немного вглубь и увидела узкую тропинку. Барбара двинулась по ней через лес. Иногда ей встречались места, поросшие кустарником и остролистом, она обходила эти заросли и, наконец, вышла к опушке, к которой вплотную примыкало вспаханное поле, пути через него не было. Барбара выбрала еще одну извилистую тропу, ей казалось, что она выведет ее к дороге, однако в результате женщина оказалась в дальнем конце леса, в миле от дома.

Барбара возвращалась домой, отчетливо сознавая, зачем ей понадобилась эта прогулка.

Все утро лил дождь. Это и послужило темой для беседы Ады Хаулитт с кухаркой. Вымокшая до нитки Ада предполагала, что дождь, начавшийся рано, к одиннадцати должен прекратиться. Но прогноз не оправдал себя, напротив, к полудню дождь перешел в ливень.

Барбара находилась в состоянии крайнего волнения. День близился к полудню. Она стояла у окна в одной из комнат для гостей в дальней части дома и смотрела на дорогу, пытаясь внушить себе, что не должна выходить, и даже молилась, чтобы ей что-то помешало это сделать. Но в глубине души знала, что, не взирая на последствия, должна это сделать.

К часу у нее появилась резь в глазах и устали ноги, но женщина не хотела садиться, иначе за кустами, высаженными вдоль подъездной аллеи, она не видела бы дорогу.

Барбара не двигалась с места, пока не услышала на лестнице голос Ады:

– Ты не встречала хозяйку? – спрашивала та у Рут Фоггети. – Она никуда не выходила, и обед ее ждет.

Только тогда Барбара отошла от окна и покинула комнату.

– А, вот и вы, миссис, – обрадовалась Ада, делая реверанс. – Я хотела сказать, что ваш обе… еда на столе. – Она никак не могла определить, как ей называть одним словом блюда, которые подавала хозяйке в середине дня.

– Спасибо, я сейчас спущусь.

Барбара направилась к себе в комнату, за ней последовала Рут.

– Извините, мадам, но лучше мне вам это сказать. Я уложила Джонатана в постель, потому что у него круп.

– Круп?

– Ну, он кашляет, а из этого может получиться круп… И я сказала себе, что лучше ему полежать в постели, чтобы потом не стало хуже.

– Ты… ты правильно сделала, Рут. Я сейчас зайду к нему. – Она вошла в свою комнату. Постояв некоторое время перед зеркалом, закрыла глаза и отвернулась. И затем из спальни поднялась в детскую.

Как всегда первым ей навстречу выбежал Бенджамин.

– Мама, а у Тиннена круп, – звонко объявил он.

– Сколько раз я говорила тебе, Бенджамин, – строго произнесла Барбара, глядя на сына сверху вниз. – Ты же можешь выговорить имя Джонатан, если захочешь… скажи: «Джонатан».

Бен вскинул голову, улыбка сошла с его лица.

– Тиннен, – упрямо повторил он, не отводя глаз.

Барбара знала, что его не переупрямить, и не стала настаивать, тем более в присутствии Рут.

– У Джонатана не круп, а простуда. – Она обошла Бена и прошла в детскую спальню, взяв за руку появившегося на пороге Гарри.

Джонатан лежал в своей маленькой кроватке. Увидев мать, он стал усердно кашлять.

– Не нужно делать это нарочно.

– Но у меня кашель, правда. Рути говорит, что это круп.

– У тебя не круп, а обычная простуда. Будь послушным мальчиком и полежи в постели. Скоро я зайду к тебе снова. – Она подоткнула одеяло и потрогала лоб сына: он был горячий, но не сильно. – Веди себя хорошо, – бросила напоследок Барбара и вышла вместе с Гарри.

В соседней комнате Бенджамин стоял на том месте, где она его оставила. Он смотрел на нее и молчал. Барбара взглянула на Рут, раскладывающую выстиранное и выглаженное детское белье. Она не стала подзывать девушку к себе, а сама подошла к ней.

– Ты должна следить, чтобы они выговаривали слова правильно, мы с тобой на днях обсуждали это, помнишь? – произнесла Барбара, понизив голос.

– Да, мадам, хорошо, мадам. – Маленькая Рут смотрела на хозяйку снизу вверх, но в ее манере не было и намека на угодливую покорность.

