— …Он может быть неподалеку. — Филлида взглянула на темные тени позади деревьев.

— Нет, не может. У нас ведь нет привычки прогуливаться в саду по вечерам.

— У нас вообще пока нет никаких привычек… — Филлида запнулась и поправила сама себя: — вне дома.

Люцифер рассмеялся. Филлида глубоко вдохнула — воздух был напоен ароматами вечернего сада.

— Он еще не угомонился.

— К сожалению, так.

Они оба знали это, потому что утром Додсуэлл доложил, что кто-то пытался взломать окно в столовой, то самое, где раньше была сломана щеколда.

— Прошла уже неделя, — вздохнула Филлида.

— Всего неделя — Томпсон сказал, что, вероятно, через две.

Люцифер привлек Филлиду ближе и повернул на боковую дорожку:

— Ты прочла послание от Онории?

Большая часть послания, пришедшего от герцога, оказалась длинным письмом от герцогини, адресованным Филлиде. Люцифер вспомнил о нем, когда они осматривали место взлома. Принимая во внимание содержание письма, Филлида удивлялась, что он вообще вспомнил об этом.

Послание действительно смутило ее. Онория начала с того, что понимает, что, возможно, несколько поспешно приветствует ее в качестве члена семьи, но уж коли они так безрассудны, что подчиняют свою жизнь мужским капризам… с этого места письмо становилось гораздо более интересным. Филлида улыбнулась:

— У тебя очаровательная семья.

— Большая — это верно.

— Ты упоминал брата — Габриэля.

— Он на год старше меня. Габриэль женился несколько недель назад — как раз за день до того, как я уехал сюда.

— Прямо накануне?

— Да. Габриэль и Алатея — мы с детства всегда были втроем. Когда они поженились и уехали в свадебное путешествие, я почувствовал себя одиноко. И вот я здесь, с тобой, и по уши в приключениях. — Люцифер бросил на Филлиду быстрый взгляд. — И до самого сердца, до глубины души захвачен чем-то еще.

Филлида была не готова что-либо ответить на его слова.

— У тебя есть еще братья и сестры?

— Три сестры — вдвое моложе меня. Хизер, Элиза и Анжелика. Габриэль надеется, что Алатея наконец-то отучит их беспрестанно хихикать.

Филлида улыбнулась:

— Они перерастут это.

— Хм-м. Боюсь, мы этого не увидим. Обычно, когда наши сестры взрослеют, отношения с ними портятся.

— О ком ты сейчас подумал? — спросила девушка, обеспокоенная тоном Люцифера.

— О своих кузинах-близнецах. Несколько лет назад они лишились старшего брата и, поскольку кто-нибудь должен был за ними присматривать, их опекунами стали мы… Были.

— Мы?

— Разве Онория не упоминала о «коллегии Кинстеров»?

Филлида улыбнулась:

— О да, разумеется. Это очень интересно.

Люцифер фыркнул.

— Не придавай этому большого значения — те времена миновали.

— В самом деле?

— В самом деле! Хотя я не могу быть спокоен относительно близнецов.

— Если верить Онории, они вполне способны самостоятельно позаботиться о себе, и, если ты собираешься вмешиваться в их жизнь, я должна напомнить тебе об этом.

— Я бесконечно уважаю Онорию, но она герцогиня, а Девил — ее герцог. Она шагу не может ступить без его поддержки. Это совсем не то же самое, что появляться на всех светских вечеринках абсолютно беззащитной.

— Должна сказать, что твои кузины вполне рассудительные юные леди и они замечательно со всем справляются.

— Я знаю, но мне это не нравится.

Филлида едва не расхохоталась:

— Что же ты будешь делать с собственными дочерьми?

— Боюсь даже и подумать… Разумеется, сначала надо стать отцом.

Люцифер привлек возлюбленную, обнимая за талию, а затем рука его скользнула ниже. Дорожка здесь заканчивалась огромной клумбой цветущих пионов. Они остановились. Люцифер склонился к Филлиде, тихонько целуя ее голову, а потом опускаясь все ниже, к уху и шее.

— Сколько детей тебе бы хотелось иметь? — взволнованно прошептала она.

— Дюжину — было бы здорово, — ответил Люцифер, прикасаясь к ее губам. — Но как минимум мальчика и девочку.

Отвечая на его поцелуй, Филлида шепнула:

— Как минимум.

Постепенно темнело, и ночь скрывала их от посторонних глаз. Кусты жимолости, окружавшие их, источали сладкий аромат. Люцифер спросил:

— Я рассказывал тебе историю этого сада?

В сгущающейся темноте они уже с трудом различали выражение глаз друг друга.

— Историю?

