– Ну хорошо, это понятно, – согласилась она. – Но я-то тебе зачем? Ты можешь завтра подойти к Василию Николаевичу и спросить, кто из его нынешних выпускников талантливый перспективный врач, он тебе с десяток назовет, предложи им те условия, которые мне сейчас озвучил, и половина согласится поехать. Ну, пусть не половина, но два-то, три человека точно. И так в любом мединституте, молодые и талантливые поедут, уверена. Зачем тебе такая сложная схема: оплачивать чью-то учебу, интернатуру, два года ждать, пока из него специалист получится?

– Да потому что не надо ждать, когда из тебя что-то получится, ты уже давно сформировавшийся сильный, талантливый врач, – все больше заводясь, настаивал Егор. – А мне уже через несколько месяцев запускать центр, и нам некогда, да и некому обучать профессии юнцов со студенческой скамьи. У меня каждый человек, чего-то стоящий, на вес золота! – и поднялся со своего места, шагнул к ней, обнял, поднял со стула и заглянул в глаза: – Ну что, Вера Брацкая, принимаешь такое предложение?

– Мне надо подумать, – уклонилась она от решительного согласия.

– Ну думай, а я помогу, – прошептал Егор, наклоняясь к ней.

И поцеловал.

И забыл предмет разговора, о чем они спорили, и спорили ли вообще! Оторвав Веру от пола, понес ее в спальню и снова потерялся в ней, дурея от ее женственности и чувствительности, от того, как она отвечает ему, как отдается вся, без остатка, словно это последнее ее дыхание на земле – счастливое, учащенное дыхание, перемежаемое стонами и шепотом…

Она заснула совершенно мертвым сном. В одно мгновение, словно перестала быть. Он сидел на краю кровати, полностью одетый, собранный, смотрел на спящую женщину с рассыпавшимися по подушке светлыми волосами, даже во сне соблазнительную, чувствуя, как тело еще звенит от воспоминаний об их соединении. И думал, что не знает, как она ответит на его предложение. Что, пожалуй, она первая женщина в его жизни, про которую он далеко не все понимает и не может предугадать, как она поступит в той или иной ситуации, женщина, которую он не может до конца просчитать.

И ему это, как ни странно, необычайно нравилось!

Егор не ожидал, что у них может сегодня сложиться близость, уверен был, что она не позволит себе этого, и оказался совершенно очарован и потрясен тем, как естественно все получилось, без каких-либо расчетов и размышлений, безыскусно, как дыхание, и так грандиозно, потрясающе замечательно!

Каждый раз, когда они встречаются, эта женщина умудряется удивить его необычайно! Удивить, покорить, очаровать.

Какие у них получились три встречи: яркие, сильные, незабываемые – перчено-острая, кислая и горько-сладкая!

Егор уговорит ее принять его предложение. Он не собирается с ней расставаться, Вера ему нужна рядом. А уж теперь, после того как обладал ею, как попробовал этого дурманящего напитка, он и подавно не собирается ее отпускать и расставаться с ней!

Как и в каком качестве удерживать девушку, Егор пока не обременял себя долгими размышлениями, придумает! Главное, есть стратегия: окончить институт – ее заветная мечта, значит, надо помочь ей осуществить эту мечту. Но на его условиях.

Будет рядом! Он наклонился, поцеловал ее спящую в губы, усмехнулся тому, что она никак не отреагировала, даже не пошевелилась, встал и ушел, захлопнув за собой дверь.

* * *

Вот уже больше суток Верочка пребывала в шоке и какой-то острой форме прострации. Так что даже Виктор Аркадьевич погрозил отстранить ее к чертовой матери и отправить домой «посттравматические синдромы зализывать!». Но, как обычно, стоило Вере войти в операционную, как все лишнее, и в первую очередь собственные переживания, оставалось за дверью – здесь был только пациент и ее профессионализм.

– Значит, скорее жива, чем иное, – буркнул довольно Васильев в операционной, – навыков не утратила, жить будешь.

Но стоило закончиться операции, шоковое состояние догнало Верочку Брацкую по полной программе! Ну, во-первых, от пережитого стресса в метро, этого пока еще никто не отменял, с ней не работали психологи, сама справлялась, как могла. Тяжело приходилось, чтобы вы знали. Практически никогда Вера не видела снов, а этой ночью раз за разом повторялась одна картина – открываются двери, и она вываливается из вагона вместе с другими людьми.