Барбаре это не понравилось. «До чего же дерзкая девчонка», – подумала она. Барбара спустилась в столовую, но едва притронулась к стоявшей на подносе еде. Вернувшись в комнату для гостей, она снова устремилась к окну. Ее возбуждение подогревалось беспокойством: он мог проехать, когда она отлучалась. Часы показывали уже половину первого. Что же ей делать? Но к чему задавать себе этот вопрос? Она прекрасно знала, что должна делать. Зачем же ей тогда понадобилось ходить в лес? Но до чего ужасная погода. Она ведь вымокнет до нитки. И решится ли он приехать в такую погоду? Да, да, несомненно. Того, кто написал такое письмо, не остановит ни снег, ни ветер, ни град.

Круто развернувшись, Барбара торопливо вышла из комнаты, почти бегом пересекла коридор и оказалась в своей комнате, где сразу же направилась к шкафу. Она решила надеть пальто поплотнее, а сверху – висевший в шкафу в холле непромокаемый плащ.

Барбара едва успела сдернуть с плечиков пальто, как дверь спальни распахнулась. Ей пришлось ухватиться за дверцу гардероба, чтобы не упасть.

– Что с тобой, тебе плохо? – Дэн обнял жену и довел до стула. – Что случилось? – Он сел перед ней на корточки и бережно взял за руки. – На тебе лица нет, ты побледнела, как полотно. Скажи, что произошло?

Она пыталась что-то произнести, но только судорожно открывала рот, как рыба, которую вытащили из воды.

Вдруг он сильнее стиснул ее руки.

– А ты не?.. – шепнул Дэн.

– Нет, нет, – чересчур поспешно ответила Барбара.

– Нет, – в голосе Дэна звучали нотки разочарования.

Конечно, он знал, что она так ответит. Если бы ее силы воли было достаточно, чтобы предотвратить беременность, она бы больше не стала рожать ему детей.

– Но в чем же тогда дело? Ты заболела? – На этот раз в его тоне сквозило легкое раздражение.

– У меня закружилась голова.

– А пальто тебе зачем? – спросил муж, переводя взгляд на лежавшее на полу пальто.

– Я хотела перебрать шкаф, повесить туда летнюю одежду.

– Перебрать? Это просто смешно и странно. Тебе надо отдохнуть, это точно. А еще мне кажется, не мешало бы развеяться. Почему бы тебе не съездить на несколько дней к Бриджи?

– К Бриджи? – Барбара отстранила мужа от себя и встала. – Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, я ненавижу этот дом.

– Но я считал, что ты не выносишь только коттедж, а не Хай-Бэнкс-Холл.

– Какая разница, мне противно даже близко туда подходить.

Опустив голову, Дэн осознал, что продолжает сидеть на корточках. Он встал и подумал: «Символично все, что я делаю». Наверху раздался пронзительный визг, а за ним последовал громкий топот. Дэн поднял глаза к потолку. Рут снова призывала к порядку Бена.

– Тебе здесь отдохнуть не дадут. – Чуть заметная улыбка тронула его губы. – Пойди лучше в другую комнату.

В доме было три комнаты для гостей, но только одну из них называли «другой». В ней иногда ночевал Дэн, когда возвращался поздно после делового ужина, на котором немного переусердствовал со спиртным. Так повелось еще с тех пор, когда они жили в городе. Однажды он вернулся домой далеко не трезвым, залез к жене в постель, но она тут же вскочила и заявила с презрением: «Какой ты отвратительный».

Барбара не стала возражать, что он проводил ее в комнату, помог лечь и укрыл одеялом.

– Ну, вот, хорошо, – удовлетворенно сказал Дэн.

– Почему ты сегодня приехал так рано?

– Мне нужны были кое-какие бумаги и… – Он присел на край кровати. – Мне нужен был повод повидать жену… Что такое? Что с тобой?

– Ничего, абсолютно ничего.

– У тебя сердце не болит?

Болит ли у нее сердце! Она убрала руку от груди и покачала головой.

– Нет, не болит. Вот только в желудке неспокойно: слишком быстро ела за обедом. Ты надолго… надолго задержишься?

– Пока буду тебе нужен.

Она с силой вдавила голову в подушки и закрыла глаза.

– Со мной, правда, все нормально, это просто мое ежемесячное недомогание.

– А, ну, понятно. – Дэн погладил ее по руке и встал, счастливо улыбаясь. Жена говорила с ним открыто о естественных вещах и не стеснялась, это было то же самое, если бы она стояла перед ним обнаженной. – Ты полежи и отдохни, – сказал он. – А я велю принести чай. Загляну к тебе перед уходом. Если уснешь, будить не буду, хорошо?

Она молча кивнула и смотрела, как он осторожно шел к двери, словно она уже спала. Это участие и внимание со стороны мужа будило в ней желание вскочить и крикнуть: «Останься, не уходи!». Сейчас его забота была слишком мучительной. Он и без того так много сделал для нее за все эти годы. Чуткость Дэна вдвойне усиливала чувство вины, тяжесть которой она ощущала все сильнее и сильнее.

