Когда они, стоя на крыльце, махали вслед отъезжающим, Франческа поймала взгляд Джайлза. Кучер хлестнул лошадей, карета покачнулась и тронулась с места. Из окна высунулась маленькая белая ручка и вяло махнула провожающим.

— Всего лишь переволновалась, — вздохнула Франческа.

— Похоже, что так, — пробормотал Джайлз.


Оставшиеся собрались к обеду. Для стариков специально приготовили блюда полегче. Перед этим леди Элизабет, Хенни и Франческа посоветовались и изобрели меню, встреченное бурей восторга.

После обеда началась повторная церемония прощания. Хорошо одетые пожилые дамы и воинственные престарелые джентльмены длинной процессией тянулись к порогу, лавируя между горами багажа и лакеями, сражавшимися с сундуками и саквояжами.

В четыре часа укатил последний экипаж. Пятеро, стоявшие на крыльце, облегченно вздохнули. Первым заговорил Джайлз:

— Мне нужно посмотреть, как идет строительство моста.

Он говорил, ни к кому в особенности не обращаясь, но взгляд его не отрывался от лица Франчески.

— Разумеется, — сказала она и, поколебавшись, добавила: — Встретимся за ужином.

Джайлз кивнул, сбежал по ступенькам и направился в сторону конюшни.

— А я, — объявил Хорэс, — немного подремлю в библиотеке.

— Я разбужу тебя к ужину, — сухо пообещала Хенни.

Франческа и леди Элизабет дружно заулыбались.

— Думаю, мы заслужили в награду чашечку чаю, — заметила леди Элизабет, глядя на невестку. Та направилась было в гостиную, но тут же остановилась.

— Маленький салон?

— Да, дорогая, — улыбнулась свекровь.

Франческа огляделась:

— Уоллес?

— Да, мэм? — осведомился коренастый коротышка, выступив из тени.

— Чай, пожалуйста. В маленький салон.

— Сейчас, мэм.

— И спросите у лорда Уолпола, не подать ли ему чего?

— Обязательно, мэм.

Дамы вошли в маленький салон, где собирались, только когда в доме не было посторонних. Обставленный элегантно, как все остальные комнаты в доме, он тем не менее был очень уютным. Сразу видно, что тут совсем не заботились о моде. Некоторые предметы мебели были довольно стары, но любовно отполированы до блеска. Подушки и обивка были немного потерты.

Леди Элизабет и Хенни дружно вздохнули, опустившись на привычные стулья, но тут леди Элизабет спохватилась и попыталась подняться.

— Дорогая, мне следовало бы спросить…

— Нет-нет! — Франческа отмахнулась и направилась к кушетке. — Мне здесь удобнее.

Она устроилась с ногами на пышных подушках сиденья.

— Мудро, — усмехнулась Хенни. — Лови минуты отдыха, когда сможешь!

Франческа вспыхнула.

Уоллес втащил чайный поднос и поставил на столик перед Франческой. Она стала разливать чай. Когда дворецкий разнес чашки, она с улыбкой поблагодарила его и отпустила. Дворецкий с поклоном удалился.

— Хм-м… — пробормотала Хенни. — Он себе на уме, но, кажется, вы ему понравились.

Франческа ничего не сказала, понимая, что поддержка дворецкого будет неоценимой помощью в управлении таким большим домом.

Леди Элизабет отставила чашку.

— Не думаю, что у вас будут какие-то затруднения. Завоевать Уоллеса будет труднее всего. Но если бы он принял вас в штыки, мы бы это поняли. Остальные довольно сговорчивы, и, видит Бог, вы сможете справиться с Фердинандом куда легче, чем я.

— С Фердинандом?

— Повар Джайлза. Он разъезжает между Ламборном и Лондоном. Джайлз, возвращаясь сюда, каждый раз берет его с собой. Фердинанд — итальянец и при каждом удобном случае переходит на родной язык. Я не могу с ним спорить. Просто жду, пока он выдохнется, а потом начинаю с того места, на котором он меня перебил. Вы, с вашим прекрасным знанием итальянского, всегда можете ответить ему с тем же пылом.

Франческа согласно кивнула.

— О ком еще мне следует знать?

— Все остальные — местные жители. Вчера вы видели миссис Кантл.

Франческа сразу вспомнила чопорную, одетую в черное экономку.

— Завтра утром я проведу вас по дому и познакомлю со слугами. Сегодня нам нужно немного отдышаться, но поскольку во второй половине дня мы переезжаем, лучше оставить утро для «большого турне».

— Переезжаете? — ахнула Франческа. — Если Джайлз просил…

— Нет-нет, — заверила леди Элизабет. — Это моя идея, дорогая. Джайлз и не подумал бы выгонять нас.

