Дона Воэн - Все имеет свою цену

Почему бы не позволить матери посидеть с малышкой? Эта мысль отозвалась в ней болью, но Сандра не обратила на это внимания. Пусть ее мать погрузится в заботы, ограниченные детской и прогулками в парке. Пусть она беспокоится, как бы не попросила расчета няня, если с ней грубо разговаривали или указали, как нужно делать то или другое.

Сандра поняла, что это могло бы быть решением, которое она искала. Способом вообще вытеснить мать из компании.

* * *

— Право же, Гизелла, — недовольно сказала графиня. — Надеюсь, у вас не войдет в привычку повсюду возить этого ребенка с собой. — Они разговаривали в спальне дома Орлены в Палм-Бич, в спальне, которая всегда предоставлялась Гизелле, когда она сюда приезжала, что бывало довольно часто.

— Я вас предупреждала, что привезу ее, — ответила Гизелла, ничуть не смутившись, и уложила Лили в колыбельку.

— Некоторые люди заводят собачек, — сказала ей Орлена. — С ними можно общаться без всяких проблем и всячески баловать. Хорошенькие ошейники и малюсенькие свитера. На днях я видела такого крошечного пуделя, что он умещается в дамской сумочке.

— Надеюсь, вы не предлагаете мне сменять мою внучку на пуделя?

— Вы передергиваете мои слова, — запротестовала Орлеана. — Я лишь хочу сказать вам, что заботиться о ребенке — обязанность матери. А не ваша.

— У нее... нет времени.

— Она не хочет найти время. Вы могли бы с такой же легкостью отстраниться от материнских обязанностей?

— За Сандрой ухаживали слуги. И я всегда сожалела об этом.

— Но как же вы сможете наслаждаться жизнью?

Гизелла наклонилась и поцеловала малышку в щечку.

— Я наслаждаюсь жизнью, Орлена.

Орлена неожиданно села с выражением отвращения на красивом лице.

— Трудно поверить, что мир так меняется. — Она взглянула из затененного листьями пальмы окна на красную черепичную крышу, едва виднеющуюся сквозь зелень. — А теперь еще у меня будут новые соседи. Я уверена, самые неподходящие люди.

— Разве дом Вейлов продается?

Орлена печально покачала головой.

— Объявление о продаже появилось на этой неделе. Все равно мальчики Мейнворинг редко приезжали в Палм-Бич. Попусту пропадал такой красивый дом.

Когда Орлена ушла переодеваться к ужину, Гизелла подошла к окну и посмотрела на стены Каса Вейл, возвышающиеся на вершине прибрежного холма. Впервые она посетила этот дом вскоре после замужества в начале декабря 1941 года. Она до сих пор помнила, как пели рельсы, и звук этот отражался эхом от бетонных перекрытий Флэглеровского моста. В то время ей было восемнадцать лет, и она была беременна Сандрой.

В то первое воскресное утро в Каса Вейл Чарльз долго спал, и Гизелла отказалась спуститься к завтраку одна, не желая бравировать перед его родителями. Сильвия Вейл, дама учтивая, отослала наверх поднос с завтраком и отсрочила обед. Только после двух часов они наконец сели за стол.

Когда обед подошел к концу, Труман Вейл предложил Чарльзу присоединиться к нему в кабинете, пока он курит сигару. Не успели они встать из-за стола, как вбежал дворецкий и что-то промямлил насчет передачи по радио. Все четверо просидели тогда до вечера в кабинете, слушая сообщения о нападении японцев на Пирл Харбор.

За ужином разговор поддерживала Сильвия Вейл, хотя было видно, что мысли мужчин находятся где-то далеко. Сильвия наконец поддалась их настроению и отправила Чарльза в библиотеку за атласом, а затем приложила массу усилий, пытаясь отыскать место, где находился Пирл Харбор. Это позабавило мужчин, и они, стряхнув наконец с себя мрачное настроение, помогли ей найти нужный остров на Гавайях.

После ужина Гизелла поднялась наверх за шарфом, а затем снова спустилась вниз в выложенную кафелем лоджию, стены которой из цельного зеркального стекла были открыты, пропуская ночной ветерок с моря. Она отчетливо помнила, как стояла под одной из арок, глядя на освещенный лунным светом прибой. Менее чем шесть месяцев спустя погибнут ее мать и отец, пав жертвами Рейха.

— Гизелла! Вы еще не одеты! — воскликнула Орлена.

— Я стояла здесь и думала о доме Вейлов, — сказала Гизелла, повернувшись к графине. — Дом в хорошем состоянии?

