- Привет, Сань... Ты чего в такую рань подхватился?

- Пить захотел... Ты... не знаешь, где мама? - ребенок задорно вскинул бровь, тем самым наглядно демонстрируя отцу, что не такой он уже и ребенок. Чалый криво улыбнулся, хотя не испытывал никакого веселья. Напротив, от пришедшей в голову мысли хотелось завыть, но... Он не имел больше права молчать.

- Знаю...

- Вы помирились, да? Мама тебя и в правду простила...

Он был такой счастливый! Такой воодушевленный их мнимым примирением с Лией...

- Нет, Сашка... Боюсь, что мне далеко до прощения.

- Почему? - нет, веселье еще не покинуло его глаза... его просто медленно вытесняла тревога. Сашка как будто почувствовал, что им с отцом предстоит не самый легкий разговор.

- Ты уже в курсе, что я выдумал болезнь Лии, чтобы хоть как-то объяснить тебе ее исчезновение. Но, если так разобраться, это выдумка лишь отчасти. Лия действительно больна. У нее расстройство пищевого поведения... Что-то по типу анорексии. Ты, должно быть, слышал о таком, - Чалый сделал паузу и, только дождавшись кивка сына, продолжил, - но ты не знаешь, почему я так поступил... Почему отобрал тебя у матери.

Мальчик кивнул. Опустил взгляд к полу. Пошевелил пальцами на ногах, будто бы нарочно оттягивая время.

- Так почему? - наконец не выдержал он. И Чалый вдруг запоздало подумал о том, что понятия не имеет, как объяснить двенадцатилетнему мальчику все, что случилось. Разве он сможет понять? А простить? И достоин ли Александр прощения?

- Лия хотела уйти от меня. А я... не смог ее отпустить достойно.

- Я ничего не понимаю, - растерянно потряс головой ребенок.

- Я ей мстил. Запретив ей с тобой встречаться, я ей мстил.

- За что?

- За то, в чем, как оказалось, я был и сам виноват. За нелюбовь. За ее нелюбовь ко мне.

Саша растерянно кивнул. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. Отошел к окну, повернувшись к отцу спиной.

- А мне... Мне ты тоже за что-то мстил?

- Нет! - Александр двумя стремительными шагами преодолел комнату и, обняв сына за плечи, прижал его к собственному боку. - Я не хотел твоей боли... Просто... ярость... она затуманила мозг, понимаешь? Этому нет оправданий. И я не оправдываюсь, не думай...

- Тогда... что же ты делаешь?

- Каюсь. Я каюсь перед тобой, сынок.

И снова в комнате воцарилась тишина. Такая страшная в своей наполненности невысказанным.

- Как прежде перед мамой?

- Да.

- Но она тебя не простила?

- Нет.

- Тогда почему она с тобой? - Сашкин голос зазвенел. Впервые с начала их нелегкого разговора. До этого он мужественно держался. Его сынок...

- Ты знаешь, что наши поиски донора не увенчались успехом... - начал издалека Александр.

- И?

- Я решил, что мы можем... можем его получить, если родим тебе брата... Или сестру.

- Кого получить? - едва слышно переспросил ребенок.

- Донора. Когда у нас родится малыш, его пуповинная кровь станет отличным донорским материалом для тебя. Самым лучшим материалом из всех возможных.

Губы Сашки задрожали, но он их упрямо сжал. Один в один, как это делала Лия. Их сын был очень... очень на нее похож.

- Получается, что если бы не моя болезнь, то ты никогда бы не позволил нам встретиться?

Чалый стиснул зубы, но все же кивнул. Он не хотел обманывать сына. И не хотел обманываться сам. Удивляло же его совсем другое. Точность, с которой Сашка отделял важное от второстепенного. Формулировки, которыми он оперировал, вопросы, которые задавал...

- Я не знаю, Саша. Это очень сложный вопрос. Но не буду врать, что осознание собственной вины ко мне пришло лишь недавно. Раньше... я вообще старался об этом не думать.

Сашка кивнул. Отступил от отца на шаг. Отстранился.

- Мне это не надо. Мне не надо... не надо этих жертв...

- Саша...

- Мне не нужен донор такой ценой. Если ты поступил с ней действительно так ужасно, как говоришь...

- Именно так я и сделал, только какое отношение это имеет...

Сашка не дал отцу договорить:

- Я не хочу, чтобы мама была с тобой... из-за меня. Не хочу... Должно быть, ты и правда совершил что-то ужасное. Иначе... иначе мама бы тебя непременно простила!