— Пусть только попробует, — фыркнула Хенни. — Но мы всего-навсего поселимся во вдовьем доме, как раз по другую сторону парка.

— Здесь совсем близко. Приходите, когда захочется, — попросила леди Элизабет. — Мы всегда дома.

— Она хочет сказать, — вмешалась Хенни, — что мы будем счастливы услышать последние новости и все, чем захотите поделиться с нами.

Обе с надеждой уставились на нее. Франческа улыбнулась.

— Я буду часто приходить, — пообещала она.

— Вот и хорошо.

Франческа была тронута их добротой. До чего же приятно знать, что кто-то о тебе заботится!

Она чувствовала себя преданной. Преданной Чиллингуортом, хотя не могла облечь свои ощущения в слова. Он с самого начала объяснил свою позицию и, несмотря на все ее чаяния, не сдавался. Не изменил своего мнения. Наверное, в чем-то виновата леди Элизабет. Она казалась такой доброй… родственной душой. Писала такие приветливые, ласковые письма, оказала такой горячий прием, что Франческа сначала бессознательно, а потом и сознательно начала строить планы и фантазировать.

Откинув голову на подушки, она позволила себе еще немного продлить очарование, остановиться мыслью на том, чему не суждено сбыться. Никогда. Ее самая главная мечта так и останется глупой девичьей грезой.

Немного позже краем глаза она заметила, как женщины обменялись вопросительными тревожными взглядами. Подняв голову, она вдруг заметила, что костяшки пальцев, сжимавших чашку, побелели от напряжения. Кажется, она расслабилась, и маска соскользнула.

Она ослабила хватку.

Леди Элизабет смущенно откашлялась.

— Дорогая, — мягко начала она, — вы кажетесь… такой поникшей. Что-то неладно?

Растянув губы в вежливой улыбке, Франческа смело посмотрела в их обеспокоенные лица.

— Просто устала немного.

Она не устала. Ее снедало разочарование. Но если она хочет понять мужа… Кроме того, ни леди Элизабет, ни Хен-ни не заслуживают уверток и уклончивых ответов. Поджав губы, она на секунду задумалась.

— Пожалуйста, простите меня, но больше я не могу молчать. Вы знали, что Джайлз хотел жениться по расчету?

Хенни поперхнулась чаем.

Глаза леди Элизабет стали похожи на блюдца.

— Что? — почти взвизгнула она, но, тут же вспомнив о своем положении, переспросила уже спокойнее: — Что за вздор! Откуда вы это слышали?

— От него.

Хенни взмахнула рукой, чтобы привлечь внимание родственницы.

— Хорэс что-то упоминал насчет этого прошлой ночью, — просипела она. — О том, как Джайлз вознамерился жениться по расчету и как все это оказалось обычным розыгрышем.

— Но это немыслимо! Брак по расчету! Какая чушь!

На щеках леди Элизабет загорелись красные пятна. Франческа не сомневалась, что если бы провинившийся сын вошел сейчас в комнату, головомойки бы ему не миновать.

— Хенни, ты сказала, что это розыгрыш?

— Не я, а Хорэс. Легко понять, почему он так считает. Но думаю, что Франческе лучше знать.

— Мы обсуждали это сегодня утром, — пояснила Франческа, — но он тверд как скала.

Леди Элизабет повелительно взмахнула рукой:

— Рассказывай. Если я вырастила сына настолько бесчувственного, чтобы избрать подобный путь, значит, заслуживаю того, чтобы мне говорили правду в глаза.

Франческа слово в слово повторила все, что сказал ей Джайлз. Передала все его требования. Все условия брачного контракта. Утаила только историю с его ошибкой. Это останется между ними.

Элизабет и Хенни, не перебивая, молча слушали. Когда Франческа договорила, они снова переглянулись, блестя глазами и поджав губы. И, к изумлению Франчески, весело расхохотались.

Франческа потрясенно уставилась на них.

— О, дорогая, простите, — выдохнула леди Элизабет. — И не думайте, что это мы над вами.

— Или над вашей ситуацией, — добавила Хенни, вытирая глаза.

— Честное слово, нет.

Леди Элизабет едва удалось взять себя в руки.

— Дело в том… видите ли… дорогая… он так смотрит на вас.

— Вернее, следит, — поправила Хенни.

— Именно. И что бы он там ни говорил, что бы ни воображал… — Леди Элизабет выразительно развела руками и поморщилась. — Черт бы побрал этого мальчишку! Нужно же быть таким высокомерным глупцом!

