К гинекологу они попали не сразу. Сашке стало хуже, и два дня Лия с Александром не отходили от сына. Он неважно себя чувствовал, температура скакала, носом шла кровь... На время им пришлось забыть о своих планах. Вообще обо всем забыть... Лие казалось, что она и себя не помнила. Совсем. Только Сашка. Только его боль, которую хотелось взять на себя.

- Поешь...

- Не хочу, - покачала головой равнодушно.

- Поешь, Лия. Тебе нужны силы.

Сжав губы, Лия схватилась за ложку. Демонстративно сунула ее в рот и тут же вскочила. Едва добежала до туалета, где ее долго рвало. И, конечно, все это время Чалый находился рядом. Без сил Лия прислонилась лбом к прохладной стене. Александр смочил в холодной воде полотенце для рук и обтер ее, покрытое липкой испариной, тело. Погладил по волосам.

- Все будет хорошо, моя маленькая. Все будет хорошо...

Он ее убивал своей уверенностью и заботой. Он ее выводил из себя! Иногда Лие хотелось встряхнуть бывшего мужа или надавать ему пощёчин. Заорать, что есть мочи: «Эй! Ты вообще человек или робот?! Где спрятаны твои чувства? И есть ли они в принципе?!» Но, конечно, она подавляла в себе эти порывы. И ведь осознавала, что несправедлива к нему... Понимала, что если бы он дал слабину, если бы, как и она сама, скатился в истерику... или опустил руки, как бы сделали большинство отцов на его месте, она бы просто не выстояла. Отлично понимала... И злилась от этого еще сильней.

Как так случилось, что он стал ее точкой опоры? Центром притяжения, вокруг которого курсировали ее обломки? Когда это произошло? Когда...

В медицинский центр они приехали раньше назначенного времени. Как VIP-клиентов их, конечно, проводили в отельный кабинет и предложили напитки, но... Врач был все еще занят. На большом плазменном телевизоре, висящем на стене, шла какая-то передача, звук был едва слышным, но в абсолютной тишине комнаты и этого было достаточно.

- Как известно, официально предвыборная кампания еще даже не стартовала. Что, впрочем, не мешает делать рейтинги будущим политикам уже сегодня. Так, совсем недавно, сеть всколыхнул пост матери тринадцатилетней онкобольной девочки, в котором та благодарила за спасение жизни ребенка... кого бы вы думали? Великого и ужасного Александра Чалого.

Лия повернулась к бывшему мужу. Тот сидел в расслабленной позе на красном кожаном диване и медленно перебирал в руках листья раскидистого фикуса, стоящего на небольшом столике. Но его цепкий прищуренный взгляд выдавал, что происходящее на экране не прошло мимо его внимания. Лия могла бы поспорить, что ему не понравилось услышанное. Совсем.

- Напомню, что владелец «ЛК-менеджмент», входящий в десятку богатейших людей страны, по версии журнала Forbs, уже выдвигал свою кандидатуру на выборах, однако в последний момент был вынужден сойти с предвыборной гонки. Многие связывали это решение со скандальным разводом Чалого. Но, как бы то ни было, сейчас похоже, что тот решил вернуться...

- Ты решил баллотироваться? - растерянно моргнула Лия.

- Да бред это все...

- И помощь девочке?

Чалый поднялся со своего места. Дернул запястьем, взглянул на часы и, не глядя на Лию, ответил:

- Ну, девчонке помог. Помнишь, из аэропорта? Там и денег-то надо было всего ничего. Не велико дело.

Он стоял в свете, льющемся из окна. Напряженный, мощный, неравнодушный... Неравнодушный... он?

- Лия Марсовна, Александр Александрович, извините, что заставили вас ждать...

- Все в порядке, мы приехали раньше.

Марина Владимировна улыбнулась и уселась за стол:

- Чем могу помочь? Какие-то жалобы?

- Нет. Нам нужно убедиться в том, что беременность наступила.

Лия закашлялась. Вот так... Запросто. Что беременность наступила. Да... Это врачи ничего не умели, в себе же Чалый явно не сомневался.

Марина Владимировна перевел взгляд на пациентку и несколько растерянно уточнила:

- Но... после последней процедуры...

- Все изменилось. Никаких процедур больше.

- Эээ... Правильно ли я понимаю, что... эээ... вы решили пойти традиционным путем?

- Именно так.

Чалый не давал вставить Лие и слова. Да она и не горела желанием говорить. Равнодушно наблюдала за смутившейся докторицей, скрестив пальцы на обеих руках.

- Вы делали тест... или?

- Нет. Мы решили действовать наверняка.

