Повисла пауза.

– Может, жене позвонить? – почесал затылок Ваня. – Сказать ей, что я приехал в Израиль?

– Не надо! – перепугалась Валя. Она поняла, что сейчас может потерять свое зыбкое, нечестное счастье. – Не звони, мы что-нибудь придумаем. Господь поможет нам. Он мне всегда помогает. Вот тебя послал.

Валя прижалась к мужчине и вдохнула родной запах, Иван одной рукой прижал к себе женщину и положил ей подбородок на макушку.

– Счастье ты мое наивное, – усмехнулся он, однако почувствовал, что не врет – оказывается, он действительно счастлив, даже в таких рабских условиях, даже в чужой стране на нелегальных основаниях. Когда рядом Валя, все горести и беды отступают.

Жизнь потекла по-прежнему. Мужчина и женщина все делали вместе: работали, ели, спали; они сутки проводили бок о бок, но не уставали друг от друга. Они были искренне счастливы. Иногда, в редкие выходные дни, они уходили к морю, взяв с собой подстилку и фрукты. Иван всегда нес старый хозяйский зонтик.

– Мне нельзя быть под солнцем, – как-то сказала Валя, когда они впервые пришли на пляж и Иван решил понежиться под палящими лучами.

– Почему? А как же ты дома мамике помогала? – он недоуменно смотрел на женщину. – Там тоже не Северный полюс.

– Это когда было? – задала риторический вопрос Валентина и печально посмотрела в бескрайние просторы Средиземного моря.

– Когда? – переспросил Иван и погладил ее теплое белое плечо.

– Давно, в другой жизни, – печально ответила она, но свою тайну не рассказала. Ей не хотелось вспоминать, как она отчаянно боролась за свою жизнь. И еще больше ей не хотелось потерять то, что она имеет сейчас, – искреннюю и взаимную любовь. «Сколько Бог отпустит счастья, столько пусть и будет, – думала она. – Пусть недолго, но я хочу любить и быть любимой».

Однажды Иван, проведя рукой по шраму на ее животе, спросил:

– Это что?

Валя замялась: одно дело – недоговорить, смолчать, утаить, а совсем другое – соврать тому, кого любишь. Она колебалась, но все же ответила так:

– Внематочная беременность была. Так вышло. Теперь не смогу иметь детей.

– Ну это ничего, – улыбнулся мужчина и погладил послеоперационный шов. – И у тебя, и у меня есть дети. И так проживем.

– Дети… – прошептала Валя. – Дети…

Она смотрела, как на пляже резвились израильские ребятишки и плескались в прозрачных водах моря. Валя вспоминала, как мечтала свозить Андрюшу на море, но так и не получилось. А теперь Андрей стал совсем взрослым, у него уже своя жизнь, и совсем скоро он уедет от нее и будет ездить на море один, или с друзьями, или даже с невестой. Она помнила, как жила до этого – просто по четко установленному сценарию, не пытаясь бороться, искать, узнавать, просить, требовать. Она просто существовала… Но теперь, теперь она ценила каждый день, подаренный ей Богом, ценила голубое небо, звонких птиц, яркие цветы, а больше всего – эту счастливую встречу с Ваней.


Прошло три месяца. В этот вечер они закончили поздно. Валя измучилась – Дафна никак не засыпала: она мычала, что-то показывала глазами и явно нервничала. Не зная, что делать с беспокойной пациенткой, женщина увеличила ей под свою ответственность дозу снотворного. Это подействовало – Дафна наконец заснула. Валя зашла в их с Ваней комнату и присела на кровать – усталость свинцовым грузом навалилась на нее, но женщина не поддалась ей – она приняла душ и решила устроить небольшой праздник для любимого. Сварив мамалыгу, она накрошила туда брынзу и достала бутылочку вина. Ваня засиял:

– Где ты мамалыгу купила?

– Мы с Розой ездили за продуктами, и я увидела настоящую кукурузную муку.

– Милая, это просто восхитительно! Ты волшебница!

Валя растаяла от комплимента, а Иван довольно потирал руки, глядя на накрытый стол. Он разлил вино по бокалам и отодвинул для Валентины стул:

– Ну садись, Валюша.

Ужин проходил в тихой семейной обстановке, когда услышали какой-то крик.

– Что это? – испуганно просила женщина.

– Я сейчас посмотрю, – Иван поднялся и направился к двери.

В этот момент дверь распахнулась, и к ним ворвалась молодая красивая женщина с воплем: «Мне нужно к моему мужу!»

– Родика? – удивленно произнес Ваня и неосторожно задел стул, на котором он только что сидел. Раздался грохот. Валя отскочила в сторону и прижала руки к груди – ее счастье разваливалось у нее на глазах.

