Я наблюдала за ним с недоверчивым прищуром.

— Что ты врёшь? Ты это слово в первый раз от меня услышал.

— Какое?

— Совесть.

Он не выдержал и рассмеялся, а я отвернулась от него. Гришка посомневался для порядка, потом подошёл и обнял меня. Руками обхватил, наклонился и поцеловал в щёку.

— Настя, — позвал он, словно я далеко была. — А то, что я искал тебя не один месяц, это тебя нисколько не впечатляет?

— Нет, — ответила я тихо.

— Почему?

— Потому что.

— Замечательный ответ. Развёрнутый такой.

Его руки опустились ниже, большие ладони обхватили мой живот, и я прерывисто вздохнула. Слёзы к глазам подступили, я сглотнула с трудом, а этот негодяй, по всей видимости, уловил перемены в моём настроении, и зашептал мне на ухо:

— Ну что нам делать в этом городе? Или ты боишься вернуться? Но неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь тебя обидеть? Нет, ты, конечно, смелая, теперь я это знаю, но ты ведь со мной будешь. А пацан родится? Разве я тебе не нужен буду? А ему?

— Так не делается, Гриша, — совсем другим, жалобным тоном попыталась возразить я. — Нужен, должен…

— А ты хочешь большой и чистой любви?

— Не хочу, — пробормотала я, окончательно расстроившись.

— А мне кажется, что хочешь. Повернись ко мне. — Я медлила, в панике пыталась придумать причину для отказа или какой-то веский довод, и этим лишь позволила Грише все за меня решить. Он взял меня за плечи, повернул, и наклонился к моим губам. У меня сердце заколотилось, кровь по венам быстрее побежала. В последней попытке предотвратить катастрофу, я уперлась рукой в его грудь, но сам факт того, что позволяла ему себя обнимать, давал Сулиме преимущество. Он больше не слушал меня, поцеловал, пальцы запутались в моих волосах, и я сдалась. Рука ослабела, а потом поднялась, чтобы обнять его за шею. И на какое-то короткое мгновение я все же почувствовала облегчение оттого, что он здесь, рядом и все решит.

Ничего удивительного, что остаток дня Гришка гоголем ходил. Я ему ничего не говорила, сидела тихонько и раздумывала. Будущее вновь стало видеться смутно. Гришка всерьез проникся скорым отцовством, без конца задавал мне вопросы, серьезно хмурился и деловито кивал, а я в душе тосковала. Что меня ждет рядом с ним? Я сбежала, чтобы не стоять между ним и мужем, даже близко находиться не хотела, а теперь, кажется, у меня выбора нет. Вернемся в город, я разведусь, а дальше… Буду думать о предстоящих родах. Отношения с Григорием Сулимой оставлю на потом. Может, ему надоест играть в семью быстрее, чем я приду к какому-нибудь решению.

А вот у Гришки, судя по всему, планов было громадье. Он весь вечер выглядел призадумавшимся и немного мечтательным, что его суровой физиономии совсем не шло. От большого количества мечт Гришка казался чересчур простоватым. И пока я волновалась на тот счет, как покажусь ему в батистовой ночной рубашке и с животом, он лежал в постели, заложив руки за голову, и строил планы. Я мимо него прошла, торопясь оказаться под одеялом, Гришка меня взглядом проводил и улыбнулся. Я же попробовала его спустить с небес на землю.

— Будешь так ухмыляться, пойдешь спать на диван.

Улыбку он с лица убрал.

— А что я сделал?

Я не ответила, легла и спиной к нему повернулась. Гришка ко мне придвинулся, а я попросила:

— Выключи свет.

— Выключу, — тут же согласился он. Потянулся к ночнику. А когда лег, поторопился меня обнять. Было непривычно чувствовать его руки на своем изменившемся за прошедшие месяцы теле. Я старательно прислушивалась к себе, понимала, что смущена, но выразить этого не могла. Зажмурилась, когда он жарко задышал мне в шею.

— Гриша, — начала я неуверенно.

— Что? — он голову поднял, но я все равно чувствовала его дыхание на своих губах. — Отвыкла от меня? — Я головой покачала. — Тогда что? Неужели стесняешься? — Мы вместе замолчали, потом Гришка легко поцеловал меня, а вот поинтересовался со смешком: — Ты глупая?

— Странный вопрос. Ответ давно всем известен.

Он рассмеялся, и подначил меня:

— Глупая, глупая. А я умный, вот и слушай меня.

Я могла поспорить, даже с удовольствием бы это сделала, но мне этого не позволили, рот поцелуем закрыли, и я примолкла.

