— Да просто молчи! Ты меня не видела. Не догнала. Понятно? Какой с тебя спрос? Ты просто не в курсе…

— Но я…

— Да что тебе, больше всех надо?! — крикнул Петька. — Я сам отвечу! А тебя я в упор не видел! Можешь плести, что хочешь, я скажу, что брехня! Скажу… — Он помедлил и запальчиво добавил: — что героиней выставляешься!

— Ах так?!

— Выбирай.

Ирина посмотрела на нахохлившегося, злого мальчишку и неожиданно улыбнулась ему. На его месте она, пожалуй, поступила бы так же…

— Ладно. Я поставлю машину за углом, и разойдемся красиво. Я — домой. А ты — к отцу. И сам вернешь ему ключи.

— Сам, сам… — благодарно бормотнул Петька и тоже улыбнулся Ирине. — Не… ты их классно уделала! Я от тебя не ожидал!

— Я сама не ожидала, — призналась она. — Это от страха…

— А я… тоже сдрейфил, — в свою очередь выдавил он. Покосился на ярко-оранжевый шлем, по-прежнему надетый на ее голове, и фыркнул: — Сними.

Ирина стянула шлем, тряхнула волосами и рассмеялась:

— То-то я думаю, что это на нас все водители пялятся!

— А твоя «хонда»… — вспомнил Петька.

— Плевать, — оборвала Ирина. — Сама разберусь.

И показала Петьке кончик языка. Вот так тебе — той же монетой!


Они остановили «сааб» в двух кварталах от здания благотворительного фонда.

— Ты не подведешь? Не проболтаешься? — выжидательно глянул на Ирину Петька.

— Нахал! — возмутилась она.

Вместо ответа он протянул ей руку. Она легко хлопнула по растопыренной ладошке.

— Ни пуха!

Он не рискнул послать ее к черту, бормотнул:

— Будь…

Ирина посмотрела, как лихо Петька щелкает кнопками пульта, запирая машину, потом махнула ему и побежала к остановке трамвая, помахивая на ходу шлемом, как авоськой…

Она как раз успела в последний момент вскочить на подножку. Протиснулась к заднему стеклу… и увидела, что к застывшему у «сааба» Петьке решительным, размашистым шагом приближается Владимир…

Ей показалось, что он смотрит при этом не на сына, а… прямо на нее. В упор, слегка щурясь против солнца…

И, как нашкодившая девчонка, Ирина быстро отступила назад, смешавшись с толпой пассажиров…

Глава 3

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ

— Ключи, — коротко сказал Владимир, протягивая руку.

Петька потупился и протянул ему пульт и связку ключей.

— Садись в машину.

Петька послушно исполнил приказание, как примерный мальчик.

— Где же твои друзья? — с усмешкой спросил отец, выруливая на проезжую часть. — Как шкодить, так вместе, а отдуваться тебе одному, да?

— Да у них это… дела еще… — смешался мальчишка. — Они раньше вышли…

— А амазонка почему на трамвае катается? Мотоцикл по дороге потеряла?

— Ка-кая амазонка? — прикинулся дурачком Петька.

— Ирина.

Петька вытаращил на отца удивленные глаза.

— Ты чего, па? Я никакой Ирины не видел…

— Не ври. Я не слепой.

— Ей-богу, па… Честное пионерское…

— Ты не пионер, — оборвал его Владимир.

Петька мучительно соображал, как отвертеться.

— А… эта… — протянул он. — Рыжая… Да она здесь на углу стояла… Мы просто парой слов перекинулись…

— Вот как? — прищурился Владимир. — И каких, если не секрет?

— Не помню… Ну типа: нельзя брать без спроса… Обычная тягомотина…

Владимир усмехнулся:

— Ясно. Значит, то, что я собирался тебе сказать, — тягомотина?

Петька поерзал и деликатно возразил:

— Не совсем… Ты слишком буквально понимаешь…

— И что же она делала на углу? Тебя поджидала, чтоб мораль прочесть?

— Кто?

— Не придуривайся.

— А… Да мне какое дело? Просто гуляла… Человек имеет право ходить, где ему вздумается?

— Пешком… с мотоциклетным шлемом…

— А чего это тебя так волнует?

Петька нащупал слабину и решил перейти в нападение. Как известно, это лучший способ защиты.

Он рассчитал верно. Отец заметно растерялся.

— Да мне все равно, где она ходит! — сердито сказал он.