- Верно решили! - хлопнула по столу Марина Владимировна и проворно вскочила, - ну, что я могу вам сказать... Вероятность зачатия довольно невелика, учитывая все нюансы, но и исключать ее... не вижу смысла.

Конечно, женщина! Не стоит сомневаться в Чалом... Эта мысль, пришедшая к Лие в голову, была довольно смешной. И она бы рассмеялась, если бы не стресс... А так... её хватило лишь на кривую улыбку.

- Вот баночка, вот тест... Вперед!

- Послушайте, в баночку мы и дома могли, только это же несерьезно!

- Почему? - явно удивилась Марина Владимировна, - результаты теста достоверны в девяноста восьми процентах случаев. А уж если все подтвердиться... Тогда и УЗИ не грех сделать. Так, что?

Лия пожала плечами и пошлепала к туалету. Чалый двинулся вслед за ней.

- Не смей! - одернула бывшего мужа Лия. - Я не стану при тебе мочиться.

Чалый стиснул зубы, играя желваками. Лия упрямо вздернула подбородок.

- Скажешь, когда закончишь. Я войду.

Спорить с ним дальше не имело смысла. Удалось отвоевать немного пространства - и ладно. Закрывшись в туалете, Лия проделала все необходимые манипуляции и, как завороженная, уставилась на тест. Даже тонкая вторая полоска, если верить инструкции, означала, что беременность наступила, но... Полоска на ее тесте была четкой и совершенно однозначной. Беременна... Она снова беременна...

- Лия, у тебе все в порядке?

- Нет, - шепнула, открывая дверь, - мне кажется, я сейчас упаду...

Она еще даже не договорила, а сильные руки Чалого подхватили ее и прижали к себе. Марина Владимировна засуетилась:

- Сюда, вот... На кушетку.

Но Александр не спешил выпускать жену из рук. Он гладил ее по волосам, зарывался в них носом, терся лицом...

- Я беременна, Саша... Я, правда, беременна.

- Я знаю...

- Откуда? - на какое-то мгновение Лия оторвалась от его груди и заглянула в его пылающие глаза.

- Это Сашку я кое-как делал... А здесь... вложил все свое мастерство, всю... любовь.

Лия всхлипнула истерично, влажно, давясь слезами и смехом, попыталась что-то сказать и снова рассмеялась, сквозь слезы:

- Я буду очень... очень смеяться, если там окажется двойня...

- А мы проверим, маленькая... Прямо сейчас.

Глава 29

Что-то происходило. Она чувствовала, она знала... Даже несмотря на то, что болезнь Сашки прогрессировала с каждым днем, отчего все другое вообще отошло на второй план и перестало иметь значение. А тут... обратила внимание.

- Саша... ты мне скажи, как долго еще ты будешь пытаться усидеть на двух стульях?! Ты же знаешь, так не бывает. Ж*па треснет, не боишься?

Лия замерла посреди коридора, прислушиваясь к словам Глеба. Стакан с молоком, который она перегрела, жег пальцы, и женщина осторожно поставила тот на пол.

- Ты знаешь, какой у меня план.

- Так посвяти в него остальных! Определись, ты к умным или к красивым, мать твою! Ну, что мне тебя учить? Все хотят, чтобы ты озвучил свои условия.

- Мне сейчас не до этого.

- И как долго ты планируешь позволять им с тобой играть? Хотя бы прессу заткни, ишь, как распустились, шакалы...

- Да н*срать...

В глубине чаловского кабинета что-то звякнуло, открылась и закрылась дверь бара. Пьют они там, или что?

- Саша, выборы на носу... Пора договариваться, давно уже нужно наглядно продемонстрировать, кого мы поддерживаем. Например, твои «Ладошки»... Прекрасный медиаповод. Почему нет?

- Я не планировал быть на этом мероприятии. К тому же... Ты в курсе, что это не для пиара.

- Я-то в курсе, но логику улавливаю слабо. Твой благотворительный фонд добавит рейтинга, и...

- Мне не нужны рейтинги, Глеб. Я не лезу в политику. В публичную политику... - уточнил Чалый. -  А «Ладошки»... В общем, не для пиара они. Закрыли тему...

- Твою мать, - выругался Глеб, и на секунду все стихло, - может быть, ты все же появишься на аукционе? Пригласишь Гладких, чтоб уже все разжали булки... Пофоткаетесь там, поулыбаетесь... Твоя поддержка придаст кампании Лёни большего веса... И, наконец, все расставит по своим местам.

- Что за «Ладошки»? - спросила Лия, подхватывая стакан и заходя в комнату.

Чалый резко обернулся.