- Сашка, сынок...

- Я не хочу, чтобы она была с тобой! - заорал Сашка. - Или ты меня не слышишь?! Держись от мамы подальше, понял?! Держись от нее подальше! Иначе... иначе я убью тебя! Убью!

В пылу ссоры они не заметили появления Лии. Очнулись лишь только тогда, когда за ее спиной, дребезжа стеклянными витражами, резко захлопнулась дверь.

- Мама...

- Что здесь происходит?

- Я ему все рассказал.

Глаза Лии потрясенно расширились:

- Зачем? Господи боже... Зачем?!  Сынок...

- Я хочу вернуться домой. С мамой...

- Мы ведь уже проходили это, Сашка... Я просто хотел быть честным с тобой до конца...

- Кому нужна эта правда?! - взорвалась Лия. - Ему двенадцать лет!

- Я не маленький!

- Правда нужна нам всем. Я задолжал ее. Тебе и Саше.

Лия подошла к сыну. Обхватила его лицо ладонями:

- Сашенька... Мальчик мой...

- Ты не будешь жить с ним, только лишь из-за меня. Не будешь!

- Но... Саша!

- Я сказал! Если он сделал так, что ты не можешь его простить... то мы уедем!

- Но... все не так, слышишь?! Да, поначалу... простить было нелегко... но сейчас я не злюсь. Это сложно объяснить. - Лия бросила на Чалого отчаянный взгляд поверх головы сына, - мы... я... очень любила твоего папу. Не знаю, что он тебе рассказал, и зачем, но... не думаю, что папа и сам до конца понимает ситуацию правильно.

Чалый застыл. Распрямил руки по швам. Сглотнул. Сердце, что есть силы, ударило по ребрам.

- И чего же он не понимает? - недоверчиво нахмурился Сашка.

- Твоя болезнь... переживания о тебе, они нас сблизили. Заставили на многое посмотреть иначе, увидеть друг в друге то, чего мы раньше не замечали. Так что я... не стала бы утверждать, что мы... вместе только из-за тебя.

- Ты ведь не врешь мне? - на последнем слове Сашкин голос сломался.

Лия покачала головой и еще крепче обняла сына:

- Нет. Мы с папой запутались. Сделали много ошибок. Не только он один, но и я... Однако сейчас мы хотели бы попробовать заново.

- И родить ребенка?

- Да... Но не потому, что тебе нужен донор!

- А почему же?

- Потому что мы с папой всегда хотели много детей.

Ответив на последний вопрос, Лия подняла голову к потолку, словно боялась, что за подобную ложь тот обрушится им прямо на головы. Но ничего такого не произошло. Сашка лишь сильнее сжал руки у нее на талии, а Чалый отошел к стене. Лия не знала, о чем он думает, даже предположить не могла. В последнее время его поступки не поддавались никакому логическому объяснению. Невозможно было просчитать, что еще взбредет ему в голову. Сегодня, с какого-то перепугу, он решил все выложить Сашке, а завтра... Что он придумает завтра?! Как ей вообще жить? Как ей... теперь?

- Что ты имела в виду, когда говорила об ошибках, которые совершила? - много позже, когда они остались наедине, спросил Чалый.

Лия задумчиво пожала плечами. Перевела взгляд на Сашку, который вместе с инструктором пытался покорить парусную доску. Получалось у него с каждым разом все лучше, наверное, это в отца. У самой Лии с координацией дело обстояло довольно туго.

- Их было много, Саша... Всех не упомнишь. Я ведь не одного тебя виню в том, что случилось. И с себя ответственности не снимаю.

- Ты ни в чем...

Невесело улыбнувшись, Лия поймала взгляд бывшего мужа, и его пылкая речь оборвалась на полуслове.

- Саша-Саша... Человечество давным-давно разделилось на своих и чужих... И, знаешь, предателей всегда убивали. Всегда. Под любыми звездами, богами и флагами. В этом есть что-то животное, правда? Мне ведь тоже много раз хотелось вырвать сердце из твоей груди... Но ты опередил. У тебя были средства и силы. У меня - нет. Кто из нас виноват в случившемся? Ты, потому что поддался безумию? Или я, потому что его недооценила? Теперь уже все равно. Наши чувства... наши души разорены. Ничего нет... Ничего. Лишь вина осталась. И будет всегда.

