Дона Воэн - Все имеет свою цену

Гизелла улыбнулась.

— Неужели? Какого старого друга?

— Брайана Ролингса.

Сандре было приятно видеть, как побледнела мать. Спасибо, тетя Алекс, думала она. Правда — изумительное оружие.

Киф Хэллоран, поседевший и отупевший от горя, продвигался сквозь толпу собравшихся на похоронах людей, заполнившую его квартиру на четвертом этаже. После прошлогодней стычки между неграми и пуэрториканцами Киф и Шейла перебрались на другую сторону Бруклинского моста, в Хайтс. Дорин с мужем и малышом остались в своей квартире на самой границе Испанского гарлема. Там их и застрелили обоих, забрав небольшую сумму наличных денег и бросив двухлетнего малыша, который орал весь день и целую ночь, пока кто-то не обратил внимания на его крики.

Хэллоран остановил Кифа за плечо.

— Сядь, — сказал он и принес брату виски. Шейла вновь разразилась рыданиями. Вокруг нее собрались женщины. Ей поможет пережить горе необходимость заботиться о маленьком Фрэнсисе, подумал Хэллоран. Бедняга Киф так и не смирился с этим браком. От этого ему сегодня было еще тяжелей.

Малыш захныкал. И конечно, Шейла поднялась и пошла к нему. Хэллоран посмотрел в лицо брату и увидел ту же боль, какую чувствовал сам. Хорошенькая Дорин с рыжими кудряшками и смеющимся личиком. Ее больше нет.

— А что решили делать с малышом? — спросил кто-то тихо, но Киф услышал.

— Мы, конечно, вырастим его, — пророкотал он. — И всякий, кто скажет хоть слово против его отца, попробует моих кулаков.

— Никто не скажет ничего плохого о бедном погибшем парнишке, Киф, — сказал Хэллоран. Юный Хавьер был прекрасным мужем для Дорин, как это и предсказывал священник, но кто мог предположить, что их совместная жизнь окажется такой короткой.

— Я поставлю за них свечку, — сказала госпожа О'Коннор.

— Очень хорошо, — сказал Хэллоран. Возможно, свечка облегчит ее горе. Он надеялся, что его горе облегчит бутылка.

* * *

Джесси Фидлер вбежала в офис Гизеллы и закрыла за собой дверь. Гизелла с любопытством посмотрела на нее.

— Ты от кого-нибудь прячешься?

Джесси прислонилась спиной к двери.

— Сандра пришла.

Гизелла глубоко вздохнула.

— Неужели опять?

— На этот раз она говорит, что не вернется в колледж. Она хочет получить постоянную работу в компании.

— Неужели? Неплохая мысль.

— Вас не было здесь прошлым летом, когда она собралась управлять компанией!

— Я постоянно об этом слышу. Но теперь ей девятнадцать. Со временем она будет контролировать значительную часть этого бизнеса.

— Когда это случится, у вас не останется ни единого сотрудника.

— Джесси!

— Виновато ее отношение к людям. Она считает себя лучше всех остальных. Если вы поставите ее на какой-нибудь руководящий пост, то получите массовые заявления об уходе. Ей тоже не пойдет на пользу, если она вообразит, что может без труда начать с высокой должности.

— Я учту это. Ты знаешь, что я ценю твое мнение. — Это было правдой, хотя она подозревала, что Джесси преувеличивает. — Пригласи-ка ее сюда.

Прогнозам Джесси было проще поверить, когда вошла Сандра. Она была миловидной девушкой, высокой и гибкой, с черными волосами и темными глазами, которые до боли напоминали Чарльза. Но презрительное выражение ее лица было таким же, как у Александры Мейнворинг.

Сандра, уклонившись от объятий Гизеллы, бросила на стол свой рюкзак и хлопнулась на софу.

— Джесси, прежде чем впустить сюда, устроила мне допрос третьей степени.

— Она моя секретарша. И это ее работа.

— Не впускать твою дочь?

— Она ведь впустила тебя. Вот ты и здесь — с ногами на софе. — Гизелла сказала это шутливо, но при виде грязных ботинок Сандры на розовой шелковой обивке ей пришлось приложить усилия, чтобы подавить раздражение.

— Я думаю, ты должна ее уволить.

— За то, что она выполняет свою работу?

Сандра пожала плечами. Она подогнула под себя ноги, оставив на шелковой обивке отчетливый грязный след.

— Чем ты намерена заняться теперь, когда у тебя появилось столько свободного времени?

— Разве она тебе не сказала? Ты говорила, что когда-нибудь я получу часть компании. Ну так это время настало.