- Тебе нехорошо? Ты чего не спишь?

- Молока захотелось, - отмахнулась женщина, - так, что за «Ладошки»? О каком аукционе идет речь?

- Твой муженек ударился в филантропию, - отчего-то нахмурился Глеб, - «Ладошки» - организованный им фонд, который на днях проводит большой аукцион.

Лия перевела взгляд на бывшего мужа. Молча на него уставилась. Иногда ей казалось, что он никогда не перестанет ее удивлять. Женщину охватило странное чувство. Двойственное и непонятное. С одной стороны, живя бок о бок с Александром, она не могла мысленно не возвращаться в прошлое, со щемящей тоской угадывая в Чалом такие знакомые, такие родные черты... С другой стороны, ей казалось, что она совершенно его не знала, и только лишь сейчас начала постигать. Так уж вышло, что Лие запомнились его самые худшие, самые неприглядные стороны, она нисколько не сомневалась, что в аду черти побоятся подойти к его сковородке... И это знание почему-то напрочь перечеркнуло другое, все то, что на нее постепенно вываливалось теперь... Рядом с ним. Их прошлая счастливая жизнь, затерявшаяся на задворках памяти, их чувства, которым они своими же руками переломали хребты. Фантомная мучительная боль о том, что было и чего не стало... Часть души, которую она ампутировала вместе с любовью к Чалому, сейчас воскресла и потянулась к нему.

- Тебе нужно там быть, ведь так? - спросила у бывшего мужа.

- Нет... нет, это совсем не обязательно. Сашка болен, и...

- Не ты ли мне говорил, что наша жизнь не заканчивается в его палате?

Лия знала, что приперла Чалого к стенке. Он решил, что ей ни в коем случае нельзя зацикливаться на болезни сына. Александр всеми силами пытался ее растормошить, заставить думать о чем-то еще, кроме его прогрессирующего состояния. Думать о беременности... и скором рождении дочек. Он вытаскивал ее в парк и ходил с ней на курсы для будущих мам, он притащил несколько каталогов с элитными товарами для младенцев и заставил ее выбирать девочкам одежду и мебель, споря до хрипоты относительно того, стоит ли их одевать одинаково. И Лия прекрасно понимала, что вряд ли цвет дочкиных платьев имел для него такое уж принципиальное значение. Чалый просто пытался ее отвлечь... Он старался сделать все, чтобы ее беременность протекала... нормально. Как у любой другой будущей мамочки. Александр делал для этого все...  А потому, наверное, ей тоже захотелось ему помочь. Поддержать. Как он ее поддерживал все это время.

- Хм... - не нашелся с ответом мужчина.

- Думаю, Глеб прав, и нам стоит пойти.

- Нам? - осторожно уточнил Чалый.

Лия пожала плечами:

- Почему бы и нет? Или... у тебя есть другая спутница?

- Что?! Бред какой... Ты как скажешь! - покрутил у виска Александр.

- Вот и хорошо. Сашке немного получше, думаю... ничего страшного не произойдет, если мы отлучимся ненадолго. Да и прав Глеб. Тебе давно пора закрыть им всем рты.

Лия никак не прокомментировала изумление, мелькнувшее в глазах Чалого. Да, она была подавлена, её душа разрывалась на части, видя страдания сына, но... Она не была глухой и слепой. Не могла не знать, как оживились недруги Чалого, подключив к своим грязным играм все более-менее авторитетные СМИ. Совершенно невольно Лия стала главным поводом для всяческих вбросов и инсинуаций вокруг имени бывшего мужа. И если бы они теперь не были в одной лодке, возможно, это дало бы ей шансы для начала новой битвы за сына, но... Все давно изменилось. Давно...

- Вот! Слова жены, достойной мужа! Чалый, ты хоть женщину свою послушай, раз мои слова тебе по боку.

- Ты, правда, этого хочешь? - игнорируя болтовню друга, переспросил Чалый.

- Конечно. Тысячу лет не надевала красивого платья...

Лия, конечно, утрировала. Чалый это понимал. До рези в глазах вглядывался в ее лицо, пытаясь объяснить хотя бы себе, что означали ее слова, и не мог... Не мог понять. Они жили вместе, но как будто бы порознь. С виду цельные, а внутри - покрытые пустотами... Семья, но когда ночь опускалась, каждый уходил в свою комнату, в пустоту... В одиночество. Как, почему, зачем? Разве с ходу ответишь? Он даже живота ее не видел. И не касался. Хотя... какой там живот? Худенькая, как тростинка. Такая худенькая... А ведь внутри его дети... Девочка... и еще одна девочка... Господи!