Глава 27

Температура у Сашки поднялась к вечеру того же дня. И это могло быть все, что угодно, но Лия как-то сразу поняла... На этот раз болезнь действительно вернулась. Паника. Такая, что встряска после секса с Чалым детским лепетом показалась... А тут!

- Не паникуй! Мы еще ничего не знаем.

Лия перевела на Чалого расфокусированный полубезумный взгляд и медленно кивнула. Он выругался под нос, схватил телефон, принялся кому-то звонить, отдавать приказания. Собранный. Понимающий, что делать дальше. В отличие от нее самой...

- Лия, собери чемоданы... Самолет будет готов, как только утрясут все формальности.

- Самолет? - тупо переспросила женщина.

Александр посмотрел на нее. Остановился. Свернул на несколько секунд свою кипучую деятельность. Подошел вплотную.

- Не бойся, маленькая. Ты только не бойся, ладно? Я все улажу...

Она кивнула. Он все уладит. Уладит. Если это и было кому-то под силу, то только ему...

Сборы помогли отвлечься. Она складывала в огромный чемодан Сашкины вещи и что-то ему рассказывала. А он улыбался в ответ. Широко... Он улыбался...

Дорога... Бесконечная, долгая. Лие хотелось выйти из машины, чтобы подтолкнуть ту, заставляя двигаться быстрее, хотя они и без того ехали на максимально позволенной скорости. От безумства ее спасала рука Чалого. Сильная. Загорелая. С непонятно откуда взявшимися мозолями. В тот момент его рука была для неё единственной константой. Спасательным кругом, удерживающим на плаву. Она забыла... из памяти стерлось, как эти руки её ломали.

- Лия, присядь... Нам придется подождать еще минут сорок. Саша, ты как?

- Нормально. Зря ты этот кипиш устроил... - буркнул мальчик, откидываясь на спинку кожаного кресла в зале ожидания аэропорта.

- Зря - не зря... А лучше перестраховаться.

Кивнув, потому что хоть как-то должна была отреагировать на слова Чалого, Лия нервно осмотрелась по сторонам. Они находились в VIP-зале. Здесь не было шума и толкотни. Здесь все располагало к приятному времяпрепровождению. Но она не могла расслабиться. То и дело сжимала руки в кулаки и бросала на сына пытливые взгляды. Незаметные, как ей казалось.

Спустя пару минут входная дверь распахнулась. Представитель аэропорта подошел к Чалому и о чем-то с ним заговорил, экспрессивно размахивая руками. Александр внимательно выслушал собеседника. Не задумываясь, кивнул и вернулся на свое место.

- Что он хотел? - равнодушно спросила Лия.

- Спрашивал позволения на то, чтобы к нам присоединились другие ожидающие, - ответил Чалый, вытянув шею. Лия тоже скосила взгляд. В предусмотрительно открытую дверь зала въехала инвалидная коляска, которую толкала вперед уставшая неулыбчивая женщина чуть постарше Лии. Неловко оглядевшись, она изменила траекторию движения коляски, чтобы «припарковаться» у соседнего дивана.

- Здравствуйте...

Лия сглотнула, но все же нашла в себе силы кивнуть в ответ.

- Добрый день.

- Надеюсь, мы вам не слишком помешаем. Просто... Катеньке тяжело в общем зале, и...

- Никаких проблем. Мы... рады помочь, - пробормотала Лия.

Она посмотрела на девочку. Наверняка красивую. С огромными голубыми глазами, которые на исхудалом лице казались какими-то совершенно инопланетными. Улыбнулась ободряюще, через силу.

- Мы не просто так путешествуем... Вы не подумайте, что я бы стала таскать больного ребенка... Катеньке сделали операцию, а теперь мы возвращаемся домой.

Кивнув, в отсутствие слов, Лия перевела взгляд на Сашку. Жестом, знакомым каждой матери, потрогала его лоб. Она никогда не была равнодушной, просто... сейчас в ней было слишком много собственной боли. И не хотелось усугублять ту историями из жизни посторонних по сути людей. Но, очевидно, женщине нужно было выговориться, потому как она продолжила свой рассказ:

- Сложная операция, тяжелая. Единственный шанс выжить... А Катенька у меня одна, понимаете? Я для нее... Я все, что хочешь... Всем миром деньги собирали на операцию. Муж не помогал... Ушел. Я где-то читала, что так происходит в большинстве случаев, я его не виню...