Гизелла вспомнила те несколько встреч после смерти Бенджамина, когда она видела Трумана Вейла на сборищах семейства Вейлов. Да, подумала она. Он знал. Этим объясняется то, как он смотрел на своего младшего сына.

— Как ты узнала, что это сделал Чарльз? — спросил Тру.

— Он сам сказал мне. В больнице.

Она почувствовала, как его руки сжали ее предплечья, но мысли ее были в прошлом.

— Что он сказал? — спросил Тру.

Воспоминания жгли ее сердце.

— Он сказал, что слишком много пришлось заплатить за ублюдка, рожденного от другого мужчины.

Его руки ослабили хватку. Она взглянула на него сквозь слезы. Выражение его лица привело ее в ужас. Она схватила его за руку.

— Он твой брат, Тру, — воскликнула она, сама не зная, хотела ли она спасти Чарльза — или самого Тру — от гнева Тру.


* * *

Никогда еще Чарльз не испытывал такого тяжелого похмелья. Когда позвонила секретарша Тру, он попытался отделаться от нее, но она не пожелала его слушать.

— Он сказал сейчас же, господин Вейл. — Затем она добавила магические слова, которые заставили его пробкой выскочить из постели. — Он сказал, что это касается вашего дохода от «Вейл энтерпрайзиз».

Он примчался довольно быстро. Будь проклят старик за то, что отдал в руки героя войны контроль над финансами и вынудил Чарльза выпрашивать свою законную долю наследства.

На сей раз Чарльз с удовлетворением отметил, что секретарша сразу же предложила ему войти в кабинет. По крайней мере в этом он добился своего. Он был не менее важной персоной, чем герой войны, что бы там ни думала эта маленькая сучка.

Тру сидел в своем кресле, повернувшись к стеклянной стене. Чарльз услышал, как дверь за ним закрылась. Пора перестать церемониться, подумал он. Пусть герой войны узнает, что он не позволит ему помыкать собой.

— Что за важные дела заставили тебя пригласить меня сегодня утром? — брюзгливо спросил он.

Тру резко повернулся и взглянул на него.

— Я знаю, что ты сделал.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Алекс проснулась, услышав вопли горничной. Постель прогнулась под тяжестью мужского тела. Кто-то тряс ее за плечо.

— Проснись, Алекс, — кричал Чарльз.

Алекс села в постели, содрав с лица ночную маску.

— Все в порядке, — сказала она продолжавшей вопить горничной. Когда за него закрылась дверь, она повернулась к Чарльзу, сидящему на краю кровати, втянув голову в плечи. — Что случилось?

— Тру высылает меня из страны. Сегодня утром он вызвал меня к себе в офис. И о чем только думал отец? Он никогда ничего не понимал. Этот дом. На Риверсайд-Драйв. Я уже тогда знал, что он...

— Что сказал Тру?

— Если я хочу получать доход, то должен жить в Европе.

Алекс знала характер своего близнеца. Его бесполезно упрашивать. Она обняла Чарльза и притянула к себе.

— Все узнают, — хныкал он, как маленький мальчик. — Все узнают, что она изменяла мне с моим лучшим другом. Что у нее был ребенок от него. Все подумают, что я не мужчина.

— Тру не допустит, чтобы дошло до этого. Для него важна семья.

Чарльз вырвался из ее рук.

— Ты не видела, какое у него было лицо, когда он глядел на меня. Он меня ненавидит. Он считает меня трусом.

— Он ошибается, — сказала ему Алекс.

— Что я буду делать в Европе без тебя?

— Ты еще не уехал. Я что-нибудь придумаю.

Она почувствовала, как тело Чарльза расслабляется в ее руках.

— У тебя хватит силы для нас обоих, — сказал он. Конечно, он был прав.


* * *

— Ты знал, что я приду, — сказала Алекс своему близнецу.

Тру кивнул.

— А ты знаешь, что ко мне бесполезно обращаться с любыми просьбами относительно Чарльза.

— За что ты его так ненавидишь?

— Я не испытываю к нему ненависти.

— Тогда почему...

— Я его презираю. — Это было сказано без гнева, но тоном, не допускающим возражения.

— Надо мной ты не имеешь власти. Можешь контролировать доход Чарльза, но мне Невилл оставил вполне достаточное состояние.

— А мальчики?