Следующим утром я проснулась с четким пониманием того, что мне от Гришки Сулимы никуда не деться. Он уже все решил за нас обоих, точнее, за троих. И так у него все складно выходило, что я никак не поспевала за его мыслью, а поэтому была совершенно не способна с ним спорить. Что бы я ни сказала, у него на все был ответ и готовое решение. Если честно, мы полночи не спали, и в перерывах между тем, как он убеждал меня, что беременность мне необыкновенно идет, озвучивал наши с ним планы на ближайшее будущее. И я в который раз убедилась, что Гришкин голос оказывает на меня гипнотическое влияние, потому что не смотря на мои протесты и внутреннее понимание ситуации, ближе к полудню следующего дня я села в его машину, собираясь вернуться в родной город, правда, ища оправдание, постоянно напоминала себе о том, что развестись с Серёжей всё-таки стоит, и лучше сделать это побыстрее. Как муж отреагирует на новость о моей беременности ещё неизвестно, ведь не хватило же мне смелости сказать ему это в лицо, а уж сделать его официальным отцом чужого — Гришкиного! — ребёнка, это на самом деле не лучшая идея. Остальные планы на наше совместное будущее, я с Сулимой разделять не спешила. Старалась не забывать об осторожности. С бесконечными спорами между ним и моим мужем, когда они готовы разорвать друг друга, деля деньги, недвижимость и прошлые достижения, ни в чем нельзя быть уверенной. У меня в этом треугольнике самая незавидная роль, я могу только ждать, чем все это закончится. И решив вернуться, я сильно рискую. Это только Гришка бахвалится, и выглядит победителем, хотя ещё ничего не выиграл и не завоевал. Но, кажется, он так не считает. По всему видно, что собой гордится. Я особо повода для этого не вижу, но кто я такая, чтобы спорить и переубеждать, правда?

За время пути я раз двадцать всё это у себя в голове прокрутила. Что-то внутри зудело, беспокоило, я постоянно на Гришку косилась, но он выглядел на удивление спокойным, смотрел на дорогу и постукивал пальцами по рулю в такт музыке. И даже не злился, когда я переключала радио на другую волну, раздражаясь на глупые песни. Только однажды спросил:

— Ты устала?

Я любовалась пейзажем за окном и не ответила. Но молчание моё было достаточно красноречивым, Гришка усмехнулся и потрепал меня по колену. Я удивилась этому жесту, посмотрела на его большую ладонь, обхватывающую мою коленку, и отчего-то нервно сглотнула. Мы были уже близко, и я нервничала.

Но в город мы не заехали, свернули на объездную, и минут через двадцать уже въезжали на главную улицу поселка, мне уже знакомого. Гришка вёз меня к сестре, а я невольно задумалась о том, сообщил ли он Алёне вчера по телефону о том, что привезёт меня. Я слышала, как он долго с ней беседовал на кухне, перед сном, по его тону я поняла, что оправдывается, но своего имени ни разу не услышала. Но что гадать? Я выясню это уже через несколько минут.

Остановившись перед воротами, Гриша негромко сказал мне:

— Сиди, — а сам вышел. Я наблюдала за ним, пока он не скрылся за воротами, пройдя через калитку, и как мне показалось, пропал надолго, хотя прошла всего минута, может чуть больше. Я нервно кусала губы, повернула зеркало заднего вида и посмотрела на себя. Вдохнула поглубже.

Ворота стали открываться, и я увидела Гошу, который распахивал створки. Гришка поспешил к машине, сел на водительское место, посмотрел на зеркало заднего вида и не удержался:

— Насть, говорил же…

— Тебе зеркала для меня жалко?

Сулима показательно вздохнул.

— Ничего мне для тебя не жалко. Но зеркало больше не трогай, ладно?

Увидев, как Гришка помогает мне выйти из машины, Гоша ухмыльнулся, я заметила. Хотя, когда я напрямую обратила к нему свой взгляд, его физиономия приняла привычное флегматичное выражение. И поздоровался он вежливо, кивнул, как старой знакомой.

— Привет, Насть.

— Здравствуйте.

Гришке от родственника достался весёлый многозначительный взгляд, я следила за реакцией Сулимы, он это знал, поэтому постарался сдержаться. Но я прищурилась, и его взгляд стал просящим.

— Пойдём в дом, я вещи потом вытащу.

— А вы с вещами? — спросил подозрительно развеселившийся Гоша. Я раньше думала, что он улыбается только по большому одолжению, а вот поди ж ты, мы нашли к нему подход.

