– Замолчи сейчас же! Остановись, пока не поздно. Ты и так наговорила достаточно, о чем завтра пожалеешь. – Вилли схватил ее за плечи и встряхнул.

Кэти вырвалась и, отбежав за диван, крикнула:

– Ни о чем я жалеть не буду. Все сказанное мною – правда, и тебе это отлично известно! И еще. – Не сводя с него глаз, она рывком сняла с пальца кольцо и протянула ему. – Возьми, все кончено.

Вилли вновь изменился в лице, на этот раз он смертельно побледнел, даже губы побелели, что особенно было заметно на фоне начинавшей темнеть щетины. Он втянул голову в плечи и сразу стал походить на быка, готового ринуться в бой. Когда Брукс заговорил, голос его больше напоминал рычание разъяренного зверя.

– Нет, Кэти Беншем, ничего у тебя не выйдет. Это ты меня заманила. Я всегда был честен с тобой и с твоим отцом. Я обещал ему подождать, пока тебе не исполнится двадцать один год. Мы уже три года обручены, а теперь ты заявляешь мне такое. – Он наклонил голову и почти шепотом спросил: – Почему, почему?

Девушка, скованная страхом, молчала. Вид Брукса внушал ей ужас. На протяжении нескольких лет ей приходилось забираться в жуткие трущобы, она вдоволь насмотрелась всякого. Но даже самые отталкивающие обитатели трущоб вызывали у нее только отвращение и омерзение, но совсем не испуг. Глядя теперь на перекошенное злобой лицо, когда-то казавшееся ей красивым, Кэти вдруг поняла, какого кошмара ей удалось избежать, отказавшись связать судьбу с этим ужасным человеком. Перед ней стоял именно тот Вилли Брукс, с которым после свадьбы ей очень скоро пришлось бы познакомиться. Ему было бы мало быть хозяином в доме, он возомнил бы себя всемогущим господом Богом, которому все дозволено.

– Я… я совершила ошибку. – Ее голос едва заметно дрожал. – Но вовремя это поняла. Так будет лучше для нас обоих.

– Нет, маленькая мерзавка, забудь об этом. Кольцо останется у тебя, и мы с тобой поженимся. Иначе…

– Не смей так со мной разговаривать, – крикнула Кэти. Волна гнева захлестнула ее, унося страх. – Мы не поженимся никогда. И теперь, будь добр, уходи. Я… не желаю больше видеть тебя в моем доме. Это мой дом, запомни, раз и навсегда – мой. Мне дал его отец, а тебе с детства хотелось его заполучить. – Она умолкла, заметив, что Вилли бьет нервный озноб. Даже для толстокожего Брукса потрясение оказалось слишком сильным. В своем воображении он уже видел себя правителем маленькой империи. И вот все рушится. Он рисковал потерять слишком много в этой битве.

– Не думай, что ты победила, – произнес Брукс, словно прочтя ее мысли. – Не воображай, что уничтожила меня. В городе полно фабрик и заводов, где с радостью заходят меня принять. Если я уйду с вашей фабрики, через полгода доходы на ней могут упасть вдвое. В моих силах такое устроить. Но пока я останусь, а уйду, когда выберу подходящее время. Вот тогда и посмотрим, кто кого.

Девушка смотрела, как он застегивает пиджак с такой злостью, что, казалось, петли не выдержат. И внезапно ее пронзила запоздалая мысль: он и слова не сказал о любви. Она не услышала ничего похожего на: «Я все равно люблю тебя, Кэти», или: «Почему ты меня разлюбила?».

Она всегда была уверена, что чувства Вилли глубоки и сильны. Возможно, поэтому она долгие годы не замечала не совсем приятные его черты. Впечатлительную Кэти привлекли в Бруксе его мужественная внешность, решительность и напористость, иногда отдававшая наглостью. Все это напоминало девушке несколько грубоватые манеры отца.

Теперь же она увидела его истинное лицо и ужаснулась. Какие бы чувства он к ней ни питал, они служили для него всего лишь средством осуществления честолюбивых замыслов. И в этот момент любовные чувства вытеснила ярость. Его грандиозные планы летели в тартарары из-за женских причуд. Женщина угрожала его мечте!

Он подошел к двери и уже на пороге обернулся. Глаза мужчины метали молнии. Горечь и злоба состарили его: он выглядел гораздо старше своих двадцати девяти лет.

– Я сейчас иду к Джону, – заявил Вилли Брукс. – Не думай, что все так просто закончится, можешь быть уверена. Но если образумишься, обещаю все забыть.

