– Я тебя сейчас придушу, слышишь меня,– тихий, но до кончиков волос пугающий голос,– Прямо здесь.

– Вперед. Тебе же нравится причинять людям боль,– прикусила губу, продолжая так же пристально сверлить его взглядом.

До этого стоявший, словно каменная статуя, Артем резко двинулся вперед, хватая ее за плечи.

–Ты совсем с катушек слетела? – тряхнул, словно она тряпичная кукла.

– Это тебя не касается. Убери от меня руки! – смотрела на него с ненавистью. Хотелось его ударить, а лучше убить. Прямо здесь и сейчас.

– Нет, моя дорогая,– совсем тихо,– Я сейчас тебя за шкирку отсюда выкину. Поняла меня?

– Давай. Вперед. Только это и умеешь!

– Что?

– То,– спокойствие улетучилось в миг, она и сама не заметила, как перешла на крик,– Кто ты такой, чтобы мне указывать? Кто? Ты,– ткнула пальцем ему в грудь,– уехал, нееет, ты сбежал, как самый настоящий трус! Ты ни разу не позвонил. О чем нам вообще говорить? О чем, Артем? О том, что все это ошибка, о том, что я тебе нахер не нужна? О чем? Мне и так все ясно.

– Ничего тебе не ясно.

– Тогда давай, просвети.

– Ты упоротая в ноль. Сегодня я не вижу смысла перед тобой распинаться…

Громкий сумасшедший смех.

– Только сегодня ли? А?

– Поехали.

– Куда ты меня тащишь. Не трогай. Убери руки,– не обращая внимания на ее вопли, Артем закинул ее на плечо.

Лика ожила именно в этот момент, пытаясь преградить дорогу.

– Не трогайте ее..

– Рот закрой, вон пошла отсюда.

Девчонка убежала, но он понимал куда. На выходе его встретила охрана. Кораблева продолжала орать, эта короткостриженая шавка бегать и гавкать вокруг. Амбалы преградили ему путь, словно это его остановит.

– Спокойно,– ухмыльнулся. Начальник охраны, знавший его в лицо, подоспел как раз в этот момент.

– Артем Викторович, вы же знаете у нас…

– Егоров, потом давай,– мужчина отошел в сторону, давая команду охране – пропустить.

– Отпусти. Поставь меня. Убирайся. Пошел вон,– орала, что было сил, колотя по его спине кулаками,– ты мне никто. Убери от меня руки.

Вспыхнув, Старков скинул ее с плеча, ставя голыми ступнями в снег.

– Так лучше тебе? Давай иди, вперед, и даже не думай, что они пустят тебя обратно, – прожигал ее взглядом. Вера замолчала. Мокрый и такой холодный снег медленно охлаждал кожу.

– Как ты быстро,– поднял на руки, закидывая на переднее сиденье машины.

Сел за руль.

Резко дернул ее на себя, пальцы довольно осторожно сжали ее скулы.

– Если я еще раз увижу подобную выходку, я тебе просто придушу. Ты меня поняла!?

Вера молчала. Смотрела на него во все глаза, но молчала. Артем сильнее сжал пальцы. Смотрел на нее и ненавидел. Готов был убить за эту выходку, а потом разнести тут все к чертовой матери. Но Вера продолжала упорствовать, показывая характер. Его от одного ее взгляда в той коморке заколотило. Дерзкого, вызывающего. И этот костюм дурацкий. Она открыто его там провоцировала, впрочем, здесь продолжалось то же самое. Опустил взгляд на ее вздымающуюся грудь, теряясь в ощущениях. Злость смешалась с желанием. Дикой, поглощающей страстью.

– Ты меня поняла, я тебя спрашиваю?– выдохнул, стараясь себя контролировать

– Поняла,– выплюнула зло, и он сразу разжал пальцы, отстраняясь. Тронулся с места. Закурил.

Кораблева нахохлилась, обнимая себя руками. Артем прибавил печку, снял с себя пальто и накрыл им ее колени.

На десятый этаж он затащил ее так же, как и вынес из клуба, хорошо, что в его доме, в отличии от Веркиного, был лифт. Потому как забрал он ее оттуда без обуви и в этих дурацких трусах, выдающих себя за шорты.

– Иди,– толкнул вперед, ставя на пол в прихожей.

– Не трогай меня,– ускорила шаг, скидывая с себя пальто, то упало к ногам.

– Что, вновь мерзко? Что-то я не заметил этого, когда предлагал уйти,– Вера зло оглянулась на него. Именно в этот момент он прижал ее к себе.

