Оливия Торн - Все, чего он жаждет

Да, какой же глупой я была на самом деле? Красивый, богатый, веселый, обаятельный… да женщины бросались на него, возможно, всю его жизнь. Черт, я сразу же переспала с ним, а я никогда, никогда, никогда такого не делала, вообще никогда. И я думала, что это станет сказкой?

Глупая, глупая, глупая, ГЛУПАЯ —

Его голос прервал мой внутренний монолог самобичевания и ненависти к себе.

— Я говорил тебе, что ты не захочешь знать, — сказал он и оперся щекой о кулак.

Он был прав.

Я не ответила.

Моя внутренняя борьба, очевидно, отразилась на моем лице, поэтому он просто продолжил говорить.

— Я выбираю предмет одежды, верно? — спросил он, потянувшись к верхней пуговице. Он знал, что я не была счастлива — в действительности, я была несчастна — и в основном это был фарс, чтобы не сделать ситуацию еще более неловкой, чем уже было. — Думаю, я —

— Как много их было за последние шесть месяцев? — выпалила я, не сумев скрыть горечь в своем голосе.

Он немного напрягся. Вообще-то, сейчас он выглядел так, словно испытывал большую неловкость, чем раньше.

— Это два вопроса. Ты сказала, один вопрос, один предмет —

— Я передумала, — ответила я, стараясь изо всех сил держать свои эмоции под контролем. — Я хочу задать еще один вопрос.

— Потому что первый был очень приятным для всех участвующих.

Я проигнорировала его.

— Сколько за последние полгода?

Он вздохнул.

— Включая сегодняшний вечер?

Теперь я начала злиться.

— Да, включая сегодняшний вечер.

Он пристально посмотрел мне в глаза, без единого намека на улыбку на своем лице.

— Одна.

Я не сразу поняла. Математика не сходилась.

Но он переспал со мной сегодня — это одна — но я спросила про последние шесть месяцев — и он все равно сказал одна —

— Я первая женщина, с которой ты переспал за последние полгода?! — вскрикнула я.

Внезапно у меня на душе стало легче.

Полагаю, мне не стоило забывать, что я все равно была № 97 или что-то в этом роде, но тот факт, что я была первой за последние шесть месяцев, это было что-то.

Это позволило мне думать, что может быть, ну просто возможно, для него это не было обычным пятничным вечером.

И это немного успокоило голоса в моей голове, которые называли меня дурой и идиоткой.

— Это три вопроса, — улыбнулся он.

Я думаю, он улыбался, потому что знал, что вернул себе былые позиции. Своим ответом он вырвал победу прямо из зубов поражения, и он знал об этом.

Но почему он выглядел таким напряженным прежде чем ответил?

Я откашлялась и пробормотала.

— Технически, я… я прошу тебя пояснить свой последний ответ, вот и все.

Он закатил глаза.

— Тогда… да.

— Да что?

— Да, ты первая женщина, с которой я переспал за последние шесть месяцев, — отрезал он, начиная слегка раздражаться.

— Ты говоришь мне правду?

— Да!

Может он думал, что таким образом показывал какую-то слабость, признавая, что он не был мифическим мачо, каким хотел, чтобы его считали другие.

Только я почувствовала облегчение… как другая, менее привлекательная мысль пришла мне в голову.

— Ты ведь не стал геем за последние шесть месяцев, верно? — спросила я, внезапно испугавшись.

Он откинул голову назад и захохотал.

Затем он снова посмотрел на меня.

— Это уже четыре вопроса! — пожаловался он. — Я НЕ буду отвечать больше на вопросы, если ты выиграешь следующую игру!

— Просто ответь!

— НЕТ, я не гей! Почему ты это спрашиваешь? Я кажусь тебе геем?

— Нет… но технически, ты сказал, что не спал с другими женщинами в последние шесть месяцев… но ты бы мог спать с парнями и все же говорить правду…

Он покачал головой, как раздраженный школьный учитель.

— Я не спал ни с кем, кроме тебя за последние полгода и я никогда не спал с мужчинами. Вот — это достаточно ясно для тебя? Теперь ты чувствуешь себя лучше?

Вообще-то, да.

