Кэтрин Куксон - Время перемен

– Гарри, Гарри, – ласково пожурила его Бриджи. – Это всего лишь предубеждение и больше ничего. И если ты что-то чувствуешь в ней, то и Барбара замечает твое отношение. Ты же знаешь, что не можешь скрывать свои эмоции. И если не оставишь свою холодность, ни к чему хорошему это не приведет. Тем более, что Дэн уговорил ее пожить у нас несколько дней.

– Ты же знаешь, я не против. – Гарри дернул подбородком. – Пусть остается сколько хочет. Я рад, что она решила погостить. Напишу Дэну, чтобы он устроил себе выходной и приехал к нам с малышами, – с улыбкой продолжал Гарри. – Меня бы очень порадовало, если бы они носились тут вокруг меня. Мать никогда не разрешала им приезжать сюда, а я на нее за это в обиде. Сейчас же пойду и напишу Дэну.

– Обязательно, – одобрила Бриджи, – конечно, напиши. – Оставшись одна, она задумчиво повторила про себя слова мужа: «Ни один мужчина не стал бы терять время, если бы его так же сильно, как этого малого, потянуло искать любимую женщину».

* * *

Они похоронили Мэри в понедельник. Родственников уже не осталось в живых. Бриджи с Барбарой были единственными женщинами на похоронах, а остальные – мужчины преклонных лет из числа прислуги, знавшие Мэри долгие годы.

Для прислуги стол накрыли на кухне, а Бриджи, Барбара и Гарри поминали Мэри отдельно, в гостиной.

Не успел еще выйти дворецкий, как Гарри спросил:

– А что будем делать с коттеджем?

– Как это, что делать? – не поняла Бриджи.

– От него никакой пользы, не вижу смысла его оставлять. Он в миле от дороги, по другую сторону холма. К чему он нам?

– Он хлеба не просит, как сказала бы Мэри, – тихо заметила Бриджи. – Бедняжка Мэри. Мне будет так ее не хватать. Кажется, она была со мной всю мою жизнь.

– Пришел ее час, как придет он для каждого из нас. Кстати, о коттедже и о том, что он не просит хлеба. За ним нужен уход. Если за домом не следить, он развалится. Кроме того, там полно всякого барахла.

– Ничего подобного, старья там нет, – возмутилась Бриджи. – Хорошая добротная мебель. Надо только заменить напольное покрытие и занавески.

– Мне всегда казалось, что коттедж слишком загроможден.

– Это потому что ты сравнивал его с этим домом.

– Нет, не поэтому. Там слишком много всякой всячины, разных безделушек. Да и сама Мэри напоминала узел тряпья.

– Ну что ты, Гарри! – недовольно одернула она его.

Но муж не обратил на это внимания. Отмахнувшись, он продолжал:

– Я и не думал ее обижать, хотя как можно обидеть человека, который умер. По-моему, ерунда все эти разговоры о том, что о покойниках надо отзываться только хорошо. Это не значит, что о ней могли говорить плохо. Но вообще, когда люди умирают, то из них делают ангелов, самые закоренелые мерзавцы становятся чистенькими и беленькими, и о них говорят шепотом. Все твердят: «О покойниках – только хорошее». Мое же мнение: не надо плохо говорить о живых, тогда и будет порядок.

– Да, верно, очень верно, я полностью согласна с тобой, – закивала Бриджи. – Не надо говорить о живых плохо. Это очень правильно.

Сидевший вполоборота к жене Гарри, скосил на нее глаза и понял, что сам себе поставил подножку. Он допил чай и, чтобы польстить Бриджи, а также доказать, что у него слова не расходятся с делом, Гарри обратился к Барбаре.

– Я рад, милая, что ты погостишь у нас. Жду не дождусь, когда увижу мальчишек.

– Спасибо. – Барбара медленно склонила голову. – Я уверена, им здесь понравится, столько нового, и дом такой большой. Но они начнут повсюду носиться и будут вас беспокоить, особенно Бен.

– Нет, милая, для меня никакого беспокойства. Они напомнят мне времена, когда и мои дети были такими же. Это отлично, пусть носятся на здоровье. Да, а как там малышка Фоггети, управляется с ними?

– Она справляется очень хорошо.

– Никаких побитых задниц?

– Нет, и я… мне кажется, и тогда в этом не было необходимости.

– Это говорит кое-что о ее характере. Мне не терпится поглядеть, как она будет здесь воевать с этой ордой. В девчонке определенно что-то есть, точно, что-то есть. – Он встал со стула, кивая в такт словам. – Если бы она работала у меня на фабрике, я бы обязательно ее выделил. Нет, нет, это совсем не то, что ты могла подумать. – Он покосился с улыбкой в сторону жены. – Я бы доверил ей руководить. У этой девчонки задатки прирожденного управляющего.

