С улицы доносились звуки ночного сада: уханье совы, легкое дуновение ветерка сквозь кроны отяжелевших от листьев деревьев. В последнее время он много думал о Саре, о том, почему она заплакала, и, развивая эту мысль, представлял, как она робко коснулась его губ своими, и ощущал нежный аромат ее духов и близость тела. Как приятно было целовать ее и держать в объятиях.


Когда на следующее утро Сара проснулась, Крис уже поднялся и уехал. На кухонном столе лежала записка, придавленная чашкой с остатками холодного чая:


Сара, сегодня я не поздно.

Люблю, целую, Крис.


P.S. Не заливай бензин на заправке «Бердеттс», Барри сказал, что они закупают дешевое топливо и от него портится двигатель.


И супружеские отношения, угрюмо подумала Сара, скомкав записку и бросив ее в мусорное ведро. Даже слово «люблю», нацарапанное рядом с его именем, казалось, оскалилось на нее. Как сильно она должна любить, по его мнению, чтобы терпеть все это?

По средам в школе она не работала. Через полчаса пора будет будить мальчиков, а пока Сара принесла корзину с грязным бельем с верхнего этажа и принялась разбирать одежду. Открыв крышку, она заметила странный запах. Цветочный, с примесью мускуса. Она взяла свою рубашку и понюхала. Потом пижаму Чарли. Футболку Мэтью. Рядом с мокрым полотенцем лежала мятая футболка Криса, которая была на нем, когда вчера она пришла с работы. Она поднесла футболку к лицу и глубоко вдохнула. Помимо знакомого запаха его тела, ткань была пропитана ароматом духов. Незнакомых духов. Сара опять понюхала и задумалась, что будет, если она нанесет визит Дженни Бек.


— В данных обстоятельствах мне кажется, нам пора пересмотреть нашу договоренность.

Дженни Бек уставилась на Тони Креветку, будто перед ней был сам дьявол.

— Не понимаю, о чем ты, — ответила она. Дело было утром, примерно в то же время, когда Сара вешала на веревку постиранную футболку Криса.

Тони воздел глаза к небу.

— Не морочь мне голову, женщина, в деревне только и разговоров, что о тебе и об этом чертовом садовнике. Что на заправке, что в магазине. Хотя, честно говоря, я рад, что ты нашла себе парня, Джен. Нет, правда. Ты хорошая женщина, я всегда это говорил, я не хочу, чтобы ты была одна, и, кажется, он приличный парень. Я хочу сказать, Дженни, что нужно разобраться с этим разводом, покончить со всем раз и навсегда, и как можно скорее.

Дженни сверлила его взглядом через кухонный стол и чувствовала, как бледнеет на глазах. Этого она не предусмотрела. Да, она хотела отомстить, хотела, чтобы Тони приревновал ее, и заодно намеревалась повеселиться, но думала, что Тони опомнится и поймет, кого он теряет.

— …значит, мы можем спокойно жить дальше. У нас большие планы, — говорил он.

Дженни схватилась за спинку стула. Говоря «у нас», он явно имел в виду не «у нас с тобой».

— Планы? — спросила она низким голосом.

Тони кивнул.

— Брось, цветочек. Будто ты не знаешь, что я имею в виду.

Она заморгала, пытаясь прочистить мозги.

— Но я думала… — вырвалось у нее, и она не сумела скрыть боль и разочарование.

— Что ты думала?

Дженни вытаращилась на него, пытаясь подобрать слова и объясниться. Но казалось, что язык вдруг раздулся во рту.

— Я думала, что ты хочешь вернуться домой. — Ее слова прозвучали жалко и вяло. — На днях ты сказал, что она… что ты несчастен. Я думала, что ты одумаешься, забудешь о ней, вернешься домой, Тони. Я думала, что ты это имел в виду. Крис Коулбрук ничего для меня не значит, он всего лишь игрушка, маленькое развлечение, не более того.

Тони смерил ее взглядом, потерев подбородок в том месте, куда его ударил Крис.

— Очень его жаль, мне он показался приятным парнем. А что до того, что я несчастлив с Линдой, ты не хуже моего знаешь, что на все нужно время. Мы с Линдой не так давно вместе. Нужно привыкнуть к маленьким странностям друг друга. Понимаешь, Джен, она хочет завести ребенка. И ее можно понять, ведь она так молода.