— Когда я впервые вошел сюда, то был поражен. — Он оглянулся вокруг. — Еще не входя в дом, я понял, что это сад Марты.

— Марты — жены Горация?

— Да. Это точная копия сада, который она сама вырастила рядом с их прежним домом.

— Гораций воссоздал его здесь?

— И это озадачило меня. В тот первый день я почувствовал, будто Марта пытается сказать мне что-то. Позже подумал, что это было предостережение, предупреждение — Гораций мертв. А потом я понял, что дело совсем в другом.

Именно Марта создавала мир вокруг себя — как это умеют только истинные женщины. Именно ей дом был обязан тем удивительным уютом. Гораций ничего не знал о садоводстве — я как будто вижу, как он идет под руку с Мартой по дорожке, а она объясняет ему, что и как. Сад стал словно портретом Марты и, более того, любви, которую она испытывала к Горацию. Вот что я почувствовал — и все еще чувствую, — находясь в этом саду.

Я сказал, что был озадачен — это так. Я знал, что Гораций переехал, потому что все в прежнем доме напоминало ему о Марте. Это было невыносимо больно. Но вот здесь я увидел сад Марты. Почему?

Я долго думал, но нашел только одно объяснение. И сейчас я знаю, о чем Марта пыталась сказать, если можно употребить это выражение, в тот день, когда я приехал…

— О чем же?

— О тебе. Не просто о тебе, но о той возможности, которую мы получаем. Марта пыталась убедить меня раскрыть глаза и не упустить свой шанс.

Гораций воссоздал сад супруги, потому что понимал, как я сейчас, что невозможно убежать от любви. Ты не можешь решить — любить или не любить, но однажды полюбив, остаешься с этим чувством навсегда. Ты можешь уехать за тридевять земель, но любовь останется с тобой — в твоем сердце, разуме, — она станет частью твоей души. Гораций разбил этот сад по той же причине, по которой это в свое время сделала Марта, — как воплощение любви к ней и признание ее любви к нему. Марта осталась с Горацием и после его смерти — я знаю это так же точно, как и то, что стою сейчас рядом с тобой. Они оба здесь. Их взаимная любовь создала его, и пока сад существует, любовь будет жива.

Вот из-за этого мы — мужчины моей семьи — стремимся избегать любви под любыми благовидными предлогами, потому что когда она настигает, никто из нас еще ни разу не отвернулся от нее и не бежал. И для нас встреча лицом к лицу с любовью гораздо опаснее, чем любое сражение. Но если я что-то и усвоил из опыта, так это именно то, что встретить любовь лицом к лицу, сдаться ей без оглядки, — единственный путь к настоящему счастью.

Я видел, что такое любовь, в жизни моей семьи. Я многому научился у Горация и Марты. Любовь просто существует — не спрашивая позволения. И признание этого — единственное требование. Вы можете либо впустить любовь в свое сердце, либо отказаться от нее — третьего не дано. — Люцифер смотрел в широко открытые темные глаза Филлиды и наконец спросил: — Ты спрашивала, что такое любовь, на что это похоже, — она окружает тебя всю последнюю неделю. Ты чувствуешь это?

— Да. Это немного пугает, но это удивительно, в этом столько страсти, столько настоящей жизни.

— Ты решила — принять любовь или нет? — прошептал он, слегка касаясь губами ее губ.

— Ты же знаешь, что да.

Он поцеловал ее нежно:

— Когда придет время, я спрошу и ты ответишь мне, каково твое решение.

— Почему не сейчас?

— Сейчас еще не время.

— А когда оно придет?

— Скоро.

Следующий поцелуй дал понять, что это единственный ответ, на который она может сейчас рассчитывать. Но этого было вполне достаточно.

Медленно отодвинувшись, но продолжая обнимать друг друга, влюбленные направились через сад к дому — навстречу ночи, их общей постели и общей любви.


С каждым днем напряжение нарастало. Джонас большую часть времени проводил в Мэноре; сэр Джаспер заходил дважды на дню. Даже Суити казалась более нервной, хотя Люцифер не был уверен, что она понимает суть происходящего. Она была самой очаровательной хлопотушкой, которую он когда-либо встречал.

Единственным, что нарушало скуку и однообразие, но время от времени увеличивало напряжение, были ответы от коллег Горация — коллекционеров. Эти письма отвлекали Филлиду от мрачных мыслей, и уже это радовало Люцифера. К сожалению, никто из них не смог пролить свет на двойную тайну, окружавшую коллекцию Горация.