– Воровка, гадина! Я полицию вызову! – визжала Родика, а вокруг нее собирались работники виллы и соседи. Бледный Иван стоял в дверном проеме, не пуская бывшую жену в комнату и защищая Валю.

Роза сориентировалась в ситуации быстрее всех – она вызвала полицию, сказав, что у них в доме какая-то сумасшедшая, – ни Валю, ни Ивана женщина выдавать не собиралась.

Полиция прибыла мгновенно и забрала Родику – к Вале и Ивану у них вопросов не было. Вроде все обошлось, но…

Рано утром приехал все тот же молодой израильтянин, который когда-то привез пару на виллу, и хмуро сказал:

– Собирайтесь. Вы здесь больше не работаете.

– Как? Почему? – они недоумевали.

– Вы здесь не останетесь.

– Но нам же еще не заплатили за этот месяц! – Валя вышла вперед – ей очень нужны были деньги, и она от них отказываться не собиралась.

– Придурки, – заорал парень. – Вы хотите, чтобы вас депортировали, а хозяева заплатили штраф по три тысячи долларов за каждого? Да вы за всю жизнь с ними не расплатитесь!

Так закончилась их спокойная семейная жизнь. В машине Валя и Иван сидели молча, тесно прижавшись друг к другу, – им казалось, что это их последние минуты вместе, а дальше судьба разлучит их и больше не даст никогда шанса увидеться. Валя, которая всегда покорно следовала судьбе, вдруг поняла, что она не готова подчиняться и будет сражаться за свое счастье. Женщина осторожно достала из сумки клочок бумаги, ручку и написала адрес мамики, чтобы Ваня знал, где ее искать, когда они наконец вырвутся из израильского «плена». Иван незаметно взял бумажку и моргнул глазами, показывая, что он все понял.

Перед глазами замелькали дома Тель-Авива. Машина подъехала к овощному складу.

– Ты будешь работать и жить здесь! – рявкнул парень Ивану.

– А я? – Валя смотрела на него глазами, полными ужаса, однако все же молчать не стала.

– А тебе я скажу утром. Пока – спать.

Их оставили в пустой комнате, где пахло гнилой картошкой. Они обнялись и поцеловались.

– Роза сказала, – прошептала Валентина, – что мы можем общаться через нее. Вот ее номер телефона.

На полной руке женщины были написаны цифры, Иван молча кивнул головой.

– Запиши, – с мольбой проговорила Валя.

– Я запомнил, – уверенно ответил мужчина, но все же взял ручку и переписал номер телефона туда, где был уже адрес Валиной мамы.

– Милая, я люблю тебя, – прошептал он. – Я что-нибудь придумаю. Мы обязательно будем вместе.

– Я тоже тебя люблю, Ваня. – Мужчина и женщина плавно опустились на голый цементный пол…

Когда Иван уснул, Валя беззвучно заплакала, жалея себя, любимого, свою молодость, своих родителей, которые всю жизнь прожили в нищете и ничего не имели, своего сына…

Глава 16

Ирина вбежала в холл больницы и осмотрелась – прямо перед ней была справочная.

«Вот туда мне и надо», – решила она и кинулась к девушке.

– Наливайко Петр где лежит? – громко спросила она по-русски, но в ответ услышала что-то на иврите.

– Вы говорите по-русски? – Ира нервничала и злилась, но это было бесполезно – девушка что-то лепетала на непонятном наречии.

«Черт!» – выругалась она и отправилась по коридорам больницы, минуя охрану и врачей, которые даже не осмелились останавливать уверенно вышагивающую Иру.

– Вы говорите по-русски? – спрашивала она каждого светлокожего встречного, однако все недоуменно качали головой.

«Вот невезение, – думала она, мечась от одного человека к другому. – Ведь в Израиле такой большой процент русскоговорящих людей! Почему же в этой чертовой больнице нет никого, кто меня бы понял?!»

Наконец удача улыбнулась ей – пожилой мужчина согласно кивнул головой. Ирина с облегчением вздохнула и сказала:

– Я ищу своего сына. Он солдат. Его имя Наливайко Петр. Я хочу знать, в какой палате он лежит.

Пожилой мужчина снова согласно кивнул головой и пошел к справочной. Он несколько минут говорил с девушкой на иврите, а потом повернулся к Ире:

– Пойдемте, я отведу вас к сыну.

– Спасибо вам большое, – женщина протянула руку, чтобы отблагодарить мужчину, но вовремя ее одернула – кто знает, вдруг она и его осквернит своим прикосновением?

