Хизер Грэм - Время страстей

На секунду Кристин остановилась, оторвала полоску ткани от своей юбки, чтобы перевязать рану, а затем выбежала во двор и через загон для скота – прямо к дому. Кольты снова были у нее наготове.

Внезапно раздался выстрел. Кристин остановилась, глядя, как пыль взвилась в том месте, куда угодила пуля. Она подняла глаза вверх.

У окна ее спальни стоял Зик, держа Шеннон за волосы.

– Бросьте оружие, миссис Слейтер! – заорал Зик. – Быстро! Иначе все это золото, что я держу в руке, смешается с кровью.

Кристин в отчаянии смотрела на него. Она слышала шарканье ног и знала, что это его люди выглядывают из дома для прислуги, из большого дома, из-за загонов для скота. Она огляделась по сторонам. Сколько их? Двадцать? Тридцать? Трудно сказать.

– Брось их на землю, Кристин, только осторожно! – Зик рассмеялся, указывая пальцем на Шеннон. – Она стала хорошенькой. Пожалуй, даже красивее, чем ты. Хотя… как сказать… Для меня вы обе точно гремучие змеи.

Шеннон выругалась и яростно вцепилась в руку Зика зубами. Зик тоже выругался и наотмашь ударил ее. Вдруг Гейб начал плакать. Кристин невольно вскрикнула и тут же закусила губу.

Шеннон взвизгнула – Зик рванул ее за волосы. Он грязно выругался и снова крикнул Кристин:

– Брось оружие, или я для начала убью твоего щенка. Я вырву его ноги, потом руки и, если он еще будет трепыхаться, отрежу ему уши!

Кристин бросила кольты на землю. Она слышала, как Зик расхохотался, потом Шеннон исчезла в окне. К Кристин стали подходить головорезы из банды Зика. Она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на насмешки и отвратительный запах, исходивший от мужчин, которые обступали ее.

Дверь дома распахнулась, и появился Зик, толкая перед собой Шеннон. Шеннон была бледной, но Кристин, как это ни странно, обрадовалась, увидев, что ярость сестры сильнее страха. Еще будет время испугаться.

Продолжая держать Шеннон за волосы, Зик вытолкнул ее в центр круга. Он подошел вплотную к Кристин и усмехнулся.

– Сейчас я расскажу тебе наши планы на сегодня, Кристин. Просто чтобы ты знала, чего ожидать. Так вот, что у нас будет. Видишь вон парня, Гарри, того, что с деревянной ногой и гнилыми зубами? Так вот, он прямо сохнет по тебе, а потому на очереди первый. Я поиграю с твоей маленькой сестренкой. Свежее мяско… Потом… Ну, черт возьми, мы научились расплачиваться, и расплачиваться той же монетой. Мы тебя оставим живой. По крайней мере, пока будут гореть твой дом и амбар. Ты должна услышать, как кричат лошади. Это и в самом деле чудесные звуки, ты же любишь лошадей… Затем Гарри, может быть, снимет с тебя скальп. Он перенял это искусство от самого малыша Арчи Клеменса. Но посмотрим, как пойдет день, может быть, у нас на все не хватит времени. В этих местах полным-полно янки. Вы это знаете, миссис Слейтер? Конечно, знаете. Ведь ваш братец – предатель-янки. Так ведь? Но не волнуйтесь за него. Прошлой ночью я пристрелил его.

У Кристин подогнулись колени, и она села прямо на землю. Мэтью! Не может быть! Нет!

Зик рассмеялся.

Что-то внутри у нее оборвалось. Она вскочила на ноги и с яростью бросилась на Зика. Шеннон быстро сориентировалась, и обе они упали на него, кусая, царапая. Зик закричал, но никто из его людей поначалу не бросился ему на выручку. Стрелять они не могли: боялись попасть в своего вожака.

И тут раздался звук, до боли узнаваемый. Сомнений быть не могло, это конный отряд.

– Спасайтесь! – закричал один из бушхокеров.

Зик, изловчившись, сбросил, наконец, Шеннон на землю. С силой ударив Кристин по лицу, он, схватив ее, оглушенную ударом, за волосы, потащил к ступенькам крыльца и остановился за креслом-качалкой.

Цокот копыт слышался уже совсем близко, он звучал как тысяча барабанов.

– Ублюдок! – пробормотал Зик. – Как он мог узнать?..

Только когда Зик примостил свою винтовку на качалке и начал прицеливаться, Кристин сумела взглянуть на всадников.

Они были в серых довольно потрепанных униформах, но на лошадях держались великолепно. Клич мятежников взорвал воздух, и лошади остановились у дома, взметая столбы пыли. Раздался ружейный залп, Кристин вскрикнула.

Впереди всех скакал Коул, рядом – Малакай и Джейми.