Люцифер и Филлида упорно перерывали библиотеку в поисках… хоть чего-нибудь. Экспоната, из-за которого сам Гораций был убит, вещицы, которую покойный хотел продемонстрировать Люциферу. Хотя они и не произносили этого вслух, но оба уже были близки к отчаянию, не представляя, куда еще направить поиски. Энтузиазм постепенно угасал.

К среде Люцифер уже начал беспокоиться по поводу отсутствия новостей от Девила. Его кузен был не из тех, кто канителится. Ответ на его беспокойство прибыл поздно вечером, когда Люцифер, Филлида и Суити как раз вставали из-за стола, закончив ужин.

Шорох гравия под колесами экипажа и стук копыт заставили всех насторожиться. Люцифер посмотрел на Филлиду:

— Полагаю, это гонец от Девила.

Так и оказалось — но в образе стройной фигуры в небесно-голубом платье, первой возникшей на пороге.

— Фелисити! — Раскинув руки в приветствии, Люцифер двинулся навстречу гостье. Ему, конечно, следовало предвидеть этот вариант, но он просто не успел подумать о таком развитии событий.

— Привет! — Юная жена Демона подставила щечку для братского поцелуя, но глаза ее были устремлены поверх его плеча: — А вы, должно быть, Филлида. — Фелисити подскочила к девушке. — Онория мне обо всем написала. Я — Фелисити. Мы прибыли на помощь.

Филлида улыбнулась. Девушки обнялись, словно давно были знакомы.

— Бог мой! Ты забрался на край света!

Филлида посмотрела на высокого широкоплечего светловолосого Кинстера, пожимавшего руку Люцифера.

— Не совсем — он в нескольких милях дальше. — Люцифер улыбнулся и хлопнул Демона по плечу. — Рад видеть тебя. — И, обернувшись к Фелисити, спросил: — Вы уверены, что можете потратить на это время именно сейчас?

Оторвавшись на миг от беседы с Суити, Фелисити метнула предупреждающий взгляд на мужа, вздернула подбородок и взяла Филлиду за руку.

— Мы были у Вейна и Пейшенс, когда пришли письма от Девила и Онории.

Демон подошел к дамам и расцеловал Филлиду в обе щеки:

— Добро пожаловать в семейство, дорогая. Мы говорили ему, что бегство в деревню не поможет, — и пожалуйста, оказались правы. Покорен, пленен и завоеван.

Филлида взглянула в голубые глаза, гораздо более светлые, чем у Люцифера.

— Добро пожаловать в Мэнор и Колитон.

— Может быть?.. — Люцифер едва заметно подмигнул Филлиде.

Он просил ее быть хозяйкой — вести себя как его жена. С милой улыбкой Филлида пригласила всех в гостиную.

— Давайте сядем, и вы расскажете обо всех семейных новостях. Вы, должно быть, мучаетесь от жажды и голодны?

— Мы поели в Йовиле, — ответила Фелисити.

Люцифер проводил Демона с женой в гостиную. Филлида, распорядившись насчет комнат и чая для гостей, присоединилась к ним.

— Ну, — сказала Фелисити, устраиваясь рядом с Филлидой на диване, — вы двое переполошили всю семью, и мы прибыли выяснить, в чем дело. Онория тоже приехала бы, но в ее положении Девил не выпускает ее дальше двери. Вейн ведет себя точно так же — он явно вообразил, что Пейшенс сделана из хрупкого фарфора. Скэндал собрался было, но Катриона заявила, что он никуда без нее не поедет. А где сейчас Габриэль и Алатея, никто не знает. Так что здесь только мы.

На протяжении этой простодушной речи Люцифер бледнел все больше и больше, но к концу он с облегчением вздохнул:

— Слава Богу! — И, взглянув на Демона, добавил: — Я и не ожидал, что нагрянет вся армия Кинстеров.

Демон пожал плечами:

— Лето — что поделаешь?

Вошел Брислфорд с чаем и кексами. Родственники прервали беседу, чтобы перекусить. Филлида и Фелисити лишь пригубили чай. Демон и Люцифер отдали должное бренди и закускам.

— Итак, — сказал Люцифер, когда Демон прикончил последний кусок, — короче: что тебе удалось узнать?

Демон пристально смотрел в сторону дивана. Проследив за его взглядом, Люцифер заметил, как Фелисити безуспешно пытается подавить зевоту.

— С другой стороны, — сказал он, — уже довольно поздно, а вам еще нужно устроиться. Есть что-нибудь, что не может подождать до утра?

Демон бросил благодарный взгляд.

— Нет, пожалуй. И хорошо бы ты прежде рассказал обо всем, что случилось здесь; до того, как я посвящу вас в свои открытия, хотя они и незначительны. Думаю, зная подробности, я смогу решить, что сейчас важнее всего.