Она стояла перед ним в своей гордой наготе: высокие и упругие груди, полные и розовеющие, плоский живот, изгибы бедер — словно рамка для темных завитков, притягивавших его взгляд.

Франческа наслаждалась этой минутой. Вернее, упивалась. Упивалась чистым, беспримесным сладострастием, прежде чем повернуться и удивить Джайлза.

Он все еще смотрел в зеркало, когда она принялась расстегивать его рубашку и панталоны. Потом широко развела полы сорочки. Он потянулся было к ней, но она ловко стянула рубашку с его плеч.

— Какая же это забава, если голая только я одна!

— Мне так не кажется, — возразил он.

Но она, не обращая внимания, принялась за панталоны. И при этом старалась не задеть вздыбленную плоть. Пока Франческа возилась с застежками под его коленями, он расстегивал манжеты сорочки. Она боялась не успеть. Стоит ей зазеваться, и власть возьмет он, расстроив ее планы.

Присев на корточки, она стащила с него чулки и панталоны. Он освободил одну ногу, потом другую, отшвырнул сорочку…

Она встала перед ним на колени, впилась пальцами в бедра и лукаво улыбнулась.

Джайлз по глазам понял ее намерения и попытался было отстраниться, сказать «нет», но слово застряло во внезапно пересохшем горле.

Ее улыбка стала еще шире, ресницы опустились. Она подалась вперед, и шелковистая ласка волос на его напряженных бедрах едва не свела Джайлза с ума. Он взглянул в зеркало, и у него перехватило дыхание. Голова Франчески медленно наклонилась.

Он ощутил ее горячее дыхание, как раскаленное клеймо на самой чувствительной части своего тела. Потом ее губы коснулись рубиновой головки, дразняще задержались, раздвинулись, и она приняла его в горячее убежище своего рта.

Его глаза закрылись, спина словно окаменела, когда она стала его ласкать. Он судорожно вцепился в ее волосы. Немного отдышавшись, он приоткрыл глаза и стал смотреть в зеркало, наблюдая, как она все глубже вбирает его в себя. Жар в его чреслах взорвался. Веки опустились. Он услышал стон. Стон, который привел в восторг Франческу. Она мечтала об этом много дней, но хотя он и позволял ей ласкать себя, делал это неохотно и быстро отстранялся. Только не в этот раз. Она была исполнена решимости сделать все по-своему, не торопиться и дать ему все, чего он заслуживал. Взять его, овладеть им так, как хотела она. Контраст силы и изысканной мягкости всегда очаровывал ее — его тело было таким сильным, таким мужественным, а именно эта часть неизменно оставалась сверхчувствительной.

Она так крепко держала его, так упоенно ласкала, что освободиться он не мог.

Франческа отдалась моменту, понимая, что его решимость с каждой секундой убывает и сопротивляться просто нет сил. На этот раз ему придется покориться, позволить ей взять верх. Заклеймить его своей любовью.

Солоноватый вкус наполнял ее рот. Отпустив одну руку, она взвесила на ладони тугой двойной мешочек, погладила основание фаллоса. И почувствовала его реакцию. Почувствовала, как он застыл, еще сильнее сжал ее голову, удерживая на месте…

— Довольно!

Услышав хриплую команду, она отпустила его и подняла голову.

Он отстранил ее руки, наклонился и, легко подхватив ее на руки, прижал к себе.

Она обвила ногами его бедра, и он в тот же миг вошел в нее и, держа за талию, вонзился глубоко… глубже… еще глубже…

Она сжала ноги и прильнула к нему всем телом, пока они не слились в одно целое. Потом провела ладонями по его плечам, обхватила шею и поцеловала. Он ответил жадным опьяняющим поцелуем. Она принимала вызов и отвечала на него, брала столько же, сколько давала. Приподнималась и опускалась. Он поддерживал ее под ягодицы, вел и направлял. Использовал ее тело, как она использовала его, сгорая от наслаждения и сжигая ее.

Их соитие стало не битвой характеров, а поединком сердец: кто может дать и взять больше. Ответа не было. Ни победителя, ни побежденного. Только они двое, погруженные в чувственное наслаждение. Плененные вожделением, взаимной чувственной потребностью, которую только они и могли удовлетворить.

Время остановилось. Они забыли обо всем. Их глаза пылали огнем, губы сливались в жгучих поцелуях, тела сплетались в объятиях. Но им всего было недостаточно.

Наконец Джайлз отнес ее на постель.

— Только посмей положить меня, — из последних сил выдохнула она.

Взгляд, брошенный в ее сторону, был олицетворением мужского превосходства.