Армия Союза проигрывала сражения с бушхокерами, потому что те имели прекрасное вооружение и действовали быстро и слаженно, но теперь им предстояло сразиться с человеком, который хорошо знал их повадки. С человеком, который умел действовать еще быстрее, чем они. С человеком, небольшой отряд которого был вооружен так же хорошо, как и они. И солдаты этого отряда горели желанием спасти свои честь и достоинство в войне, которую им суждено было проиграть. Они боролись против своих, потому что эти «свои» предали закон Юга, за который многие из них положили жизни.

Кристин ничего не видела из-за пыли, поднятой копытами лошадей, из-за огня и дыма выстрелов. Она только знала, что Зик остервенело тянул ее в дом.

Она упиралась. Он грозился, что пристрелит ее, но Кристин было все равно. Он убил Мэтью, убил ее отца и, наверное, убьет ее. Она надеялась только, что Далила отыскала Гейба и спряталась где-нибудь с ним. Кристин хотела, чтобы ее сын остался жив. Она хотела, чтобы хоть что-то доброе, хорошее выросло из пыли и пепла этой войны. Она хотела, чтобы ее ребенок, ребенок Коула, жил, не зная ужасов кровавой междуусобицы.

– Проклятая! – заорал Зик. Он с яростью заломил руку Кристин за спину, и она закричала от боли. Он толкнул ее к двери, затем в дом. Он толкал ее к лестнице, но боль в руке стала такой нестерпимой, что Кристин споткнулась на ступеньках.

– Может, у нас есть немного времени. Кто знает, вдруг возня затянется… Так что я не против поиметь тебя прямо на кровати Коула Слейтера, а потом посмотрю, как он захлебнется собственной кровью.

Внезапно входная дверь открылась, и в проеме показался Коул. Зик развернулся, выставив Кристин впереди себя как прикрытие.

Коул не двигался. В левой руке он держал кавалерийскую саблю, правой целился из кольта.

– Положи оружие, Слейтер, но только медленно, – проговорил Зик. Он мертвой хваткой вцепился в Кристин, а она едва не задохнулась от вони его немытого тела и дыхания, отдающего перегаром.

– Убери грязные лапы от моей жены, Зик.

– Ты знаешь, Слейтер, я поздно пришел к Куонтриллу. Вот почему не вспомнил тебя, когда мы встретились в первый раз. Но теперь-то все вспомнил. И мечтал увидеть тебя снова. Поверь, я много думал об этом. Так что опусти пистолет. Хочешь посмотреть, как я разряжу это серебристое дуло прямо ей в горло? Подумай, как потечет кровь, ее кровь, Слейтер.

И вдруг они услышали плач. Плакал Гейб. Далила, наверное, с ним где-то поблизости, подумала Кристин.

У нее засосало под ложечкой. Она увидела, как побледнел Коул. Зик ухмыльнулся.

– У тебя славный парень, Слейтер, – растягивая слова, проговорил Зик. Он приставил дуло пистолета к щеке Кристин. – В самом деле, славная жена и славный сын. Если хочешь видеть их живыми, опусти пистолет тихо и спокойно. Никаких резких движений.

– Никаких резких движений, – эхом повторил Коул.

Малыш, продолжал плакать. Кристин закусила губу; как только Коул опустит пистолет, Зик убьет его, а она так много должна ему сказать. Гейб теперь уже ходит, даже лепечет что-то. Она научила его говорить слово «папа». У него самый звонкий в мире смех, и глаза у него так похожи на глаза его отца…

– Коул, нет! – вырвалось у нее.

Он улыбнулся ей.

– Я должен сделать это, Кристин.

Зик захохотал.

– Да, он должен сделать это!

Коул посмотрел на Кристин и улыбнулся.

– Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя. Знай же, я люблю тебя всем сердцем.

– О Господи, Коул!

– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Пригни голову, Кристин.

– Что? – выдохнула она.

Он не бросил свой кольт. Он целился поверх ее головы. Она вскрикнула, и весь мир взорвался.

Кристин упала, ноги отказывались ее держать. Единственное, что отпечаталось в ее сознании, – выстрел. Единственный выстрел, который сделал Коул. Ответного выстрела не последовало.

Тело Зика рухнуло на нее. Кристин мгновенно пришла в себя. Краем глаза увидела голову Зика – невидящий взгляд уставился в стену, на лбу чудовищная рана. Она попыталась сбросить его, но тщетно. И тут сильные руки обвились вокруг нее и вытянули из-под Зика. Кристин не могла оторвать от него глаз – ужасающее зрелище, от которого стынет кровь и жилах.

– Кристин! – Коул обнял ее.

Она подняла глаза. В его взгляде светилась тревога.

– Ты не ранена?