Поднявшись на крыльцо, я невольно остановилась, оглянулась, кинув взгляд на сельскую улицу. Выглядела она не столь живописно, как летом — ни тебе зелени, ни цветов, ни сельчанок в цветастых платьях, всё было серо и довольно однообразно. Гришка меня едва ощутимо подтолкнул в спину, я порог переступила, и сразу увидела Алёну, спешащую нам навстречу. Судя по удивлению на её лице, она явно не ожидала меня увидеть. Значит, Гришка ей ничего не сказал, даже не удосужился предупредить о моём приезде. Ещё одна моя горячая благодарность любимому.

Алёна переводила взгляд с брата на меня, потом улыбнулась, получилось у неё вполне приветливо, и я поспешила улыбнуться ей в ответ.

— Настя, здравствуй. А я… Мы вас раньше ждали. — И она бросила на брата быстрый взгляд. Я расценила его так, что она ожидала, чего угодно, но не моего приезда, скорее уж, что я Гришку из своего дома выгоню, и он появится на её пороге ни свет ни заря.

— Мы не торопились, — пояснил Гришка, старательно улыбаясь.

Чувствовалась общая нервозность, только Гоша продолжал с затаённой веселостью следить за развитием событий.

— Мы у вас поживем немного? — осведомился Сулима, но особого вопроса в его голосе не прозвучало. На сестру он в этот момент не смотрел, все своё внимание сосредоточил на мне. Я под его взглядом начала расстёгивать пальто, почувствовала его руки на своих плечах, когда он решил проявить галантность.

— Да конечно. Проходите… Насть, а ты где была-то? Искали тебя. — Алёна уже пришла в себя, первое удивление прошло, она даже руку в бок уперла, наполняясь решимостью. Шугнула Алису, выглянувшую из комнаты. Та меня увидела, разулыбалась, но вмешиваться в разговор взрослых не решилась.

— Кто искал? — переспросила я, взглянула на Гришу, заподозрив его в том, что он скрыл от меня некоторые детали. Я, вообще-то, о Серёжке подумала, но взглянув на Сулиму, заметила предостерегающий взгляд, который он на сестру бросил. Алёна тут же язык прикусила и только отмахнулась.

— Да кто… все, — не к месту заявила она. И чтобы сменить тему, заговорила о другом. — Очень хорошо, что ты приехал, Гриш. Мама третий день мне жить спокойно не даёт, хватилась тебя.

Гришка крякнул, пальто с меня снял и определил на вешалку. А я искоса глянула на Гошу, который улыбаться перестал. Самый неприятный момент, когда у всех с лица улыбка съезжает при виде меня. А Гришка будто почувствовал, наклонился и ради ободрения клюнул меня в щёку. Наверное, всерьёз считал, что мне от этого легче должно стать. Не стало.

— А чего ей надо-то? — не слишком любезным тоном поинтересовался Сулима.

Алёна из комнаты, где дети играли, вышла, руками развела, возмущённая его тоном и вопросом.

— Гриша, она наша мать. И тебе ли её не знать. — В этот момент её взгляд остановился на моём животе, и Алёна примолкла. Несколько секунд приходила в себя, на затянувшуюся паузу Гришка разозлился, меня за плечи обнял и сказал:

— Проходи в комнату. — А когда мимо проходил, на сестру предостерегающе зыркнул. Та на мужа посмотрела, Гоша же выпятил нижнюю губу и носом шмыгнул, по всей видимости, таким образом выражая свою глубокую задумчивость и отсутствие какого-либо мнения по интересующему жену вопросу.

Я прошла в главную комнату, улыбнулась Алисе, которая кинулась ко мне обниматься, подошла к Ванюшке, он возил по ковру машинку и на меня внимания почти не обратил. Я присела в кресло и на любимого взглянула. Быть объектом любопытства для других неприятно, и поэтому я попробовала перевести разговор на тему, которая меня интересовала.

— Ты мне не рассказывал о маме, — обратилась я к Сулиме.

Гришка присел за стол, налил в стакан компот из графина и ногой затряс. С сестры глаз не спускал, вроде бы ожидал от неё неприятных замечаний, но та молчала, а он готовился спорить.

— А чего о ней рассказывать?

Гоша остановился посреди комнаты, руки в карманы брюк сунул и сообщил:

— Тёща у меня ещё то испытание.

Алёна в гневе на мужа посмотрела.

— Не трогай маму! — Взглянула на брата, потом на меня. — А вы рассказывайте, хватит молчать.

Я тоже на Гришку посмотрела, а тот плечами пожал.