Казалось, сам Бог, провидение или другая сила, властвующая над человеческими судьбами, заявила о себе, Барбару остановили, не дали совершить глупость. На секунду мысли ее как бы замерли, но внутренний голос возразил: «Это вовсе не глупость, а нечто прекрасное». До того как от Майкла пришло письмо, жизнь ее была тусклой и безрадостной, такую жизнь можно было только терпеть. Женщина спрашивала себя, как долго она это выдержит. И в то же время стоило ей лишь протянуть руку – и вот она, любовь, для которой Барбара была рождена и которой ее лишили.

Некоторое время Барбара лежала, бездумно глядя в пространство. Потом спросила себя, пошла бы она на встречу, если бы Дэн не приехал так неожиданно? Она потеряла два часа еще до него. Почему бы ей сразу было не отправиться в лес, если она туда вообще собиралась? Она молилась, чтобы ей что-либо помешало, и вот ее молитвы были услышаны. Теперь ей следовало быть довольной.

Который час? Она бросила взгляд на часы над камином: без десяти три. Еще час, и Майкл уйдет. Он будет ждать с полудня до четырех, так Майкл написал. Разве только сумасшедший проведет четыре часа в лесу в такую погоду? Она бросила взгляд в окно и увидела сплошную пелену дождя. Только безумец отважится на это или человек, которому дали шанс обрести любовь.

В дверь тихонько постучали. Вошла Ада с чашкой чая. Поблагодарив, Барбара с наслаждением выпила чай. Потом легла и закрыла глаза.

Дверь открылась вновь, на этот раз без стука. Она услышала тихие шаги и притворилась спящей. Муж склонился над ней: женщина чувствовала на лице его дыхание. Поцелуй он ее, Барбара бы точно этого не вынесла. Но Дэн не стал беспокоить ее. Дверь за ним закрылась, и Барбара осталась одна. Она лежала, не шевелясь, в ожидании звука закрывающейся входной двери. Дверь хлопнула через пятнадцать минут, показавшиеся ей вечностью.

Это послужило сигналом. Барбара быстро встала и подошла к окну, выходившему во двор. Оттуда ей было хорошо видно, как отъехал экипаж Дэна.

«Без двадцати четыре», – отметила она про себя. Не прошло и пяти минут, как она была в холле и доставала из шкафа плащ.

– Вы хотите выйти, мадам? – Ада смотрела на нее с открытым ртом.

– Да, да, Ада, мне нужно подышать воздухом.

– Но такая погода, мадам, вы промокнете насквозь.

– Немножко помокнуть мне не повредит. Я… я скоро вернусь.

– Но, мадам, хозяин сказал…

– Знаю, знаю, Ада. – Голос ее звучал непривычно мягко, тон был почти дружеский. – Все хорошо, не беспокойся. Я выйду совсем ненадолго. Просто… чувствую, что мне нужен воздух, я должна прогуляться.

– Хорошо, мадам. – Ада Хаулитт открыла ей дверь, и она, пригнув голову, шагнула в дождь.

Барбара подошла к кромке леса. Хлеставший дождь мешал смотреть вдаль. Но тем не менее, она поняла: у дороги ее никто не ждет. Барбара подумала, что было бы безумием простоять под таким ливнем четыре часа. Она замедлила шаг, но продолжала идти.

Собравшись уже повернуть назад, оглянулась, и вдруг на тропинке, по которой она проходила накануне, смутно замаячила фигура. Человек шел понурившись и только выйдя на дорогу, поднял голову, скользнул по ней взглядом и свернул в сторону. Но в ту же секунду остановился, плечи его распрямились, он круто развернулся, но с места не двинулся.

Сквозь плотную завесу дождя Барбара видела его очень расплывчато. Они медленно двинулись навстречу друг другу, а сойдясь, стали вглядываться в лица, которые пустота прошедших лет сделала едва знакомыми.

Майкл молча протянул ей руку, она также не говоря ни слова, вложила в нее свою. Они походили на детей, соединившихся после смерти в другой жизни. Так держась за руки, пара пошла по тропинке обратно в глубь леса.

Они остановились под большим дубом. Дождь гулко барабанил по веткам. Свет был слабым и тусклым.

– Барбара, спасибо тебе, спасибо. – Первые слова Майкла прозвучали хрипло. Он отпустил ее руку, и они стояли теперь разделенные пространством.

– Извини, я… я не могла прийти раньше. Мне пришлось задержаться.