А, на минутку, этим утром Вере пришлось ехать на работу тем же маршрутом и в такой же толчее метро. Кто-нибудь может представить себе, как это пережить?

Вот и она не могла – заставила себя войти в метро, спуститься на станцию, просто затолкала моральными окриками и тумаками в вагон, покрываясь от страха гусиной кожей, закрыла глаза и думала о Егоре, ухватилась за воспоминания о нем, как за спасительный жилет, и так и ехала с зажмуренными глазами до своей станции.

Ну, и разумеется, во-вторых – Егор Бармин!

Мама дорогая! Как так получилось-то?

Вроде он просто проявил дружеское участие, помог, довез и даже как-то умудрился заболтать ее, отвлекая от красочных, ярких, как стереокино, картин про то, что происходило в метро, прокручивающихся и прокручивающихся в голове. И Вера была невероятно благодарна Егору за то, что он не ушел, не оставил ее наедине с этим кино и что старался помочь, а потом…

Потом он ворвался в душевую, желая немедленно огласить принятое решение, и в голове у нее что-то переключилось с громким щелчком. Верочка могла поклясться, что просто-таки слышала этот щелчок, похожий на скрежет ржавого рубильника – ж-ж-жак!

Вера увидела выражение его лица, ставшее всего на несколько мгновений удивленным, восхищенным и снова строгим, и с ней что-то случилось! Она вдруг поняла, что Егор ей сейчас нужен больше, чем воздух, больше, чем что-либо в жизни. Прямо сейчас! Чтобы снова почувствовать яркость и красоту мира, вернуть себя прежнюю – сильную, смелую женщину. Настоящую женщину.

Но Вера не то что не ожидала, она и предположить не могла в самых своих разухабистых фантазиях, как потрясет ее близость с ним!!

С первого поцелуя, сразу почувствовав такое сильное желание к этому мужчине, такие потрясшие ее эмоции, она словно разум потеряла, не контролировала себя вообще!

Когда он вошел в нее, то от восторга она дышать забыла, так давно это у нее было и никогда так мощно и сильно, так, что слезы навернулись! А в глаза стрельнули два солнечных зайчика, отразившиеся от православного крестика, висевшего у Бармина на шее, и языческого странного амулета рядом с ним.

Амулет и крестик раскачивались в такт движениям мужчины, бились о ее губы, и солнечные зайчики скакали, резвясь, но Бармин, не останавливаясь, зажал их в кулак и перекинул резким движением на спину.

Почему-то ей врезались в память его крестик и амулет.

Она чувствовала себя незнакомой, раскрепощенной, летящей и совершенно свободной! Каким образом этот мужчина дал ей такие потрясающие ощущения, почему никогда в жизни ни с кем она не испытывала подобного? Вера не задумывалась в те моменты близости над этим, она их жила с полным накалом чувств.

Просто потрясающее что-то.

Ни о чем не думала, ничего не анализировала.

А позже ее вдруг накрыло какой-то глупостью про разницу в социальном статусе, идиотизмом про то, что он всего лишь взял, что она ему предложила – да всякой мусорной шнягой в голове про богатых дядек и бедных покупных девиц. Вот ни с чего, на ровном месте переклинило!

А он почувствовал сразу, и не кинулся разубеждать, молодец. Да, я такой, у тебя какие-то проблемы с комплексами неполноценности? Примерно так можно истолковать его слова. И Верочку так же внезапно отпустило – какая глупость! Глубоко наплевать, кто там из них какого статуса, – он помог ей справиться с отходняком после стресса и подарил ей фантастическую близость! К черту!

И тут Бармин выстрелил предложением!

Это уже в-третьих в накопитель шокового состояния! Он предложил ей реализовать мечту, все отчетливей приобретающую статус воспоминания об упущенных возможностях! Закончить институт! Получить диплом!

Да хоть в тушке, хоть в чучеле, хоть каким угодно способом и пешком по тундре!

Было первой ее реакцией, а второй глубокая задумчивость – с чего такая щедрость предложения? Вот Вера и не спешила с положительным ответом.

У нее было закралось смутное подозрение, что так замечательно получился секс потому, что давно не было и первый раз с Егором, но второй раз…

О-бал-деть!

Она проснулась в темноте оттого, что замерзла и хотела есть.