— И мне тоже, — быстро поддакнул Петька.

— И все-таки странно… Она поехала за вами…

— А с чего ты взял? — фыркнул Петька. — С какой стати ей за нами гоняться? Я сын ее? Или это ее машина?

Владимир пожал плечами, и Петька воодушевился:

— И вообще, может, она по своим делам моталась… Нужны мы ей, как собаке пятая нога! У нее своих проблем навалом.

— Каких? — быстро переспросил отец. — Ты что-то знаешь? Откуда?

Петька возмущенно насупился.

— Да я ее второй раз в жизни вижу! Просто… у каждого свои тараканы… Может, она на свидание опаздывала! — дерзко предположил он и покосился на отца.

Тот помрачнел и коротко бросил:

— Может быть…

Они ехали молча до самого дома. И только когда машина остановилась у подъезда, Петька решился задать мучивший его вопрос. Как можно небрежнее, словно невзначай:

— Ну… и какие будут репрессии?

— А ты как думаешь?

— Не знаю… Тебе виднее… — скромно потупился Петька. — Ты же отец…

— А ты ждешь репрессий?

— Вроде как… положено, — вздохнул мальчишка.

— А если я велю со двора носа не высовывать и гулять только до девяти?

— Все лето? — ужаснулся Петька.

— Так август уже…

— Все равно! Целый месяц!

Он подумал и решил, что еще легко отделался. Поэтому скорчил серьезную рожицу и быстро добавил:

— Я согласен.

Просто гора с плеч свалилась… Кажется, обошлось…


— Хорошо, Ирочка! Еще немного, и ты будешь в полной форме! — похваливал Ирину Константин Иннокентьевич. — Я рассчитал нагрузку так, что к осени у тебя будет самый пик…

Ирина только усмехалась про себя: он рассчитал! Можно подумать, это он содрал с нее гипс, поставил на ноги, что это он плакал от боли, заставляя себя совершать невозможное…

Но все равно приятно, что тренер уверен в ее победе на чемпионате мира. Ирина и сама была абсолютно уверена.

Кто знает, может, если бы не травма, она не смогла бы Открыть в себе новый, неизвестный резерв выносливости и стремления всем доказать, что рано еще сбрасывать ее со счетов?

Зато на Вику Костик орал так безобразно, что Ирина не выдержала и вступилась за девчонку:

— Это я показала ей этот выпад.

— Но она его не отработала! — тут же нашелся тренер. — Не знаю… Может, я погорячился, заявляя Соболеву на такой ответственный чемпионат?

— Вы ее просто загоняли, Константин Иннокентьевич, — едва сдерживаясь, заметила Ирина. — Так она выдохнется к осени.

— И что ты предлагаешь? — взвился он. — Предоставить Соболевой отпуск? В самый разгар? Сборы на носу!

— Ну и что? Неделя передышки не повредит.

— Нет-нет, — испугалась Вика. — Я не устала. Я учту все замечания…


Ирина с какой-то жалостью смотрела, как худенькая — кожа да кости — Вика одевается после душа. Даже под глазами у девчонки появились синие круги… А ведь совсем недавно ее упругим щечкам можно было позавидовать — кровь с молоком…

Бедная фаворитка, усаженная на пустующий трон королевы — и безжалостно низвергнутая вновь на самую нижнюю ступеньку…

— Ты себя плохо чувствуешь? — спросила Ирина.

— Нет, — быстро сказала Вика. — Все хорошо.

— Но ты правда какая-то вялая… Я же вижу.

— Все нормально.

Вика отвернулась и стала натягивать узенький кокетливый сарафанчик. Потом, обдумав что-то, вновь повернулась и в упор глянула на Ирину.

— Ты серьезно говорила насчет недели? Чтоб мне отдохнуть?

— Абсолютно, — подтвердила Ирина. — Если мы вдвоем на Костика насядем, он сдастся.

— А я… потом в ритм войду?

— Наверстаешь. Я вон месяц провалялась, — подбодрила Ирина. — И ничего, как видишь.