— Мои сыновья? — она рассмеялась. — Ты слишком благороден, Тру. Ты никогда не опустишься до мести, которая причинила бы вред моим сыновьям. — По выражению, отразившемуся на его лице, она поняла, что правильно прочитала его мысли. — Зато я могу тебе причинить неприятности.

— Не угрожай мне, Алекс. Это меня раздражает... Я могу забыть, что играю роль великодушного главы семейства, и стать больше похожим на нашего отца.

— Я на него больше похожа, чем ты или Чарльз, — ответила Алекс. — Можешь оставить при себе свою любовницу, если тебе так хочется...

— Не смей...

— Но не разрешай ей разводиться с Чарльзом. Он не вынесет, если, бросив его, она достанется тебе. Это его сломает, а я намерена не допустить, чтобы такое случилось. Если она попытается получить развод, я уж позабочусь о том, чтобы все ее грязное белье перестирать публично. Как ты полагаешь, долго ли просуществует эта ее карликовая компания, если всем будет известно, что несчастная мать, у которой украли и убили младенца мерзкие похитители, была фактически... — выражение его лица не изменилось, но в самом его спокойствии было нечто такое, что подсказало ей: развивать эту тему опасно. — Спи с ней сколько угодно. Просто не пытайся жениться на ней. Потому что если ты позволишь ей сломать Чарльза, я заставлю тебя поплатиться за это.

Алекс встала и заглянула ему в лицо. То, что она там увидела, заставило ее улыбнуться.

— Теперь я вижу, что мне не стоило беспокоиться, Тру. Ты отважно сражался против мерзких японцев. Но такой решительный шаг против Чарльза ты не предпримешь. Ты слишком благороден, чтобы стать причиной гибели собственного брата.

— Не будь слишком уверенной в этом, — предупредил ее Тру.

— Но я действительно уверена, герой войны. Чарльз правильно тебя понимает. Ты благороден до мозга костей. — Она усмехнулась. — Я очень надеюсь, что ты снабдишь Чарльза достаточной суммой денег, чтобы купить подходящую виллу. Я терпеть не могу жить в перенаселенных местах.

— Ты тоже уезжаешь?

— Разумеется, дорогой мой близнец.

— Ты не берешь с собой Сандру?

— Тебе что, хочется присутствия восьмилетнего ребенка в своем любовном гнездышке?

Он оттолкнулся руками от стола.

— Если бы ты была мужчиной...

Алекс издевательски расхохоталась.

— Не беспокойся о моей дорогой маленькой племяннице. Мы с Гизеллой выработаем какое-нибудь соглашение.


* * *

Хэллоран был так обеспокоен дурным запахом от собственной персоны, что не мог поразмыслить о мерзкой суке, на обед с которой он вез свою хозяйку. Раньше ему приходилось бывать с проститутками, но он никогда не чувствовал после этого, будто провонял запахом их тел. Но вчера вечером после Шейлы... — наконец-то Шейла добилась своего, при этом на заднем сиденье «паккарда», на котором теперь сидела сама хозяйка — Хэллоран боялся, что никогда уже не избавится от ее женского запаха ни он сам, ни машина. Вчера вечером он несколько часов подряд гонял машину с опущенными стеклами.

— Запах греха, — пробормотал он и густо покраснел, когда хозяйка спросила его:

— Ты что-то сказал, Патрик?

— Сам с собой разговариваю, как дурак.

— Не будь слишком строг к себе, — сказала она, добрая, как всегда, и ему захотелось заплакать. Вчера вечером он предал не только своего брата, он предал и свою хозяйку.


* * *

Гизелла заказала салат и теперь нетерпеливо ждала, пока Александра Мейнворинг закончит продолжительную дискуссию с официантом относительно вина. Вчера вечером они впервые поссорились с Тру. Она чувствовала, что он что-то затевает, но он ответил коротко:

— Моя семья перед тобой в долгу.

«Все, что я хочу, это моя дочь, — сказала она ему. — И мой сын, которого не вернешь». Хотя она не сказала это вслух, она знала, что он услышал ее слова так же отчетливо, как если бы она их произнесла.

Александра жестом отпустила официанта.

— Полагаю, тебе известно, что Тру отправляет Чарльза в Европу? Чарльз совершенно подавлен. Не знаю, что с ним будет.

— Я об этом не знала, но боюсь, что мне это безразлично.