— В отличном, — ответила Орлена. — Мальчики Мейнворинг следили за ним. Их мамаша была в ярости, когда ее отец, как вам известно, завещал дом им, а не ей. Она любила этот дом.

— Я это знаю, — сказала Гизелла. — А как бы вы отнеслись к тому, чтобы я стала вашей соседкой, Орлена?

Графиня всплеснула руками.

— Что за изумительная идея!

* * *

Хэллоран, прижимая к себе, как ребенка, двухквартовую бутылку «Дом Периньон», ковылял следом за хозяйкой.

— Пошевеливайся, Патрик, — в нетерпении крикнула она. Он никогда еще не видел ее такой — она была похожа на расшалившуюся школьницу.

Дойдя до каменных ступеней, ведущих к двустворчатой двери парадного входа в Каса Вейл, она остановилась и оглянулась, поджидая его.

— Вот здесь, — сказала она. — Дай мне шампанское.

Хэллоран неохотно передал ей бутылку.

— Не хотите ли, чтобы я бросил ее вместо вас, хозяйка?

— Я с наслаждением сделаю это сама. — Она замахнулась. — Я нарекаю тебя Каса Дюран! — И изо всех сил швырнула бутылку о каменные ступени, где она и разбилась вдребезги с упоительным звуком, после чего Хэллорану показалось, что огромный дом сейчас заскользит по пляжу в Атлантический океан, как линкор, спущенный на воду.

Гизелла схватила его в объятия и расцеловала.

— Он мой, Патрик! — закричала она. Потом она убежала, отыскивая в кошельке ключ. Патрик Хэллоран стоял в полном оцепенении, наблюдая, как она отпирает дверь. Только когда она скрылась в вестибюле, он двинулся за ней следом.

* * *

Фабиенна принесла почту, когда Алекс и Чарльз сидели за завтраком на террасе.

— Мне нужно сегодня вечером съездить в Ниццу, — сказал Чарльз, когда Алекс, просмотрев конверты, передала ему два из них.

Алекс ничего не ответила. По его тону она поняла, что ее с собой он не приглашает. С того злополучного утра, когда их застала Сандра, отношения у них с Чарльзом стали не такими, как прежде. Она была уверена, что у него есть женщина в Ницце. От этой мысли Алекс принялась вскрывать первый конверт так энергично, что сломала ноготь.

— Как могли они сделать такое! — вскричала она.

Чарльз поднял бровь.

— Сделать что?

— Мальчики продали Каса Вейл. Они обязаны были дать мне возможность купить его. Он должен был остаться в семье.

Чарльз презрительно фыркнул.

— Мы с тобой вместе не смогли бы оплатить счета и налоги, не говоря уже о стоимости обслуживания этой огромной кучи штукатурки. Тот, кто купил его, снесет дом и построит на этом месте что-нибудь более современное. Арабы, наверное. Это у них куча денег.

Алекс вдруг смяла письмо в комок. Она вскочила и бросила его через подпорную стенку вниз.

— Алекс?

— Эта женщина!

— Какая...

— Его купила Гизелла. Его купила Гизелла! — пронзительно вскрикнула она.

Чарльз в изумлении взглянул на нее. Потом расхохотался.

Алекс в ярости напустилась на него.

— Это совсем не смешно, Чарльз. Этот дом составляет часть семейного наследства. А она — не. Вейл. Он должен был перейти ко мне. — Она была в таком гневе, что ее ногти впивались в ладони, но она едва ли это чувствовала. — Эта женщина! Она переименовала его в Каса Дюран. Что скажет Сандра, когда узнает об этом?

— Нам? Я думаю, ничего не скажет.

Его невозмутимый тон подействовал на нее так, словно ей в лицо плеснули холодной водой. Мгновение спустя она продолжала уже более спокойным тоном.

— Тру знал об этом. Уверена, что знал. Должно быть, он поддержал эту идею. Он готов на все, чтобы досадить нам.

— Ты ведь знаешь его. — Она направилась к дому.

— Куда ты?

— Позвонить Тру.

— Нет.

— Я намерена сказать ему...

— Нет. — Он встал, швырнув салфетку на стол. — Ты не позвонишь Тру и вообще не будешь его беспокоить.

— Но Каса Вейл?

— Сейчас мое денежное пособие от «Вейл энтерпрайзиз» для меня важнее, дорогая Алекс. — Он холодно поцеловал ее в щеку. — Увидимся вечером.

У него женщина. В Ницце. Алекс была уверена в этом.

