Алекс присела на краешек кровати и обняла племянницу.

— Я планировала поехать с тобой сегодня утром, чтобы купить платьице, которое тебе так понравилось, но только что позвонила твоя мать. Боюсь, что у нее совсем другие планы.

Лицо Сандры застыло в напряжении.

— Какие планы?

— Она не сказала. — Алекс встала. — Переоденься дорогая. Мне не хочется, чтобы она подумала, что мы позволяем тебе ходить в лохмотьях.

— Она никогда не приезжает, когда обещает приехать. Я не поеду!

— Обязательно поедешь. Твой дядя Тру не далее, чем вчера вечером, напомнил мне, что она твоя мать и должна проводить с тобой больше времени.

— Но она не хочет этого.

— Сожалею, дорогая. Но не могу ничем помочь. А теперь беги и переоденься. Она будет здесь в десять часов.


* * *

Выходя из лифта, Гизелла взглянула на свои часики. Четверть первого. Она торопливо направилась по коридору к двери Алекс. Она с таким нетерпением ждала свидания с дочерью, что даже пятнадцать минут, потерянные из-за того, что она попала в транспортную пробку, вызвали у нее чувство раздражения. Когда горничная открыла ей дверь, она увидела Сандру, сидящую на скамье в холле.

— Дорогая! Извини, что я опоздала.

Угрюмое выражение лица дочери заставило похолодеть сердце Гизеллы.

— У меня чудесные планы на сегодняшний день, — продолжала она. Но все было напрасно.

— Я лучше останусь дома, — сказала Сандра.

— Чепуха! — Алекс стояла на пороге гостиной. — Ты обязана поехать со своей матерью.

У Сандры, когда она встала со скамьи и направилась к ней, было такое выражение лица, что Гизелла засомневалась, правильно ли она поступает. Неужели ее дочь действительно предпочитает Алекс собственной матери? Нет, не может быть, подумала Гизелла. Я должна любой ценой вырвать ее из-под влияния Алекс.


Когда за Гизеллой и Сандрой закрылась дверь, горничная сказала:

— У меня сердце разрывается видеть, как эта женщина обращается с мисс Сандрой. Заставила ее прождать целых два часа! Не могли бы вы что-нибудь сделать?

Алекс закурила сигарету.

— Она — мать Сандры, Мэри.


ГИЗЕЛЛА. 1950 год

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

— Нечего жаловаться, Ноэл, — сказал Уэсли Мейнворинг, сражаясь со своим галстуком. — Большинство похорон длятся всего один день. А эти мы растянули на целую неделю. — В свои тринадцать лет он радовался любому предлогу пропустить несколько дней занятий в школе.

Ноэлу Мейнворингу должно было исполниться шестнадцать в мае, и он заканчивал школу.

— Просто нелепо, что похороны состоялись в Нью-Йорке, а завещание будет зачитываться в Палм-Бич.

Сандра сидела со скрещенными ногами на одной из кроватей в комнате своих двоюродных братьев.

— Дедушка любил Каса Вейл. Поэтому он и хотел, чтобы мы собрались здесь, — сказала она.

— Дерьмо! — выпалил Уэсли. — Он просто хотел показать, что все еще может заставить каждого плясать под свою дудку.

— Скажи ему, чтобы он не ругался, — попросила Сандра Ноэла.

— Не ругайся, Уэсли. — Ноэл подмигнул ей. — Довольна?

— Мне кажется, что все говорят о дедушке гадости.

— Это потому, что ты была знакома с ним всего семь лет, — сказал ей Уэсли. — Чем дольше его знали, тем лучше понимали, что за...

Ноэл зажал ему рот рукой, заставив замолчать.

— Мне кажется, что наша маленькая кузина и без того слишком много знает для своих лет, так что не надо обогащать ее словарный запас. — Ноэл взглянул на свои часы.

— Пора идти.

Сандра с трудом слезла с кровати.

— А это интересно, когда читают завещание? Будет праздник, вроде Четвертого июля?

Ей обещали показать фейерверки Четвертого июля.

Мальчики обменялись взглядами.

— Если повезет, будет совершенно так же, как праздник Четвертого июля, — сказал Уэсли.


* * *

Александра сменила положение скрещенных ног. Оглашение Леонардом Соломоном списка небольших завещательных отказов тянулось бесконечно долго. Но еще больше раздражала ее реакция матери. Сильвия Вейл со слезами на глазах подробно описывала связь каждого из этих лиц с семьей.