Она насмешливо рассмеялась и заговорила в духе мисс Бригмор:

– Благодарю, мистер Брукс, буду вечно помнить вашу доброту. А если в будущем и пожалею, что рассталась с вами, буду знать что должна винить только себя. – Она отдавала себе отчет, что этого ей Вилли никогда и ни за что не простит. Он шагнул в ее сторону, и сердце девушки снова сжалось от страха, когда она заметила, чего ему стоило сдержаться и не дать волю рукам. В другой ситуации он, возможно, не стал бы с ней церемониться. Брукс вырос в среде, где ударить женщину не считалось зазорным.

Он не посмел поднять на нее руку, но и не смог промолчать. Кэти чувствовала, он не допустит, чтобы последнее слово осталось за женщиной. Когда Брукс заговорил, его угрозы не показались ей серьезными: уж слишком по-детски запальчиво звучали слова.

– Видит Бог, я расквитаюсь с тобой, Кэти Беншем. Бог услышит мои молитвы, тебе не видать в жизни удачи. Запомни хорошенько этот вечер: ты будешь жалеть о нем до самой смерти. Тебе еще придется вдоволь хлебнуть горя. Клянусь Богом, так и будет!

Как только дверь за Бруксом захлопнулась, у Кэти подкосились ноги. Она успела схватиться за стул и обессиленно рухнула на сиденье; уронила голову на грудь и крепко сцепила пальцы. Она избавилась от него. Правда, это получилось не совсем честно. Его разговор с Беллой оказался очень удобным предлогом. Но какая теперь разница. Все кончено! Она свободна! Впереди только объяснение с отцом и Джоном.

Глава 2

Гарри Беншем перекатился на другой край огромной кровати под балдахином и, утопая в пышном пуховике, успел перехватить жену, приготовившуюся вставать.

– Куда спешишь, останься, мы с тобой поболтаем.

– Уже половина восьмого.

– И что из этого? – Он повернул ее к себе лицом. – Это наш дом, и нам не надо вскакивать с постели ни свет ни заря.

– Ты же знаешь, я привыкла вставать рано и люблю выходить к завтраку в половине восьмого, кроме того, это…

– Знаю, знаю, что ты скажешь, это дисциплинирует прислугу. Но миссис Кенли и без того в состоянии поддерживать порядок и присматривать за прислугой хоть до половины одиннадцатого. – Он ласково взял ее за подбородок. – Слушай, в тебе будет жить мисс Бригмор, пока тебя не понесут отсюда в последний путь. Могу побиться об заклад, ты и тогда не упустишь случай покомандовать: отодвинешь крышку, когда гроб будут опускать в могилу, и скажешь: «Держите ровнее», – стараясь подражать голосу жены, произнес Гарри.

– Ну, Гарри, ты и скажешь.

Они откинулись на подушки и дружно рассмеялись.

– Сколько мы уже женаты? – Он нежно погладил ее по щеке.

– Вполне достаточно, чтобы ты успел покончить со своими фривольностями.

– Фривольности, придумаешь тоже, – он фыркнул от смеха. – Я – и вдруг фривольности. В следующую субботу исполнится ровно три года и одиннадцать месяцев, как мы поженились. И признаюсь тебе, у меня не было раньше таких счастливых дней. Ты замечательная женщина, но только когда забываешь, что уже больше не мисс Бригмор, а миссис Беншем. Но чувствую, тебе не избавиться от привычки командовать до конца дней. Учти, я и на это не жалуюсь, мне даже нравится, но… – Он легонько толкнул ее в грудь. – Но только не в половине восьмого. Если бы Матильда подняла меня с постели в половине восьмого, когда мне не надо было идти на фабрику, я бы не знаю, что с ней сделал. Знаешь, Бриджи, я частенько думаю о ней.

– Я тоже, Гарри.

Он улегся на спину и уставился в край балдахина.

– Она знала, что все так и случится. Перед смертью ей пришло в голову, что мы с тобой будем вместе. Я удачливый человек. – Гарри снова повернул к ней лицо. – Мне всегда в жизни везло… Даже с первой женой. Не встреть я ее, у меня не было бы фабрики. Потом Матильда. Она была хорошая женщина. Я, бывало, набрасывался на нее, но она не обижалась. Она любила меня до последнего дня. – Он повернулся к жене всем телом и заглянул в глаза. – Я никогда тебя не спрашивал, ответь мне сейчас, ты любишь меня, Бриджи?

Она не отвела взгляд. Это уже была не мисс Анна Бригмор, которая в 1845 году приехала в Хай-Бэнкс-Холл воспитывать детей, находящихся под опекой Томаса Моллена. И не та женщина, которая стала любовницей Томаса и служила ему двенадцать лет, после того как он лишился всего. Она вырастила его несчастную дочь Барбару, ту, что заполнила ее душу холодом пустоты, уехав с Дэном Беншемом. Брак с ним стал для девушки способом вырваться на свободу. Гарри видел не страдающую от одиночества женщину, которая с благодарностью, но без любви, согласилась выйти за него. Напротив, замужество придало ей силы и уверенности, словно возродив заново. Поэтому теперь с искренним чувством Анна могла ответить на вопрос мужа:

– Да, я научилась любить тебя.