Норман Уильямсон, частный сыщик, который состоял на постоянной службе при «Вейл энтерпрайзиз», направил телеграфом свой отчет Тру Вейлу в Гонконг всего днем позже, чем пришла телеграмма от Ноэла. Тру прочел отчет, затем перечитал телеграмму племянника. «Что заставило Гизеллу купить Каса Вейл?» — размышлял он.

На какое-то мгновенье у него вдруг появилась надежда, но она так же быстро и погасла. Он никогда не был в Палм-Бич в одно время с Гизеллой. Значит, покупка никак не может быть связана с воспоминаниями о нем.

Тру положил отчет и письмо в весьма объемистую папку, которую всегда носил при себе в своем «дипломате».

Сандра ожидала от матери возражений, но никак не решительного отказа.

— Я не позволю тебе отсылать Лили, — сказала Гизелла.

— Пора. Ты достаточно с ней повозилась.

— Но она еще совсем крошка.

— Пришло время отдать ее в школу-интернат. Ей двенадцать лет. Разве ей полезно расти в обществе бабушки и старого Хэллорана, которые во всем ей потакают? Ей нужны подруги ее возраста.

— Но она учится в школе. Здесь. Мне кажется, это как раз то, что ей нужно.

— Мне так не кажется, и, если ты помнишь, я ее мать, — сказала Сандра в тот момент, когда Хэллоран входил в комнату.

Хэллоран с грохотом накрыл стол для чая.

— Девочке хорошо здесь, — произнес он, не делая ни малейшей попытки притворяться, что он не подслушал весь разговор до последнего слова.

— Убирайся, — приказала ему Сандра.

С неприязненным выражением на лице он остался на месте, пока сама Гизелла не сказала ему:

— Больше ничего не потребуется, Патрик.

— Почему ты от него не избавишься? — спросила Сандра у матери, не заботясь, слышит ее старик или нет.

— Он поступил ко мне, когда ты была еще младенцем.

— Разве это не подходящий повод, — сказала Сандра, не ожидая ответа. — Нам нужно поговорить еще кое о чем. — Сандра собралась с духом; ей очень не хотелось поднимать этот вопрос. — Тебе следует чаще бывать в обществе, встречаться с людьми, надо, чтобы твое имя появлялось в прессе. Пока ты играла роль любящей бабушки, образ, символизирующий нашу компанию, постепенно исчезал.

— Тебе не кажется, что твое имя появляется в прессе так часто, что этого хватает на нас двоих? — шутливо спросила Гизелла.

— Символом компании являешься ты, и мы обе это знаем. Чтобы поддержать престиж компании, твое имя и твоя фотография должны снова появляться в сообщениях о жизни международного сообщества.

— Мне показалось, что для этой цели появилась Камилла.

Сандра зарделась. Идея вспомогательного символа компании в лице Камиллы Пэйс — женского образа фирмы Гизеллы Дюран, пришла в голову именно Сандре, и на осуществление этой идеи было потрачено немало средств.

— Камиллы недостаточно.

— И поэтому в качестве наказания за мою правоту ты намерена забрать у меня Лили.

— Право же, мама, дело обстоит совсем не так. Я хочу сделать лучше для Лили. Она уже не грудной ребенок.

Гизелла покачала головой.

— Она не такая, как ты, Сандра. Она застенчива. Ей нужно...

— Ей нужно повзрослеть. И эта часть вопроса решена. А теперь я хочу, чтобы ты поразмыслила над тем, что я сказала. Анри Лод сейчас занят переоборудованием твоей квартиры в Париже. Ты могла бы использовать ее как свою европейскую базу. Джесси сказала мне, что у тебя просрочен паспорт. Она занимается этим.

— Право же, Сандра, это совсем не то, что я хотела бы делать.

— Войдешь во вкус, — сказала Сандра, а ее мысли уже были заняты сотней других вопросов, которые ей предстояло решить на этой неделе. — Это пойдет на пользу «Косметической продукции Гизеллы Дюран». Вот что важнее всего.

* * *

Если бы хозяйка не отослала его из комнаты, у Хэллорана нашлось бы еще многое, что сказать. Бедная маленькая Лили. Такое хорошее, спокойное дитя, и все-таки ее мать, не задумываясь, собирается сплавить ее в интернат. Он знал: хозяйка не сможет остановить ее, потому что Сандра имеет решающее слово, как мать ребенка. А Брайан Ролингс? Этот слюнтяй даже никогда не удосужился посмотреть на собственную дочь, насколько было известно Хэллорану. Хотя нельзя сказать, что Хэллорану хотелось увидеть, как он снова увивается вокруг хозяйки.