В действительности я была ужасно счастлива.

Думаю, это было глупо — фактически общее количество не изменилось — но мне было наплевать. Я больше не чувствовала себя дурой. Возможно, это все-таки что-то значило для него. Что-то особенное, а не просто какое-то дешевое завоевание, которое он на утро забудет.

— Да, — сказала я, пытаясь подавить улыбку.

Он посмотрел на меня из-под своих хмурых бровей, а затем снова покачал головой.

— Ты должна мне два вопроса.

— Один. Я должна тебе один.

— По фиг. Не важно, ты не выиграешь снова, — сказал он, начиная тасовать карты.

В следующей партии у меня была пара шестерок. Я подумывала о том, чтобы остаться в игре… но не могла вынести мысли о потере лифчика и трусиков одновременно. Не сразу.

Поэтому я скинула карты.

Я пыталась оставаться спокойной и невозмутимой, но ужасно боялась, что будет дальше.

И, как ни странно, я была очень возбуждена этим.

Я никогда не испытывала такое необычное сочетание эмоций.

Огромную неуверенность, но сильное желание, чтобы он заставил меня раздеться.

Страх, что он обо мне подумает, если все это ‘просто тусовка’… и отчаянное желание, чтобы он меня видел и хотел меня еще больше.

Наверно мне стоило принять в качестве поощрения то, как открылся его рот, когда я сняла юбку, но у меня короткая память, когда дело доходит до уверенности в себе. К тому же, существует большая разница между полуобнаженной и абсолютно голой. Мой лифчик красиво поддерживал содержимое. Я не была уверена, насколько ему понравится его содержимое, если до этого видел меня всего лишь пять минут.

Я задумалась, смогу ли играть с одной рукой, прикрывающей мою грудь. Он ведь ничего не говорил о том, что мне нельзя прикрыться.

Но он снова ошарашил меня.

— Ползи ко мне, — приказал он своим чертовски сексуальным, чуть прокуренным голосом.

Я широко раскрыла глаза.

— Что?

— Опустись на пол и ползи ко мне.

— Э-э-э… я не… не очень умею это делать…

— Прекрати оправдываться и опускайся на пол.

Мое сердце бешено колотилось, я соскользнула со стула и медленно встала на колени. Ковер, по крайней мере, был очень мягким, словно я опустилась на кровать, а не на пол.

Я чувствовала себя дурой. Чувствовала себя глупо. Я чувствовала себя так, словно ни черта не знала.

— На четвереньки, — прорычал он.

Я сделала, как он сказал — и, в мои внутренности незамедлительно проник стыд. Я не чувствовала себя сексуальной.

Я просто склонилась на секунду, кусая свою нижнюю губу и прикидывая, как же мне это сделать…

— Не делай этого, — хрипло прошептал он.

— Что? — спросила я в полном замешательстве. Я уже что-то делаю не так?!

— Не кусай губу, — сказал он, его голос… Боже, даже не знаю, как описать его. Будто он пытался сдержать вулканическую страсть.

Я уставилась на него.

— Почему нет?

— Потому что от этого у меня возникает желание подойти и оттрахать тебя.

Ого!

Обычно я не люблю ругаться. И я не делаю этого.

Много.

Единственное исключение — дорожные пробки. (Не вам меня судить!)

Пока я росла, мне неоднократно вбивали в голову, что сквернословие — это грубо, неженственно и определенно показатель отсутствия интеллекта. Только те, кто не способны выразить себя, прибегают к плохим словам, все время говорила мне моя мать.

Но когда он сказал это…

От этого у меня возникает желание подойти и оттрахать тебя

О, мой Бог.

Я мгновенно стала мокрой.

То, как он сказал это… словно он едва сдерживался, чтобы не подойти ко мне и не взять меня…

— Ты опять это делаешь! — сказал он, его голос был одновременно отчаянный и злой.

И я поняла сквозь свою растерянность и подавленность, что снова делала это.

Я остановилась и посмотрела ему в глаза.

Его взгляд опустился на несколько сантиметров ниже моих губ.

Я посмотрела вниз и столкнулась лицом к лицу (вернее лицом к груди) со своими сиськами.