— Будь прокляты капризные женщины, — проворчал он. Но все же сел, поднял ноги на кровать и, согнув колени, усадил ее так, что она оседлала его бедра. — Удовлетворена? — все так же сурово осведомился он.

Франческа улыбнулась, зарылась пальцами в его волосы и поцеловала.

Именно в этом положении они впервые познали друг друга, но с тех пор так много изменилось! Не они сами, но то, что полыхало между ними: неукротимое пламя, взаимная преданность, неодолимое притяжение.

И может быть…

Они продолжали любить друг друга до тех пор, пока масло в лампе почти не выгорело. И Франческа почувствовала, как тают последние барьеры. Не только в нем, но и в ней тоже. Остались только они. Двое. Начинающие осознавать реальность того, что произошло с ними.

И когда она перевалила через сияющую вершину, его взгляд по-прежнему не отрывался от нее. Едва ее ресницы покорно опустились, он присоединился к ней. Они долго лежали неподвижно, стараясь отдышаться, ожидая, пока вихрь чувств уляжется, прежде чем она обняла его и положила голову ему на плечо. И ощутила, как он сжал руки, притягивая ее к себе.

Франческа улыбнулась. Он принадлежит ей. Так же как она — ему.

Глава 19

— Ты получал какие-нибудь новости из замка? — спросила Франческа, входя в библиотеку. Джайлз поднял глаза от бумаг:

— Только в понедельник.

Джайлз вынудил себя снова вернуться к письму, но тут же отвлекся и увидел, как Франческа смотрит на него. Ее глаза излучали мягкий свет. Она улыбалась.

Он уставился на ее губы, живо вспоминая, как они сомкнулись вокруг его плоти. Вспомнил все, что произошло прошлой ночью.

Франческа, поняв, о чем он думает, нерешительно наклонила голову.

— Я не хочу, чтобы ты занимался этим один. У тебя есть какая-нибудь работа для меня? Информация, которую нужно найти, — промурлыкала она. Сам нежный звук ее голоса казался лаской, воспламенявшей кровь.

Он с готовностью протянул ей лист:

— Если бы ты могла отыскать эти ссылки…

Она просмотрела список и вышла из комнаты. Притворяясь, что пишет ответ, Джайлз наблюдал за ней. Изучал. Ее и себя.

После прошлой ночи у нее были все причины надеяться. Однако она ни на чем не настаивала. Не навязывалась, хотя он твердо знал, что она все понимает. Как и он.

Как теперь справиться с этим? После вчерашней ночи, когда они намеренно, сознательно позволили страсти обнажить их души, этот вопрос, похоже, остался единственным.

Она вернулась с огромным фолиантом, и когда положила его на стол, он протянул руку и схватил ее за запястье. Она вопросительно подняла брови. Он отложил перо, на котором чернила уже успели высохнуть, и потянул ее за руку. Она покорно обошла стол.

— Ты счастлива здесь, в Лондоне? Тебе нравится бывать в обществе? — спросил он, неохотно отпустив ее.

Она прислонилась к столу и взглянула на него, спокойно, прямо, гадая, что он задумал.

— Все это довольно забавно, и совершенно новые впечатления для меня.

— Ты становишься весьма популярна.

Ее губы чуть изогнулись.

— Любая дама, ставшая графиней Чиллингуорт, привлекла бы внимание света.

— Но то внимание, которое привлекаешь ты…

Вот оно. Его недовольство наконец вышло на свет. Она со вздохом отвернулась. Минуты шли, а Франческа молчала.

— Это вряд ли зависит от меня, — наконец выговорила она. — Я не могу выбирать, кого мне привлечь. Как и диктовать природу их отношения ко мне. Однако это еще не означает, что я возвращаю или ценю подобные знаки внимания.

Джайлз согласно кивнул.

— Но какие качества ты… — он сделал паузу, прежде чем продолжить, — тебе нравятся больше всего? Что именно ты считаешь главным в мужчине… джентльмене?

Такого вопроса она не ожидала. Ее глаза потемнели, стали задумчивыми, словно она искала и не могла найти ответа.

— Честность. Верность. Преданность. То, что желает всякий, будь он мужчиной или женщиной.

Он поразился ее простым словам. Простым истинам. Не рассчитывал на ее мужество. Способность следовать безоглядно и беззаветно туда, куда шел он. Куда вел ее.

Не отрывая взглядов друг от друга, оба размышляли… гадали… надеялись.

Джайлз прекрасно понимал, где оба стоят. На краю пропасти.