Труман Вейл младший наблюдал за этой церемонией с вежливым вниманием, которое могло означать что угодно. «Интересно, как отреагирует ее близнец, когда ему придется разделить свои полномочия на три части?» — думала Алекс.

Чарльз встретился с ней взглядом. Он знал, о чем она думает. Именно Чарльз одновременно с ней наклонился вперед, когда Леонард Соломон сказал:

— А теперь я оглашу список основных завещательных отказов. Моей супруге Сильвии Вейл я завещаю апартаменты в Нью-Йорке и доход с моего портфеля акций. Я уверен, что ее сыновья будут продолжать заботиться о ней, как это делал я.

Все ясно, подумала Алекс. Именно мне придется справляться с ее нервными срывами и настроениями.

— Труману Вейлу младшему я завещаю безраздельно весь свой пакет акций «Вейл энтерпрайзиз». Он доказал, что достоин стоять у кормила власти.

— Тру? — переспросила Алекс, хотя побледневшее, как мел, лицо Чарльза подтвердило ей, что она не ослышалась. — Тру получает все?

— Ваш отец оставил вам весьма существенное наследство, госпожа Мейнворинг, — сказал Леонард Соломон.

— Но компания! А как же я? А как же Чарльз?

— Я уверен, что г-н Тру найдет подходящее место для г-на Чарльза. А что касается вас, то ваш отец считал, что ваше дело — воспитание своих сыновей и племянницы. — Поверенный продолжил чтение. Значительные завещательные отказы ей, Чарльзу, мальчикам и Сандре должны быть распределены Тру по его усмотрению. Но Каса Вейл отходил к ее сыновьям. — Хотя, — добавил Леонард Соломон, — он понимал, что дом в конечном счете будет продан, поскольку его содержание...

— Он должен был завещать его мне! — воскликнула Алекс. — Он знал, как я люблю этот дом.

— Конечно, он знал, — успокаивал ее поверенный. — Но он знал также, что содержание дома потребует непомерных затрат. Он чувствовал также, что вы, возможно, имеете слишком сильную сентиментальную привязанность к дому, тогда как ваши сыновья...

— Будь все трижды проклято! — взвизгнула Алекс. — Чарльз! Ты намерен что-нибудь предпринять?

Чарльз встал.

— Полагаю, мне лучше пойти и выпить, дорогая сестрица. Не хочешь составить мне компанию?

Алекс посмотрела вокруг негодующим взглядом. Сандра глядела на нее широко раскрытыми глазами. На лицах ее сыновей и брата-близнеца было одинаковое выражение: они забавлялись происходящим. Сильвия Вейл выглядела так, словно в любой момент могла упасть в обморок. Алекс глубоко вздохнула.

— Может быть, вам лучше продолжить, — сказала она поверенному.

— Я закончил, — ответил Леонард Соломон.

Чарльз поставил бутылку бренди и поднял свой стакан, словно приветствуя всех окружающих.

— Проделать весь этот путь до Палм-Бич только затем, чтобы узнать, как сильно этот старый ублюдок ненавидел меня...

— Чарльз! — упрекнула его Алекс, имея в виду, что следовало сказать «ненавидел нас».


* * *

Тру прибыл в новый демонстрационный зал компании «Косметическая продукция Гизеллы Дюран» ровно в 5 часов вечера. Хотя он был там впервые, Тру почти не обратил внимания на элегантно отделанные офисы. Не вникал он и в то, что Гизелла возбужденно рассказывала о рекламе новой формы баночки для крема: овал с молочным отливом и крышечкой цвета бледного золота. В последнем номере «Харперс Базаар» поместили фотографию во всю страницу этой баночки в окружении золотых монет.

Самое большое влияние на объем продаж оказывало лицо самой Гизеллы. Продавая косметику, продаешь мечту. В данном случае — мечту о том, чтобы стать похожей на Гизеллу Дюран. Мечту, которая даже для меня самой не всегда достижима, думала устало Гизелла, которая, оставив Тру в демонстрационном зале, зашла к себе в офис за сумочкой. Ей все время приходилось, словно коммивояжеру, находиться в дороге: она посещала фирменные магазины и отделы в универмагах, где было важно появляться лично. Женщины, чьих лиц и жизней она коснулась своей косметикой, не могли и представить себе, какой одинокой была она большую часть времени. Сколько ночей в году проводила она, раскладывая пасьянсы в гостиничном номере. Она пристрастилась к пасьянсам, потому что это помогало ей сосредоточиться, отключиться от окружающей действительности, а иногда за пасьянсом на нее нисходило прозрение и она придумывала новые виды продукции, новые методы, новые пути подготовки растущей армии продавцов. Но чаще всего карты давали ей возможность забыть о том, что она по-настоящему одинока.