Кристин покачала головой. Говорить она не могла. Она посмотрела на него и уронила голову ему на грудь, заплакав. Он гладил ее по волосам, бормотал что-то ласковое, утешая ее.

– Как ты узнал, что мы в беде? Они убили всех солдат, что охраняли ранчо. Хотя нет, некоторые, может быть, еще живы. Надо помочь им! Один из них спас меня. – Слезы с новой силой хлынули у нее из глаз, как Кристин ни старалась сдержаться. – Коул! Он убил Мэтью! Он разыскал моего брата и убил его.

– Тише, милая, успокойся, – шептал Коул, прижав ее к себе и гладя по волосам. Подняв ее голову за подбородок, он посмотрел ей в глаза. Хотел убедиться в том, что она в состоянии понять, что он говорит. – Кристин, с Мэтью все в порядке. То есть, прости, не совсем в порядке. Он ранен, но он жив. Я бы никогда не узнал… – Внезапно Коул замолчал, словно потерял дар речи. Он держал ее в объятиях, и руки его дрожали. Все самое плохое было позади, и теперь напряжение дало себя знать. – Отряд Мэтью атаковали. Зик решил, что твой брат умер, но он был лишь ранен и ночью бежал. Слава Богу, янки было известно, где мы находимся, и Мэтью хорошо знал местность, так что он быстро добрался до меня.

В глазах Кристин вспыхнула радость, которой она еще не смела поверить.

– Коул! Пожалуйста… ты так говоришь, чтобы меня…

– Это правда, Кристин, клянусь тебе.

– Но они не придут за тобой? Янки позволят тебе…

– Мои друзья караулят в нужных местах, – ответил Коул с грустной улыбкой. – Так что я надеюсь… Может, когда все кончится, ненависть и злоба исчезнут. Что-то останется навсегда в памяти… Но, Господи, как я хочу, чтобы все это кончилось. Хочу, чтобы весь этот кошмар остался позади!

Он снова прижал ее к себе, и она услышала, как сильно бьется его сердце. Грубая шерсть его мундира колола ей щеку, и Кристин казалось, что она никогда не была так счастлива, как сейчас. Ей захотелось посмотреть на него и снова увидеть, как он улыбается, как блестят его глаза, когда он обнимает ее, а более всего ей хотелось, чтобы он снова заговорил. Вдруг скажет, что любит ее.

Конечно, время для этого было неподходящее. У нее в ногах лежал труп, и, хотя вы стрелы на дворе стихли, там тоже на земле были трупы. И, слава Богу, оставались живые, которые нуждались в помощи. Ей надо было бежать в амбар к тому молодому янки, что спас ей жизнь, и… она должна найти своего сына.

– Кристин… – начал было Коул, но его прервал душераздирающий крик.

– Миз Кристин! Мистер Коул! О Господи… Хвала Всевышнему… – это появилась Далила с Гейбом на руках. Мальчик отчаянно вырывался. Коул смотрел на сына с трепетом отца, не видевшего своего ребенка долгое-долгое время. Смотрел и не узнавал, так вырос его мальчик.

У Кристин заблестели глаза.

– Он уже ходит! И говорит! И я его научила говорить слово «папа».

Далила, увидев тело Зика, плюнула на него и переступила, чтобы подойти к Коулу, затем опустила Гейба на пол. В первый момент мальчик пошатнулся, Коул опустился на колени и протянул к нему руки. Гейб сделал несколько неуклюжих шажков, с опаской поглядывая на незнакомца.

– Скажи «папа», – попросила его Кристин.

Но Гейбриэл, похоже, не собирался ничего говорить. Он отвернулся от незнакомого мужчины, стоявшего на коленях, и зарылся лицом в юбки матери. Кристин засмеялась и подняла его на руки. Она так сильно прижала его к себе, что мальчик громко запротестовал.

– О, Гейб! – лепетала Кристин, гладя его. Коул поднялся с колен и взял у нее своего плачущего сына. Он поднял Гейбриэла на вытянутых руках и смотрел своими серыми с серебристым блеском глазами в его тоже серые глаза.

– Я твой папа, маленький ты мой человечек! – засмеялся Коул. – Тебе лучше начинать привыкать к этому.

Конечно, Гейбриэл не мог понять, что говорил ему Коул, но засмеялся в ответ, будто решил принять этого незнакомца. Коул улыбнулся Кристин.

Внезапно в дверях послышалась какая-то возня.

– Отпустите меня, подлец!

Малакай втащил Шеннон в дом. Лицо его потемнело от злости.

– Я готов сражаться с бушхокерами, с проклятыми янки, но, Коул, будь я проклят, уволь, не могу справиться с этой девчонкой!

– Отпустите меня! – снова потребовала Шеннон.

Малакай отпустил ее слишком резко, так что она, чтобы удержать равновесие, сделала несколько шагов – и оказалась рядом с телом Зика Моро.