— В таком случае тебе следует изучить все, что касается компании. Наймом сотрудников занимается господин Сандерс. Первый этаж.

— Мама! — воскликнула Сандра. И Гизелла вдруг подумала, что дочь крайне редко называла ее так. Она очень редко вообще как-нибудь ее называла. — Но это унизительно!

— Я уверена, что ты не захочешь никаких особых льгот только потому, что ты дочь владелицы. — Гизелла не обратила внимания на сердитый взгляд Сандры. — Но я тебе окажу одну любезность. Я позвоню г-ну Сандерсу и предупрежу, что ты идешь.

Когда за Сандрой закрылась дверь, Гизелла едва подавила желание прислониться к ней спиной, как это сделала Джесси.

* * *

Не так уж часто случалось, что сама леди Владелица звонила вниз, в отдел кадров. У Майка Сандерса даже мелькнула мысль, что его кто-нибудь разыгрывает.

— Если я не ошибаюсь, вы приказали мне предоставить вашей дочери работу в отделе почтовых отправлений?

— Не ошибаетесь, — сказала Гизелла Дюран. — Я хочу, чтобы она получила должность, соответствующую ее опыту и уровню образования.

— Если я направлю ее к Гордону, вам предстоит ежеминутно слышать взрывы фейерверков. Вас ведь не было здесь прошлым летом, когда она решила взять на себя руководство компанией, не так ли?

— Прошу вас, Майк. Просто сделайте, как я прошу.

Майк Сандерс повесил трубку и прикинул, удастся ли ему за то время, пока лифт опускается с пятнадцатого этажа, подать заявление об уходе и уехать из этой страны. В дверь постучали.

— Слишком поздно, — сказал он вслух.

Дверь открылась, и появилась красивая молодая женщина с кожей цвета слоновой кости, огромными черными глазами и длинными черными волосами.

— Вы что-то сказали?

— Я сказал — войдите. — Она была дюйма на четыре выше его, но ему нравились высокие женщины, особенно если они были так сложены.

— Сандра? Ты ли это?

— Ах-ах, маленькая девочка, как ты выросла?

— Вот именно!

— Последний раз, когда мы виделись, вы изволили называть меня «занозой в заднице». — Черноволосая красавица одарила его улыбкой, чуть не разбившей его сердце. — Мать сказала, что она позвонит вам относительно работы для меня.

Майк почувствовал, что краснеет.

— Да-да, она только что звонила.

— Ну и?

— Отдел почтовых отправлений.

Только что улыбавшиеся очаровательные губки надулись.

— Я постараюсь переубедить ее, — сказал Майк.

— Не трудитесь, — оборвала его Сандра.

— Мы могли бы обсудить это за ужином.

— Разве нет правила, запрещающего свидания с подчиненными?

— Мне о таком неизвестно.

— А его следовало бы ввести, — нежно промолвила Сандра. — Я поговорю об этом с мамой.

* * *

— Оставляю вас вдвоем, чтобы вы обсудили обязанности, мисс Вейл, — сказал Майк Сандерс. — Желаю успеха, Сандра.

Когда он ушел, Сандра почувствовала некоторое смущение. Ей следовало бы быть с ним полюбезней, но мужчины маленького роста раздражали ее. Раздражали ее и другие сотрудники отдела доставки почтой, решила она, оглядевшись вокруг. Когда она вошла, в комнате звучали шутки и смех. Как только Майк Сандерс представил ее Гордону, старшему контролеру, все это смолкло, уступив место недоверию.

— С чего мне начать? — спросила Сандра у Гордона. Нос у него был похож на пуговку, которая морщилась, словно он почувствовал какой-то неприятный запах. Если бы ей пришлось его нарисовать, она изобразила бы его кроликом. Потом она вспомнила, что уже изображала его таким образом в то лето, когда ей было шестнадцать. К щекам прилила кровь. Интересно, видел ли он ту карикатуру.

— Зачем беспокоиться сегодня? — сказал ей Гордон. — Приходите завтра со свежими силами, и я найду для вас какую-нибудь работу.

— Как скажете, — ответила она учтиво, понимая, что ему нужно обзвонить всех и узнать, что происходит, прежде чем решить, что с ней делать.

* * *

Как только Сандра отправилась к Майку Сандерсу, Гизелла нажала кнопку внутренней связи.

— Джесси? Вызови машину. Я сегодня собираюсь удрать пораньше.

Раздался голос Джесси, громкий и отчетливый.

— Очень хорошо. Последнее время вы работали слишком напряженно.