— Возможно, тебе не будет безразлично, когда я скажу, что считаю своим долгом поехать с ним.

— А как же Сандра? Как я буду с ней встречаться?

— Возможно, — сказала Алекс медленно, словно эта мысль только что пришла ей в голову. — Возможно, я могла бы оставить ее с тобой.

Сердце у Гизеллы замерло.

— О Алекс, если бы ты только сделала это!

— Это было бы еще одним ударом для Чарльза. Тру поступил с ним жестоко. Полагаю, по твоей просьбе?

— Я бы этого не сделала, Алекс. За столько лет ты могла бы узнать меня лучше.

Алекс посмотрела на нее пристальным настороженным взглядом.

— Нет, ты бы до такого не додумалась. Для этого надо быть Вейлом.

— Возможно, ты права. Именно Вейл придумал для начала разлучить меня с дочерью.

— Ну, теперь это дело прошлого. Нам следует подумать, как будет лучше для Сандры. Если я действительно оставлю ее в Штатах, мне потребуются гарантии, что ты будешь заботиться о ней подобающим представителю семьи Вейлов образом.

— Побойся Бога, Алекс! Она моя дочь. Как же я могу плохо заботиться о ней?

— Детей и раньше использовали в качестве заложников.

При других обстоятельствах Гизелла посмеялась бы над этим.

— Какое доказательство я могла бы тебе представить?

— Что-нибудь весомое, что убедило бы Чарльза в искренности твоих намерений. Нам обеим известно, что у него есть основания не доверять тебе.

Гизелла почувствовала, как кровь отливает от ее лица. В руке она держала бокал. Произнеси Алекс еще хоть одно слово, и она выплеснула бы содержимое бокала в лицо своей золовке. Она глубоко вздохнула.

— Что ты хочешь?

— Долю в твоей карликовой компании для Сандры, — сказала Алекс, и Гизелла подавила вспыхнувший гнев. Карликовой? Возможно, по сравнению с «Вейл энтерпрайзиз». Но это ее компания. А «Вейл энтерпрайзис» уж никак не принадлежала Александре.

— Контрольный пакет акций, — предложила Алекс. — Оформи это как угодно, но обеспечь, чтобы в конечном счете он перешел к Сандре свободным от каких-либо обязательств.

— А если я это сделаю?

— Я оставлю Сандру здесь с тобой.


* * *

Когда наконец поздно вечером Гизелла возвратилась домой, Тру ждал ее у нее в квартире.

— Ты совсем не обязана это делать, — сказал он, когда Гизелла рассказала ему, что хочет Алекс.

— Я не возражаю. Не вижу ничего плохого в том, чтобы отдать Сандре то, что она в любом случае унаследует.

— Если Алекс попросила об этом, значит, она что-то замышляет.

— Она никак не сможет использовать это против меня, Тру. Я уже говорила с моим поверенным. Пока ее доля капитала составит доверительный фонд для Сандры. Она начнет получать доход с капитала, когда ей исполнится двадцать один год, но фактически неограниченный контроль перейдет к ней по достижении ею сорока лет. В августе ей исполнится только восемь лет. Для осуществления своих планов мести Александра не стала бы ждать так долго.

Тру покачал головой.

— Ты плохо знаешь Вейлов.

— Алекс назвала мою компанию «карликовой». Она удивится, узнав стоимость этой доли.

— Пусть твоя гордость не лишит тебя способности разглядеть...

— Моя гордость тут ни при чем, Тру! Я хочу, чтобы мне вернули дочь.


* * *

— Нет, — крикнула Сандра. — Я не хочу жить с ней.

— Мне очень жаль, — ответила Алекс, — но дядя Тру сказал, что ты должна. Эта женщина знает, как обвести его вокруг пальца.

— Разве отец не может сделать что-нибудь.

— Нет, твоя мать заставляет дядю Тру выдворить его в Европу. И меня с ним вместе.

Сандра подбежала к тете и обняла ее.

— Тогда я хочу уехать в Европу.

— К сожалению, — сказала Алекс, — это от меня не зависит. Но кое-что для тебя мне удалось сделать.

Сандра, все еще прижимаясь к ней, подняла глаза.

— Что?

— Я заставила твою мать записать долю ее косметической компании на твое имя. Впоследствии ты будешь иметь контроль над весьма значительной долей «Косметической продукции Гизеллы Дюран».