– Милая, – выдохнул Гарри и обнял ее.

Тесно прижавшись друг к другу, они провалились в податливое пуховое облако. Гарри с чувством поцеловал жену.

– Время завтракать, – напомнила она, мягко, но настойчиво высвобождаясь из объятий.

– К черту завтрак, – откликнулся Гарри.

Она села, собираясь спустить ноги с постели, но он поймал ее за рубашку. Бриджи на мгновение замерла, но потом строго сказала:

– Мистер Беншем, отпустите мою рубашку.

– А вот и не выпущу, не выпущу!

– Предупреждаю, мистер Беншем, если не отпустите, столкну вас на пол.

Он разжал руку и, откинувшись на подушки, оглушительно расхохотался.

– Не закрывай дверь, я хочу с тобой разговаривать, – попросил он, когда жена отправилась в соседнюю комнату умываться. Но Гарри лежал молча, слушая, как плещется вода. – Может, выберемся в выходные на концерт этого парня, Чарльза Халле? – спросил он через некоторое время.

– Мне кажется, его концерты начнутся не раньше осени, – ответила Бриджи.

– Ну, наверное, есть и еще что посмотреть. Помню в молодости Филипп, брат моей первой жены, тот что умер молодым, все ходил на концерты, и называл их концертами для джентльменов.

– Думаю, от них и происходят современные концерты.

– Можно в театр сходить на что-нибудь веселенькое.

– Если погода не переменится, в выходные будет очень жарко.

– Я только предложил. Мне и дома хорошо. Просто показалось, что ты скучаешь.

Бриджи появилась в дверях, расправляя халат.

– Так, по-твоему, мне здесь скучно?

– Да, иногда у тебя такое лицо, будто тебя одолевает скука.

Она медленно покачала головой и улыбнулась.

– Мне не скучно, Гарри. Как можно скучать здесь и с тобой? Никогда не думай об этом.

– Иди сюда, – позвал он.

– И не подумаю. Я иду вниз завтракать. – Тон ее не терпел возражений: в ней вновь заговорила мисс Бригмор. Женщина повернулась и снова скрылась в гардеробной.

– Не забывай, – крикнул он ей вслед, – я обещал тебя когда-нибудь побить и побью. Ты меня временами просто бесишь. Ты можешь вывести из себя, как молодая красотка, хоть тебе уже шестьдесят четыре.

Бриджи вновь показалась в дверях, застегивая пояс на платье.

– Если говорить о соответствии возрасту, то должна заметить, что в твои шестьдесят шесть пора стать степенным, а ты ведешь себя, как норовистый, необъезженный жеребец.

Она осуждающе качнула головой и удалилась, а Гарри расплылся в довольной улыбке. Кроме всего прочего его Бриджи точно знала, как польстить мужчине.

Спустя несколько минут, миссис Беншем вновь вошла в спальню. Не обращая внимания на протесты мужа, она стащила с него одеяло, потом, взяв со стола золотые часы, положила их в карман платья и уже у самой двери, как бы между прочим заметила:

– Пожалуй, на следующей неделе мы сходим с тобой куда-нибудь. – И без всякого перехода продолжала: – Пора нам установить ванну, а еще лучше две, вторая будет для гостей. Я видела объявление.

Пока Гарри раздумывал, как бы получше ответить, дверь за женой уже закрылась.

– Ванны! – запальчиво выкрикнул он. – Ишь, что выдумала. Ты меня в ванну не заманишь ни за что. – Ванны! – кипя от возмущения, Беншем двинулся в гардеробную. – «Что еще взбредет ей в голову, – с досадой думал он. – Причем тут ванны, я говорил, что хочу послушать музыку, а ее занесло неизвестно куда».

* * *

После завтрака Бриджи отправилась в свой кабинет. Она собиралась обсудить с миссис Кенли меню на день и поговорить о других делах. К примеру, дворецкому Армстронгу и ливрейному лакею Эмерсону нужно было заменить форменную одежду. Она также хотела рассказать о своих планах нанять постоянную швею. Бриджи рассудила, что обойдется дешевле, чем заказывать форму в Хексеме. По ее подсчетам, расходы можно было сократить на треть. И дело было не в необходимости экономить. Сказывалась выработанная годами привычка к бережливости.

Только миссис Беншем успела поздороваться с миссис Кенли и пригласить ее сесть, как дверь настежь распахнулась, и в комнату ворвался Гарри, размахивая письмом.