— Сегодня в Воксхолле дает последний концерт мадам Тюлен, итальянское сопрано, — сообщил он, вынимая программку из-под пресс-папье.

Лицо Франчески осветилось радостью. Он отдал ей программку и наблюдал, как она вчитывается в каждую строчку.

— Она из Флоренции! О, как давно я не слышала… Кстати, Воксхолл — это то место, где мне можно бывать?

— И да и нет. Ты можешь ехать только со мной.

Не совсем правда, однако и не полная ложь.

— Ты меня возьмешь?

Она по-детски обрадовалась. Но он показал на полки:

— Если поможешь мне со ссылками, мы сможем уехать сразу после ужина.

— О, спасибо!

Программка порхнула на пол. Она бросилась ему на шею и поцеловала.

Впервые со вчерашней ночи, вернее, с сегодняшнего утра, они коснулись друг друга. Их взгляды скрестились. Зеленое и серое. Без всяких масок, вуалей и барьеров. Потом она улыбнулась, села к нему на колени и поблагодарила так, как хотел он.


В полдень дождь прекратился. К восьми вечера Воксхолл-Гарденз заполнили гуляющие, спешившие поразвлечься, невзирая на висевшую в воздухе сырость. Даже самые дальние дорожки, плохо освещенные и мрачные, были довольно оживленными. Правда, оттуда нередко раздавался женский визг.

Джайлз, протискиваясь вместе с Франческой сквозь толпу, мысленно проклинал себя. Кто бы мог поверить, что в такой вечер здесь соберется половина Лондона? Здесь были все слои общества, от дам, подобно Франческе закутанных в бархатные ротонды, до жен лавочников, чистенько одетых и с любопытством озиравшихся вокруг, и шлюх, размалеванных, в кричащих нарядах, предназначенных для того, чтобы привлечь взгляды мужчин.

— Если мы пройдем через Колоннаду, то окажемся почти у самой нашей кабинки.

Франческа видела маячивший впереди серый квадрат, то, что, вероятно, и называлось Колоннадой. Людей было так много, что они то и дело останавливались. В одну из таких вынужденных пауз Франческа оглянулась и увидела шагах в десяти лорда Карнеги. Его милость увидел ее. Его взгляд метнулся к Джайлзу и снова вернулся к ней. Он улыбнулся и поклонился.

Чья-то голова загородила его. Франческа устремила взгляд вперед и подавила дрожь.

Они добрались до Колоннады. Джайлз свернул в первую арку, как раз когда навстречу хлынул поток гуляющих. Франческу оторвали от Джайлза и вытолкнули на тропинку, в том направлении, откуда они пришли. Ей казалось, что сейчас она споткнется и упадет. Едва удержавшись на ногах, она попыталась вырваться из давки. Ее просторная ротонда мешала идти и непрерывно цеплялась за что-нибудь.

Кто-то схватил ее за руку, но, даже не глядя, она поняла, что это не Джайлз. Она вырвалась, повернулась, но неизвестный уже исчез.

Тяжело дыша, она пыталась повернуть к Колоннаде. Толпа немного поредела, и она увидела Джайлза.

— Слава Богу! — выдохнул он, схватив ее в объятия. — С тобой ничего не случилось?

Она покачала головой и крепко вцепилась в его рукав.

— Пойдем, — коротко велел он, пытаясь игнорировать чувство тревоги. Пока они шли через Колоннаду, он не отпускал ее. Они добрались до Ротонды. Здесь было свободнее. И гуляли в основном представители высших классов, не слишком склонные толкаться.

В кабинке уже ждали гости, приглашенные Джайлзом. Франческа пришла в полный восторг.

— Спасибо, — радостно шепнула она. — Я такого не ожидала.

— Мне это показалось неплохой идеей.

Тут были Девил и Онория, леди Элизабет, Хенни и Хорэс. Вскоре пришли и старые знакомые, которые стали ближе к нему с появлением Франчески в его жизни: Маркэмы, сэр Марк и леди Гризуолд.

Вечер прошел на редкость приятно. Ложа была прекрасно расположена. Оттуда было легко попасть в Ротонду, где были места для дам, желающих послушать концерт. Джентльмены усадили жен, а сами ретировались на безопасное расстояние, чтобы обсудить билли, над которыми работали, а также другие важные дела вроде охоты, которую обычно устраивали зимой.

В конце представления восхищенная Франческа поднялась, взяла под руку Онорию и вместе с ней направилась туда, где стояли их мужья.

— А вот и вы!

Узловатые пальцы сжали ее запястье.

Франческа обернулась.

— Добрый вечер, — улыбнулась она леди Озбалдестон.