Всякий раз, когда она и Тру приезжали в Нью-Йорк, и их имена появлялись рядом в колонках светской хроники, это немедленно вызывало повышенный спрос на косметику Гизеллы Дюран. Когда они вместе бывали на публике, Гизелла, наблюдая за собой и Тру словно со стороны, убеждалась, что они выглядят красивой парой. Это была часть мечты, которую приобретали женщины, покупая продукцию Гизеллы Дюран. Интересно, сознавал ли это Тру, думала она.

Сегодня вечером она чувствовала себя слишком усталой, чтобы куда-нибудь выходить, но разве можно было заявить такое Тру в первый вечер после его возвращения из Палм-Бич? Ему захочется обсудить с ней, как прошло оглашение завещания, хотя она меньше всего желала об этом услышать. Скоро, однако, ей не придется больше считаться с его чувствами, забывая о своих. В этом году розничные продажи в Америке обещали принести не менее сорока миллионов долларов. Объем продаж ее собственной продукции увеличивался. Если дела будут по-прежнему идти в гору, она сможет выкупить долю Тру еще до конца этого года, после чего предприятие будет принадлежать ей одной — и не будет никаких споров. Пока Тру является ее партнером, вопрос о расширении производства был предметом постоянной борьбы. Он решительно сопротивлялся ее решению выделить в этом году губные помады в самостоятельную отрасль производства. Интересно, думала она, не вызвано ли это тем, что он понял, что в результате этого шага она значительно быстрее перестала бы зависеть от него.

Начало было положено поддержкой в «Саксе» на Пятой авеню, которую в прошлом году удалось получить «косметической продукции Гизеллы Дюран» благодаря влиянию Тру; затем была предпринята крупномасштабная рекламная кампания, оплаченная деньгами Тру, которая за одну ночь превратила крем для кожи Гизеллы Дюран в грозного конкурента продукции Элизабет Арден и Елены Рубинштейн.

Гизелла зашла в крошечную умывальную комнатку при ее офисе и освежила макияж. Когда она вышла к ожидавшему ее Тру, она выглядела как волшебное создание с рекламных объявлений Гизеллы Дюран.

Как только они уселись на заднем сиденье его лимузина, Тру сказал: «Я скучал по тебе». Он обнял и поцеловал ее.

Когда он наконец отпустил ее, она медленно и неохотно произнесла:

— И я по тебе скучала.

— Ты, кажется, не слишком довольна этим.

Так оно и было. Она не ожидала, что у нее когда-нибудь снова возникнет такое сильное чувство к мужчине. Особенно к брату Чарльза.

Машина остановилась. Она удивилась, увидев, что они подъехали к дому Тру.

— Разве мы сегодня не выходим в свет?

— Позднее. Сначала я хочу показать тебе кое-что.

Они поднялись на лифте, но не на восьмой этаж, где находились апартаменты Тру, а на шестой. Он вынул из кармана ключ и впустил ее в одну из квартир.

— Как здесь мило! — сказала она, оглядываясь вокруг. — Но это тебе не подходит, Тру. Это жилище для женщины.

Он притянул ее к себе.

— Продавай дом. Перебирайся сюда!

Ее охватило радостное чувство. Неужели она наконец освободится от воспоминаний о Чарльзе, о похищении Бенджамина? Но...

— Я не могу. Чарльз не разрешит, а Алекс позаботится о том, чтобы я виделась с Сандрой еще реже. Ты и понятия не имеешь о том, сколько усилий она приложила, чтобы настроить дочь против меня.

— Теперь с этим покончено. Отец сделал меня единственным наследником «Вейл энтерпрайзиз». Ни Чарльз, ни Алекс теперь не причинят тебе беспокойства. Мне нужно, чтобы ты была рядом. Рядом со мной, Гизелла.

— Но ты уверен...

Он ответил ей поцелуем. Она тоже поцеловала его, а сама тем временем соображала, какой ценой ей придется оплатить возможность чаще видеться с Сандрой. Ценой своей репутации. Опасностью вновь оказаться под каблуком у мужчины и стать рабой его капризов. Или, упаси Господь, терпеть приступы его гнева. Но разве все это имело значение, когда речь идет о ее ребенке? Или она лгала сама себе? Не была ли Сандра лишь предлогом для того, чтобы быть вместе с мужчиной, полюбить которого она никогда не рассчитывала.