Дженни проглотила комок в горле: перед ней будто разверзлась пропасть. Ребенка? Мисс Взвешивай и Экономь так молода, сказал он. Подразумевая, что Дженни уже не молода, и ей больше это не нужно.

— Но у тебя уже есть семья, — дрожащим голосом проговорила она. — У тебя есть мы с Питером.

Тони поправил галстук.

— Брось, Джен, ты знаешь, что я имею в виду. Утром я собираюсь поговорить с адвокатом и запустить колесики. Я предлагаю очень справедливую сделку, цветочек. Очень справедливую, учитывая, что ты уже успела пуститься во все тяжкие и завести любовника.

— Но это неправда, — начала было она.

Должно быть, Тони заметил безумие в ее глазах, потому что очень медленно попятился к двери.

— Я все улажу, цветочек, не волнуйся, — это были его последние слова, после чего он закрыл дверь.

Как только он ушел, Дженни сняла трубку и позвонила Крису Коулбруку на мобильный, завизжав от недовольства, когда ей, в который раз, ответил автоответчик.


Следующие несколько дней прошли очень странно. Крис проводил много времени на работе или в теплице, и каждый раз, когда звонил телефон, подпрыгивал на целый фут. Они с Сарой разговаривали, но лишь обмениваясь дежурными фразами. Он сторонился ее, словно внутри у нее была бомба.

Саре казалось, будто она попала в параллельный мир и живет другой жизнью, в которой ничего не понимает. Ни за что на свете ей не хотелось оставаться в этом мире навсегда.

Дженни Бек гипнотизировала телефон.


После собеседования в пятницу утром Сара вышла из дверей офиса в церкви святого Варфоломея с сияющей улыбкой на лице, и тут кто-то ухватил ее за рукав. Она резко развернулась, чтобы вырваться.

В тени стоял Адам Грегори с чашкой в руках. В воздухе пахло краской и лаком, и казалось, ремонт почти закончен, но вовсе не от резкого запаха у нее свело и затомило живот.

Она просияла и призвала на помощь самообладание, внушая себе, что слишком стара, чтобы влюбиться.

— Опять перерыв на чай?

— Угу, — ответил он, отсалютовав ей чашкой. — Хочешь присоединиться? Я только что заварил целый чайник.

Она замялась, обдумывая его предложение. Почему бы и нет. В ее голове скопилось столько мрачных, тяжелых и болезненных мыслей, что было бы приятно выйти из мрака на солнцепек.

— И как все прошло? — еще раз спросил он, открывая перед ней дверь офиса.

Не в силах сдержать восторг в голосе и радостную улыбку, Сара ответила:

— Мне предложили работу. Условия почти идеальные. На несколько часов в неделю больше, чем там, где я работаю сейчас, зарплата больше, и есть возможность заниматься творчеством. В каникулы можно будет приводить сюда Чарли, чтобы он участвовал во всех занятиях. — Она просияла. — С одной стороны, ничего лучше и придумать нельзя, а с другой — что может быть хуже.

— Поздравляю, но я не удивлен. Нужно быть ненормальным, чтобы отказаться от тебя. Я видел картины, которые ты представила на выставку, когда отвозил свою акварель в багетную мастерскую. У тебя настоящий талант. Теперь, когда ты официально член команды, может, стоит купить тебе персональную чашку?

Сара взяла протянутую чашку.

— Долго еще до окончания ремонта? — спросила она, желая сменить тему, и посмотрела на сводчатый потолок над его столом. У Адама Грегори был самый сногсшибательный офисный потолок в мире. На самом деле ей хотелось узнать, как долго он еще пробудет здесь. Но нельзя же так прямо спрашивать.

— Основной проект близится к завершению. Мы закончим меньше, чем через две недели.

Заметил ли он ее разочарование?

— Но это всего лишь первая фаза. Придется тебе еще долго меня терпеть. Закончив первую фазу, мы сразу же перейдем ко второй — преобразуем придел Богоматери в дальнем конце нефа в изолированные художественные мастерские, и еще там будет ресторан. — Он сделал еще один глоток. — По умеренным оценкам, это отнимет еще год.

Сара отвела взгляд, не желая раздумывать над тем, почему при мысли о том, что Адам пробудет здесь еще год, на душе у нее стало так радостно.

— Нам не помешает хороший ресторан, — заметила она.

— Что ты делаешь в обеденный перерыв?

Сара подняла голову.

— Это намек?

Он покачал головой.