Гравитация определенно работала, если вы понимаете, о чем я. Слава Богу, я все еще была в лифчике. Он помогал держать их в форме и на месте, так что они выглядели полнее и больше, а не так, словно раскачивались на ветру.

Я надеялась.

Я снова посмотрела на него и обнаружила, что он все еще пялился на мою грудь.

Хмм.

— Коннор, — прошептала я.

Его глаза вернулись обратно к моим.

На этот раз, я намеренно прикусила губу. Затем провела кончиком языка вдоль губ, слегка смачивая их.

Он тихо застонал.

Я начала двигаться в его сторону, медленно, сначала одна рука по ковру, потом вторая. Когда я добралась до его кресла, я села, подогнув под себя ноги.

Он дышал тяжелее. Его взгляд продолжал блуждать от моего лица к груди и обратно.

Я тааааааак сильно хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, это было почти невыносимо.

Но сначала я собиралась заставить его страдать еще больше.

Я отвела плечи назад и медленно выставила грудь вперед. Одна моя подруга-пошлячка из колледжа, всегда кричала, когда мы фотографировались вместе: «Плечи назад, сиськи ВПЕРЕД!»

Судя по тому, как его глаза расширились и опустились на мой лифчик, я поняла, что она знала в этом толк.

— Я могу вернуться обратно на свое место? — спросила я кокетливо.

— Нет, ты останешься здесь, — сказал он, надломившимся голосом, пока перетасовывал карты для следующей игры.

Он ни разу не отвел от меня взгляд.

Он снова выиграл.

Я сидела на коленях рядом с креслом и ждала.

Ладно, началось… сейчас он расстегнет мой лифчик, и мы снова вернемся к игре.

Я, само собой, была к этому вполне готова.

Но он этого не сделал.

Вместо этого, он медленно провел пальцем вниз по моей щеке. Едва касаясь, щекоча, распаляя меня еще больше.

— Что ты хочешь, чтобы я —

— Тише, — прошептал он.

Я замолчала и просто смотрела на него, в то время как он пристально смотрел на меня.

Его палец медленно двигался в сторону моего левого уха, и он нежно его погладил.

Не знаю, как вы, но у меня есть несколько слабых мест. Одно из них — мои уши — не ушные мочки, а внешние края. От поцелуев там у меня колени подгибаются.

Очевидно, легкие ласки имеют тот же эффект.

Я застонала и закрыла глаза — не потому что не хотела больше смотреть в его потрясающие голубые глаза, а потому, что не могла остановить себя. Это была реакция на дрожь, охватившую все мое тело, я закрыла глаза и автоматически откинула голову назад.

Его палец медленно спускался вниз по моей шее.

Еще одно слабое местечко.

Я задрожала, а моя кожа покрылась мурашками. Я застонала чуть громче.

Его палец, едва касаясь, ласкал мои ключицы, сначала изгиб одной… потом другой… и так по кругу, слегка задевая верх моей груди.

Внутри у меня все болело, я хотела его, очень сильно.

Затем его палец двинулся вверх к моему горлу, поднялся чуть выше подбородка и дотронулся до моего рта, медленно, нежно лаская мою нижнюю губу.

— Возьми меня в рот, — приказал он хриплым голосом, сдерживая желание.

У меня внутри все сжалось, и я резко открыла глаза.

Он хочет, чтобы я… отсосала у него?

Обычно я не привыкла, чтобы мне приказывали делать это по команде, но… сегодня, при любом раскладе, у меня был необычный пятничный вечер.

И мысль снова поиметь его великолепный член у себя во рту… ну, я надеялась, что он быстро передвинется к другой части моего тела.

Я опустила взгляд на молнию на его брюках.

Огромная выпуклость давила на ширинку, и, я уверена, ему было не очень удобно под таким углом.

Я протянула руку к его бедру —

Он поймал мое запястье своей свободной рукой, которая не ласкала мое тело.

— Нет, — прошептал он. — Возьми мои пальцы в свой рот.

Я слегка нахмурилась.

Он хочет, чтобы я сосала его пальцы, но не… э-э… что-то другое?

Он вытянул свой средний палец, присоединив его к указательному, затем провел ими по моим губам и медленно протиснулся между ними.