Чувствовала на себе его руки, и хотелось кричать. Хотелось убежать отсюда. Все его прикосновения казались слишком горячими, прожигающими кожу до мяса. До дикой боли. Душа свернулась в комок. Вся злость, страх, отчаяние усилилось в тысячи крат. Не хотела его видеть, не хотела находиться с ним в одной комнате. Он был сейчас чужим. Словно она никогда его не знала. Все его слова, действия, вызывали в ней лишь ярость, и дикое желание доказать, что ей плевать на него. Что она не подыхала здесь без него все это время. Но плечи предательски подрагивали….

– Пожалуйста,– мольба,– хватит издеваться надо мной. Хватит,– отчаянно,– Я не могу так. Не могу,– вновь начала кричать, но уже захлебываясь слезами,– ты ушел, Артем. Тебе плевать. Хватит издеваться,– пыталась вырваться из его объятий, но он лишь развернул ее к себе до боли прижимая к стене,– Мне больно, слышишь… мне больно.

– Тихо,– гладил по щеке, давая ей возможность спокойно двигаться, но сдерживая руки,– я рядом, слышишь? – шептал куда-то в область ключицы,– моя маленькая, я рядом. Все хорошо,– поцелуй,– я безумно по тебе скучал. Моя Вера,– приподнял, и она быстро обхватила ногами его бедра,– ты такая красивая,– пальцы медленно стянули вниз расшитый камнями лиф.

– Не надо, Артем,– всхлипывая, пытаясь его оттолкнуть. Но его прикосновения плавили тело, отключали разум,– не на…, – губы коснулись шеи, вызывая мурашки и безропотное блаженство,– поцелуй меня,– очень тихо, – я очень соскучилась…

Его поцелуй стал пронизывающим. Где-то грубым, настойчивым, полностью лишающим рассудка. Голова кружилась, и все было неважно. Он здесь. Рядом. Совсем близко.

Голова раскалывалась, казалось, еще немного и она просто взорвется. Веки были настолько тяжелыми, что открыть глаза с первого раза не удалось. Перекатившись на бок, Вера уткнулась лицом в подушку, словно набираясь сил. Она широко распахнула глаза, садясь на бледно-синюю простыню, пальцы притянули одеяло, вцепляясь в него, как в спасательный круг.

В квартире было тихо. Висящие на стене часы немного сбили с толку. 16:30 – она проспала большую часть дня.

Прохлада комнаты вызывала волну колких и таких неуютных мурашек. Стиснув зубы, она медленно осознавала, что вчера натворила. В голове всплыл калейдоскоп ярких, насыщенных, очень красочных сцен…

А после – такой колючий, злобный взгляд Артема, этот громкий шум толпы, ее танец, испуганные глаза Лики, и вновь шум, темнота… «Артем» отдалось громким эхом, оно вскружило голову, просто подкидывая в кровати. Нахмурилась, осторожно озираясь по сторонам. Он притащил ее в свою квартиру. Орал, кажется, даже тряс. Откуда он узнал, что она там? Мысли путались, а раскалывающаяся голова еще больше не давала сосредоточиться. Боль переживаний отступала, медленно сменяясь физической. Повернула голову в бок, на прикроватной тумбочке лежала сложенная светло-серая футболка. А где ее одежда? В чем она была вчера? В платье. Да, точно! В платье. И где?

Подползла к караю, заглядывая под кровать, быстро возвращаясь в исходное положение, слегка вытянула шею, исследуя пространство вокруг, но ни малейших намеков хоть на какие-то ее вещи не было… спустила ноги на пол, натягивая лежащую рядом мужскую футболку. Вышла из спальни. Босые ступни шлепали по кафельному полу прихожей, ведя ее в кухню.

Квартира действительно оказалась пуста. Дверь была закрыта снаружи. Хотя, будь она распахнута настежь, ей бы не удалось улизнуть. К сожалению, в одной футболке и без обуви далеко не убежишь, особенно если на дворе зима.

Заварив кружку горячего черного чая, она уселась за стол. Темная гладкая поверхность была прохладной, положив на нее ладонь, Кораблева прикрыла глаза, делая осторожный глоток горячего и совершенно несладкого напитка. Она еще ни разу в жизни так не напивалась, да и вообще была приверженкой здорового образа жизни… А тут… Все эти переживания настолько ударили в голову, что она абсолютно потеряла контроль...

– Телефон,– пробормотала себе под нос,– черт,– ладонь хлопнула по столу.

Она забыла его в клубе, как и всю свою одежду. Чертов Старков!

Сколько вот так просидела в кухне, она не знала. Совершенно не замечала текущего вокруг нее времени. Словно его и вовсе нет.

Только вот это отсутствие временных рамок наталкивало на мысли, все больше и больше возвращая к точке отсчета, к тому, с чего она вообще погрузилась в этот непобедимый аморальный хаос. И имя этому хаосу было – Старков.