— Нет, вовсе нет, просто я хотел заехать в багетную мастерскую и забрать свою картину. Не хочешь съездить со мной? По дороге могли бы съесть по сэндвичу.

Сара зарделась; это было очень заманчиво, но все же неправильно.

— С удовольствием, но боюсь, я уже обещала заехать в школу и рассказать, как прошло собеседование.

Он пожал плечами.

— Значит, в другой раз?

— Конечно. — Ей пришло в голову, что когда она начнет работать в художественном центре, они будут видеться каждый день, и отчего-то при этой мысли у нее резко поднялось настроение.

Она ступила на опасную территорию.

Поймав его взгляд, Сара ощутила маленький электрический заряд, проскользнувший между ними, острое, напряженное и непреодолимое притяжение. Сара поставила чашку на край стола: она не выпила и половины.

— Думаю, мне пора.

Их взгляды снова встретились, и по спине пробежали мурашки. Она повернулась к двери, желая, чтобы он окликнул ее, и одновременно боясь этого до смерти.

Так прошла пятница: успешное собеседование в центре святого Варфоломея, потом в школу, сообщить хорошие новости и написать официальное заявление об увольнении из «Уайтфрайарз». Ее уход совпал с началом летних каникул. Она планировала посвятить все свое свободное время организации летней выставки и разработать схему занятий для детей моложе двенадцати лет на время летних каникул. В оставшееся время Сара наблюдала за Крисом и усиленно старалась не влюбиться в Адама Грегори.


Когда Крис наконец включил телефон, на автоответчике было восемнадцать сообщений. Немногие из них были понятны. Иногда в трубку просто дышали или раздраженно визжали, и только он подумал, не стереть ли их все, как следующее сообщение оказалось от женщины, которая хотела очистить внутренний дворик от водорослей и подровнять живую изгородь из боярышника, чтобы устроить там беседку. Затем последовали очередные вздохи и визги и два сообщения от какого-то мужчины, который просил Криса порекомендовать ему хорошего специалиста-дендролога.

Каждый день Крис делал круг в несколько миль, лишь бы не проезжать мимо дома Дженни в Хэйрхилле, избрав обходной путь и словно обозначив периметр эмоционально запретной зоны. Теперь ему приходилось не только лгать из-за своей ошибки, но поменять из-за нее всю свою жизнь. Он не разговаривал с Сарой, не подходил к телефону дома, игнорировал детей, и когда один из субподрядчиков окликнул его по имени, чуть было не побежал к фургону, чтобы спрятаться.


— Все они одинаковые, — изрекла женщина с заправки, подливая Дженни джина с горьким лимонадом. На донышке бутылки осталась самая малость. — Говорят, что любят, а потом бросают.

Дженни хмыкнула.

— Я думала, что Крис не такой.

— Мы всегда думаем, что они не такие, — вмешалась Нита из кулинарии, встряхнув пакетик со свиными шариками, чтобы они как следует обвалялись в соли на дне пакета.

С момента единственного и прекрасного дня страсти прошло немало времени, Дженни уже преодолела стадию истерики и теперь, обиженная, униженная и уязвленная, вступила в менее болезненную, менее длительную и более захватывающую стадию выздоровления. Ее убивало, что Крис не позвонил после того случая. То, что Тони не сошел с ума от ревности и не приполз домой на карачках, как ни странно, задело ее не так сильно.

Слегка пошатываясь, Дженни направилась к туалету. Из-за бара ее позвала Джез, барменша.

— Эй, Дженни, тот парень, с которым ты была здесь на днях, Крис, так и не приехал, чтобы забрать свой приз, так что я сунула его в морозильник.

Дженни вытаращилась на нее.

— Что ты сделала?

— Когда ты была с ним у нас на прошлой неделе, он выиграл свежую курицу. Ну, тогда она была свежей, а теперь замороженная. Я звонила ему пару раз, но он так ее и не забрал. Может, возьмешь ее и передашь ему?

На минутку Дженни задумалась: под влиянием избытка джина «Гордонс» в ее голове созрел план.

— Да, так я и сделаю, — ответила она. — Только не доставай ее из морозильника, пока я домой еще не собираюсь.

Джез закатила глаза.

— Ты что, думаешь, что я достану ее и положу на столик? Только не забудь. Хозяйка уже ругается, что она занимает так много места. Говорит, что если он и дальше не намерен ее забирать, она возьмет с него плату за хранение.

Глава 22