То, что она одна, Вера поняла сразу, еще не успев открыть глаза, второе, что она поняла, что господин Бармин несколько перестарался, регулируя кондиционеры – квартиру просто выхолодило за эти часы. Пришлось выбираться из кровати и, подрагивая от холода, тащиться менять температурный режим агрегатов и в кухню ужинать.

Там обнаружился сотовый, который чуть не раскалился от пропущенных звонков – пять от Васильева, несколько от коллег, три от Милки, и бесчисленное количество от мамы.

О господи! Как же она не сообразила, что мама услышит про аварию в метро…

Всем позвонила, всех успокоила, получила распоряжение от начальства завтра выходить в первую смену, поужинала без аппетита и устроилась на кровати смотреть телевизор. Уверена была, что не заснет до полночи, выспавшись днем, и ничего подобного, через двадцать минут провалилась в сон.

Вера ехала утром в метро, зажатая со всех сторон толпой, которую, пожалуй, стала основательно бояться, зажмурила глаза, и думала о том, что Бармин как ушел вчера, пока она спала, так и не объявился. А она не знает никаких его координат – ни телефона, ни адреса, разве что областной центр, где он живет и работает. А что, при необходимости можно и заявиться, записаться к главе администрации на прием по очень личным вопросам. Но Веру его молчание совершенно не настораживало и не обижало, что ли. Ждала? Это да, но не боялась, что Егор не появится. Почему, сама не знала, может, чувствовала, что так, как у них все происходило, не может закончиться одной встречей просто для секса. Да и не было у них никакого секса, не так называется то, что случилось между ними.

Хотя тот факт, что Бармин носил с собой в портмоне два презерватива, которыми и воспользовался, говорит о многом, в частности о его готовности к сексу в любой момент и о том, насколько он востребован у женщин.

Ой, да и наплевать! Мысленно отмахнулась Вера от этих рассуждений. Вот глубоко по фигу на все его успехи у женщин и востребованность у них же!

Она весь день о нем думала, прерываясь лишь на пациентов и операции, вспоминала до дрожи по всему телу фантастическую близость и странное предложение Егора. А ведь еще бабушка строго-настрого предупреждала: «Красивые мужчины денег не дают!»

Бармина красивым, в общепринятом понимании, ну никак нельзя назвать, в нем нет ни грамма слащавости и такой ликовости, что ли, но он потрясающе харизматичный, интересный своей мужской строгой привлекательностью, загадочностью и ореолом мужественности – как-то так, ей трудно было сформулировать это в голове. Но не обратить внимания на него невозможно.

После обеда неожиданно для всего персонала к ним заявились с телевидения редакторы известного ток-шоу, поговорить с Верочкой. Оказалось, что огромное количество людей обсуждали в Интернете, в «Вконтакте», вчерашнюю аварию в метро, в том числе и люди, непосредственно бывшие там. На телевидении решили пустить ежедневное известное ток-шоу по горячим следам этого происшествия, искали и приглашали людей, особо отличившихся или пострадавших из того поезда. А еще неприятней оказалось то, что во время происшествия Веру сняли на телефон несколько человек из их вагона и продали видеоролики этой передаче. И ее, и Георгия Львовича.

Вера категорически отказалась приходить в Останкино и принимать участие в ток-шоу, но ее уговорили дать короткое интервью. Она принялась отказываться, но коллектив настоял, и Васильев сказал: надо. Пришлось.

В интервью Вера порекомендовала телевидению разыскать и обязательно наградить замечательного человека Георгия Львовича Кравцова, реально спасшего их вагон, потому что, конечно, некоторые люди сознание потеряли и у кого-то сердечные и гипертонические приступы случились, но никто не погиб, никто не был раздавлен, никому не нанесли увечья. Все остались живы благодаря ему, и вообще все пассажиры в их вагоне большие молодцы, стали одним коллективом и помогали друг другу!

Ну вот что-то в этом роде она и высказала строго и быстренько в камеру, а потом ушла на плановую операцию.

И совершенно не удивилась, когда после смены вышла из здания и увидела машину Егора и его самого, сидящего на скамейке возле входа.

– Привет, – подошел он и протянул ей красивый, замысловатый букет.

– Привет, – улыбнулась Верочка и понюхала цветы. – Спасибо.

– Ну что, поехали в ресторан, поедим, что ли? – весело улыбаясь, предложил Бармин.

– Я же тебе говорила, что рестораны – это не моя история.