Он издевался над ней, все это время, он жестко издевался над ней, ее чувствами... Он прятался за маской отчуждения и безразличия, только вот если человеку все равно, он не будет орать, и вытаскивать другого человека из клуба, закидывая того на плечо. Подобный вывод зародил подобие улыбки. Губы дрогнули. Но мозг, хоть еще не полностью пришедший в себя, быстро оборвал этот позитивный порыв. Выбивая из нее последнюю уверенность… Все, что она так хотела сказать ему все эти дни, улетучилось, а то, что приходило на ум, она никогда не озвучит. И дело не в том, как он это воспримет, а в том, что ответит. Она до ужаса боялась его ответов. Его окончательного вердикта. Ведь сейчас в этой неопределенности ей не нужно было думать, что дальше. Не нужно было вычеркивать его из своей жизни, забывать…потому как все творящееся с ними сейчас, было неопределенным, оставляя за ней шанс на очередную встречу. А если он поставит точку, то все рухнет. Ничего уже не будет. Никогда. И что-то ей подсказывало, что именно это он и захочет сделать. Поставить точку.

Человек, который за столь короткий срок, стал ей кем-то родным. Человек, который столько раз решал ее проблемы, всегда, всегда приходил на помощь…да, он безрассудный, злой, холодный, про него говорят одни ужасы, он не считается не с чьим мнением, ему плевать на всех…он именно такой…но все это не делало его плохим в ее глазах. Нет. С ним становится теплее, с ним не страшно, с ним она настолько уверенна в себе, да у нее в жизни такой уверенности не было. Может быть, он и самый страшный кошмар ее жизни, открывший ее глаза, показывая весь ужас происходящий вокруг… Но и самый родной. Она зависима, его всегда настолько мало, ей всегда хочется больше. С каждым разом все больше и больше… Кажется, она всегда искала встречи с ним…

Входная дверь хлопнула в ту же секунду, что и пришедшее ей осознание. До ужаса боясь, что это их последняя встреча, Вера соскользнула со стула, почти бегом направляясь в прихожую. Артем едва успел снять пальто, когда она кинулась к нему с объятиями, крепко обнимая за шею. Зажмурилась. Нос коснулся его шершавой щеки. От него настолько вкусно пахло. Этот запах пропитал ее легкие, голова шла кругом. Наверное, она могла бы узнать его из миллиона только по запаху, зависимая, наивная, но до безумия влюбленная.

– Я тебя люблю,– прошептала в тишину, чувствуя, как его руки с силой сжали ее талию.

Артем замер. Сил пошевелиться просто не было.

Ее слова оглушали. Их можно было сравнить с раскатами грома в знойный летний день, когда ничего не предвещает беды, именно в такой момент случаются такие грозы. Тучи сгущаются, небо электризуется, а потом происходит удар. И он оказывается смертоносным. Вот и его, будто поразило молнией. И не оставалось уже ничего, кроме как стоять не шевелясь, из последних сил стараясь втянуть в себя воздух…

Наверное, он слишком давно не слышал этих слов. Точнее, не слышал, чтобы их произносили так искренне, не ловил на себе таких взглядов, от которых попросту хотелось застрелиться. Именно застрелиться, потому что на таких, как он, так не смотрят. Не оправдывают такие, как он, ожиданий. Никогда.

Он столько раз представлял себя подобную сцену в Лондоне, рассматривал ее под всевозможными углами, думал, как не довести до этого, но, кажется, проиграл. Проиграл в собственной игре. Смешно. Наверно это уже вошло в привычку, сходить с ума ночами, когда она рядом, и ненавидеть все происходящее при свете дня. Вся эта ситуация больше просто не могла продолжаться, как бы он не хотел, не старался…

Было крайне необходимо закончить все это здесь и сейчас. И это было бы правильно... Но только где эта чертова правильность была вчера, когда он, словно сумасшедший, нёсся через весь город в этот ср*ный клуб, где? Он мог закончить все вчера, просто проигнорировав. Не сорвавшись. Он мог бы спокойно поехать домой.

Но мысли перепутались, картинка перевернулась. Когда позвонил Калинин, и обмолвился о происходящем, у него чуть пар из ушей не пошёл. Сам не понял, как развернул машину, но уже минут через пятнадцать парковался возле клуба.

Стиснув ее плечи, немного отодвинул от себя. Вера подняла свои горящие глаза, в них была гамма чувств. Но все как и всегда заканчивалось страхом.

– Давай попробуем,– притянул ее к себе, крепко прижимая к груди.

«Даже если это будет еще одной ужасной ошибкой моей жизни…»

Эти мысли горьким эхом отдались в голове, но он уже сделал свой ход.

После его слов стало тихо. Эта тишина поглощала, сжирала внутренности, рвала душу в клочья. После его слов она не знала, что сказать, как себя вести. Даже пошевелиться…боялась даже пошевелиться. Но он сказал ей это. Дал шанс. Подарил надежду. Да, возможно, это глупо, возможно, он просто не хотел ее обидеть. Добить…но его слова вселили веру.