Они шли по нескончаемым коридорам, потом поднялись на лифте и попали в хирургическое отделение. Ира перевела дух – совсем скоро она увидит своего Петеньку. Сердце снова сжалось от боли за сына.

– Вам сюда, – наконец произнес ее спаситель возле одной из дверей.

– Спасибо, всего вам доброго.

– Удачи вам, – кивнул мужчина и пошел обратно.

Ирина открыла дверь – к ней бросилась молодая медсестра, что-то говоря на иврите. Ира поморщилась, но уверенно произнесла по-русски:

– Наливайко Петр.

– Проходите, – уже по-русски проговорила девушка и подвела несчастную мать к постели пациента.

Петя лежал с закрытыми глазами, весь опутанный какими-то трубками. Аппарат искусственного дыхания, вентилировавший его легкие; зонд в носу, через который он получал пищу; капельница, из которой по трубочкам в его вены текли лекарства. Монитор монотонно отстукивал удары его сердца.

– Что с моим сыном? – в ужасе прошептала Ирина, схватившись за спинку кровати.

– Он в коме, – осторожно произнесла медсестра. – Я сейчас позову врача.

Девушка вышла, оставив мать наедине с умирающим сыном.

– Петенька! Мальчик мой! – Слезы рекой полились по щекам Ирины. Она встала на колени и прижалась губами к безжизненной руке своего ребенка.

– Петя, проснись, – как заклинание повторяла она. – Я с тобой! Я приехала! Проснись, прошу тебя!

В палату зашел молодой высокий врач с копной рыжих кудрявых волос.

– Алекс. То есть Александр, – по-русски произнес доктор и протянул женщине руку для приветствия.

– Ирина, – сквозь слезы пробормотала она, но руки не подала – после инцидента с Аароном она была очень осторожна.

Врач помог женщине подняться и даже отряхнул ей колени. Она стояла не шевелясь, словно зомби, – вид лежащего без жизни сына забрал у нее последние силы.

– Пройдемте в ординаторскую, – тихо сказал Алекс и развернулся. Ира послушно засеменила за ним.


– Хорошо, что вы приехали, – сухо сказал Алекс, когда Ирина присела на предложенный стул, а он устроился за своим рабочим столом.

– Что с ним? – прохрипела женщина, потеряв голос от страха.

– Он в коме. Уже десять дней. И никакой динамики, – Александр откашлялся, ему очень трудно было говорить такое матери. – Сейчас стоит вопрос об отключении аппаратов жизнеобеспечения. Вам нужно подписать документы…

– Нет! – заорала Ира и, вцепившись в халат мужчины, начала его трясти. Пуговицы посыпались на пол и покатились в разные стороны. – Он будет жить, я знаю! Я мать! Я знаю, что он выживет!

Доктор осторожно, но очень крепко взял руки Ирины и отвел их в стороны. Он понимал ее горе, он сочувствовал ей, но помочь ничем не мог – к сожалению, врачи не боги, они не умеют творить чудеса.

– Умоляю, дайте мне время, – отчаянно плакала женщина. – Он будет жить, я знаю, я чувствую это…

– Поймите, этот вопрос решаю не я, а руководство больницы… – начал Александр, но в этот момент Ира стала опускаться вниз. Она встала на колени и обняла его ноги:

– Доктор, миленький, спасите моего мальчика! Я сделаю для вас все, что вы захотите.

Ирина, которая никогда никого ни о чем не просила, вдруг поняла, что библейская фраза, гласящая «ищите, да обрящете, стучите, да отворится вам, просите, да дастся вам», не пустые слова, а великая истина. И теперь Ира не стеснялась просить, потому что знала, что кто-нибудь ей обязательно поможет так же, как когда-нибудь она поможет другому человеку.

– Ну что вы? – смутился Алекс и поднял ее на ноги. – Идите сейчас к сыну… Я к вам подойду попозже.


Ира, пошатываясь, пошла в палату, где запах смерти витал в воздухе. Она села на стул рядом с сыном и начала осторожно поглаживать его ноги, накрытые простыней.

– Петенька, я с тобой, сынок, – шептала она, – не уходи, ты еще слишком молод!

Так прошли весь день и вся ночь… За это время Ирина ни на шаг не отходила от своего сына, боясь, что если ее не будет рядом, то с мальчиком случится что-то страшное. Каким-то шестым чувством она понимала, что, пока находится рядом с ним, Петя будет жить… У нее уже не было страшных мыслей, что ее сын умрет, она чувствовала, что он будет жить, но… Но Ира не в состоянии была доказать это врачам, которые в любой момент могли зайти в палату и отключить аппараты жизнеобеспечения ее Пете.