Барбара ничего не сказала на это. Она проводила глазами тестя: он вышел из комнаты, оставив дверь открытой. У него была досадная привычка никогда не закрывать за собой дверь. Раздражение вызывали многие черты его характера. Барбара удивлялась, как педантичная и строгая Бриджи столько лет терпела этого грубого, самоуверенного и вульгарного человека.

Но тут же она напомнила себе, что именно благодаря ему она могла пользоваться благами жизни и если бы не этот человек, они с Бриджи жили бы не намного лучше, чем женщина, которую они похоронили сегодня. Когда-то мистер Беншем ей нравился, почему же сейчас ее отношение к нему изменилось?

Барбара знала, откуда взялась антипатия. Он всегда видел ее насквозь. А его доброта в те годы объяснялась лишь желанием сделать приятное Бриджи.

– Завтра я собираюсь в коттедж, чтобы навести там порядок. И знаешь, он прав. – Бриджи кивнула Барбаре. – Там действительно много чего следует выбросить. Но все же ряд вещей вполне могут еще послужить. Ты… не хочешь составить мне компанию?

– Нет, если ты не возражаешь.

– Ну, что ты, что ты. Хочешь еще чаю?

– Да, пожалуйста.

– В детской снова появятся дети, как в прежние времена.

– Да, думаю, будет очень похоже.

– Гарри с таким нетерпением ждет их приезда. Для него это так много значит.

– Я вижу и сожалению, что лишала его этой радости все эти годы.

– Он тебя понимает, но теперь ты, может быть, станешь иногда привозить мальчишек к нам?

– Да, конечно.

Бриджи нежно сжала ее руку.

Барбара с трудом подавила волну стыда, грозившую захлестнуть ее. Цель оправдывала средства, и она знала, что готова пойти на любое притворство, ради того, чтобы иметь возможность остаться с Майклом наедине.

Это казалось странным, но ее жизнь как будто совершила полный круг. Потому что очень скоро они встретятся недалеко от того места, где много лет назад все началось. И они соединятся, как должно было произойти тогда, в их молодости. Только это теперь имело значение, а больше – ничего.

День выдался прекрасный. Бриджи отправилась в коттедж, чтобы разобраться с мебелью и остальными вещами. Перед уходом из Хай-Бэнкс-Холла она поинтересовалась планами Барбары. Та ответила, что ей хотелось бы прогуляться по окрестностям, а еще она собиралась понаблюдать, как идут приготовления в детской к приезду ее сыновей. Однако призналась Бриджи, что окончательного занятия не выбрала, хотя, по ее мнению, лучше всего было бы сделать и то и другое.

Бриджи задала аналогичный вопрос Гарри. Он ответил, что думает пройтись на ферму и посмотреть, как там идут дела. Потом он предполагал зайти к ней в коттедж и проводить домой, чтобы никто на нее не напал, или по крайней мере помочь жене притащить домой что-нибудь из ее любимой рухляди.

Бриджи счастливо рассмеялась и бодро направилась к коттеджу, радуясь хорошему настроению Гарри.

Вскоре после этого Барбара вышла из детской и отправилась на прогулку. Парк был ей хорошо знаком – за девять лет здесь мало что изменилось.

Она прошла через всю усадьбу, пересекла дорогу и вступила на открытую местность, простиравшуюся до самого подножия холмов. Барбара обогнула их и вышла на дорогу, по которой когда-то давно темной ночью ехал разыскивавший ее Дэн. Дорога привела ее к сломанным воротам. Здесь она остановилась и огляделась. На нее нахлынули воспоминания. Женщина задумчиво смотрела на цепь холмов, напоминавших выставленные в ряд головы. За одним из них находился вход в шахту, где добывали свинцовую руду. Там она и лежала, готовая умереть, и неминуемо бы умерла, если бы не Дэн. Дэн, снова Дэн. Она запретила себе думать о муже.

Осторожно переступив через вросшие в землю и почти неразличимые в траве остатки деревянных ворот, Барбара свернула на тропинку, по обеим сторонам которой рос кустарник.

Она подошла к остову дома, рядом находился полуразвалившийся амбар. Знакомой фигуры нигде не было видно. Она посмотрела в сторону амбара: в нос ей ударил запах тления. С пренебрежением фыркнув, она отвернулась. Царившее вокруг запустение нагоняло тоску и внушало чувство смутной тревоги. Плиты двора почти полностью скрыла трава, чуть поодаль заросли ежевики вместе с папоротниками образовали непроходимую стену. Барбара вспомнила, как приходила сюда с Бриджи и Мэри за ежевикой. Весь коттедж потом переполнял аромат варившейся ягоды, и они еще долго пили чай с ежевичным конфитюром.