— Я рада, что кто-то так считает. — Забавно, какой блестящей может казаться ее жизнь для окружающих и какой пустой, обманувшей надежды она может быть на самом деле, думала Гизелла. Двадцать шесть недель в году она находилась в разъездах. То она встречалась с поставщиками, то с клиентами, а иногда проводила время в обществе богачей и даже членов королевских семей из числа «перекати-поле». По-видимому, никто не понимал, что последнее тоже было частью ее работы, причем иногда крайне утомительной.

И все же, как бы успешно ни функционировала компания, все это сводилось к сражениям с финансистами. Каждое расширение, каждая потребность в новом финансировании вызывали все те же старые споры. Она когда-то думала, что стоит ей выкупить долю Тру, как все пойдет спокойно и гладко. Но как только Эллефсон представил ей безукоризненный аромат, начались разногласия с ее собственными людьми. Новые духи никому не понравились так же безоговорочно, как ей. Никто не считал, что он подойдет широкому кругу женщин. К тому времени, как ей не мытьем, так катаньем удалось убедить каждого принять новые духи, возникли новые разногласия по поводу их названия. Она хотела назвать духи «Лилиан» в честь своей матери. Все закричали, что это слишком старомодно. В их названии должна быть «молодая» нотка, настаивало рекламное агентство: в конце концов, мол, вы конкурируете с «Росой молодости». Но здесь она решительно отказалась уступать. Она вовсе не конкурирует с «Росой молодости», сказала она им. Она дает светской женщине ее особый аромат. Все кончилось тем, что она отказалась от услуг этого агентства после особенно продолжительного собрания, на котором один из представителей агентства заявил присутствующим, что Гизелла Дюран ничего не понимает в женщинах.

Но все оказалось к лучшему, подумала она, когда дверцы лифта раскрылись на нижнем этаже. Мори Остин из нового рекламного агентства убедила наконец ее, что новые духи должны называться не полным именем ее матери, а сокращенным, и духи «Лили» были близки к тому, чтобы стать легендой в этой отрасли. Когда швейцар распахнул перед ней дверцу машины, она удивилась, увидев за рулем Хэллорана.

— Я не ожидала тебя так скоро, Патрик.

— Разве я могу оставить вас в руках такого человека на минуту дольше, чем это необходимо? — спросил он через плечо.

— Сейчас твоя семья нуждается в тебе больше меня.

— Не нуждается, — сказал он, отъезжая от обочины. Она достаточно хорошо знала его, чтобы понять, что разговор на эту тему закончен.

* * *

Сандра приходила домой и уходила на работу молчаливая и мрачная. Она каждое утро уходила на работу одна, отказавшись ездить вместе с матерью. В конце первой рабочей недели она попыталась пожаловаться на то, как обращаются с нею другие сотрудники. Гизелла, помня о том, что сказала Джесси, отказалась ее слушать. Сандра отстала от нее, и Гизелле показалось, что она добилась своего. Но к концу следующей недели она снова начала жаловаться.

На этот раз Гизелла потеряла терпение.

— Ты должна сама справляться со своими проблемами, — сказала она дочери. — Нужно быть смелой. Ты должна понять, что красота и богатство — это еще не все. Твоя бабушка Лилиан знала это. Я поняла это. Теперь твоя очередь.

* * *

Сандра вернулась домой после шести вечера.

— Наконец-то, — сказала Гизелла. — Повариха ждет с ужином.

— Я не голодна, — ответила Сандра матери и быстро прошла в свою спальню, громко хлопнув дверью. Она внимательно посмотрела на отражение своей злой физиономии в зеркале. Почему ей вообще пришло в голову, что она хочет работать в компании матери?

Когда в первый рабочий день она вошла в комнату доставки почтой, она сразу же заметила, что мать всех предупредила о том, что ей не должны предоставлять никаких особых льгот. Персонал отдела, вольно истолковав это указание, стал исполнять его с особым рвением. Все самые тяжелые пакеты приходилось упаковывать ей. Каждая сомнительная накладная автоматически перекидывалась ей. Забыли ли вложить в посылку какие-нибудь предметы, допущена ли ошибка в счете или что-нибудь написано неразборчивым почерком — все валили на Сандру! Но хуже всего были злые шутки. Если она одна входила в женский туалет, то не успевала она закрыть за собой дверцу кабинки, как загадочным образом выключался свет. Когда на второй день она хотела расплатиться за ленч в кафетерии, оказалось, что из ее кошелька исчезли все деньги. Когда она пожаловалась Гордону, он сказал, что она, должно быть, ошиблась. Но такие происшествия случались все чаще.