— Тогда… Поговори с Костиком. Ты его убедишь. — Она вздохнула и неслышно добавила: — Недели мне хватит…


Выйдя из ворот спорткомплекса. Вика бросила быстрый взгляд в сторону и почему-то заторопилась:

— Ладно, мне пора… Меня ждут…

Какая Ирине разница, кто поджидает после тренировки молодую симпатичную девушку? Она бы и внимания не обратила на то, что Вика торопливо оглянулась и уселась в новенькую, недавно купленную машину Андрея Галибина, если бы рядом с ней не стоял на стоянке у ЦСКА знакомый до боли «сааб»…

Ирина круто повернулась и размашисто зашагала в сторону метро. Она не оглядывалась, она спиной чувствовала, как что-то невидимое, словно волна горячего воздуха, приближается к ней, неумолимо сокращая расстояние…

Шагов не слышно… Только поток неизвестных науке частиц пронизывает все ее тело… и это излучение всесильнее, все нестерпимее…

Ирина резко остановилась и обернулась.

Лицом к лицу с ней стоял Владимир.

— Ты за мной гонишься? — Она вскинула голову и глянула на него в упор.

— А ты убегаешь? — ответил он вопросом на вопрос.

Опять за свое?!

Она независимо пожала плечами:

— Я не знала, что ты здесь.

— А почему повернулась?

— Инстинкт.

— Основной, надеюсь? — ехидно уточнил Владимир.

Ирина покраснела так, что крупные веснушки на носу превратились в темно-коричневые кляксочки.

— Что тебе надо?

— Кое-что уточнить…

— У тебя уже была такая возможность, — отрезала Ирина. Но ты ею не воспользовался.

Странно, но внутри не было больше возмущенного чувства оскорбленного достоинства, не было злости и обиды… Просто ощущение жестокой несправедливости…

Пускай он не обманывал се… Допустим… Она сама напутала, нафантазировала… И даже ревность его можно понять… Но почему так безжалостно упрекает ее в неведомых ей грехах самый близкий человек, который должен был бы поддерживать… И почему она должна перед ним оправдываться?

Строит из себя прокурора! Возомнил себя непогрешимым! А сам…

— Нет, я хочу предложить тебе другую тему для обсуждения.

— Вот как? Тогда передай секретарю в письменном виде и в трех экземплярах.

Он резко взял ее за руку и притянул к себе так, что Ирина едва удержалась на ногах.

— Хватит ерничать! Я совершенно серьезно. О чем ты говорила с моим сыном?

— Когда?

— Где ты догнала их? Что там произошло?

Ирина с усилием вырвала руку и разозлилась:

— Ты с себя начни, прежде чем на других нападать! И с чего ты взял, что я кого-то догоняла?

— А как иначе объяснить, что вы вместе вышли из машины?

— С кем?

— Да с Петькой же! — тоже разозлился Владимир.

— Я вообще твоего Петьку не видела, — нахально заявила Ирина.

— Ты хочешь сказать, что мне померещилось?

— Вполне возможно. В Москве полмиллиона рыжих девушек… Так легко обознаться…

— Я тебя узнаю из миллиона, — прорычал он.

От этих слов так сладко замерло в груди… Еще немного, и Ирина растаяла бы… Если бы не его непримиримый тон и не выуженное у нее Петькой обещание молчать…

Он стоит так близко… Она почти касается грудью его груди… А глаза его, зеленовато-карие, по-кошачьи прищуренные, прожигают насквозь… И в них даже видны едва заметные крапинки…

Если бы он догадался просто обнять ее… Может быть, и не нужно было бы больше никаких выяснений…

Но он не догадался.

У Ирины в ушах застучали частые, горячие молоточки… Кажется, он слышит, как неприлично громко колотится о ребра сердце, словно стремится выпрыгнуть из груди…

Если она простоит в такой лишающей воли и разума близости еще хоть мгновение… то сама порывисто бросится ему на шею…

И Ирина отступила.

Впервые в жизни, вместо того чтобы очертя голову броситься вперед, она сделала шаг назад. Один, потом другой… Быстро повернулась и бросилась прочь, словно за ней сам черт гнался…

Глупо… позорно… непростительно…

Но гораздо хуже было бы не совладать с собой!

В глубине души ей хотелось, чтобы Владимир догнал ее, взял за плечи, не дал опомниться и перевести дыхание, и стал таким, как месяц назад: нежным, внимательным, страстным… и немного покровительственным…

Ирина всегда стремилась к самостоятельности и не привыкла принимать чью-либо заботу. Она казалась ей оскорбительной, унижающей ее достоинство…

Но сейчас… так хотелось, чтобы ее успокоили, утешили, развеяли все сомнения и убедили в том, что она единственная и неповторимая… что она нужна как воздух…