Хруст сломанной ветки заставил ее вздрогнуть, но когда раздался сильный треск, Барбара испуганно уставилась на кусты. Оттуда, со скрытой в зарослях тропинки, вышла овца, рядом семенил ягненок.

Для овцы встреча с женщиной тоже оказалась неожиданностью, и она тут же бросилась по тропе к воротам.

Барбара ждала уже полчаса. В ее распоряжении было еще много времени. Можно было не спешить: обед предполагался не раньше трех. Но у нее устали ноги. Она подошла к развалинам дома и уселась на полуразрушенный фундамент, почти полностью скрытый в высокой траве.

Когда Барбара вновь посмотрела на часы, они показывали двадцать минут второго. Со вздохом она поднялась и в этот момент увидела Майкла. Он подошел совершенно бесшумно. Замерев на секунду, они бросились навстречу друг другу.

– Дорогая моя Барбара, милая моя, милая, – твердил Майкл, покрывая ее лицо поцелуями.

– Я почти потеряла надежду, – прерывисто дыша, говорила она. – Но я сказала себе, что приду завтра, потом на следующий день и… О, Майкл, пятница была совсем недавно, а мне показалось, мы не виделись годы. Что они сказали, то есть, что ты сказал им, куда идешь?

– А, дескать, поехал по делам к Хьюитту, кузнецу. Никаких лишних вопросов, я работаю. – Он слегка отстранил Барбару от себя, чтобы она могла разглядеть его рабочую одежду.

– Тогда тебе скоро нужно вернуться. Пойдем, присядем. – Она потянула его на зеленую лужайку.

– Нет не туда, – мягко возразил Майкл. – Пойдем в амбар.

– Амбар? – Барбара удивленно подняла брови.

– Пойдем.

Он обнял ее и сквозь пролом в стене провел в дальний конец амбара, над которым еще сохранилась крыша. Барбара замерла, глядя на толстый ковер сухой травы, покрывавшей пол в углу.

– Я приходил сюда вчера и собрал ее, – объяснил Майкл.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– Ох, Майкл, Майкл, – прошептала женщина, тесно прижимаясь к любимому.

Мужчина молча вытащил шпильки из шляпки Барбары, снял пальто с нее и с себя, а затем увлек на ложе, приготовленное им для того, чтобы грезы юных лет стали, наконец, явью.

Они не проронили ни слова. Тишину нарушали лишь нежные вздохи и неясное бормотание.

В половине третьего влюбленные поднялись с пола. Майкл не торопясь, осторожно застегнул на ней одежду, помог надеть пальто, пригладил ей волосы и подал шляпку.

Пара подошла к выходу, Барбара прислонилась к полусгнившему столбу и подняла глаза к небу. Никогда еще на ее лице не было такого безмятежного выражения.

– Знаешь, что мне хочется? – тихо спросила она.

– Что, любимая?

– Я хочу умереть сейчас, в эту самую минуту.

– Не говори, так. – Он снова крепко обнял ее. – Если ты умрешь, умру и я. Ты же знаешь, мне теперь не жить без тебя. Ты не можешь быть так счастлива, как я, но все же скажи, ты счастлива? – спросил он.

– Ай, Майкл, мне трудно найти слова, да они бы только испортили очарование самого прекрасного события в моей жизни, – не отводя от любимого глаз, произнесла Барбара.

Она не видела в случившемся ничего предосудительного. Ей не приходило в голову, что именно за такой поступок она презирала тетю Констанцию, и она же бросила Майклу в лицо горькую правду. Ее также не интересовало, сознавал ли Майкл странность ситуации. Прошлое было забыто. Для нее теперь имело смысл только то, что им, наконец, удалось утолить свою страсть. Барбара также понимала, что ради него готова на все, даже отказаться от сыновей. Но с сожалением сознавала, что ей не придется платить такую цену, ибо Майкл никогда не попросит ее об этом. У него была дочь.

– Когда ты возвращаешься домой? – спросил Майкл.

– Я поживу здесь некоторое время. Мистеру Беншему хочется, чтобы сюда приехали дети. Дэн привезет их в конце недели.

– Мне очень жаль, что я причиняю боль Дэну, но ничего не могу с собой поделать, – признался он, как только Барбара замолчала.

– Знаю, – опустив голову, ответила она. – Я тоже жалею, что задеваю его чувства, но и я не могу справиться с собой. Мне следовало бы сказать… – она подняла на него глаза, – следовало сказать, что я жалею Сару, но мы обещали говорить друг другу правду. Я не могу кривить душой, мне не жаль ее потому, что она получила тебя.