— Мужчина, — пожала плечами Хенни, допивая чай.

— Ты права, — вздохнула леди Элизабет. — Все они одинаковы. И неизменно теряются, обнаружив, что имеют дело с женщиной.

Франческа нахмурилась:

— Хотите сказать, что, невзирая на все его декларации, возможно…

— Не стоит думать, что он чем-то отличается от остальных мужчин. Упрямый как мул, но рано или поздно узрит свет истины. Как и все они. Только не теряйте надежду.

— Можете потерять сон, — ухмыльнулась Хенни, — но считайте это выгодным вложением. Учтите, что на вашем месте я не стала бы спорить с ним. Это только усугубит положение, и, зная Джайлза, можно сказать, что он станет просто неуправляемым.

Леди Элизабет кивнула:

— Оставьте его в покое, и он придет в себя. Вот увидите.

У Франчески было неспокойно на душе. Пусть новоявленные родственницы знают ее мужа лучше, чем она, и все же надежда, внезапно расцветшая из того чувства, которое иначе, чем отчаянием, нельзя было назвать, не сулила ничего хорошего. Что, если они ошибаются?

Она глубоко вздохнула и попросила.

— Расскажите о нем… о его детстве. Каким он был?

— Он родился и рос здесь, — начала леди Элизабет. — И был хорошим мальчиком, не слишком послушным, не слишком умным, но добрым и приветливым. К сожалению, он остался единственным ребенком и вечно устраивал какие-то проделки…

Франческа слушала, как свекровь рисует портрет невинного, беззаботного мальчишки, чьи черты совершенно не узнавались во взрослом мужчине. Но тут лицо леди Элизабет затуманилось.

— Потом умер Джералд.

— Его отец? — мягко спросила Франческа.

Свекровь поспешно поднесла платок к глазам.

— Простите, дорогая, но я до сих пор не могу вспоминать об этом без слез. Это случилось так неожиданно…

— Его сбросила лошадь, — мрачно пояснила Хенни. — Джералд был совершенно здоров и крепок. Никто и представить не мог, что такое случится. Они вместе с Джайлзом отправились покататься. Лошадь Джералда споткнулась. Он вылетел из седла и ударился головой о камень. И так и не пришел в себя. Пять дней спустя он скончался.

В комнате воцарилась тишина. Несмотря на то что прошло столько лет, Франческа живо чувствовала, каким потрясением стала для этой семьи гибель отца и мужа.

— А Джайлз? — выдавила она наконец.

— Он привез нам горестную весть. Я как сейчас помню это маленькое побелевшее личико, В то время ему было всего семь. Он ворвался во двор с криком и, едва выговаривая слова, сообщил нам, что произошло…

Леди Элизабет взглянула на Хенни:

— В то время я была так расстроена, что почти ничего не сознавала…

— Мы немедленно приехали, — подхватила Хенни, — и с тех пор живем здесь. Я почти не отходила от Элизабет. Джералд был так силен… но Хорэсу пришлось взять Джайлза под свое крылышко.

— Джайлз был вне себя от горя, — продолжала леди Элизабет. — Он обожал Джералда. Они были очень близки, Джайлз был не только его единственным сыном и наследником: они проводили вдвоем все свободное время — охотились, катались верхом, гуляли.

— Помню, — вставила Хенни, — когда мы примчались сюда сломя голову, Джайлз встретил нас в передней. И хотя никак не мог оправиться от потрясения, все же был спокоен и сдержан. Хорэс не отходил от него.

— Да, всем нам пришлось плохо, — вздохнула леди Элизабет, — но Джайлз был мне поддержкой и опорой. Ни разу слезинки не проронил.

— Знаете, — заметила Хенни, — он даже на похоронах не заплакал.

— Верно. Мы с Хорэсом говорили об этом после погребения, и он сказал, что Джайлз вел себя как истинный мужчина: замкнутое лицо, поджатые губы и все такое. Именно так пристало держаться истинному Чиллингуорту и главе рода.

Леди Элизабет тихо всхлипнула.

— Уж лучше бы он плакал. Кто осудил бы семилетнего мальчишку? Но вы же знаете, каковы мужчины.

— Джайлз немного опомнился, только когда пришла пора ехать в Итон.

— Верно, — кивнула леди Элизабет, расправляя юбки. — Он подружился с Девилом Кинстером и всей его шайкой. Ну а потом… все покатилось своим чередом: Оксфорд, Лондон…

— Остальное вам известно. Но не ломайте свою хорошенькую головку по этому поводу, — посоветовала Хенни. — Все Роулингсы неизменно верны своим женам, что бы ни вытворяли до того, как пойти к алтарю.